Фотоаппарат

Фотоаппарат назывался ФЭД. В магазине Славке объяснили, что ФЭД – это Феликс Эдмундович Дзержинский. К революционеру он относился с большущим уважением. Как и ко всей ленинской гвардии, а по-другому в тех семидесятых годах прошлого века к ним и не относились, потому как пропаганда работала, партия и комсомол бдили, не чета нынешним демократам, а школьное патриотическое воспитание еще не превратилось в услугу.  В общем, отдал Славка немалую по тем временам сумму за покупку с легкостью.

Он давно мечтал о фотоаппарате, но все как-то не получалось, то денег не хватало, то несколько месяцев в город выбраться не мог, то житейские сложности одолевали, не до дорогих покупок. А тут вдруг совпало. И премию председатель выписал,  и жена дома осталась, а то шиш бы она позволила семейные средства на всякие игрушки тратить. И магазин нужный на пути попался. Вот и разорился.

К дому Славка летел в приподнятом настроении. На груди покачивался новенький фотоаппарат, на лице – блуждала легкая улыбка, в кармане, увы, было пусто. Но кто об этом знает? А жену, чай, умаслит, способы имелись. Фотоаппарат опять же, не балалайка, семейные фотографии – дело нужное.

И как назло уже не подходе к дому из-за  соседней покосившейся калитки высунулась голова тетки Ани в цветастом платочке. Старушка боевая, шустрая, фитиль могла любому мужику вставить, еще и огонек поднести. В свободное время старушка приторговывала народным продуктом, самогоном. У Славки висел в бабкиной архивной книге, куда она вносила все просьбы «до получки», должок. И немного вроде, всего за одну бутылку. Но ведь не пропустит. Славка, вжав голову в плечи, постарался проскочить мимо. Не тут-то было. Скрипучий ехидный голос остановил его на втором шаге.

– Че не заходишь, Славик? Спешишь? Ну конечно, как пузырь, тетя Аня, в долг – это завсегда, а как расплачиваться, так вам некогда.
Славик виновато улыбнулся:
– Тетя Аня, да отдам я, чесно слово. Вот на следующей неделе аванс получу.
Заметив на груди Славика фотоаппарат, тетка Аня сменила выражение лица на заинтересованное. Хлопнула калитка, и она живо преградила дорогу.
– А это у тебя че? Фотоаппарат?

Славка, почувствовав, что актуальность долга уходит на второй план, взбодрился:
– Ага, купил только что по случаю в городе.
– Хороший фотоаппарат, –  со знанием дела одобрила тетка Аня, и снова сменила выражение. На этот раз на просительное. – А ты меня сфотографируешь?   
Славка замешкался, домой все-таки торопится. Жену порадовать.

Бабка, угадав его колебания, провела пальцем по чехлу фотоаппарата:
– А я тебе долг прощу.
Славка внутренне фыркнул. «Вот и первые плюсы от покупки пошли», но внешне нахмурился:
– Даже не знаю, тетя Аня, домой же надо. 

Но тетка уже почувствовала слабину:
– Славочка, а я тебе еще стопарик налью, бесплатно.
Тут уж парень не устоял.

Суетясь, старушка вытащила из дома поллитру с прозрачным самогоном. Что есть, то есть, продукт у нее получался высшего качества, потому и отбоя в клиентах не знала, хотя цену держала несколько выше средней по рынку, то есть, по деревне.
Пока Славка расчехлял технику, в стакан наполовину булькнуло. Рядом на уличном столике под клеенкой, образовались пару свежих огурчиков  в тарелочке, солоночка тут же.

Славка, нисколько не стесняясь, одним махом опорожнил посуду, огурчик с хрустом проскочил следом. Он блаженно зажмурился. Хорошо!
– Так, ты меня вот здесь, у дома, внукам пошлю.
Славка, еще пожевывая, прицелился. Щелк, щелк, дело не хитрое. Тетка Аня переместилась к цветнику во дворе. На душе у парня легко. Погода шепчет, лето, не жарко. Фотоаппарат цену отбивает. Если так и дальше пойдет, он с его помощью еще и заработает. Надо жене это первым делом объяснить. И снова Славка – щелк, щелк.

Тут тетка Аня всплеснула руками:
- Да что же это я? Надо же платье одеть новое. Подожди, Славик, я мигом. Ты наливай пока, наливай.
Сомогонщица исчезла за дверной занавеской, и парень потянулся к бутылке. Что по пол стакана-то лить? Своя рука – владыка. Наполнив популярную посуду с пятнадцатью гранями – по числу республик в СССР, по край, Славка крепко выдохнул. Ох, покатилась сомогоночка по пищеводу, как родная! Захрустев огурцом, Славка почувствовал, что ему резко похорошело. Свою дозу он знал, она как раз и была. Он же еще и не евший с утра. Но ниче, как-нибудь. Подумав, снова на треть плеснул в стакан. Когда еще соседка ему бесплатно нальет? От такого переборчика точно хуже не станет.

Тетя Аня, будто помолодевшая, выскочила из дома. Заняв место у цветника, покрутилась немного:
– Славик, ты же мастер, скажи мне как лучше встать?
Славка, оттирая губы ладонью, оглядел окрестности помутневшим взглядом:
– А, вставайте, как хотите, у меня все равно пленки нет.
Несколько секунд до тетки Ани доходило. Лицо ее вытянулась, губы поджались, а глаза метнулись до опустевшей на добрые две трети бутылки.
– Ах ты! – она обернулась в поисках чего-нибудь тяжелого.

За эти же секунды Славика понял, что сболтнул лишнего. Крутой нрав тетки Ани знали все, а, значит, надо было спасаться. Пока не поздно.
В этот момент проезжавшие мимо мальчишки на велосипедах увидели, как здоровый парень, в котором узнали местного тракториста дядю Славу, деревенской кенгуру взлетает над полутораметровым забором, и глухо валится в крапиву по уличной его стороне. Следом из калитки выскакивает разъяренная бабка Аня, размахивая увесистой табуреткой. Дядя Слава, подскакивает, как на школьном трамплине, и, прижимая к груди предмет, в котором продвинутая малышня узнала фотоаппарат, рысью улепетывает в конец улицы.
Бабка Аня, сообразив, что ей не тягаться со Славкой в скорости, и момент для мести упущен, запыхавшись, машет в его сторону свободным кулаком:
– Ну, ирод, только покажись мне еще не глаза.
Метнув в сторону не сбавляющего прыти Славки многообещающий взгляд, она сердито окидывает им же мальчишек, и молча скрывается во дворе.