Заря гуманизма

«Гуманизм – система мировоззрения, основу которого составляет защита достоинства и самоценности личности, ее свободы и права на счастье».

Энциклопедический словарь

«Темный ум, холодная мысль, мелкая цель. Вот какие они – оборотни нашего мира».

Клиффорд Саймак


И снова прочитанная давно и перечитанная теперь книга заставила меня вернуться на время к так называемой публицистике.

На этот раз такой книгой стала замечательная во всех отношениях повесть братьев Стругацких «Хищные вещи века».

Пожалуй, это единственное произведение братьев, которое и в самом деле сбылось, сбылось, как говорится, на наших глазах, мало того, продолжает сбываться. Как писал сам Борис Стругацкий, еще в начале туманно-неопределенных 90-х: «…среди придуманных нами миров этот вариант «развития» человечества представляется мне наиболее ВЕРОЯТНЫМ. Коммунистический мир Полудня, судя по всему, недостижим, а вот мир «Хищных вещей…» – это, похоже, как раз то, что ждет нас «за поворотом, в глубине». И надо быть к этому готовым».

О степени нашей готовности и сказать-то особо нечего. В сущности, мы принимаем реализуемый повсеместно фантасмагорический мир Стругацких как нечто само собой разумеющееся. Если лягушку бросить в кипяток, она выпрыгнет, но если поместить ее в холодную воду и постепенно эту воду подогревать, она сама не заметит как сварится. Нечто подобное случилось за два десятилетия и с нашим обществом.

Напомню вкратце сюжет повести. Время действия – начало 21 века. Главный герой - Иван Жилин, сотрудник спецслужбы Совета Безопасности, прибывает в курортный город N в маленькой благополучной стране. По уровню материального достатка здесь практически коммунизм, по уровню сознания населения – типичное мещанское общество, общество потребления. Развитая сфера услуг соседствуют с убогостью духовных запросов.

Задача Жилина - найти подходы к людям, производящим новый наркотик, слег, о котором известно лишь то, что он существует, происходит из этой страны и приводит к смерти. Опробовав слег, Жилин убеждается, что тот вызывает ярчайшие переживания, в которых исполняются бессознательные желания, при всем при этом наркотик не оставляет неприятных ощущений. Слег погружает с головой в иллюзорный мир - столь же яркий, как и мир реальности, но гораздо более интересный, насыщенный замечательными событиями и совершенно избавленный от забот и свинцовых мерзостей жизни. Пробудившись от наркотического сна, человек стремится лишь к одному – вернуться, любой ценой и как можно скорее, в мир сладчайшей иллюзии. В конце концов, жертва слега теряет контакт с реальностью и умирает от истощения.

Жилину стоит больших усилий не пойти по тому же пути. Слег распространяется стихийно, его невозможно запретить, изъять, уничтожить. Иван приходит к выводу, что бороться против слега можно только изменением мировоззрения, борьбой против бездумного потребительства и мещанства, слепой веры в неприкосновенность личной «свободы», которая неизбежно приводит к нравственно-духовной деградации, ставшей в новых условиях смертельно опасной.

В повести с хирургической точностью предсказаны характерные пороки нашего общества (не буду перечислять «совпадения», их так много, что глаза разбегаются). И поэтому я не воспринимаю повесть как фантастическую. Это, скорее, потрясающе точный футурологический прогноз, гениальное произведение, способное пробить читателя насквозь своей горькой правдой.

Странно и страшно читать антиутопию, которая воплотилась в реальность. «Хищные вещи века» этим буквально шокируют.

Особенно когда осознаешь, какими, в сущности, оптимистами были авторы. Торжествующая нищета духа в повести не имеет всепланетных масштабов, она ограничена рамками города N, который сами Стругацкие обозначают как заповедник моральных уродов, город деструктивного изобилия, конгломерат дураков. Но читая повесть, ты оглядываешься – и невольно видишь картину гораздо более глобальную, чем это задумывалось авторами.

Стругацкие описывают душный мирок безликих обывателей, для которых главное в жизни это материальный достаток, и чем больше низменные потребности удовлетворяются, тем изощреннее становится тяга к получению все бОльших материальных благ, бОльших удовольствий. Одни удовольствия надоедают, заменяются более изощренными, извращенными. (И всем этим извращениям мгновенно находятся разного рода оправдания – такова, мол, природа, а с природой ничего не поделаешь). Человеку в таком обществе не нужно ничего, кроме «хлеба и зрелищ», ему хочется, «чтобы было хорошо и не нужно ни о чем думать», ему приятней наслаждаться разрушением, профанацией прекрасного, чем создавать самому. В таком обществе «дурака холят и лелеют», обеспечивают все условия, чтобы он и дальше оставался «самим собой».

Стругацкие описывают общество, отравленное той самой гуманистической этикой, которая сейчас постулируется как новое откровение. Общество, в котором самость личности и ее права являются высшей ценностью, подчинившей или попросту уничтожившей все остальные. Общество торжествующих мещан, избравших вместо познания индивидуальный комфорт, звериные импульсы низшей природы, и потому слабых, инфантильных, зависимых от множества внешних и внутренних факторов.

Мораль очевидна – авторы на пальцах доказывают, что такое больное общество не способно развиваться и потому обречено. Зародившиеся в нем опасные соблазны в конце концов уничтожат, раздавят людей, лишенных стремления к высшим ориентирам, а значит и силы, защиты, укорененного в сердце иммунитета.

И совсем не случайно эпиграфом к повести братья поставили слова Экзюпери: «есть лишь одна проблема - одна-единственная в мире - вернуть людям духовное содержание, духовные заботы».

К слову сказать, Стругацкие сравнивали этот свой «придуманный» мир («который не добр, не светел, не прекрасен, да и не может быть таковым») с дурно воспитанным подростком, гормональным лунатиком, что стремится жить по принципу «моя жизнь принадлежит мне, что хочу, то и делаю». Вопрос осознанности выбора, возможность сделать подлинно свободный выбор, решить старую, как мир, проблему принятия собственной свободы, ответственности за свою жизнь, - все эти глубочайшие дилеммы, над которыми ломали головы гении прошлого, для нашего с вами «подростка» не существуют вовсе. 

Возьму на себя смелость утверждать, что нынешние защитники прав и свободы личности ничем на отличаются от таких же подростков-максималистов. Им будто бы вовсе незнакомы полутона и оттенки сложных психологических процессов, почти незаметные, но от этого не менее опасные последствия «слепых» - полусознательных и бессознательных - действий, скрытые возможности и глубочайшие несовершенства человеческой природы, ее законы и дихотомии, неоднозначность жизни вообще.

Когда же им начинают говорить об этом, они, как правило, не слушают, закрываясь от любой фактической информации фанатической убежденностью в том, что это всего лишь «твое личное, субъективное мнение». При этом им даже не приходит в голову, что их представления о «множественности субъективных восприятий», что воспринимается ими как объективная данность, еще более субъективны, так как основаны не на внеличностном опыте, о котором они ничего не знают, да и не желают знать, а на ограниченном, возведенном в степень субъективизме, который смело можно назвать идолом нашего времени. 

Предоставим слово современному мыслителю.

«Мы живем в очень интересное время, когда идея гуманизма, т.е. ценности личности, определяет развитие общества. В истории был подобный, революционный, период, когда при переходе от Средних веков к Ренессансу общественный интерес переключился от Бога к человеку (…). Человек – вот центр всего. Человеческая личность стала противопоставляться Богу (…). В противостоянии «Бог – человек» человек победил. Наступил новый период развития общества, участниками которого мы являемся. История творится на наших глазах…».

Заметьте, что все эти милые благоглупости произносятся с искренней верой в их непогрешимость и новизну, неизбежное их торжество во всем мире. Стоит ли удивляться, что в среде нынешних мещан-потребителей такие вот бодрые, жизнерадостные измышления находят самый горячий отклик?

В сущности, перед нами все то же старое доброе богоборчество, сгладившее все свои жесткие «ницшеанские» углы. Очередная попытка построить царство земное, как альтернативу и антитезу Царству Небесному. Очередное социально-нравственное искушение - человек наконец-то «прозрел» и отказался от заблуждений прошлого, и вот теперь, именно теперь - на заре новой эры - начинает двигаться к светлым горизонтам… Ничего не напоминает?

Тут еще надо заметить, что антиутопия Стругацких написана в 1964 году – за 40 лет до того, как она стала реализовываться. И ничего нового современные поборники гуманизма нам не говорят, хотя и подают свои идеи как нечто только что рожденное в «горниле эволюции».

Такие люди, подобно обезглавленному русской женщиной Берлиозу и раскаявшемуся впоследствии поэту Бездомному, легкомысленно верят в то, что «сам человек и управляет». Они верят, и верят воистину фанатично, в неизбежную реализацию гуманистических утопий, но на чем основана такая вера, никто из них толком объяснить не может. Разве в человеческой природе произошел какой-то новый качественный скачок, кардинально ее изменивший? Разве мы не остались, в сущности, теми же дикарями, что едва прикрыты фиговым листком очередной, высосанной из пальца идеологии, претендующей на звание вечной истины? Разве сами эти гуманисты не верят в то, что мы с вами просто животные, только с бОльшим набором функций? Но если некая постепенная, социально-нравственная эволюция и в самом деле существует, как объяснить тот факт, что нас с вами и оголтелый, людоедский фашизм, в сравнении с которым бледнеют любые ужасы Средневековья, которое сейчас не пинает только ленивый, разделяют какие-то 80 лет? Я бы, возможно, поверил в эту теорию, если бы в человеческой природе и в самом деле произошел некий колоссальный позитивный сдвиг, но когда, как, благодаря чему он произошел, и если он произошел, почему в экстремальных ситуациях все толерантно-гуманистические принципы, как правило, летят псу под хвост?.. 

Как бы там ни было, факты – самая упрямая в мире вещь, и они как раз таки говорят нам о том, что теперешний гуманизм это не более чем набор модных, «удобных» обществу потребления, не несущих ничего нового идей и гипотез, помноженных на слепую веру нравственно инфантильных недорослей и впавших в детство интеллектуалов с врожденной способностью держать нос по ветру.

Оглядываясь, я не вижу новых людей, что смогли бы, подобно чудо-детям из повести тех же Стругацких «Гадкие лебеди», построить действительно новое, светлое будущее. Что они могут построить, эти современные «индиго», воспринимающие поломку айфона как трагедию вселенского масштаба?

Не знающие элементарных вещей, не чувствующие родной земли, воспринимающие историю своей страны сквозь кривые линзы целенаправленной голливудской лжи, подверженные многочисленным неврозам и психическим расстройствам, безоглядно уверовавшие в целительную силу антидепрессантов и поверхностных психиатрических доктрин, они не творят, они пишут фанфики, они не живут, они играют в игры, они считают, что рост абортов, бесплодия, разрушение института семьи, ЛГБТ-пропаганда, вконец осатаневший феминизм, девальвация нравственных ценностей – это гуманно, это хорошо, это новый виток эволюции.

Герой «Хишных вещей…» мрачно констатирует, что в 21 веке уэллсовским марсианам не понадобился бы ни тепловой луч, ни ядовитые газы, – достаточно было бы предложить этому раздробленному на псевдо-автономные частицы обществу иллюзорное бытие, общество это вполне созрело для того, чтобы погрузиться в виртуальную действительность немедленно и с охотой. Мысль о том, что в массе своей человечество настроено дьявольски конформистски и начисто лишено таких внеличностных понятий, как ЦЕЛЬ, СМЫСЛ, НАЗНАЧЕНИЕ применительно ко всем людям сразу, – мысль эта неизбежно приводит к естественному выводу: человечество не надо завоевывать, его можно без особого труда просто купить.

И в самом деле, если во главу угла поставлена личность с ее правами на счастье и выбор пути к нему – ЧТО мы можем противопоставить такого рода искушениям? У современной «свободной» личности попросту отсутствует другой полюс, полюс той оплеванной нами нравственности, что всегда была и будет превыше личного счастья (именно поэтому она и способна дать действительный, а не фиктивный, т.е. ограниченный личностными рамками, смысл жизни, поставить перед человеком высокие, активизирующие его скрытые ресурсы, цели, верность которым, к слову сказать, прививает иммунитет еще и не к таким соблазнам).

Свобода личности в смысле «что хочу, то и делаю» вовсе не означает некие «возможности», как наивно думают гуманисты. Истинные возможности всегда были и будут естественным следствием внеличностных целей. Чтобы освободиться, прежде нужно себя связать – один из важнейших парадоксов человеческой природы, о котором хорошо знали брамины, суфии, христианские аскеты, да много кто еще, вот только нынешние апологеты гедонизма и личной свободы ничего о нем не знают, да и не желают знать. Порабощая собственную личность со всеми ее несовершенствами и страстями (во имя высшей цели, напоминаю), ты перестаешь быть ее рабом и освобождаешься – это и есть подлинная свобода и в то же время самопознание, ведь по-настоящему узнать себя можно лишь подчиняя себя себе.      

Установка «что хочу, то и делаю», напротив, нагибает жертву гуманизма окончательно, приковывает цепями к низшей животной природе, подавляет саму возможность упорядоченной духовной жизни жесткой диктатурой хаотичных импульсов. Самое печальное, что современный оболваненный человек даже не замечает, что его попросту поимели, обобрали до нитки, лишили защиты, силы, достоинства, смысла. И якобы ради него самого, заметьте.   

Хотел бы еще подчеркнуть такой момент. Борясь с социальным злом, «фанатики абстрактных идей и дураки, им подпевающие» (Стругацкие, «Малыш») убеждены в том, что достаточно ликвидировать тьму, и на ее месте тут же воссияет свет. Разумеется, это не так. Борьба с тем или иным злом ради победы над ним рано или поздно приводит к тому, что со злом начинает бороться другое зло (и здесь особенно выпукло проявляет себя несовершенство человеческой природы), а у такой борьбы, как бы мы не старались, нет ни малейшего шанса на успех.

Казалось бы, очевидная истина - бороться со злом можно только добром, но увы, этот элементарный закон, который относится и к каждому отдельному человеку, и к обществу в целом, раньше постоянно забывали, а теперь как будто вовсе о нем не знают… 

Типичный пример - современный феминизм. Каждому человеку с зачатками здравого смысла давно понятно, что борьба с мужским шовинизмом ведется с позиций шовинизма противоположного, по принципу «боролись фашисты с гитлеровцами», но попробуй сказать что-нибудь подобное феминистке! Я пробовал – и нарвался на ту самую нетерпимость во всей своей красе, которую они же считают главным мировым злом.

И так происходит всегда и везде, когда у борьбы отсутствует высшая духовная цель, что должна вести к свету, способного разогнать тьму. Когда же тьма борется с тьмой, такая борьба не только бессмысленна, но и влечет за собой множество тяжелейших последствий.

(Кстати, есть еще одна пророческая антиутопия 60-х – как раз на тему феминизма – Эдмунд Купер, «Пять к двенадцати». Суррогатное материнство, «уколы красоты», женщины живущие ради карьеры, мужчины, живущие за счет женщин, бесплодие... Это ли не признаки нашего времени?). 

И разве не говорят нам такие факты о том, что человеческая природа ИЗНАЧАЛЬНО испорчена, перманентно одурманена хмелем одной и той же - вновь и вновь открываемой - «истины», потому и не способна держать равновесие, неизбежно скатываясь в одни и те же канавы крайностей? И не стоит ли нам поверить в эволюцию каждого отдельного человека, в его психическое и духовное совершенствование путем созидательного труда, а не в то, что мы якобы ВСЕ эволюционируем – незаметно для самих себя и без каких-нибудь личных усилий, просто так, за компанию - по мановению некоей эмпирической волшебной палочки?   

Современный космополитический гуманизм, столь удачно скрещенный с гедонизмом, в сущности, антигуманен, так как ставит перед человеком иллюзорные, недостойные его цели, низводит человека до уровня стадного животного, которому, однако, как бы в компенсацию, милостиво разрешена «свобода». Неогуманисты не устают повторять, что все мы разные, и у каждого, мол, своя правда, но говорят при этом одно и то же, используя одни и же, не несущие ничего нового, идеологические штампы. В погоне за правами и всесторонним удовлетворением личности, в чехарде бессмысленных и подчас откровенно истерических попыток сохранить во что бы то ни стало индивидуальность, утвердить ее раз и навсегда на вершине человеческих ценностей, эта самая индивидуальность ускользает, размывается, сливается с остальными «самостями» в серую, сомнамбулически «эволюционирующую» куда-то массу. Духовность отрицается вовсе, и вместе с тем идет планомерная профанация всех тех ценностей, что способны подарить человеку яркий, подлинный смысл жизни (среди таких ценностей можно назвать искреннее религиозное чувство, жертвенный патриотизм, познание и творчество, направленные на поиски и генерацию интеллектуально-эмоциональной информации о человеке, деятельную любовь к ближнему и т.д. А вообще, это слишком широкая тема, тема для отдельной статьи). Борьба и единство противоположностей, неизмеримая глубина человеческой природы низводятся до уровня мифа, философической фикции. Все бесконечные сложности, непреложные законы и парадоксы, вечные вопросы бытия, над которыми бились лучшие умы человечества, устраняются одним снисходительным «пфф».

Какое же будущее нас ждет? Догадаться на самом деле нетрудно, тут не нужно быть провидцем.

… лишенное чистых и незамутненных душевных побуждений, голода и холода, революций и войн будущее, где можно перекраивать себя до бесконечности, где можно буквальным образом менять маски неисчислимое количество раз. Каждый в этом будущем стал тем, кем хотел - и одновременно остался никем. Где только толпы безымянных людей, бесцельно бредущих по дороге существования - отличить их от роботов или фантомов практически невозможно. У них есть только низменные желания, осознанное отчуждение и покрытая дымкой ностальгия, которую они даже сформулировать как следует не могут. Иногда кажется, что они все как один дегенераты, и способность выстраивать мысленные цепочки у них вовсе отсутствует. Не потому что они глупые, а потому что необходимость думать и абстрактно мыслить отмерла за ненадобностью. В потоке действий ради действий теряются редкие проблески гениальных озарений, неожиданных взлетов, высших устремлений человеческой души к воссоединению с трансцендентными истоками жизни…

Ясно представляя себе такое будущее, поневоле вспомнишь известный афоризм братьев Стругацких: «будущее творится тобой, но не для тебя». 

Вспомнишь и поневоле задумаешься о том, что в этой печальной, экзистенциальной истине есть все-таки своя светлая сторона… 


* в статье использованы материалы из интернета.