***

Хмурый день растекался под окнами.
Первые несмелые знаки зимы липкими  комьями цеплялись за уязвимые оголенные ветки.

Казалось - так просто! Переложить в коробки отголоски жизни старой и привычно - широко и уверенно - шагнуть в новую…

Книги.
Книги, книги...книги!
Чудовищная эклектика от Хайнлайна до Ольги Форш, от Пелевина до Пастернака…

Пушкин рядом с Кристи, тут же примостился модный некогда Лу; над ним пялится в разбитое стекло Павич ("красиво пишет, но не понятно, о чем"), и горьким осадком в горле - "Полубрат"...

Полка ниже - угрожающе провисшая - с зачитаным, прожитым каждой клеткой Кундерой, как его отдать?!
Цвейг, Фейхтвангер -  в мои сумасшедшие сумеречные 90-е я держалась за вас…

Пальцы проходятся по томикам тонкого надрывного Кронина и замирают на корешке Тибора Фишера - он первым начал крушить шаблоны в моей голове…
 
"… когда любую, абсолютно любую! книгу можно скачать менее, чем за минуту, - доносится до сознания уверенный и авторитетный голос старшего подростка, - ну, что тебе это Голсуорси?.. ты можешь хотя бы вспомнить, когда держала его в руках последний раз?. "

Я помню.
Но дело не содержании.
Они будто живые - прожитые мною, прошедшие со мной, виток за витком. Заломанные странички с любимыми цитатами (ох, и доставалось за это!..) и эхо моих мыслей на обложках…

Оскорбленный невниманием Воннегут и залпом выпитые Стругацкие, и я -  на обочине, перед выбором - то ли сталкер, то ли  гедонист…

На-бо-ков - обтрепанные бумажные и дорогие с тиснением обложки - разные жизни, один автор - близкий, недосягаемый…

"…посмотрите только, она полдня занимается тем, что перетасовывает ненужный хлам из одного места в другое", - это снова подросток. Пытаюсь оправдываться, потрясая Бродским - течение его строк уносит меня в неведомое далёко, незнакомое, не всегда понятое, но принятое, важное, цельное…  но подросток уже одел наушники.

И вот они, стопками сложенные. Приговоренные - у порога, помилованные - кто где, между свитерами и на ноутбуках, на кухне и в комоде… затихли, осваивают робко новое пространство…

Выбираюсь, наконец, на улицу.
То ли день, то ли ночь, слякотно, ветер бьет по щекам… обычная московская зима.
Плутая по московским тихим переулочкам, отпускаю мысли, отметаю сомнения… но почему-то плачу.