Мудацкий фильм - тринадцать

               
     Выбрав себе странную роль сутенера для прелестных трансгел, я, как и полагается русскому со сложной загадочной душой, принялся окучивать девственное подсознание ненастоящих девиц шедеврами и бриллиантами мировой культуры, особое внимание уделяя русской классике, я ж татарин, причем, из старинного аристократического рода выходцев из Орды, близкородственной генеалогией склещенного и с Юсуповыми, и с Долгорукими, и с Шахнавозовыми - Шахматовыми - Ширинкиными, подспудно, как и отмерено от Иоанна Грозного, и коварно - тоже оттуда же - лелея потайную заднюю мыслишку прояснить донельзя запутанную милостью университетских либералов Запада ситуацию с самой сутью нашего восточнославянского племени, которую ( суть ) пытались выкруглить научностью Троцкий и Чаадаев, Гитлер и Бжезинский, Пушкин и Достоевский, прекрасно зная, что лучше российских классиков в корень проблемы не проникал никто. Действительно, товарищи жидихадисты, стоит прочесть любое произведение русской классической прозы, как уже с третьей страницы начинаешь ерзать и чесаться, зудит душонка прекрасномудрого степняка и лесовика, просыпается совесть и требует рому, хотя всегда обливалась водкой, глуша слабые проблески правосознания, а к середине книжки понимаешь, что сам Альфред Розенберг - отдыхает. Молча стоит в сторонке в своем серо - стальном мундире, требушит в ладони шпаргалки с нововыдуманными псевдонаучными терминами  " утнерменш " и  " нутциге юде ", зажимает уши, но все равно слышит правду русских писателей, чотко и резко Лесковым, Гоголем и Толстым показывающих звериную основу русских, даже и не приближавшихся никогда к виду  " хомо сапиенс ", просто - напросто являясь совершенно иным видом двуногих, даже не гуманоидов, а слегка схожих по образу с прямоходящими без перьев, но не по образу жизни, а ведь еще старик Аристотель тычкнул долгим носом в штырь человеческой цивилизации, наименованный им социальностью или общественностью. Короче, чтоб вам вместе с трансгел не запутаться, скажу, что больших русофобов и славяноненавистников, нежели классические писатели дореволюционной России, не было и уже никогда не будет, так как это племя, русские, давном давны преобразовалось в нечто еще более кошмарное - хомо советикус. А это п...дец.
     - Чо - нибудь да значат, бля, - думал про себя вышедший на контакт с представителями сицилийских кланов Восточного побережья Осока Бобритц, затерявшись среди буйствующих американским азартом бруклинцев, орущих и ставящих последний никель на любую х...ню, зависящую лишь от воли дона Карло, назначающего жестом победителя Суперкубка и выборов Кеннеди с пляжа Острова Свободы товарища мертвого Фиделя, бородатого и неприличного, как и все малограмотные революционеры стремящегося только к власти ради власти и любой ценой, особенно когда эту цену уплачивают другие, - не могут не означать. Пидарасы ! - неожиданно выругался также про себя Бобритц, вспомнив последнюю шифровку из Центра. По всей видимости, Рамзай сменил код, не поставив в известность агентуру на местах, трясущую и требовательно экстремистящую ( нет такого слова ) по просьбе президента трясти и требовать, невзирая на полуфашистский режим этого же президента, по - библейски не ведающего о творимом правой рукой, пока левая огребает коррупционные доходы со всего, впрочем, эта история не об идиотических правителях, а об Осоке Бобритце, надо же вытащить из пучин глупости Лёлю Куриленку хотя бы за ради ее сисек. Бобритц долго рассматривал вязь незнакомых символов, колонки цифр, не похожих ни на римскую грамоту, ни на арабскую пропись, ни х...я не понял, что, впрочем, было всегда и даже при известном шифре, выпил чаю со сбитнем и водкой, закусив икрой из самовара, пока радиоточка наяривала  " Калинку ", а пьянущая соседка - проститутка Машка Захарова соблазняла голым танцем пускающих слюни товарищей из братской Венесуэлы и несколько двоюродной Боливии, и отправился на встречу с руководителем профсоюза докеров Санни Профаччи, назначившим контакт на стадионе, в толпе зрителей и сотрудников ФБР, замаскировавших канотье Гувера широкополыми шляпами Шиллеровских разбойников и баронов.
     - Ни х...я не значат, - тоже прошептал, но вслух, уголками искривленного рта оказавшийся за спиной Осоки дон Профаччи, придя на встречу с шикарной титястой брюнеткой, пусть глухонемой и наркоманкой, но ради такой можно отдать пять минут личного времени и целый инкассаторский фургон, - это просто цифры или числа, что не одно и то же, но они не значат ни хера, просто обозначают нумера игроков.
    - Это что ?
    Товарищ Сталин, лично утверждавший все кинофильмы и книги, выпускаемые советским производителем, прервал Стасову, зачитывавшую главы нового романа Шолохова  " Тихий Дон ". Закурил трубку и долго ходил по кабинету. Остановился у окна и снова спросил :
    - Чо за х...ня ?
    Стасова пожала плечами, а нарком госбезопасности доложил из - за пианины, посверкивая стеклышками пенсне :
    - Советская проза, Ёсь Сарионыч, про производство шпионов.
    - И вот чо это за херня ?
    Харви Вайншток, недоумевая, перевернул трамвайный билетик, не найдя ничего на обратной стороне, снова положил его перед собой лицевым анфасом, громко кряхтя выдернул из - под столешницы щетинистую голову Вигго Мортенсена и похлопал покровительственно по небритой мужественной щеке. Застегнул ширинку и повернулся к Мартину Скорсезе, отдыхающему очками на диване.
    - Это, Харви, -  кратко объяснил Мартин, уже хорошо изучив манеру писать сказочника из далекой заснеженной России, - не сценарий, как мог бы подозревать Пазолини, даже не эскиз сюркино, как мог бы догадаться Бертолуччи, это трамвайный билет, на котором автор, проезжая от Пляс Пигаль к Дите фон Тиз, от не хер делать набросал слова, складаемые в фразы.
   - Умный человек, - прослезился еврейский продюсер, выдавая Вигго главенствующую роль в блокбастере о жизни хоббитцев, - понимает, что какая Потупчик захочет воплотить сценарий гофнофоточкой или еще кому.
   - Иншалла, - согласился Мартин, подумывая уже и о своей участи. Может, сняться в роли Гендальфа, мать вашу так ?