О девственности Фрины жрицы Афродиты

«Woman kneeling before an altar. 510-500 BC», – табличка в музее на афинской агоре провокационно лаконична – чей алтарь, почему нагая, и как сложилась дальнейшая судьба этой женщины? И текст таблички любопытен: показалось, слово kneeling автор набирал с несвойственным жанру сарказмом: «Это же алтарь, женщина, хотя бы преклони колени!» В обратном переводе на греческий: «Не верь глазам своим, читатель». Неожиданная в музейном пространстве игра – вербального с визуальным, профанного с сакральным.

Языковые игры естественны в праздничное время – автор таблички перевел стрелки часов, портал открылся, и вот я на Крите – в 15 км от города Пафос на рубеже веков во время Афродисий в храме богини любви и плодородия. Если верить табличке, жрица Афродиты уже лишилась девственности, и в эту минуту, фигурально выражаясь, кладет ее на алтарь – дар богине, во благо полиса.

Но я не доверю шутникам, ироникам и прочим юмористам, интуиция подсказывает: она еще девица, пришла в храм за советом. Но не по нраву ей выбор богини – кулаки сжаты, соски напряжены, от алтаря даже отшатнулась, – видать, старик беззубый по жребию достался прекрасной Фрине. Что ж, такова судьба, все олимпийцы подвластны Тихе, и смертной ей перечить не резон.

Фриной назвала она зачатую в то утро дочь, это же имя носила и знаменитая правнучка, та, что из Феспий. Влюбленный в Фрину Пракситель изваял с нее Афродиту Книдскую, первым дерзнув изобразить богиню полностью обнаженной. С точки зрения догматики традиционного общества, это страшное преступление. Афинские власти квалифицировали поступок скульптора как подрыв всех устоев, и мне кажется, справедливо. Если предшественники еретика ваяли Афродит полуобнаженными, скрывающими главную тайну, Пракситель явил ее всему миру. «Божественным лоном накрылись все ваши тайны. Наша тайна другая», – хочет нам сказать художник своей статуей – как бы от лица богини и, разумеется, вопреки ее воле.

Последовала незамедлительная реакция – скульптора обвинили в безбожии и распустили по Элладе слухи о заговоре художников, исконных врагов демократии, чья цель свергнуть власть и ввести новые культы. Лояльные ареопагу театры ставили «Прометея прикованного» – власть намекала. На агоре неспокойно, киник Кратет заявил, что Афродита Книдская «дар невоздержности эллинов», и его поддержало большинство собравшихся.

Все понимали, остракизм, пожизненное изгнание и поражение в правах – лучшее, на что может рассчитывать скульптор. При таком раскладе и цикута благо. Но тут на сторону Праксителя встала армия. Что называется, внезапно – и для властей и для народа, да и армия такого от себя не ожидала, поразила старых солдат невиданная храбрость художника.

Власть на то и власть, чтобы решать любые вопросы. В не нашей эре язычники были крайне неразборчивы в средствах, ничем не гнушались. Не дотянуться до Праксителя, достанем его шлюху. Нашли отвергнутого поклонника Фрины, оратора Евфия, и тот за пять шекелей обвинил гетеру в кощунстве. На суде Фрину защищал ее возлюбленный, знаменитый оратор Гиперид. Вот что пишет об этом процессе Афиней:

«…так как речь его не имела успеха, и судьи явно склонялись к осуждению, то он, выведя Фрину на видное место, разодрал на ней хитон и обнажил ее грудь. Этим зрелищем Гиперид придал такую ораторскую силу своим заключительным стенаниям, что судьи ощутили суеверный страх перед этой жрицей и служительницей Афродиты, и, поддавшись состраданию, не обрекли ее на казнь» (Пир мудрецов, XIII, 59).