5. Бобруйск. Сам нюхай!

        В караульном помещении тепло. Мы с Володей Моториным, начальником караула,  пьем крепчайший чай - хочется спать, да нельзя, скоро разводить постовых - и рассказываем друг другу разные истории.  Володя из Вологды,  город этот северный  невелик,  все друг друга знают.  То, о чем говорит сейчас Володя, произошло с его приятелем-милиционером  год назад, во время дежурства по городскому отделу милиции.               
               
        - Было  поздно, по телевизору  показывали прогноз погоды, - делился  с Володей  бывший одноклассник, -  я уже готов был прилечь на диван,  да вдруг - настойчивый такой звонок в парадную.  Открываю - в дверях мужчина,  как у нас говорят, "кавказской национальности"               
               
        - Это потому так говорят, что не  различают..., - прерываю я, не выдерживая...               
               
        - Да знаю я,  знаю,  что разные там совсем народы,  но он-то,  мой товарищ,  не слишком в этом разбирался.               
               
        - Открываю, - заново начинает Володя  свой пересказ от первого лица, -  там стоит этот кавказец,  вид у него дико возбужденный, а в руках - какая-то желтая тряпочка. Завел я его в приемную,  предлагаю сесть,  спрашиваю - что случилось?  А он не садится - времени, кричит, нет!               
               
        - Так, - говорю я, - все равно, пока не объяснишь, в чем дело, ничем я тебе помочь не смогу,  так что садись и рассказывай.               
        Ну, сел он, вернее присел на краюшек стула и рассказывает:               
               
        - Днем торговал на рынке. Неплохо заработал. А после купил еды-выпивки и расположился на скамейке в сквере,  рядом с рынком.  Тут проходит мимо молодая симпатичная  девушка и говорит, улыбаясь:               
               
        -  Хлеб-соль!               
               
        -  Спасибо, - отвечаю. А она:               
               
        -  У нас в таких случаях говорят не "спасибо", а "кушайте с нами!".      
               
        -  Что мне оставалось делать? Пригласил её, конечно, к "столу" - к разложенной на скамейке газете с  закуской и водкой.               
               
        - Вам же Аллах пить не велит!               
               
        - Слушай, какой Аллах, мы такие же христиане, как и ты...               
               
        - А я, кстати, не православный, а атеист-комсомолец!               
               
        - Вот и видно, что не крещенный - не даешь  человеку рассказать  о своей беде... - Пригласил её, поели, выпили, чувствую, скоро уйдет - а у меня уже два месяца женщины не было.  Предложить ей это самое? Еще обидится. Просто обнял ее за плечи. А она, вижу, совсем и не против. - Холодно только, говорит. Я накинул ей на плечи свой пиджак, самому уже так жарко, что и рубашку снять готов!               
               
        - Это в нашем-то сквере, где дети гуляют?!               
               
        - Какие дети? Дети уже спят в это время! Короче, снял я с нее трусы, а она смущенно:               
               
        - Мне на секундочку в кустики нужно!               
               
        - Сижу,  жду, уже не секундочка - пять минут прошло,  наверное.  Чувствую, что-то не то.  Похоже, ушла от меня эта девушка.  И вдруг понимаю, что ушла она вместе с пиджаком, в котором вся моя выручка!   Видишь - нет у нас времени, пока не поздно,  -  собаку давай, пусть нюхает!               
               
        Тут этот любитель клубнички да легких денег кидает мне на стол желтую тряпочку, которую все вертел и вертел в руках,  и я вижу, что это - женские трусики!       
               
        - Только этой заразы  тут не хватало! - ору я ему в ответ  и, поддев карандашом,  швыряю  их обратно:               
               
        - Сам снимал - сам и нюхай!