В люке

В люке
-----------------
Март  на Нарочи - весь день весна, а ночью – зима. Все, что днем растаяло, опять замерзло и хрустит под ногами. Электрик выключил освещение. Пробираясь в темноте к зданию турбазы, химик по кличке Фельдмаршал упал в открытый  люк и сильно ударился.   Там было неглубоко, в человеческий рост.  Он долго сидел, скорчившись на дне, и не мог пошевелиться от боли. Перетерпел , осторожно пересел на большой, как корабельный штурвал, вентиль парового отопления, закурил. В люке было тепло и сухо.  Вспомнил драку в тюрьме в тридцать четвертой камере.
     С борисовскими Фельдмаршал залупился из-за Пожарника. Пожарник оказался дед не простой. С первого дня от предложенной доли с тощего общака отказался, но и своей передачей с камерой делиться не стал. За общий стол садиться не захотел, раскладывал еду на шконке на полотенце. У Пожарника был рак желудка, он знал об этом. Деду было тяжело забираться на верхние нары, и Фельдмаршал уступил ему место внизу. С появлением Пожарника каждое утро в камеру стали давать порцию манной каши - диета. Диету борисовские забирали себе. Глядя на это, Фельдмаршал однажды не выдержал и сказал, что отметать пайку – западло, крысятничество.    Борисовским это не понравилось.
Коля Стос был самым глупым из борисовской четверки. Кличка у него была «Молодой». Однажды, не дождавшись окончания завтрака, он пошел и сел на парашу, даже не сказав ритуальное «Никто не ест?».  Фельдмаршал ел. Это был вызов, тяжелое оскорбление. Когда Фельдмаршал подошел к нему, Молодой расслабленно сидел на унитазе и счастливо улыбался, словно ребенок на горшке. Сложенной лодочкой ладонью Фельдмаршал ударил  Колю по уху.
Фельдмаршала  избили...
- Вам повредили надкостницу, - сказала молодая женщина - тюремный врач. Я обязана написать рапорт в оперчасть.
Длинными прохладными пальцами она надавливала Фельдмаршалу на ребра. Ему было больно.
- Как вас зовут? – спросил Фельдмаршал.
- Екатерина Михайловна, - сказала она и сразу же добавила:
- Я не имею права вести с вами такие разговоры.
Екатерине Михайловне было не больше двадцати пяти. Она пользовалась духами, от запаха которых Фельдмаршал опьянел.
- Будете меня лечить? – спросил он просто так. Фельдмаршалу  не хотелось уходить из медицинского кабинета в тюремную камеру.
- Лечить вас нет необходимости, заживет само, если не будете тревожить.  Могу дать вам что-нибудь общеукрепляющее.
- У вас есть витамин Ю, спросил Фельдмаршал.
Она улыбнулась и сказала:
Такого витамина не бывает. За что вас посадили?
- За изнасилование, -  сказал Фельдмаршал.
- Она снова рассмеялась. «Смешливая», - подумал Фельдмаршал. Посмотрела бумаги у себя на столе и сказала:
- Статья сто шестидесятая . Это что такое, какая-нибудь спекуляция?
- Да, спекуляция.
- Джинсы можете продать? – спросила она шутливо.
- Да что продать, я вам их подарю. Хотите, я скажу вам , какой у вас размер. Сорок шестой. Я угадал? – спросил Фельдмаршал
- Угадали, - сказала она вдруг совершенно серьезно.
- Так давайте свой телефон.  Меня с скоро выпустят.
- Почему вы так думаете? - спросила она.
- Потому что я ни в чем не виноват.
- Все так говорят, даже убийцы.
- Я не такой как все, - сказал Фельдмаршал.
-  Вижу, сказала она.  - Запоминай, - записывать нельзя...
          Фельдмаршал сидел в яме и смотрел в очерченное окружностью люка, словно в планетарии, звездное небо. До конца срока оставалось три месяца и девять дней. Мысль об этом наполняла его сердце надеждой и счастьем.