Так это ты, что ли, Валентин Денисов?

                Рассказ

Валентин Денисов неделю жил в отпуске у матери. Уже более трех лет тут не появлялся. А было время, когда он жил в родительском доме постоянно. Работал в колхозной ремонтной мастерской. И славился как отменный электрогазосварщик во всей округе.

Но более трех лет назад колхоз настолько захирел, что как-то сам собой распался. Было хозяйство, когда-то довольно богатое и высокоприбыльное. Люди в нем много зарабатывали и хорошо жили. Потом от былого благополучия ничего не осталось. Все растаяло, словно в тумане. Вот и пришлось сварщику высокого разряда устраиваться вахтовиком на Ямал. Теперь он  в составе бригады таких же сварщиков, как и сам, варит стыки труб газопровода.

Работа оказалась интересной. Но напряженной. Бригада сварщиков  впятером идет друг за другом. Идущий первым варит на стыке труб первый шов. Как только он  заканчивает свое кольцо, его сменяет следующий сварщик. И так чередой один за другим, пока сварка стыка труб полностью не заканчивается.

В такой тесной связке не засидишься за перекуром. Потому в их бригаде никто не курит. И Валя Денисов от этой привычки вынужден был отказаться. Хотя раньше слыл  довольно рьяным курильщиком. Теперь своим товарищам даже благодарен. А было время, когда считал, что никогда курить не бросит. Слишком уж его тянуло к сигарете. Думал, сил не хватит отказаться от этого сомнительного удовольствия.

Живет Валентин у матери неделю и не нарадуется. Уезжал из Заполярья, где уже не раз бушевала метель и основательно прихватывали морозы. Да и дня там почти не осталось. Ночные сумерки только рассеются и тут же все возвращается, вновь. Снова темень, мороз и все остальные прелести Крайнего Севера.

Зато в его родном селе Самодурове благодать. Днем температура держится  в 13-15 градусов. Солнце слепит глаза целый день. И ни единого дождя. Никакой  грязи, которая раньше досаждала селянам в это ноябрьское время. Что-то тут в природе коренным образом изменилось, сделал для себя вывод Валентин. Действительно в мире происходит стремительное потепление. Три года всего не был дома. А тут такие перемены.

.После отъезда сына в Заполярье мате в селе жила одна. Раньше, когда они были вместе, держали во дворе много живности. Хотя в последнее время делать  это становилось все труднее. Раньше колхоз работающим в нем людям выдавал различные корма. На зиму заготавливали сена. На каждый заработанный рубль полагалось зерно. Теперь колхоза нет. И корма, оказалось, брать негде. Потому у матери во дворе осталась лишь коза, да два десятка кур. Все остальное постепенно извелось. Мать на это сказала, что ей одной много и не надо. Вернется сын – пусть тогда и ломает голову, что из живности ему будет под силу держать во дворе.

Мать Валентина всю свою жизнь проработала в колхозе дояркой. Работала  на совесть.  За свое старание  и умение была награждена орденом Ленина. Привычка вставать на дойку затемно осталась у нее до сих пор. Вот и сегодня ее кровать заскрипела, как она издавна привыкла говорить: «Когда еще черти на кулачках не бились».  Ворочалась, ворочалась с боку на бок. Да и встала. Начала готовить еду на кухне.

Валентин теперь тоже, выходит, стал ранней пташкой. На Ямале день начинается на два часа раньше, чем в Москве. Да и в их Самодурове – тоже. За три года и его привычная жизнь сдвинулась на два часа вперед. Но он вылезать из-под одеяла не стал. В темноте много не наработаешь. А тратить электрический свет на то, что можно сделать по-видному, теперь негоже. В селе тоже стали экономить электричество. И тут люди научились деньги считать.

Когда Денисов уезжал на Север вахтовиком, он не успел настелить пол в помещении, которое тогда почти достроил у себя во дворе. Это помещение у всех в селе называлось времянкой. Летом в нем готовили пищу для семьи. Нередко в нем держали одну или несколько кроватей для гостей.

Замостить пол во времянке у Валентина тогда не получилось. Успел лишь засыпать во времянку песку и сверху уложить слой щебенки. Потом залил все цементным раствором. Получилось что-то вроде цементированного пола. Но все это было  неуютно и неприглядно. Но выхода у него тогда просто не было. В кармане гулял ветер. Купить доски было не за что. Вот и осталось все до лучших времен сделанным наспех и кое-как.

Теперь Валентин устранял следы своей прошлой поспешности. Как только приехал в Самодурово, он сразу отправился в райцентр. Там долго ходил по разным конторам, где можно было купить стройматериалы. С выбором не спешил. Покупку совершил лишь, когда нашел сухие сосновые доски сороковки. Доски были хорошо отфугованы. Работать с  ними – одно удовольствие. Дело шло к  обеду. У него оставалось совсем немного незамещенного пола. Но тут во времянку зашла его мать:

– Да ты, как я вижу, уже заканчиваешь?

– Нет, мама. Я думаю пол покрыть еще линолеумом.

– А, может, и так обойдется?

– Да нет уж. Раз сделал через пень-колоду. Больше такого не будет.

Валентин поднялся с пола и поинтересовался:

– У тебя ко мне  дело какое?

– Дело к тебе не у меня, а у твоего двоюродного братца. Ванька Денисов и его молодая жена приглашают тебя на обед. Отец Ваньки всю ночь гнал самогон. Теперь спит. Ты же у него ни на одной свадьбе не был. Вот он и решил устроить тебе угощение в рабочем порядке. Так что доделаешь пол в другой раз. А сейчас иди празднуй. Там тебя уже ждут.

В отличие от Валентина, Иван успел окрутиться во второй раз. Перова его жена была из Брянска. Приехала Клава сюда в гости к своей тетке. Ивану она очень понравилась, а Иван – ей. Сыграли свадьбу в Самодурове. Потом уехали в Брянск. Отец Клавы там работал инженером на заводе. После свадебного застолья у невесты Ивану предложили остаться у них жить, а не возвращаться в свое занюханное село. Похлопотали об устройстве на работу. Год молодые жили душа в душу. А потом, как кошка между ними пробежала. Иван, когда вернулся в Самодурово, говорил всем, что она с кем-то там закрутила любовь. И делала это очень уж наглядно. Все, будто бы, ему глаза стали колоть, жена, мол, у тебя потаскушка.

Валентин и верил, и не верил своему двоюродному брату. Он знал Ивана с раннего детства. У них разница в возрасте всего один год. Так что они с самого своего бесштаного детства жили на глазах друг и друга. Валя еще с той ранней поры знал, что Ивану соврать, что раз плюнуть. Но с другой стороны  все в семье Ивана говорили, что он очень тянулся за своей Клавой. Души в ней не чаял. Так что исключать вариант неверности Клавы тоже не было веских доводов.

Те же родственники вроде бы видели все, каким растерянно несчастным Ваня Денисов из Брянска приехал убитым горем человеком. Думали даже, что может наложить на себя руки.

В след за матерью Валентин покинул времянку, зашел в дом. Там он основательно умылся, переоделся во все праздничное и пошел в дом своего дяди. Когда он зашел в прихожую, ему бросился в глаза стол с накрываемым столом. Иван сидел и курил у двери. Как только увидел входящего своего двоюродного брата, резко встал и крепко обнял его. Молодая женщина в прихожей пристально всматривалась в лицо вошедшего. Иван их представил друг другу:

– Валя! Это моя жена Вера. А это, Вера, мой двоюродный брат Валентин. Прошу любить и жаловать друг друга.

Валентин решил проявить галантность. Он подошел к Вере, взял ее рука и поцеловал. Вера густо покраснела от неожиданности. От волнения она стала суетливой. Она заметалась у стола. И все время просила Валентина сесть во главе стола. Иван попросил ее успокоиться, взял Валентина за локоть и они сели за стол. Иван несколько раз повторил:

– Поскольку ты на нашу свадьбу не управился приехать, давай отметим мою женитьбу в походном порядке. Вера! Достань-ка нам бутылочку свеженького.

Вера принесла из кухни бутылку самогона. Валентин пригласил ее составить им компанию за столом. Но она сказала, что ей самой уютнее быть хозяйкой. А дело хозяйки – обслуживать гостей. Иван с таким доводом согласился. Он налил в стаканчики самогон. Валентин встал из-за стола, свел супругов вместе и от всей души поздравил их со вступлением в брак. Мужчины выпили  сидя. Вера, стоя на ногах. Сначала закусывали, молча. Но Иван тут же постарался прервать это молчание:

– Сейчас в таких случаях модно стало говорить: «Между первой и второй пуля не должна пролететь».

И они выпили по второй. На этот раз закусывали без всякой спешки. А когда положили на края тарелок вилки, Иван спросил Валентина:

– Ну, и как у тебя там дела складываются на земле вечной мерзлоты?

Валентин сжато рассказал, чем он там занимается. Где живет. Как приняли в свою среду газовики. Из его слов молодожены поняли, что дела у Вали складываются неплохо. Люди там добрые, компанейские. И сами не обидят, и другим в обиду не дадут.

Иван помялся немного, потом все-таки обратился к Валентину:

– Ты уж меня извини, если что. Но почему ты три года к матери своей не приезжал?

Валентин хмыкнул и сказал:

– Ваня, ты в армии служил. Там есть салаги. И есть старики. У нас в бригаде то же самое. Я единственный, кто холостяк. Остальные женаты. Они норовили летом пойти в отпуск. То детей надо свозить на море. Зимой там детям какая радость? То свозить на лечение жену. Надо только летом. Я в бригаде самый молодой. Качать свои права там как и в армии салаге не с руки. А зимой ехать домой не хотелось. Да и мать писала, что у нее все нормально.

Когда  Валентин посчитал, что он о своей заполярной жизни рассказал изрядно, спросил у Веры:

–Вера! Ты сама, откуда родом? Из дальних краев, или не очень?
Вера засмеялась:

– Да я твоя землячка. Из Самодурова  я. А не знаешь ты меня по самой простой причине. Самодурово лентой тянется почти на тридцать километров. Вы с моим Ваней в одном конце живете, я – жила в другом.

Валентиново лицо озарила шаловливая улыбка:

– И как же вы отыскали друг друга?

Вера засмущалась и попросила спросить об этом ее Ваню. И Ваня вполне откровенно поведал. Приехал он из Брянска, как в воду опущенный. Пригляделись к нему родственники и собрали семейный совет. Как водится, за разговором выпили. Мысли высказывались разные. Но одобрение получила одна: Ваньку надо женить. Новая семья, новые дела и новые ощущения. Это и может отвлечь брошенного Ваню от мыслей об опозорившей его брянской распутницы.

Тут же нашлись и те, кто предложил Веру в жены Ване Денисову. И, как ни странно, эта скороспелая идея почти никем не была отклонена. Сватовство  тут же и состоялось. Присутствовавшие на нем родственники невесты как-то не насторожились поспешностью этого брака. Быстро сыграли свадьбу. И вот Вера уже третий месяц живет в доме родителей мужа.

Вот так изложил события Иван. Они увлеклись разговором и периодическим осушением стаканчиков. Вера решила, что у мужиков теперь свой разговор и ушла заниматься хозяйственными делами на кухне. Двоюродные братья не заметили, что молодая жена Вани покинула их  общество. И длилось такое невнимание к молодой жене довольно долго.

Вера была рада тому, что мужики не пристают к ней. Она не любила пьяных и их постоянное переливание из пустого в порожнее. Особенно, когда в сильном подпитии. Мозги у мужиков тормозятся от выпитого. Вот и толкут одну тему до бесконечности. С места не сдвинутся. И, как ни странно, пьяным мужикам это интересно. Особенно надоедливым в этом плане был отец Веры. Мать терпела, а  дочка в таких случаях старалась уйти куда-нибудь из дому.

Но на  этот раз произошло совсем уж сногсшибательное. Вера услышала, что братья несколько раз назвали имя Наташи Масловой. Она стремительно покинула  кухню и остановилась в прихожей. И к своему великому удивлению узнала поразительную новость. Три года назад Валентин Денисов был кавалером Наташи Масловой. В девичестве Лукьянчиковой. Она чуть ли не  подлетела к столу, за которым беседовали братья, оперлась ладонями о край стола. Потом голосом, полным крайнего удивления спросила Валентина:

–  Так это ты, что ли, Валентин Денисов?

Валентин  недоуменно уставился на Веру и даже как-то растерянно ответил:

– Да. Сколько себя помню. И не вижу в этом ничего удивительного.

Вера захлопала ладошами  и голосом человека, сделавшего великое открытие, но оглушенного чем-то очень тяжелым по голове, и потому плохо соображающему, произнесла:

– Зато для меня это большущая неожиданность.

– Да чему тут удивляться?

– Да еще какой повод удивляться. Ты, оказывается, встречался с моей недавней соседкой. До ее замужества я эту девушку совсем не знала. А когда она вышла замуж за нашего соседа Гришку Маслова, стала моей соседкой. Мы потянулись друг к другу. Она стала моей лучшей подругой до конца моих дней. Ведь вы с Наташей Лукьянчиковой любили друг друга?

Лицо Валентина мгновенно стало растерянным. И очень грустным:

– Был такой грех. – Только и сумел выдавить из себя вахтовик.
Вера вся трепетала от своего открытия:

– Теперь она Наташа Маслова. Моя соседка. Мы с ней очень подружились. И она вечерами, когда делать было нечего, приходила ко мне и во всем исповедовалась. Она ведь тебя, дурака, любит до сих пор. И как это я сразу не догадалась, что ты и есть ее душевная болячка.

Вера заметалась по прихожей:

– Да что ж ты за человек такой! Она же в тебе души не чаяла. Она на тебя, как на икону молилась. Ты думаешь, о чем мы вечерами судачили, когда с ней сходились. Я слушала. А она все об одном и об одном: какой ты замечательный. Да как же ты мог бросить такую изумительную девушку. Да таких, как она, на руках носят всю жизнь. Эх, ты. Валентин, Валентин. Какой же ты, к чертям собачьим, хороший. Сказала бы я тебе, какой ты есть. Да живу я тут почти – ничего. Нельзя мне язык свой развязывать.

И Вера, с текущими по щекам слезами, убежала из прихожей. За ней тут же устремился и Иван. Валентин был раздавлен. У него сильно стучало в голове. И никакого решения не появлялось. Ему очень хотелось «отрубиться» начисто. Ничего не видеть и не слышать. А побыть какое-то время в забытье. А там, может быть, и созреет нужное решение. Хотя, какое может быть решение? Его Наташенька уже третий год как замужем. Может, и дети  есть. Не успел спросить у Веры.

Возвратился совершенно озадаченный Иван. Он взял не начатую бутылку самогону, принес с кухни большие стаканы и наполнил их до краев:

– Не получилось у нас, Валя, отпраздновать мое вступление в брак. Не вышло. Давай за то, чтобы все как можно скорее устаканилось. Они оба чуть ли одним глотком выпили, что было налито. Иван зажевал долей соленого огурца. Валентин лишь понюхал корочку хлеба.

Иван поднял голову от стола и понуро спросил:

– Да что же у вас с Натахой произошло? Вон как моя Веруня расстроилась.

– Давай, налей еще по такой дозе. Потом, как на духу, перед тобой исповедуюсь.

Домой Валентин пришел совсем пьяным. Его кидало из стороны в сторону. Язык не слушался. И половину того, что он пытался сказать, трудно было понять.

Мать встретила его и растревожилась:

– Да что  ж ты так, Валя! Да разве так можно?

Валентин смотрел на мать такими тоскливыми мутными глазами, что она не выдержала и заплакала. Сын, как заведенный, все время повторял:

– Что же я натворил, мама? Что же я натворил, мама?

Мать, наконец, собралась с мыслями и остатком сил. Разобрала постель и перетащила туда сына. Но он засыпать не хотел. Он все твердил и твердил свою, непонятную для матери фразу.

Утром, еще при полной темноте, мать подошла к кровати Валентина. По тяжелому дыханию сына поняла, что он не спит. Она включила свет и вернулась к кровати сына:

– Ну что, сынок, плохо?

Валентин прохрипел:

– Хуже некуда.

– Может, налить тебе стаканчик?   

– Нет, мама. Обойдусь. Сегодня отваляюсь в постели. Завтра буду работать. Ты меня ныне ни о чем не спрашивай. Придет время, все расскажу.

Мать нерешительно потопталась у кровати сына. Потом предложила ему    сильное снотворное. Ей эти таблетки дала фельдшерица, с которой они дружат еще с детских лет. Володя согласился. Большую часть дня он крепко спал. К вечеру встал. Мать спросила о самочувствии. Валя ответил, что голова болит. Но терпеть уже можно.
На второй день с самого рассвета Валентин вовсю стучал молотком во времянке. Изо всех сил он старался избавиться от воспоминаний событий трехлетней давности. Но часа через два понял, что это напрасная затея. События прошлого стояли перед глазами. Но, как понимал сам Валентин,  картины эти не мешали ему работать. Он отметил для себя, что дело с полом во времянке подходит к концу. А вот  мысли его крепко застряли в прошлом. И их никакими силами не выдворишь из головы.

Произошло же тогда действительно судьбоносное событие для него, и, как вчера он совсем неожиданно для себя узнал, и для Наташи. Тогда Денисов крутился, как белка в колесе. Они настроились коренным образом изменить свое подворье. А потом Вале можно будет и жениться. Мать планировала все дела по привычным меркам советской поры. Тогда очень многие строились с большим трудом. Стройматериалы были и дороги, и в большом дефиците. Но тогда застройщики шли в правление колхоза, канючили там не раз и не два. Но, в конце концов, получали помощь. И строительство двигалось к своему завершению.

Сын и мать Денисовы впряглись в строительство своего нового дома, когда вовсю шел разговор о том, что колхозы отжили свой век. Люди в них замучились. Вот станут бывшие колхозники фермерами – и наступит рай земной. Пока Валентин с  большими потугами возводил новый дом, у них с матерью в кармане осталась лишь вошь на  аркане. А они затеялись еще и с времянкой. Валентин до такой степени извелся, что светился весь насквозь.

С Наташей Пукьянчиковой у них была давняя любовь. Они тянулись друг к другу. Просиживали на скамейке у ее дома до рассвета. Им было неуютно, когда они порознь. Но как только Валентин  впрягся в строительство, все изменилось. Хотя сначала ничего тревожного не наблюдалось.  Встречаться они стали реже. Но когда  встречались при удобном случае, рисовали картину совместной жизни в новом Валином доме.

Дни стремительно уходили в прошлое. Как-то очень уж быстро проходили месяцы. А потом и годы. Все Наташины подруги уже нянчили своих детей. И Наташа  для них теперь не так уж и интересна. Валя стал замечать, что его возлюбленная какая-то настороженная и недоверчивая. Иногда у нее прорывалось что-то отчужденное.

Именно тогда произошло то, что резко разбросало их в разные стороны. Как-то, когда Валентин уже не работал в колхозе, который к тому времени приказал долго жить, Денисова встретил Мишка Пушилин, с которым они ходили к своим девушкам на одну улицу. Он посоветовал Валентину повнимательней приглядывать за своей возлюбленной.

– Ты это о чем? Наташа – девушка надежная, – заявил Валентин на это предупреждение.

– Что-то я в ее надежности в последнее время разуверился.

И Мишка пошел своей дорогой. А Валентин, несмотря на то, что в тот день весь вымотался в работе, все-таки пошел на свидание. Когда они с Наташей встретились, он спросил напрямик, почему о ней пошли такие сомнительные разговоры. Наташа ничего скрывать не стала:

– Да, в последнее время за мной старается ухаживать Гриша Маслов. Парень серьезный. И держится вполне деликатно. Между нами ничего нет. Но поскольку ты редко стал появляться, он нередко провожает меня из Дома культуры домой. Но все вполне невинно.

– Знаешь, Наташенька! Может, все так и есть. Только мне не нравятся эти провожания.
– А не чувствуешь, что сам виноват. Являешься, как мимолетное видение. И потом неделями тебя не вижу.

Валентин изо всех сил сдерживал в себе раздражение:

– О моем отношении к твоим прогулкам с Гришкой ты услышала. Решать тебе самой. Если я стал не угоден – в любой момент можешь сказать. Все пойму, и шум поднимать не буду. Извини. Я очень устал сегодня. И завтра у меня много тяжелой работы. А мне еще от тебя идти около пяти километров.

Валентин чувствовал себя загнанной ломовой лошадью. Он метался в поисках случайных заработков. Денег хронически не хватало. Отсюда строительные дела на подворье продвигались медленно. Он дошел до того, что соглашался на любую работу в любом доме. Но такие заработки были очень редкими. Однажды в районном центре у одного мужика пришлось копать яму для погреба. Двор у этого мужика был застроен так, что трактором с ковшом туда не проедешь. Вот и нанялся Валентин. За два дня управился. Хозяин, правда, не поскупился. А Валентин был настолько измотан, что решил зайти в ресторан и перед дорогой домой выпить водки стакан.

В ресторане оказались знакомые. И среди них подруга Наташи Зойка Гостева. Она была уже заметно на взводе. Валентин рассиживаться не собирался. Он сходил к стойке бара и попросил бармена обслужить его вне очереди. Когда Валентин уже собрался уходить, проводить его вызвалась Зойка. Она полуобняла Денисова и тесно к нему прижалась. Когда они оказались на улице, она спросила Валентина:

– Ну, как у тебя с Наташей?

Валентину вопрос не понравился и он вопросом ответил на вопрос:

– Почему тебя это так интересует?

– Да так. Хочу тебе кое-что рассказать.

– Ну, говори. Только кратко. Мне надо домой еще добираться.

–Буду краткой. Вчера мы с Наташкой были в кино. Она – с Гришкой Масловым. И ты знаешь – они целовались. Все. Можешь идти.

В Валентине все закипело. Он резко повернул к себе собравшуюся уходить Зойку и резко сказал, как отрезал:

– Можешь сказать своей подруге, что она вполне свободна. Может – на все четыре стороны.

Валентин грубо оттолкнул от себя Зойку и устремился к автобусной остановке.

На следующий день он встретил друга, который работал на Ямале. Валентин, на первый же вопрос, как жизнь, чистосердечно рассказал о своем труднейшем положении. Друг сказал, что  это дело поправимо. Сварщики на Ямале востребованы. А у него по жене родство с высоким начальством. Так что у Денисова есть возможность поправить свое материальное положение. Так Валентин оказался за Полярным Кругом.

Для Валентина после того, что ему рассказала жена двоюродного брата Вера, жизнь в родном селе стала мукой. Он спешил доделать все недоделки, о которых его попросила мать и до срока убраться в Заполярье. Он еще раз сходил в дом брата Ивана. Побеседовал с Верой. Та добавила мук и переживаний. Оказывается, Гришка осведомлен о большой любви его Наташки к Валентину. Дело доходило до того, что Гришка жестоко избивал жену. После побоев та отлеживалась неделями. На люди было стыдно показываться. Может, поэтому у Наташи родился мальчик с дефектом. У него одна ножка короче другой. Уже несколько раз Наташа ездила в Москву в какой-то медицинский научно-исследовательский институт.

В родном доме у Денисова стала приключаться бессонница. Когда он уезжал на Крайний Север, в своих отношениях считал себя абсолютно правым. Наташу – виноватой. Теперь понимает: все как раз наоборот.

В тундре у него появилась девушка Регина. Была она латышкой. Но родилась в России. Ее предки еще при советской власти обосновались в Подмосковье. На Севере она оказалась по вербовке. Больше года у них продолжается связь. Внешне все у них нормально. Да только Валентин чувствовал, что с Наташей все было по-другому. И чище, и нежнее, и тянулись они друг к другу изо всех сил. А тут все механически. Именно эта связь с Региной подтолкнула к мысли, что никто ему в мире не нужен. Его настоящая судьба – это Наташа.

В бессонные ночи ему нередко приходила безумная мысль. Будто не он распорядился их судьбами с Наташей, а кто-то другой. Ему враждебный. Валентин, наконец, не выдержал этих ночных мучений. Он придумал для матери причину, что ему нало немедленно вернуться на работу. Ему почему-то стало казаться, когда он вольется в свою бригаду, у него будет яснее в голове. И он придумает пути восстановления прежней любви со своей Наташей.