Глава 4. Сельские бугаи

Почти каждый вечер Вадим приходил к дому бывшего председателя колхоза и свистел под окнами, вызывая на улицу Марию. Вместе они ходили в клуб или просто гуляли по селу, иногда он катал её на своём стареньком мотоцикле «Восход». Наведывались они и в огород семьи Винокуровых, где рвали морковку или сливы. Бывало, они засиживались часами на веранде или в садовом домике, где он пел ей свои песни, где однажды он подарил ей на память свою фотографию, где она слушала рассказы о его юношеских приключениях.

О совместных приключениях рассказывали Маше не раз и другие сельские парни, которые порой им встречались во время прогулок под луной.
— Представляешь! — начал однажды свой рассказ Славка, бывший сосед девчонок, — Собираемся мы с парнями нашего села – я, да ещё два бугая поменьше, … и едем в другое село … бить там местных парней. … Они с цепями соберутся … и – на нас. … А мы, … с дубинами … или оглоблями, … уже наготове, … ждём их, супостатов! … Бьёмся с ними, … ругаемся – … чуть не на смерть! … И всё из-за девчонок! … Раз я цепь у одного отобрал, да … с нею – на них! … Они … врассыпную. … Боятся меня, бугая! — похвастался Славка и, расхохотавшись, гордо похлопал себя по животу.
Слушать рассказы Славки Маруська без смеха не могла. Хоть и не смешная совсем, вроде, эта история – про драки, но он, Славка, так забавно восхваляет и приукрашивает в ней себя!
— Ну, надо же! … Бугаи?! —  хохотала она, — Ты, Славка по шейку мне будешь! … Правда, … ничего не скажешь, — Маша оценивающе посмотрела на него, — коренастый такой, … плотненький, … я бы сказала даже – пухлячок! …  Но, не бугай же – … уж точно! … Вот брехун! — махнула она рукой.

— Да, он не врёт … про драки между сёлами. … Так, и впрямь, было. … И я в таких схватках участвовал. — пытался заступиться за друга Вадик, — Такая уж у нас традиция – село на село!
— У вас тут ещё, я заметила, традиция – кур воровать в чужих домах. — ехидно напомнила Маруська.
— А что, … али куры были невкусные? — вновь расхохотавшись, спросил Машу Славка, — Хороший пикник, согласись, получился! — сглотнув слюну, сказал он и показал свой большой палец, — Во! … Пальчики оближешь!
— Ага! — согласилась со Славкой Маша, вспомнив скворчащую на сковородке курочку, что обжарилась на углях до румяной корочки, — И что, … никто в селе на следующий день даже не хватился пропажи?
— Дык, … вроде, … нет! — ответил Славка и, почесав себе затылок, добавил, — Кто их тут, этих кур, … считает?
— А как же! … Парни то у нас хорошие! — вспомнив слова бабушки Насти,  рассмеявшись, сказала Маруська.
Так незаметно весело пролетело время, прошло больше месяца.
Однажды вечером, после очередного свиста под окном, Маруська выскочила на крыльцо дома, чтобы вместе с Вадимом отправиться, как обычно, в ночное приключение. Но в сумерках, возле забора, она смогла разглядеть совершенно другого парня. Это был вовсе не Вадим, а настоящий бугай – Петька, сын кладовщицы, которая выдавала каждую неделю студентам пайки в виде макарон, растительного масла и сахара. Хлеб хозяйки домов обычно пекли сами, так как в это село его можно было привезти только из соседнего посёлка. Маруська вспомнила, как однажды поспорила с этой кладовщицей, обвинив её в недовесе макарон.
Петька был красивым парнем. Он высокий, черноволосый, плечистый – прям, совершенно похож на тех парней, какие раньше нравились Маше. Но у неё же, у Маруськи, теперь был Вадим! Она даже и про Стёпку своего уже давно забыла.
— Ух, ты! … А почему здесь ты? — спросила Маруська Петьку.
— Я за тобой! … Пойдём, Маш, прогуляемся со мной! — немного стесняясь, предложил Петька.
— А где Вадим? — недоумевая, спросила удивлённая девушка.
— Какой ещё Вадим? — спросил её Петька, будто его, Вадима, он и не знал вообще, и, осмелев, схватил Маруську за рукав, стащил с крыльца и прижал к забору, — Ты мне давно нравишься! … Понимаешь? …. Никаких Вадимов больше не будет! … Вот увидишь!
Он пытался её поцеловать, но она каждый раз, изворачиваясь и вертя головой в разные стороны, ускользала от Петькиных губ. От такого неожиданного напора испуганной девушке стало совсем страшно, и она, продолжая вырываться из цепких мужских рук, стала кричать в пустоту темноты, зовя на помощь:
— Вадик! … Вадим! … Вадик! … А-а-а-а-а! … Помогите!
Она кричала так громко, что, на её счастье, крик услышал Геннадий Григорьевич и поспешил выйти на улицу. Услышав шаги бывшего председателя колхоза, Петька,  отпустив Маруську,  тут же дал дёру.
— Что случилось? — хриплым, взволнованным голосом спросил хозяин дома у Маши.
— Петька … поцеловать меня хотел. — дрожащим голосом ответила Маруська и чуть не заплакала.
— Ой, молодёжь! — покачав головой и усмехнувшись, только и сказал Геннадий Григорьевич, потом развернулся и начал подниматься по ступенькам в избу.

Маруська зашла следом за ним и, взобравшись на печку, улеглась спать. В этот вечер больше она никуда не пошла. Пока Ольга с Маринкой были в клубе, она пыталась уснуть, но не могла.
— И почему Вадим не пришёл? — гадала расстроенная девушка, — Что случилось? … Эх! — заплакала она, — Как я по маме соскучилась! … Скорее бы уж домой!

На следующее утро, на картофельном поле, Маруська отыскала Люду, с которой они вместе поселились на квартиру к тёте Фросе. Людмила тоже поступила в училище, только на пионерское отделение.
— Привет, Люд! … Наконец-то, я тебя нашла! … Домой хочешь съездить? — спросила она у неё.
— Привет! — сразу повеселев, ответила Люда, высыпая из ведра картошку в тракторную телегу, — Конечно, хочу! … Ещё бы!

— Так пойдём отпрашиваться! — предложила Маруська, — Мы с тобой обе дальние! … Авось, сжалятся преподаватели … и отпустят?!