Глава 2. Знакомство

На вступительных экзаменах, оказавшись за одной партой с Олей, Маруська познакомилась с самой старшей девушкой из их потока абитуриентов.
Оля уже окончила среднюю школу, вступительные экзамены в вуз она провалила, вот и решила подстраховаться, чтоб уж наверняка, поступать в Лукоморье на школьное отделение с бывшими восьмиклассниками. Девушка эта внешне отличалась от пятнадцатилетних девчонок – серьёзный взгляд, подобранный со вкусом гардероб, высоченные каблуки на импортных туфельках.
Строгий отбор абитуриентов и Маруська, и Оля выдержали с лёгкостью. Девушки попали в одну группу, состоящую из тридцати девчонок. Как и все остальные первокурсники, они были зачислены в студенты.
Традиция – помогать районным колхозам в уборке урожая, в самом начале учебного года, не обошла стороной и училище, студенты которого на автобусах и грузовых машинах отправились в окрестные деревни и сёла.
Маруськина группа в составе ещё трёх групп первокурсников поехали в отдалённый колхоз, который находится в тридцати километрах от Лукоморья.
Всех студентов расселили по частным домам. Маруська с Олей и Мариной оказались последними в этом списке. Поэтому им втроём и пришлось обживать крохотную комнатку в избушке бабушки Насти, в которой стояли лишь две высокие железные кровати и стол с двумя табуретками.
Хозяйка оказалась глуховатой и малоразговорчивой старушкой. Она все вечера и ночи, когда девчонки были дома, лежала на большой русской печке в кухне-прихожей, слезая оттуда – разве что только поесть и что-то приготовить себе в печи поутру.
Девчонки же кипятили себе чай кипятильником и им же пытались отваривать, выданные на складе, макароны. За молоком, которое ежедневно выдавали по литру на человека, им приходилось ходить на дальнюю ферму – в самый конец села.
Каждое утро студентки спешили в поле на уборку картофеля, а вечерами, кое-как поужинав, ходили в местный клуб на танцы.
На катушечный магнитофон заведующая клубом записала популярные песни, которые, с помощью больших динамиков, по вечерам громко звучали на всю округу, заманивая молодёжь.
Среди местной сельской молодёжи девчонок не было. Все они давно разъехались – одни замуж выскочили, другие – где-то учились. Потому в клубе появлялись лишь местные мальчишки подросткового переходного возраста и изредка – парни повзрослее, которые, будучи студентами профессионального училища, приезжали в уборочную страду помогать родному колхозу.
Подростки, от нечего делать, начали по ночам хулиганить. Зная о том, что бабушка Настя ничего не слышит, они уже трижды разбивали стёкла в её передней комнатке, где спали Маруська с Олей и Маринка.
Девушки, конечно, выгоняли их, выпихивая каждый раз в окна обратно. Они даже поначалу пытались жаловаться на них хозяйке, крича ей чуть ли не на ухо:
— Бабушка Настя, мальчишки у нас окно разбили!
Но восьмидесятилетняя бабуля, то ли не расслышав, то ли просто спросонья, каждый раз, переворачиваясь с боку на бок, хихикая, отвечала им:
— Спите, девки! … Парни то у нас хорошие!
Да и как могла она поверить в слова девчонок, когда наутро все стёкла в окнах были на месте и целёхоньки? Хитрые подрастающие аборигены, той же ночью, вытаскивали стекло из оконных рам в старой заброшенной школе, им и заменяли разбитое в избушке бабушки Насти. А то, что каждый раз оставались осколки под окнами, старушка не ведала, на улицу то она выходила крайне редко.
А однажды эти же шалунишки притащили ночью в избушку бабушки Настасьи с собою ёжика, да и подсунули его в кровать Ольги с Марией. Потом они долго хохотали над напугавшимися спросонья в темноте девушками, когда те, обе, начали истерично визжать. Они успокоились лишь когда Маринка, включив свет и увидев колючий клубочек с чёрными глазками, восторженно сказала:
— Ой, какой он хорошенький!
— И, правда, хорошенький … ёжик! — прекратив, наконец, визжать, сказала Мария и начала его пристально разглядывать.
— Хорошенький! … Хорошенький! … Не знаю как вам, девчонки, а мне уже надоели эти ночные похождения. … Надо это как-то прекращать! — взволнованно сказала Ольга, — Пусть преподаватели подыскивают нам новое жильё!
Наутро, едва появившись на картофельном поле, вновь не выспавшись, троица подружек подбежали к двум преподавателям с просьбой о переселении.
— К сожалению, нет возможности! … Все дома одиноко проживающих сельчан уже заняты. — ответил девчонкам один из них.
— Как же так? … Что же нам теперь делать? … Мы не высыпаемся! … У нас чуть не каждую ночь окна бьют! … И ежей в кровать подкидывают! — начали наперебой возмущаться девчонки.
— Не тужите! … Будет вам новая избушка! — выслушав девчонок и усмехнувшись, сказал второй преподаватель, шутник Фёдор Фёдорович, который обычно был всегда в хорошем расположении духа.
Иногда он с палкой в руке, постукивая ею по другой своей руке, расхаживал по полю, где трудились студенты, и покрикивал, если замечал кого-то из девчонок отдыхающими на вёдрах:
— Эй, негры! … В борозду!
Вечером, возвращаясь после работы с вёдрами в руках, девчонки, как обычно, проходили мимо соседнего дома справа от избушки бабы Насти. Они знали, что в этом доме живёт Славка, невысокий коренастый парень лет восемнадцати. Но на этот раз возле этого дома ремонтировал старенький трактор вовсе не Славка, а какой-то незнакомый белокурый парень.
— Хм! … Интересно! … Кто это? … Почему не знаю? — пошутила о незнакомце, девчонкам, Мария.
— Ой, Маша, ой! — лукаво улыбнувшись, сказала ей Маринка, — Осторожней на поворотах!
Девчонки, хохоча, прошли мимо молодого тракториста, а Маруська остановилась и, оглянувшись, посмотрела на него ещё раз.
В этот вечер, из-за сильного ливня, в клуб студентки не пошли. Они коротали время в девичьих разговорах и пытались запастись дождевой водой, подставляя под скат крыши вёдра и банки, чтобы в дальнейшем хоть как-то постирать свои вещи.
А когда уже совсем стемнело и кровати были приготовлены ко сну, несмотря на сильный дождь, под их окнами зазвучала гитара.
Чтобы лучше расслышать слова песен, Мария села за стол около окна.  Она просто млела от звуков гитары и завораживающего голоса. А когда серенады вдруг прекратились, в окно осторожно постучали. Девушка отдёрнула занавеску и через стекло увидела его, того светловолосого тракториста, который вечером привлёк её внимание.
— Ой! … Так это ты пел? — удивлённо спросила Мария.
— Я! — улыбаясь, признался парень, — Тебе понравилось?
— Неплохо поёшь! — засмущавшись, ответила она.
— Я – Вадим! … А тебя как зовут? — спросил парень с гитарой.
— А меня – Есения! — соврала Маша.
— Выходи на улицу, Есения, … поболтаем! — подмигнул он ей через мокрое стекло окна.
— В такой дождь? … Не-а! … Да, и вообще, … я замужем, Вадик! — вновь зачем-то соврала Мария, поджав свою щёку левой рукой так, чтобы ему было хорошо видно на её пальце колечко золотистого цвета, купленное за 20 копеек в галантерейном отделе магазина.
Вадим рассмеялся.
— Ты что, не веришь? — спросила Маша и достала из сумки блокнотик, на обложке которого была приклеена фотография Степана, — Вот, смотри! … Это мой муж! … Смотри, смотри, раз не веришь!
— Маш, … а ты всегда врёшь? — улыбаясь, спросил Вадим.
От такой неожиданности Мария задёрнула занавеску и отскочила от окна.
— Не фига себе! … Откуда он знает – как меня зовут? — удивилась она.
К окну подошла Ольга. Она, вновь отдёрнув занавеску, сердито сказала парням:
— Вы бы лучше мальчишкам вашим сказали, чтобы больше стёкла у нас не били! … Достали уже!
Парни весело и звонко рассмеялись.
— Так это к вам все школьные окна перетаскали? — спросил Славка.
— Вас больше никто не тронет! — убедительно сказал Вадик.
— Надеемся! — сказала Ольга и, отойдя от окна, выключила в комнате свет, — Всё, девочки! … Концерт окончен! … Пора спать!

Ребята, промокнув до нитки, ещё постояли под окнами девчонок, но вскоре их голоса стихли, они ушли. Девчонки быстро уснули. Лишь Маше в эту ночь долго не спалось.