День памяти жертв исторической лжи

   Белокалитвинская (Ростовская область) газета «Перекрёсток» 22 ноября 2019 г на тематической странице «Майдан» поместила репортаж о мероприятии (чуть не написал «праздновании») по поводу Дня памяти жертв политических репрессий. Не мудрено и ошибиться, ибо с каждым годом эта церемония становится всё более масштабной и имеет всё более конкретный политический подтекст. В сознании подрастающих поколений советский период истории должен, по мысли соответствующих «властелинов колец», ассоциироваться только с репрессиями, террором и насилием на фоне нынешней упоительной «свободы». Никакой ликвидации неграмотности, бесплатных медицины и образования, роста населения, индустриализации и коллективизации, без которых вряд ли могла состояться победа в Великой Отечественной войне, никаких пенсий, которые платили даже в годы войны, никаких бесплатных квартир, никакой уверенности в завтрашнем дне и дотированных государством продуктов повседневной необходимости. Антитеза проста, как инфузория туфелька: там – репрессии, а здесь – свобода-а-а-а!
   Но как принцессу на горошине, мыслящего человека не может не беспокоить маленькая ложь, которая, как известно, рождает большое недоверие. Всё бы ничего, если бы не подтасовки, умолчания, отрыв выдержек из документов от контекста событий, что активно использовалось небезызвестным Йозефом Геббельсом, как один из действенных приемов дезинформации. Этот приём тем более эффективен, что думать сегодня не учат ни в школе, ни дома – некогда, да и незачем. Как гласит Книга Екклесиаста, «В многия мудрости многия печали». Армейская шутка эту истину преподносит в более современном виде: меньше знаешь – крепче спишь.
    Разумеется, всё это придумали не местные власти и не редакция, которые вынужденно реализуют на местах нынешнюю политику государства, где не зазорно восхвалять душителя блокадного Ленинграда Маннергейма, писателя Шмелева, восторгавшегося нападением Гитлера на СССР, ставить памятники вралю Солженицыну и кровавым маньякам вроде Колчака, о котором и «красные» и «белые» насмешливо распевали частушку: «мундир английский, погон французский, табак японский, правитель омский». Звучит вполне современно, не правда ли?!
    Так, о чем это я? А вот о чем. На памятнике репрессированным казакам на площади Майдан в Белой Калитве начертано, что в ходе репрессий на Дону было уничтожено свыше 2,5 миллионов казачьего населения – запомним это число. А пока, не придираясь к фразеологии, поговорим о сути, предварив разговор небольшим предисловием.
      Теперь можно найти массу сочинений, живописующих репрессии с таким увлечением, что здравый смысл нервно курит в сторонке. Ну, например, можно прочитать, как «стопицот мильёнов» трупов «невинно убиенных» мрачные чекисты сбросили в Дон, и те приплыли к берегам Турции, которая, несмотря на собственный массированный геноцид армян, сильно этим обстоятельством огорчилась. Думаю, в наше время не лишне сообщить неискушенному читателю, что Дон не впадает в Черное море. И не надо удивляться! Не так давно мне довелось прочитать, что один из хуторов на реке Калитве основала вдова есаула, на плоту сплавившаяся по Северскому Донцу из Воронежской губернии. Да вот беда, никто не сказал простодушной сочинительнице, что эта река по Воронежской губернии никогда не протекала.
        Благодаря обилию вышеозначенных сочинений, определить число проживавших в то время на территории Войска Донского жителей весьма сложно. Наиболее достоверно, пожалуй, выглядят данные Википедии. Ресурс имеет американское происхождение и чаще всего симпатизирует белому движению. Порой, правда, не особо считаясь со здравым смыслом. Ну, например, там сообщается, что генерал-заговорщик и масон Михаил Алексеев (создатель Добровольческой Армии на Дону) арестовал царя Николая Второго исключительно с целью его спасти. Не спас, конечно, но это сущие пустяки. Главное – «хотел». Как догадался об этом желании пышноусого генерала автор утверждения, естественно, умалчивается.
    Так вот, Википедия сообщает, что в 1897 году в области было около 2,5 млн жителей, из них 320 тыс. – в городах.  Казаки составляли около 40-45 % населения области. Вряд ли количество казаков, учитывая потери в Первой мировой войне, увеличилось к 1917 году, оно, скорее всего, уменьшилось. Во время Первой мировой войны донское казачество выставило на фронт 125 тысяч человек, это не могло не сказаться на демографии. Но мы, «для чистоты эксперимента», всё-таки возьмем данные Википедии за основу. 
    В газетной заметке сообщается: «И вот сам председатель Донбюро С. Сырцов, говоря о «расправе с казачеством», его «ликвидации», отмечал: «станицы обезлюдели». И далее автор заметки сообщает: «В некоторых было уничтожено до 80 процентов жителей. Только на Дону погибло от 800 тысяч до миллиона человек – около 35 процентов населения». Можно понять, что речь идет о периоде Гражданской войны. Давайте прикинем. Если «уничтожено» 800 тысяч и это только 35%, то тогда всего казаков должно было быть около 3 миллионов. Учитывая, что они составляли менее половины населения, то население Донской области должно было насчитывать более 6 миллионов. Настоящая фантастика!
     Давайте начнем  рассуждения с другого конца, взяв за основу статистику из Википедии. Не будем мелочиться и согласимся с тем, что было репрессировано аж 45%, но сначала отнимем от общего количества тех казаков, что воевали в Красной Армии и кого, как ни странно, не поминают в ходе обязательной панихиды со скорбными свечами, что, как ни крути, выглядит не по-христиански и не способствует единению казаков. По свидетельству многих историков, красных казаков на Дону было примерно 40 тысяч. Ну, и от оставшегося населения найдём 35% – это составляет 615 тысяч. Такова абсолютная убыль населения вместе с детьми, женщинами и стариками, которую принято списывать на «репрессии».
    Но и это еще не все. Хоть газетная заметка и вещает о «невинно убиенных», но мы-то не настолько инфантильны, как большинство участников подобных церемоний, и знаем, что Гражданская война затевалась именно на Дону, нам известно про безрассудные походы белого казачьего войска на Кубань и даже на Москву. Эта затея в итоге оказалась вовсе не так безопасна, как «безвинный» разгон рабочих демонстраций и митингов. Но, при всём желании, считать эти потери, если следовать лукавому девизу нынешнего казачества «Люби правду – маяк в жизни человека», следствием репрессий совершенно невозможно.
     Большинство авторов сходится во мнении, что в боях Гражданской войны на Дону погибло примерно 250 тысяч казаков. Точно разделить погибших на «белых» и «красных» в этом случае невозможно, но для примерной оценки вычтем из этого количества всех «красных», то есть 40 тысяч. Остается 210 тысяч. Отнимаем их от всех «репрессированных», и получаем примерно 400 тысяч, причем мы взяли это число по запредельному максимуму, в реальности оно существенно меньше. В это число входят все репрессированные, включая уголовников, а также умершие от различных причин и эмигранты. И все равно, это не миллион, и не 800 тысяч! Понятно, что число репрессированных на памятнике в Белой Калитве совершенно недостоверно, хотя об этом годами никто не задумался и даже не попытался осмыслить, а могло ли такое быть на самом деле. Можно было бы написать и 10 миллионов, и был бы тот же самый эффект. Что ж, ЕГЭ даёт результаты! Остальные утверждения, заметим, на этом памятнике тоже не безгрешны. Разве не хотели жить на своей земле те казаки, что воевали в Красной Армии? Или рабочие и крестьяне? Хотели. Вопрос состоял лишь в том, как жить. Но кому-то очень хочется об этом забыть. Опасное желание.
      Приведем для достоверности наших рассуждений еще пару свидетельств, хотя их гораздо больше.
     Известный историк с донской фамилией В.Н. Земсков приводит данные, основанные на справке Л.П. Берии, предоставленной И.В. Сталину, в которой число репрессированных дано с точностью до одного человека: «Всего в лагерях, колониях и тюрьмах к 1940 году находилось 1 850 258 заключенных. Расстрельных приговоров за всё время было около 667 тысяч». С учетом уголовников. За всё время! Всего!  По всей стране! И это в разы меньше, чем погибло в бессмысленной для народов царской России Первой мировой войне, приблизившей и обусловившей революцию.  В свете этого становится понятным, почему архивы НКВД, открытые было в начале девяностых, по сей день засекречены.
   А вот что утверждает доктор исторических наук, главный научный сотрудник российской истории РАН Юрий Жуков, интервью с ним, к слову, могут посмотреть на Ютубе даже и те, кто не любит читать и изучать источники. «Прежде всего, должен сказать, что Солженицын лгал, как последний негодяй, говоря о неких 20 млн заключенных. Лгут и те, кто опирается на фантазии Солженицына, и говорит о миллионах, расстрелянных и заключенных.
    На самом деле, по двум статьям уголовного кодекса о политических преступлениях: 58-й и 59-й с массой пунктов, если перевести их на статьи, то получится больше 30 статей, было расстреляно чуть больше 700 тысяч человек за период с 1921 года по 1953 год., т.е. за 30 лет». В это число попали власовцы, националисты различных окрасок, шпионы и диверсанты, которых на территории СССР в 1920 годы и особенно в 1930-1940-е годы было достаточно много, полицаи и старосты на оккупированных территориях и т.п. В целом, число заключенных в СССР, даже и после войны, когда в это число попали многочисленные коллаборанты и пленные, не превышало 1%, что было меньше, чем в США – в этом, по словам нынешних либералов, оплоте свободы, выпестовавшем Солженицына и ему подобных.
    В Ленинском районе Подмосковья есть так называемый Бутовский полигон, куда, якобы, чуть ли не самосвалами привозили арестантов для расстрелов. Там тоже установлены всевозможные знаки и памятники, а еще был создан красочный сайт, где обильно демонстрировались «доказательства». Но когда историками было предложено вскрыть захоронения, как это было сделано в лесу близ Катыни, чтобы изучить реальную картину событий, сайт немедленно убрали и от раскопок отказались. А за расстрел польских офицеров в Катыни, кстати говоря, официоз «кается», как за «преступления тоталитарного режима», хотя не раз доказано, что сие – преступление гитлеровцев. Ничего удивительного. Репрессии – это священная корова нынешнего либерализма, а иначе противопоставить советскому периоду в истории страны просто нечего. Не раздавленные же бульдозерами продукты демонстрировать против многочисленных советских «галош», запущенных даже в космос.
      Между прочим, недоброй памяти атаман Пётр Краснов на территории созданного им Донского «государства», пример которого и сегодня составляет предмет мечтаний высокопоставленных «стратегов» казачества, проводил Белый террор, в результате которого было уничтожено от 25 до 40 тысяч казаков (по данным историка Л.И. Футурянского). Это если не учитывать ещё того, что Краснов предательски потворствовал разграблению России германскими оккупантами и в ходе Гражданской войны истребил десятки тысяч рабочих, крестьян, да и тех же казаков, «хотевших жить на своей земле» и воевавших за лучшую долю для себя. Странно как-то, что атамана Краснова и его «заслуги» не вспоминают на скорбных церемониях, ведь он и расказачивал массово. Впрочем, вполне возможно, что это грядёт. В Таганроге на некоторых участках молодым избирателям вручали книжицу этого прислужника злейших врагов России – кайзера Вильгельма и бесноватого Адольфа. И, преданно служа Гитлеру, этот деятель погубил немало советских воинов, в том числе и казаков. Но про это вспоминать со свечками в руках как-то не принято.
      А надо бы помнить о том, что репрессии были с обеих сторон, и об этом есть немало свидетельств. Писал об этом, к примеру, и почитаемый ныне А.И. Деникин. Гражданская война – это вообще страшно, но начали-то её вовсе не большевики. Жаль, что слова В.И. Ленина об этом никогда не цитируются, ибо очень неудобны. Он, между прочим, упоминал и Краснова, задержанного под Петроградом, куда тот самонадеянно прибыл «разобраться» с большевиками. Этот «рыцарь» на голубом глазу обещал больше не воевать против Красной Армии, и сердобольные красноармейцы его отпустили. Из чего сделано слово донского атамана стало понятно позже.   
      В этой связи нельзя не вспомнить приведенную в газетной заметке негодующую фразу, полную трогательной детской непосредственности: «В 1917 году В. Ленин писал о казаках «как о вандейцах» – так в тексте. Представляете?! Как о вандейцах! Ужас-то какой… Автору заметки вандейцы представляются, видимо, чем-то ужасным, как дитяти всё незнакомое и непонятное. А человек знающий не может не восхититься точностью ленинской формулировки и знанием предмета. Мятежная территория внутри терпящего бедствие государства и тогда, и позже только подтверждала свою вандейскую сущность.
     И дальше в заметке, надо отметить –  по-селянски безграмотной, один перл следует за другим. «Сталин уже в ходе Гражданской войны характеризовал казаков как колонизаторов российских окраин, поставляющих базу контрреволюции, с которыми исключается какое-либо классовое единство» – так в тексте. Помилуйте, господа хорошие, разве казаки не были колонизаторами российских окраин? Были, и это их великая заслуга перед  страной. Взять хотя бы Ермака Тимофеевича. Наверное, слово «колонизаторы» вам кажется ругательным по аналогии с былым «колониальным угнетением Африки»? Смешно, ей богу. А классовое единство – это совсем другое. И последующие события только подтвердили правоту И.В. Сталина, бывшего, надо заметить, весьма грамотным человеком, что отмечали все, кто его знал. В том числе и авторитетные зарубежные деятели. Не могу в этой связи не рассказать интересную, как мне кажется, историю.
     К средине 1930-х годов в ходе укрепления обороноспособности страны Сталин и военное руководство вспомнили о казаках, и с 1934 года началась постепенная реабилитация казачества. В 1934 году было, среди прочих мер, принято решение о создании ансамбля песни и пляски донских казаков, носящего ныне имя Анатолия Квасова.  В 1935 году казачий коллектив прибыл на гастроли в Москву. С донскими артистами прибыл колоритный дед Тимофей Воробьев, который, как говорили, стал прототипом деда Щукаря из шолоховской «Поднятой целины». На ветерана была возложена ответственная миссия передать вождю донской каравай, когда казачий хор будет выступать в Кремле. Дед не стушевался и  вручил адресату хлеб с собственным экспромтом: – Вы, товарищ Сталин, самый неподдельный и почетный казак.
     Тут произошло то, чего никто не ожидал. Михаил Шолохов, всегда сопровождавший казаков в столицу, сказал: – Предлагаю прямо сейчас принять товарища Сталина в казаки.
     Повисла пауза. Все ждали реакции вождя, которую предугадать всегда было трудно. Однако Сталин спокойно согласился, но поставил условие, чтобы его кандидатура была одобрена, как и положено у казаков, на Круге.
    Первыми принимали Сталина в казаки колхозники хутора Андроповского Вешенского района. Отсутствие вождя объяснялось его занятостью, но загвоздкой стала национальность кандидата.   
         Много позже инструктор райкома партии Тихон Зиньков вспоминал: – Тогда поднялся ветхий старик и сказал: «В старое время в ряды донцов принимались все, невзирая на рожу. Главное, чтобы   был смелым в бою, отзывчивым в беде, честным, дружелюбным, справедливым, с открытой душой человеком». Присутствовавший на сходе пропагандист из района заверил собравшихся, что Сталин всеми перечисленными качествами обладает. Вскоре за принятие вождя в казаки проголосовали и другие хутора района. Вот такая «классовая непримиримость». Жизнь всегда сложнее любых схем.
    Читаем, однако, заметку дальше. «Исходя из марксистской концепции, что «насилие – повивальная бабка революции», большевики начали уничтожать не только тех, кто сопротивлялся, но и тех, кто сомневался в правоте их дела».
     Вот так. Марксизм – и никак иначе. Знающие идеологи, чего там. Авторитеты!  Ну, к примеру, про Великую французскую революцию (Вандея, кстати, – это тоже оттуда!), пролившую реки крови, писавший этот набор фраз, видимо, не слышал, а то бы знал, что любая революция по определению – это и есть насилие, и марксизм здесь совершенно ни при чем. Но на что не пойдёшь ради соблазна козырнуть «вумной фразой»! На самом деле, в оригинале слова Маркса звучат так: «Насилие – повивальная бабка каждого старого общества, беременного новым». Часто этот тезис приводится в упрощенном виде: «Насилие – повивальная бабка истории». Маркс всего лишь обозначил объективную закономерность исторического развития, подтверждений которой более чем достаточно.
     Из одной подобной статьи в другую кочует упоминание про циркуляр Свердлова от 24.01.1919 года, но как всегда забывают сообщить читателям, что документ сей был отменен уже 16 марта 1919 решением Пленума ЦК РКП(б) с участием В. И. Ленина по заявлению ответственного за исполнение директивы члена РВС Южфронта Г.Я. Сокольникова.
      Кстати, историки П. Г. Чернопицкий, Е. Н. Осколков, Я. А. Перехов и другие отмечают классовый, а не этнический подход большевиков к казачеству, выступая против оценки расказачивания как особой антиказачьей политики, проводимой по этническому признаку и, очевидно, так это и есть, иначе 40 тысяч казаков не пошли бы воевать в Красную Армию. Репрессиям подвергались отнюдь не только казаки, и никто не доказал, что в тех условиях можно было бы без репрессий обойтись. Репрессии были всегда, во всех странах, и они будут до тех пор, пока существуют деньги, а значит и люди, готовые ради звонкой монеты на всё.
      Завершить свои рассуждения я хочу фразой, которую приписывают упомянутому выше Карлу Густаву Маннергейму, хотя произнёс её в 1934 году как раз его оппонент, социал-демократ Вяйне Таннер, занимавший пост министра финансов Финляндии. Речь шла строительстве пресловутой линии Маннергейма: «Прежде чем тратить большие деньги на оборону, надо создать народу жизнь, которую стоило бы защищать». Сколько бы ни множились усилиями дезинформаторов «десятки мильёнов» репрессированных, но никуда невозможно спрятать факты. Население росло даже после кровопролитнейшей войны, а теперь оно неуклонно убывает. Это совсем не сложно: отнять то, что осталось от того, что было и объяснить убыль репрессиями.
     На лжи нельзя построить ничего прогрессивного, имеющего устойчивую перспективу развития. На линейках в казачьих школах стоят в лампасах дети из русских, татарских, армянских, узбекских, цыганских и прочих семей. Можно сколько угодно вкупе именовать их казачьим народом, но они останутся теми, кем появились на свет. Их, разумеется, можно и нужно объединить по-настоящему патриотическими, прогрессивными, развивающими идеями, но не лживыми сентенциями. Один толковый пропагандист камня на камне не оставит от всех «дюже вумных» построений множества недобросовестных, да и не слишком грамотных «идеологов». Даже не могу предположить, почему они не в состоянии понять очевидного и раз за разом не позориться с такими беспомощными, а в итоге и вредными, «прозрениями» в печати.