Ноты недоигранной концовки

Я уже поднималась на второй этаж по каменным ступенькам университетской лестницы, и мои шаги гулко разносились до самого потолка, переполняя пустое эхо большого фойе. Шла неторопливо, еле перебирая ногами, двигаясь почти нехотя. Так было давно и стало до боли привычным, чем-то вроде замкнутого круга: кошмары, подъем, душ, стакан воды, тошнота, завтрак, рвота, слезы, снова душ, калитка, музыка, университет.
Каждый день такой же и похож на предыдущий. Только на первый взгляд, вещи все еще на своих местах, но нет, обычно все расстанавливается в другом порядке, незаметно, только хуже. Изо дня в день шаги отдавались эхом, а слова так и оставались на языке, так и не слетев с губ заветными фразами.
Мне приходилось много думать, без возможности говорить, думать о себе, переосмыслять и учиться верить в себя, почти так же, как ребенок учится ходить: потихоньку, без резких движений, стараясь не спугнуть удачу. Думать о том, что я сама должна спасти себя.
Я всегда доходила до этой мысли, как ее, в своей обычной манере, прерывал резкий звук надрывающегося звонка, оповещающего о конце пары. Как вдруг, в коридор из кабинетов хлынули люди, заполняя гомоном толпы все пустое пространство, изгоняя тишину в угоду сумбуру.
Со мной здоровались и меня обнимали при встрече, а я была рада видеть знакомых и друзей, обнимая их в ответ. В этот момент тошнота, на удивление, всегда отступала на некоторое время, сонливость почти не чувствовалась, мне становилось лучше, тепло прямо таки разливалось по всему телу, бегая по венам, такое родное и долгожданное. Это было просто прекрасно и звонкий смех окутывал все мое сознание, до того помутненное, что иногда у меня не было возможности вспомнить дорогу домой, даря мне чувство безмерной эйфории, которое я столько времени ждала с таким нетерпением, чтобы от души засмеяться и улыбнуться от уха до уха изо всех сил.
Казалось бы, ничего не могло отвлечь меня от такой сладкой неги абсолютного счастья, как вдруг, среди общего гула и сонма голосов я услышала лишь пару нот мелодии, отозвавшейся эхом в моем сердце. До боли знакомый нежный звук доносился из дальней аудитории, полосуя всю истерзанную душу вдоль и поперек. Я узнала ее и различила среди прочего лишь потому, что заслушала ее до дыр, пытаясь поймать за хвост ту призрачную мечту потерянного счастья, тщетно, раз за разом воображая, как все наладится и я снова смогу говорить, а не переминаться с ноги на ногу, обмениваться ужимками, не делать вид, что занята и убегать подальше, чтобы не обмануться, после чего стоять, прижимаясь к холодному кафелю, выравнивая сбившееся дыхание, столкнувшись со стеной безразличия, которую, увы, я больше никогда не преодолею. Видеть улыбки, адресованные не мне, быть тем, что изжило себя, потеряв смысл и пользу.
Я должна была остаться, стоять на месте и улыбаться друзьям, зная, что это не для меня, каждая нота принадлежит кому-то еще, но это было выше меня. Я понимала, как глупа, но всего за долю секунды , сорвавшись с места, понеслась вперед по паркетному полу, задыхаясь от каждого усилия бежать быстрее. Больше я не слышала шум голосов, не видела холодных стен и пустых окон. Только реквием по моей горячей боли и настежь открытая дверь кабинета.
Солнце светило в распахнутые окна, из которых струился морозный воздух, холодивший легкие изнутри. В ушах звенит, а взгляд напряженно мечется по сторонам, пока не цепляется за источник звука: плечи расправлены, голова немного опущена, спина напряжена, а пальцы порхают по клавишам старого расстроенного пианино.
 Когда я видела его лицо в последний раз? Не помню. Лгу, помню. Просто не хочу вспоминать тот вечер, слишком много слез, меня душила обида. Тогда я обернулась всего раз, посреди пешеходного перехода и поймала лишь обрывок его взгляда, направленного уже на обратную дорогу.
А музыка все не прекращается и льется, обволакивая меня, без сил, стоящую на негнущихся ногах. Мой друг. Друг? Уже не знаю, не придумала ли я это себе? Знаю лишь, что он был чем-то важным, близким, каждый волосок, раздуваемый ветром, каждый натужный вздох и легкое подрагивание ресниц.
-Ты не представляешь, как тяжело мне далась эта концовка. – ноты взмыли вверх, пианино запело свою лебединую песнь. Он обернулся.
Я открыла глаза.
Вчера мне приснился сон, мне снился ты, мой друг, ты играл мне в последний раз, перед тем, как мне пришлось закрыть глаза. Сегодня мне придется проснуться и забыть сон, но я запишу его, зарисую, выжгу на сердце. Пронесу через всю свою уже недолгую жизнь ноты той недоигранной концовки.