Право на предательство. Глава 24

      Глава 24. АЛЁША ДУМАЕТ, А ИРА МАСТУРБИРУЕТ


      После ухода Жени Алёша уселся в кресло. Глаза мрачно горели, смотрели на занавес и ничего не видели. Парень понимал, что его отношения с любовником трещат по швам и не сегодня завтра развалятся окончательно. «Мне не стоило заниматься препирательствами, принимать в штыки каждое слово, мне не стоило противоречить, надо было быть мягче, согласиться — и мы бы поехали вместе, — запоздало каялся Алёша и тут же возражал себе: — А что это меняет? Я так же уверен в своей непогрешимости, как Женя — в том, что он жертва обстоятельств. И пусть он в чём-то прав, но ведёт-то себя подло: чего стоит этот секс на полчаса, пара оргазмов — автоматически, по привычке! Сразу ясно было: хранил свой потенциал, сберегал себя на ночку с Ирочкой. Коварный предатель! И чем только эта тощая дрянь его забрала, что он нашёл в её ****е? Или он принимает это, если всё это происходит в распрекрасном особняке? Ставит себя вровень с миллионами тестя? У них же с Иркой мезальянс: у той пахан с полумиллиардом, а у Женьки два миллиона. И у меня с ним мезальянс: у него два миллиона, а у меня ни черта. Может быть, он посмотрел на Ирку, на брачный контракт, на то, как она диктовала ему условия, и решил, что сам может диктовать условия мне? Восстанавливал своё уязвлённое самолюбие? Или так уверился в том, что я никуда не денусь, что оборзел окончательно? Или просто хотел показать свою власть: вот, ты меня любишь, я буду делать что угодно — а ты терпи? Одно, другое, пятое, десятое… Да нет, всё бред, он просто меня не любит. И не надо мне горестно разводить руками и говорить, что не ожидал этой измены: ещё в июне, ещё до всего этого, и не раз, мне приходило в голову, что чувство с его стороны — просто желание траха, секса, соития со смазливым свеженьким самцом, это у меня была любовь выше и чище. Ну да, я это предчувствовал, потом понял, оказался прав — а дальше-то что? Он женился — и МЕНЯ упрекает в бездействии! Я, видите ли, ленивец, а он аж великий деловой человек. Будет подбивать старух в провинции кофточки вязать — и то в проекте, а пока колбасит свою жёнушку, а та и рада подставляться! Ладно, пусть это для него занятие, а я что буду делать? А что я должен делать? Я хотя бы ничего не делаю, а он предаёт! Наверное, мне действительно нельзя оставлять это вот так, наверное, я действительно должен что-то делать, что-то существеннее, чем сброс звонка. Он о нём и не вспомнил, кстати… Действовать так же, как он, — без оглядки на чьи-либо чувства, ничего не принимая во внимание, кроме своей собственной выгоды. Выслушивать, вроде бы со всем соглашаться — и гнуть свою линию, а потом как бы каяться, и снова выслушивать… если будет кого выслушивать… и невозмутимо продолжать своё. Если для Женьки главное — деньги, если он так на них зациклен, придаёт им такое значение, и ему нужно не много, а очень много, то и бить его надо этими же самыми деньгами. Действительно, что ли, Резникова попробовать охмурить? Он вообще-то ничего, но такой старый! С другой стороны, что мне ещё остаётся, если от предпоследнего свидания до последнего было пять дней, а когда будет следующее и будет ли вообще, неизвестно. Но как я могу с ним повстречаться? Глупо же отлавливать его, бегая по ночным клубам. И в гей-барах его вряд ли найдёшь. Хрень какая-то… Если молодой парень знакомится со стариканом в каком-нибудь злачном местечке, коню понятно: Золушок дежурил, высматривая папика. Даже табличка на груди „ищу олигарха“ не могла бы сказать определённее. Совсем не комильфо. А, вот: я приду к нему в гости домой или в офис на приём и предложу обзавестись непрофильными активами — агропромышленным комплексом в Елегорске. То есть почему непрофильными? — это как раз самые профильные и есть. Чёрт, его же там пока нет и в ближайшем будущем не предвидится. Ну и что? Как раз на руку: агропромышленный комплекс — он его и отстроит. Всякие там цеха для сосисок и соков, мясо-молочный комбинат и так далее. Конечно, для этого нужны и ферма, и земля… кажется, что-то такое мы с Женькой обсуждали… с предателем, Иудой… А Резников, конечно, сразу спросит, почему я к нему лезу с этим напрямую, когда мой близкий дружок собирается делать то же самое. А я ему… я ему, — Алёша почесал нос, — отвечу, что Женька чересчур осторожен, у него в активе только два миллиона, да ещё молодая жена требует внимания… Да и у самого молоко на губах не обсохло, ещё навертит чего… В общем, великое ему не по плечу. Другое дело — седовласый многоопытный старец… нет, формулировки должны быть куда как более обтекаемые… Но всё это, конечно, только предлоги, малоубедительные доводы, размытые предложения… Если старикан на меня западёт, то… А что он тогда сделает? А это уже ему решать. Телефон взять, обед в ресторане организовать… как бы для делового обсуждения… Строителю пятьдесят пять лет — вот пусть и проявляет инициативу сам. А я в случае, если он не загорится, останусь чистеньким: я предложил, он на коммерческое предложение не повёлся — до свидания, пардон за беспокойство. Решено, попытка не пытка, — подытожил Алёша. — А идти надо ближе к выходным или в самые эти выходные. Надо дождаться, чтобы Женька уехал? А какая разница? Конечно, если господин Меньшов-младший прознает о моих делах, то устроит разнос, кипя святым негодованием. Он не учитывает только того, что мне на его пламенное возмущение плевать, срать и хер положить одновременно. Хватит, наглотался уже его велеречий. Ублюдок».

      О том, что всего несколько дней назад Алёше было противно даже помыслить о ком-то другом, кроме Жени, в его постели, парень благополучно забыл. Он вспомнил об этом только вечером, когда для сглаживания неприятных впечатлений включил ноутбук и стал просматривать выложенные в сеть архивы показательных выступлений по фигурному катанию. Фигурное катание Алёша любил, его привлекало в нём всё: и красота, и сложность техники, и лёгкость исполнения, и артистичность. Артистичность, пожалуй, более всего остального. «И куда же я дену боязнь чужого тела? — подумал Алёша и уже заранее начал как бы договариваться с судьбой: — Пусть Резников меня выслушает, а потом деликатно выпроводит — тогда я с сознанием исполненного перед самим собой долга и с чистым сердцем забью на эти построения: всё, сунулся, моя душа спокойна, а то, что меня вежливо отослали, уже от меня не зависит. Вот так. Но ещё один момент остаётся, даже два. А если миллионер мной на самом деле заинтересуется? А если в своих отношениях с Женькой я дошёл до такой точки, что наша сегодняшняя встреча окажется последней? Как ни крути, а рано или поздно ещё один партнёр в моей жизни должен будет появиться — и в один прекрасный… ужасно-прекрасный день мне всё-таки предстоит перейти эту черту, пойти на другой сексуальный контакт, контакт не с Женькой. Ничего, переступим. Вот он влез и в Милку, и в Ирку — и не помер, наоборот, всем доволен. Это просто думать об этом страшно. А в реале — глаза боятся, а руки… то есть член… делает. И вообще, надо легче смотреть на вещи. Повстречал Женьку, влюбился, навоображал чёрт знает что… Пылкие страсти, рьяные порывы, любовь до гроба… Ах, я такой исключительный, ах, моя возвышенная натура, конечно, не ошиблась и остановила свой взгляд на столь же выдающейся персоне… Но не прошло и полгода, как эта выдающаяся персона резко уменьшилась в моих глазах по сравнению с чувствами, которые я испытывал, а потом и вовсе… распри, дрязги, попрёки… Кому вообще всё это нужно, все эти тонкие чувства, Любовь с большой буквы, жертвенность, страдания? Любовь, деньги — а всё, что они дают, выражается-то в простом, примитивном, обыкновенной реакции тела. Посидел в своей уютной распрекрасной квартирке, глаза на неё полюбовались, тело расслабилось, в ресторан пошёл, поел, попил, вкусно — и тут язык и желудок реагируют, после завалил в койку кого-нибудь — то же самое. А я как дурак-идеалист пестовал в своей душе какую-то пламенную возвышенную страсть, думал, что она во мне, — это меня и отвращало от других, здесь не только физическая боязнь, здесь главнее страх не запачкаться, не пасть, не оскорбить, брезгливость, глупая уверенность в том, что предмет страсти — самый-самый. Всё, этого нет, покровы спали. Или Резников, а если нет, то чёрт с ним и со всем его приплодом с присосавшейся пиявкой… Хотя нет, это приплод присосался… Чёрт со всем этим — и буду искать прекрасного парня. Вот такого — фигуриста с отличной пластикой».


      Может быть, взросление — это разочарование, мельчание и последующая смерть идеалов, стыд за былые иллюзии. Разочарование в окружающих и ещё более — в себе самом. Детство придумывает и создаёт мечты, формирует или выдёргивает из жизни кумиров, возносит их на недосягаемые высоты, но время идёт, ты растёшь — и вершины естественно теряют свою головокружительность, до них можно дотянуться — и тотчас же возникает искушение попробовать свои силы, ниспровергнуть их. Они уже на одном уровне с тобой — их ждёт уход в небытие. А тебя ждёт стыд — за свою восторженность, за то, что не мог открыть глаза раньше, оценить правильнее, измерить точнее незыблемые, мнилось в прошлом, ценности.

      Взросление — печальный, но необходимый и непредотвратимый опыт…



      Как и многие люди, имеющие в своём активе массу свободного времени, Ира тратила досуг на удовлетворение своей натуры. Ранее беспредметное желание сладострастных ощущений она рассматривала в своих фантазиях, набитых сексуальными сценами в самых бесстыдных позах и самого разнузданного содержания. Она едва ли не протоколировала эти пьески в своей голове, выдёргивала то одну, то другую, проигрывала до конца и отслеживала свои впечатления, погружая пальцы в давно увлажнившиеся губы, тиранила свой клитор, лезла в ванну и, отрегулировав струю воды, пыталась завершить мини-оргию естественным финалом. В силу описанных выше причин в течение долгого времени достичь этого ей не удавалось; теперь же она знала, что это такое, как это срабатывает и чего ей ждать после пика возбуждения, — поэтому после ухода Жени к Алёше она плотоядно облизнулась, заранее исходя не только слюной. Прислуги дома не было, Ира осталась одна, кинулась в постель, спустила трусы и, разведя ноги, поставила перед открывшейся картиной косметичку с большим зеркалом, в котором прекрасно просматривались её гениталии. Иру не останавливало теперь то немногое, что ещё оставалось от стеснения в отношениях с мужем, она принадлежала самой себе и своей похоти всецело и абсолютно свободно. Сначала она с восторгом сознаваемого бесстыдства рассматривала отражающееся в зеркале, потом в дело вступила рука. Ира сжимала пальцами головку клитора, надавливала на его основание и спускалась вниз, всё сильнее задевая бугорок мочеиспускательного канала и всё глубже проникая во влагалище. Зеркальная поверхность воспроизводила её движения и их результат, взбухшие губы уже не поблёскивали, а сочились вожделением. Налившиеся и красные, они так и зазывали внутрь. Ира ввела два пальца, выгибаясь и помогая им войти как можно глубже. Предыдущими ночами она делила наслаждение с мужем, но оставалась неуёмной в своей жадности, она хотела ощутить это только сама, своей плотью в своей же плоти. Ира надавливала на упругие стенки, жар разливался от центра по всему телу горячими волнами. Всё шло как надо, возбуждение нарастало скачкообразно. Ещё один последний рывок, замирание — и кольца схватывают её пальцы, выбрасывая эякулят. Ира не отводила от зеркала бессмысленный потускневший взгляд до тех пор, пока не вытащила пальцы наружу — и снова плотоядное удовлетворение: пальцы были измазаны густой желтоватой жидкостью. Ира слегка развела их, но плёнка смазки была толста и не разделилась надвое. Да, да, именно так, вот это — здесь, её, для неё. Она вспомнила, как вчера после первого оргазма пошла в ванную и, прикрыв дверь, увидела между бёдрами огромную каплю, свисающую вниз, и, поддев её рукой, рассматривала долго и с восторгом, всё не включая и не включая воду. Ира кинула взгляд на зеркало, щель между ещё не отошедшими от возбуждения губами была снова заляпана так же красноречиво. Ей нравится и вчера, и сегодня, и сегодня, пожалуй, даже больше, потому что нет нужды следить за собой и сдерживать капающую на грудь слюну…

      Ира с наслаждением вымазала щёки результатом своего оргазма и забрала оба пальца в рот, обсасывая то, что осталось, и представляя на месте своих пальцев член Жени. Как бы его к этому подвести? Орального секса у них ещё не было… Может, сам догадается. Теперь, пожалуй, можно и в душ, но жалко смывать с себя следы удовлетворения. Ну конечно, надо щёлкнуться, чтобы просмотреть на досуге. Ира населфкалась, по краю сознания пробежала мысль, что фото надо заблокировать от постороннего просмотра, но Ира не знала, как это делать. Наверно, как-то запаролить. Ладно, она разберётся с этим потом…

      Ира ещё раз налюбовалась собой и прошла в ванную. Ополоснулась. Лиха беда начало… в мозгах и ниже снова засвербило. Ира переключила смеситель с душа на обычный ход, разлеглась в ванне и подставила клитор под струю воды. Ещё немного толще, сильнее напор… Да, так. Вода быстро заполняла ванну и скоро залила ноги. Уже привычным жестом Ира ввела во влагалище два пальца, но на этот раз ощущения ей не понравились. В чём дело? Съёмку оргазма у мужчин в воде она видела, выплеснувшаяся сперма медленно всплывала вверх — это было пикантно и необычно, но не так чтоб уж очень крышесносно… И тут слабо и неубедительно. Ну да, как же она не сообразила: тело, погружённое в жидкость, теряет свой вес — поэтому реакция невелика, когда всё лёгкое: нет давления, напряжения. И какой болван писал в журнале, что так тоже занимаются сексом? Впрочем, там прибавлялось, что секс в воде рекомендуется в медицинских целях. Ну и чёрт с ним, это не для неё. Ира вылезла из ванны. Что бы попробовать ещё? А, вот! Она должна найти!

      Ира босиком прошлёпала к туалетному столику, перебрала тушь, лак, дезодоранты, толстые карандаши для нанесения теней и наконец выбрала подходящую склянку. Сейчас она ею попользуется…

      При втором заходе Ира загнала в своё чрево бутылочку с французским лаком. Поехали! Это тоже было упоительно: возбуждённое влагалище выталкивало ёмкость наружу — палец возвращал её на прежнее место. Да, так лучше, чем рукой: объём больше кончиков пальцев. Ира, снова перед зеркалом, следила за выходящим белым колпачком и запихивала бутылочку обратно, надавливая на её кончик. Да, определённо потрясающе, форма так похожа на член. Надо будет как-нибудь разжиться в секс-шопе резиновым… Застонав, Ира схватилась свободной рукой за спинку кровати. Более узкая по сравнению с основанием горловина сосуда не мешала эякуляту с каждым сокращением вагины орошать поверхность губ, сок лениво тёк к промежности. Ира блаженно выстонала в последний раз и распласталась на кровати, склянка выскользнула, женщина сжала бёдрами соучастницу и свидетельницу…

      Два следующих оргазма Ира словила с телефоном в руке, щёлкая и свои замутнённые похотью глаза, и арену непосредственных действий, даже включила видео. Чутьё подсказало ей, что она пресыщена, да и где-то она уже слышала, что четыре оргазма за одну сессию — это очень прилично. Последний не был слабее предыдущих, даже сильнее — значит, её норма — четыре как минимум, это здорово, она не какая-то жалкая фригидная бабёнка (она слыхала, что есть и такие, которым гораздо меньше чуть не на месяцы вперёд хватает), она — супер, потентная и страстная! И она покажет это сегодня своему мужу, и он сам в этом с радостью убедится.

      В Жене Иру привлекали красота и секс. И то, и другое влечение было чувственным. Красота ещё провоцировала часть платонического стремления, своего рода обожания нежности: глаза Жени хотелось целовать, волосы — ерошить, стройную фигуру — гладить по спине, груди и плечам — но за три месяца знакомства Ира пресытилась и налюбовалась этой красотой, а секс открылся ей только что — и стал идеей фикс. Таким образом, на ближайшее время сиятельная наследница отвела своему супругу не совсем завидную роль секс-агрегата. Иру интересовало только то, выдержит ли он её потребности; но, даже если этого не произойдёт, она уже знала, как сорвать всё это самой, без его участия, — и Ира была счастлива.

      Ира была счастлива — и даже предполагаемые отъезды Жени её не волновали: она просто-напросто приурочит их к своим критическим дням, пока будет недееспособной.

      В глубине души замыслы мужа жена считала сомнительными: реально ли было пробиться на рынок, который китайцы завалили своей дешёвкой? Но — кто знает? — чем чёрт не шутит: может быть, пенсионерки отечественным качеством и закроют тот сегмент, который косоглазые оставили без внимания… если таковой, естественно, наличествует. И в свободные от постели и дум о ней минуты Ира шла в кабинет к Жене со своим планшетом, раза два ей даже удалось помочь с поиском материалов и выкроек.

      — А попышнее не хочешь? Сразу дом моды?

      — Сомнительно, — ответствовал примерный супруг. — Если сначала пойдёт нормально, тогда можно будет подумать. Жаль, эта интернет-торговля ещё не так распространена. Самое главное, чтобы доставка была быстрой и относительно дешёвой.

      — Это вполне реально. Даже если представить, что покупатель в Москве, где всего навалом: он должен найти свободное время, добраться до рынка — это хлопоты, транспорт, бензин, минус выходной — в общем, неприятная возня; он должен терять ещё неизвестно сколько, бродя по толкучке, — это усталость; неизвестно в какую погоду — это возможность простудиться; неизвестно с каким результатом — это может обнулить все усилия; неизвестно по какой цене — здесь-то к рознице тоже постараются набавить; зато точно известно, что качество отвратительное, — а тут картинка, то есть уже точно знаешь, что берёшь, уверен, так как понравилось. А далее — клик и ближайшая почта.

      — Это по почте или есть какая-нибудь специализированная доставка?

      — Да любыми услугами можно воспользоваться.

      — Угу, потихоньку разберёмся. А дом моды — тоже неплохо, только тогда без модельера и закройщиц точно не обойдёшься, и ещё одни свободные фасоны надо шить: облегающее же на расстоянии не примеришь.

      — Ещё как сказать… Можно ведь и трёхмерную фотку загрузить и размеры по ключевым охватам вынести: грудь, талия, бёдра, длина. Да, потом многие женщины и сами могут что-то неустраивающее под себя подогнать.

      — Точно, ты голова…

      — И не только. — И Ира потрепала Женю по волосам, а потом и прижалась к мужу. — Когда едешь?

      — Если всё достану, тогда днём в пятницу. Надеюсь, дня за три справлюсь, в крайнем случае накинем ещё один свободный от института понедельник.

      — Хорошо, а я как раз девичник устрою.

      — Смотри без мальчиков!

      — Будь спок: я выбрала то, что надо, — другие образины мне не нужны.

      — А вот я обязательно пенсионерку завалю.

      — Только паспорт не забудь проверить, чтоб обязательно старше шестидесяти, — рассмеялась Ира.