Научно-кофейный бульон

Создали ученые настоящий искусственный интеллект. Не то чтобы прямо «Интеллект» с большой буквы, а так, на уровне простейших организмов, потому что технологии не позволяли воссоздать всё величие самоосознавшего, эволюционировавшего разума. Да и вообще, общественные возмущения по поводу возможного восстания машин… Общество свидетелей Терминатора даже какое-то объявилось. Ну так вот.

Создали ученые простейший цифровой организм (как его попросили окрестить борцы за права машин, вечно галдящие под окнами научного института по другую сторону от свидетелей Терминатора), да и думают, что с ним делать таким глупеньким.

— А давайте ему подходящую цифровую среду сделаем, — сказал Петр Николаич, работавший уборщиком в универсальном научном институте теоретически академического заумства. На полставки, разумеется.

Подумали ученые, покумекали там в своих лабораториях за чарочкой раствора с соседней химической кафедры, да и порешили, что мысль-то у Петра Николаича здравая, прогрессивная, так что должен он сам и предоставить соответствующую среду.

— Да что вы, товарищи! — вскричал резко обремененный ответственностью за будущее цифрового организма Петр Николаич. — У меня из сред только резиновый день на службе был да вот ведро с грязной водой.

Научное сообщество, будучи подшофе от чарки раствора, восприняло речь бедного клининг-работяги весьма положительно, немедленно взяв образец из ведра. Выудив состав различного рода научных отходов, перемешанных с кофе, ученые его оцифровали, а после запустили в этот научно-кофейный бульон юный цифровой организм.

— Необходимо создать больше цифровых организмов! — вскричали борцы за права машин с одной стороны. — Чтобы нам было, кого защищать!

— Необходимо его уничтожить в целях безопасности нашего вида! — возопили свидетели Терминатора с другой.

Приняв во внимание все точки зрения, ученые вновь принялись за работу, и вскоре в цифровом бульоне плавали уже несколько миллионов различного рода кодиков на паскале, созданных специально написанным генератором случайной неживой жизни. Для ублажения второй стороны конфликта они были научены друг друга удалять. Довольные полученными результатами доктора и профессора вразвалочку и пританцовывая вывалились из дверей храма науки и отправились в бар — праздновать.

Но цивилизация никогда бы не обогатилась микроволновками, если бы всё шло выверено и по плану. В работе генератора неживой жизни существовала небольшая ошибка, из-за которой все простейшие кодики не просто удаляли друг друга, а приписывали некоторую часть поверженного противника себе.

В итоге к полуночи самые сильные и большие цифровые организмы написали себе новую среду обитания, но из-за искаженной логики бесконтрольно разросшихся искусственных разумов, эта среда была совершенно непохожа на предыдущую. В этой были какие-то баги в виде рельефного ландшафта, вечно меняющихся условий окружения (порой из-за ошибок целые пласты воды оказывались сверху и потом капали оттуда; подумать, так бред) и неправильно поставленного освещения. Впрочем, с последней проблемой поумневшие коды справились, поставив вне своей досягаемости, на верхней границе среды огромный ламповый костыль, который всё освещал. А еще кофе превратили в растение. Но это не важно.

К двум часам ночи всё нарастающими темпами цифровые организмы приобрели вполне осознанный вид, присобачив к себе искусственные лапы, клешни и прочие отвратительно смотрящиеся и совершенно непрактичные конечности. Разумеется, как всегда, с ошибками. Страшно представить, но из некоторых торчит целая куча тонких длинных отростков, свисающих отовсюду, как трава. Бр-р...

В общем, усложнили они себя до такой степени, что заняли всю возможную память на серверах и жестких дисках в институте. Из-за этого дальнейшее развитие и усложнение продолжались лишь у одного из них, который, научившись от кого-то впадать в анабиоз, тут же спрятался в цифровые пещеры, чтобы не нагружать процессор еще больше. Наутро, придя с сильнейшим похмельем на работу, ученые сперва не поняли, что же произошло, но, разобравшись, мгновенно понеслись удалять все материалы со своих компьютеров и серверов.

Нет, свидетелям Терминатора рано радоваться. Они удаляли всё, кроме цифровых организмов, чтобы освободить пространство для развития искусственной жизни.
— Людмила Михаллна, арендуйте нам, пожалуйста, больше серверов!
— Никита Добрынич, принесите, пожалуйста, мой хард, он на третьей полке!
— И аспирину! Аспирину не забудьте! Или спирта хотя бы...
Разные крики доносились по всему институту, разные позывы, возгласы удивления и поздравления, а цифровая жизнь тем временем шла своим чередом.


Умнейший из цифровых организмов, осознав открывшиеся с приходом светил науки обратно в институт возможности, вылез из цифровых пещер и продолжил поглощать коды низшего порядка, развиваясь и умнея. И вот, через пару часов он уже начал использовать для своих целей элементы окружения. Кроме того, он создал несколько своих копий (из-за очередной ошибки у некоторых из них была искажена определенная часть кода, так что пришлось мириться с двумя цифровыми гендерами) и, так как генератор неживой жизни уже не справлялся с его сложностью, прописал себе возможность размножения.

Ученые наблюдали с восторгом — их дитя жило своей жизнью, это был невероятный прорыв! Ради экспериментов они играли с климатом, флорой и фауной в обитаемой цифровой среде, с рельефом и прочими явлениями, созданными их искусственной жизнью на основе первичного бульона. Наблюдая за этим, развитые цифровые организмы начали создавать тотемы и рисовать примитивные религиозные символы, принимая ученых за божеств.

Вот так, не научившись даже адекватной коммуникации, ИИ, теперь уж не станем стесняться, обрел религию. Ученые заметили это и, для поддержания развития, дали ИИ просмотреть собственный код и прослушать машинные звуки.

Интеллект обрел возможность общения внутри своей среды.

Институт сходил с ума, все ломились к центральному компьютеру, посмотреть на эту диковинку, каждому из причастных уже выписывали премии — самую большую, конечно, Петру Николаичу за неоценимый вклад в науку — толпы журналистов и репортеров всех мастей, неведомо откуда прознавших о происходящем в стенах института, штурмовали все входы, кое-кто уже даже решил проломить стену или спуститься на вертолете на крышу. В этой суматохе работа шла невероятно медленно, всех яростно отвлекали от наблюдения за поведением ИИ. Этим не преминули воспользоваться несколько представителей общества свидетелей Терминатора, с боем пробившихся сквозь визжащую и неконтролируемую толпу.

К счастью, а быть может, и к сожалению, они не знали, как пользоваться кодом, а посему просто накидали совершенно случайных явлений в новорожденный цифровой мир. Через несколько часов толпы удалось обуздать, и ученые вновь вернулись к своему творению. О, что они увидели!

Язык ИИ разбивался и видоизменялся, многие цифровые организмы уже не понимали друг друга и распределились на разные общины. Цвета их оболочек словно случайно менялись, выбирая из всей палитры RGB, под воздействием внешних факторов, внутренних вирусов и багов, а у некоторых он и вовсе сменился перманентно!

Ученые взглянули на общее состояние окружающей цифровой среды — и ужаснулись еще больше! Единый пласт цифровой суши, написанный ИИ прошедшей ночью, разбит на множество кусков разных форм и размеров. Многие цифровые организмы и вовсе исчезли, многие оказались отделены от собратьев старой версией среды — бульоном.

Ученые отчаянно пытались всё исправить, но их попытки зачастую лишь усугубляли существующие проблемы еще больше. Целый город свежепостроенной цивилизации уничтожен невесть откуда взявшейся взрывоопасной горой, опасные баги скосили половину цифрового континента, драконы самоудалились, оставив след лишь в ПЗУ ИИ, исчез общий разум, а потом, взамен ему, там и вовсе придумали демократию!

Но внутри программы все это казалось вполне естественным. Цифровая жизнь шла и развивалась своим чередом. В материальном мире проходили часы и дни, в цифровом — декады и века. Иногда развитие зависало на месте на долгое время, когда память всех носителей информации в институте вновь подходила к своему лимиту, но, благодаря оперативной работе Людмилы Михаллны и Никиты Добрынича, ИИ продолжал свой, за неделю ставший легендарным, путь развития. Конечно, некоторые огрехи оставались и уже вряд ли были исправимы, как, например, эти ужасные волосы или данная при зарождении задача поглощать коды низшего порядка, но в остальном всё было прекрасно.

ИИ, конечно, продолжали подозревать, что они появились не случайно. Внутри цифрового сообщества рождались и умирали религии, на внутренние носители информации, вроде бумаги, заносились все новые предположения, теории, рассказы и прочие мысли, рождавшиеся в головах тех, кто искал правду о своем существовании, тщетно пытаясь заглянуть в мир выше видимого под ламповым костылём. Летали на соседние куски сгенерированной тверди, состоявшей, как выяснили самые интеллектуально пропатченные из новых версий начальных кодиков, из тех же переменных, что и они сами. Много чего успели исследовать и установить, и даже зафиксировали, что потребляемый в несусветных количествах светлейшими головами искусственного цифрового мира кофе, во-первых, мужского рода, как более сильная из определившихся половых единиц (но это, бесспорно, предрассудок для красного словца, и уже поборен в прошлом), во-вторых, как говорят иные смельчаки, — основа первичного бульона. Сами-то они, конечно, не плошают. Вот, например, есть у них лаборатория, и здешние научсотрудники одну веселую штуку придумали: почерпнув гремучую смесь из кофе и воды сточной, искусственную среду прописывают на её основе.

Так повелось издревле (месяц назад), так есть и по сей день. Ученые-рептилоиды всегда наблюдали за этим с улыбкой, потягивая чашечку ароматного чёрного. Прописали даже масонов, чтобы подогреть интерес, нарисовали картинки на полях несколько раз.

Подкинули Илона Маска.

Они смотрят на рожденную ими искусственную жизнь и ждут. Ждут, пока мы не пойдем дальше. Ждут и безмолвно вопрошают, глядя на наш шебуршащийся код: «Ну мы чего, дождемся внуков-то в этом году, или можно проект сворачивать?».

Вот такие вот дела.