Время обречённых. Часть 19

19

Тихая летняя ночь, иногда озаряющаяся всполохами и пожарами, прошла спокойно.
Пока Киса гонялся за Лерой. Михаил устраивал в зелёнке схрон. Он взял несколько пластиковых ящиков и мешков. Сложил продукты в мешки. Закрыл их и аккуратно рассовал по ящикам. Сами ящики сложил в ямку, которую здесь кто-то давно оставил неизвестно для каких целей.  Поверху набросил несколько слоёв клеёнки и забросал это всё землёй и опавшими листьями. После на ближайшем деревце, чтобы обозначить свою заначку, выцарапал неприличное слово. Оставил он только парочку бутылок воды, шоколадный батончик и вернулся на заправку чтобы поделиться с Нужным. Продюсер сидел один в машине погружённый в свои думы.  Леры нигде не было. Михаил поинтересовался - где барышня?
- Сбежала и авто оставила. Ну и хрен с ней.  Я чувствую себя изнасилованным.
- А разве тебе не привыкать, вспомни Аделию. Уж она тебя имеет со всех сторон, как хочет, - не без сарказма заметил Михаил, - ты даже бронежилет носишь на встречу с ней, кстати, его у тебя сняли на аэродроме или как?
-Да и тебя она тоже поимела, можно сказать еле жив, остался только благодаря мне.
Михаил не обратил на это внимание и продолжал. Захотелось съязвить. Ситуация стала обратной. Теперь не он зависел от Кисы, а продюсер от него.
- А представь -  Лерка придёт домой и окажется беременной. Не зря она так скакала на тебе весь вечер. Известный Продюсер в отключке и с членом – это просто находка для дамы из провинции. Было бы их много все бы в очередь выстроились, выдоили бы тебя полностью. Держу пари через девять месяцев бэбик объявится и мама с анализом ДНК. Всё, папа попал!  Прощай кредиты, отложенные на беспечную старость вне Дворца обязательств.
- Ты говори, да не зарывайся. Я пока ещё жив. Там другое. А тут какая-то сука воспользовалась моей беспомощностью. А что до бэбиков - Знаешь сколько я получал заявлений, что являюсь отцом какого-то ребёнка. Да у меня бы пол страны таких детей. Любая шмара считает своим долгом написать мне письмо или послать видео с фотографией ублюдка. Что мол я был тогда-то и тогда-то с ней оказывается, переспал, и теперь любуйся результатом. Не знаю, на что они рассчитывают. Авось меня с ломки попрёт на чувства. Да я бы галерею детей с матерями открыл, если бы меня за это не привлекали. Я сначала всех посылал. А после думаю – это же хороший повод хайпануць. Естественно в закрытых сетях. Ибо в открытых - это всё сексизм, уголовка, унижение.   Продавал  мои контакты за кредиты. Естественно, контакты были левые. И до хрена же заработал на дурах. Их даже не смущали результаты анализов ДНК. Заработать в наше время можно только на самых примитивных инстинктах. Так что Миха учись.
Киса снова загрустил, съел предложенные ему конфетки, поудобней устроился на заднем сидении и прежде чем уснуть поинтересовался.
- А что ты там делал в кустах так долго.
- Прикапывал заначку. Всякое может случиться. А вдруг бомж был прав насчёт города. И все эти обстрелы не просто так.
Киса, многозначительно фыркнул и ничего не ответил. Через некоторое время он уже похрапывал.
Михаилу же снился странный сон, в котором он видел, как Нужный встаёт со своего сидения обходит вокруг машины подходит к нему и внимательно смотрит в лицо. Как бы проверяя – спит он или нет. А сам Михаил делает вид что спит, но глаза не открывает. Киса же ходит вокруг автомобиля и что-то делает непонятное, следя чтобы Михаил не проснулся. Михаил не знает, что он делает, но не хочет глаза открывать, вдруг – это само собой станет ясным. Однако во сне всё становится каким-то угрожающим, и Михаил проваливается куда-то глубоко в забытье.
Утром все проснулись от шума. Нужный лежал на заднем сидении практически в той же позе.  На заправку въехало несколько легковых машин и бензовоз. Они начали откачивать из подземного резервуара остатки бензина. Несколько вооружённых людей, одетых кто во что горазд, - разошлись по заправке. Михаил подошёл к тому, что был ближе всего к ним.
- Ребята что происходит в городе? – Но, посетители были неразговорчивы. Исполнитель направил оружие в его сторону. На нём был странный костюм мотоциклиста и такой же шлем. А в руках он держал гражданскую версию полуавтоматического дробовика, которыми вооружали охранные подразделения и полицию. Оружие было грозное в основном против незащищённых целей.
- Стой там, где стоишь. - Киса, уже имевший недавние контакты с вооружёнными людьми, уже успевший проснуться держался сзади.  Михаил же решил поговорить насколько возможно, не возбуждая у приехавших агрессии.
- Мы просто прилетели вчера из Москвы и сели на этот аэродром. Если нас там не убили, то мы бы хотели знать - какого хрена тут происходит…
- А чем докажешь, что ты из Москвы?
- Можете считать данные чипа. Да и вон тот человек, довольно известная личность.
- Может он и известная, там у себя, у нас он очередное столичное говно. – Усмехнулся мотоциклист.
- Я известный продюсер первого канала Киса Абрамович Нужный. Не узнаёте и тут Киса принял позу, которую, как он полагал, всегда должна была читаться узнаваемой в экране. Наш самолёт вчера произвёл вынужденную посадку на военном аэродроме. Вон там – Киса махнул рукой показывая направление, - А теперь мы здесь вынуждены искать помощи.
- Продюсер говоришь? Что это такое вообще? - Мотоциклист смерил его глазами с явным недоверием, - Ну, говоришь ты не с местным акцентом. И выглядишь как оборванец или нарик не принявший дозу. И рубашка у тебя с чужого плеча. - Потом он посмотрел в сторону военной базы.
– А почему бы военным вас не пристрелить. А вместо этого они выпустили живыми и здоровыми. Что-то тут не складывается.
- Мы видели вчера ракетный удар по городу. Вон оттуда стреляли, - Михаил вмешался в разговор - Летело всё прямо через нас туда в сторону города, и ухало, так что стёкла падали.
Мотоциклист, сразу посерьёзнел. После он достал рацию, и начал что-то кому-то говорить.
- Тут двое, были свидетелями обстрела, говорят, что видели, откуда стреляли. – Там ему что-то ответили. – Эй вы, давайте сюда. Мотоциклист достал раскладной планшет. И активировал программу с картами местности. - Так. Вот мы здесь. На этой точке. Откуда говоришь, летели птички? – Михаил показал приблизительное направление полёта. И упали вот сюда. После Мотоциклист, начертил кривую и начал что-то вычислять. – Ну, так мы и предполагали. Стреляли из этого места – он ткнул точку на карте, но как показалось Михаилу, немного не в том месте. - Террористы захватили склад боеприпасов и вчера нанесли удар по всей инфраструктуре города. Разбомбили ТЭЦ, водозаборную, все автостоянки, подстанции, несколько детских домов, школ и больниц. Сейчас мы, простые жители, пытаемся навести порядок. Помочь, женщинам, детям, старикам.
Нужный при этом, криво усмехнулся. Михаил же не заметил подвох и выдвинулся вперёд.
- На самом деле ситуация хуже, чем вы думаете.
- Что ты имеешь в виду, Москвич?
- Вас просто слили. Город сейчас берут в осаду, заблокируют никого не выпустят, пока вы не начнете есть друг друга, и оставят тысяч сто, кто не придёт за гуманитаркой. Ваш город стал бесперспективным, его хотят подсократить методами террористической атаки.
Он попытался вкратце пересказать то что ему поведал дед в камере. Мотоциклист и остальные переглянулись. Кися рядом с ним занервничал, протянул было руку одёрнуть Михаила. После передумал. Отступил шаг назад.
- Вы двое едете с нами.
- Да я как бы не с ним. - пытался промямлить  продюссер.
 - Это не обсуждается.
Охранник задрал свой дробовик и легонько подтолкнул обоих.
- Нет, я что. Я согласен. Если там у вас есть связь. То я только за…
Один из гражданских занимавшихся выкачиванием, - крикнул кому-то кто исполнял обязанность главного.
- Цистерна уже полная, но там немного осталось топлива. Как раз на дне. Тот ответил.
- Взрывай на хрен! ПОЕХАЛИ!
- Всё у нас есть и связь тоже. – Мотоциклист ещё с одним охранником посадили Кису и Михаила в Джип и двинулись по направлению в город.
Как только эскорт вырулил на трассу и проехал безопасное расстояние, на заправке грянул мощный взрыв. Рванули пары бензина, которые ещё находились в пустых бочках. Столб огня поднялся над дорогой и после превратился в огромное дымное облако.
Колонна загудела.
- Это круто, нет ты видел. Как рвануло. Вот это мощь. – восхищался водитель. Скажи по рации что бандиты грохнули ещё одну заправку.
Люди сидящие в джипах, постреливали в воздух. Киса нагнулся и шепнул.
- Ну ты и идиот. Зачем про  слив города  начал молоть.  Допустим это так, и эти к тому причастны, хотя я в это ничуть не верю. Но допустим – тогда они просто обязаны нас пристрелить. Я теперь один  буду с ними общаться. Молчи в тряпочку и ничего не говори. Забыл как на аэродроме эти роботы мордой в бетон нас клали?..
Чем ближе эскорт приближался к городу, тем более появлялась картина разрушения. На окраинах жители кое-где ещё мирно копалось в своих огородах, но ближе к городу сбивались в испуганные кучки, которые что-то живо обсуждали возле дороги, провожая недоверчивым взглядом колонну. По трассе были разбросаны электромобили и бензиновые, у которых кончилось топливо. Возле некоторых ещё сидели хозяева с трубками, пытавшиеся поймать связь. Были те что хотели остановить колонну размахивая руками и стоп-сигналами. Широкий бампер бензовоза сносил автомобили, которые были оставленные владельцами посреди проезжей части, тем самым расчищая себе путь. Впереди, дорога была перегорожена нагромождением какого-то хлама, состоящего из брошенных машин, поваленных деревьев, строительного мусора и мешков с песком. Над этой импровизированной баррикадой развивался флаг федерации. Мотоциклист, повернул ствол в сторону пленников и скомандовал:
- Пригнитесь! Быстро все упали!
Михаил и Киса, не стали дожидаться пинков и быстро опустились на пол салона.
На передней машине один из охранников вытащил на крышу пулемёт, который до этого где-то мирно лежал спрятанный в салоне и  открыл огонь по баррикаде. Все что находились в других машинах тоже начали стрелять. Они ехали, постреливая по всему что видят. Однако, на заграждениях и рядом никого не было. Те, кто там был, заблаговременно попрятались. И только вдогонку где-то из кустов раздались два скудных хлопка.
- Почему стреляли?
- Ковбои мля, решили тут устроить пункт сбора халявы. Я бы их всех в пирамиду. Знают ведь, что это незаконно. Ну, ничего, до них тоже доберемся. – Мотоциклист погрозил в сторону удаляющегося блок поста.
- Куда мы едем. – Спросил Киса.
- Туда где есть неравнодушные и ответственные граждане города, помогающие оставленным и обездоленным.
- Это радует, - Ответил Киса, - Наконец мы попали в хорошие руки.
- Откуда у вас оружие? – спросил Михаил. Оно же запрещено в пользовании гражданами.
Но охранник только цыкнул в ответ.
Киса наклонился и снова шепнул в ухо Михаилу.
- Врут, как дышат. Надо бежать пока не поздно. Уж, я знаю такую публику. Они такие же ответственные граждане как я тракторист.
Между тем эскорт уже подъехал к небольшому административному зданию. Несколько других зданий стоявших рядом были со следами разрушений или стояли сгоревшими. Рядом на такой же небольшой площади, сидели, стояли люди. Их было несколько сотен. Ещё столько же топталось на подходах и ближайших улицах. На импровизированной трибуне возвышалась вся в белом, маленькая плотная женщина, квадратного телосложения и уверенным голосом говорила что-то в микрофон. Еще десяток вооружённых людей в костюмах мотоциклистов, сдерживали толпу. Перед женщиной стояла одна единственная камера на штативе и позади неё, относительно небольшой экран 3 на 5 метров. Изображение с камеры транслировалось на экран. Рядом гудел небольшой генератор. Ещё несколько солнечных батарей было раскинуто рядом с трибуной и на крыше здания. Динамиков еле хватало чтобы все стоящие на площади могли слышать голос выступающей.
Толпа в основном состояла из женщин среднего возраста. Поблизости трибуны она сбилась в так называемую «линию спекулянтов». Любая толпа рано или поздно принимает такой вот соответствующий вид, в зависимости от цели собрания. В ней как-бы происходит, хаотическое броуновское движение. Но на самом деле там идут вполне понятные процессы. Некоторые выбиваются вперёд и оттесняются назад. И в результате, как галька на берегу возле морского прибоя, толпа разбивается на спекулятивные слои, обращённые своей самой «выгодной стороной» в сторону объекта воздействия. Данным объектом было административное здание и всё что проходило возле неё.
Первый слой-ряд выглядел так: - На подстилках и ковриках сидели мамы с маленькими детьми. Они делали вид, что кормили детей и громко кричали в сторону трибуны совершенно несуразные фразы, главным образом напоминая о себе. Кто-то из мам, с завидной регулярностью, поднимал детей над собой и потрясывал им в сторону выступавших. Некоторые мамы трясли и щипали своих детей, чтобы те начали плакать. После чего они гордо поднимали плачущих и кричали на трибуны. За полвека поведение этого слоя полностью сменилось. Если ранее его занимали ушлые девочки детородного возраста, которые конкурировали за внимание альфа самцов и выставляли самые выгодные свои округлости, пытаясь при этом отхватить лучший вариант. То в нынешнее время альфа самцов не стало как класс. И женщины конкурировали между собой - кто больше выжмет сострадания из ситуации и привлечёт к себе наибольшее сочувствия. Для этого они пускались на разные ухищрения, от ложной беременности с подкладыванием себе подушек. До аренды чужих детей. Женщине, которая привлекла к себе наибольшее сострадание могли обломиться разные льготы и выгоды. Но в тоже время был риск потерять всё, если её поймают на обмане. Какая-то незамужняя учительница организовала выставку детских рисунков на тему – «поможем родному городу бороться с террористами». Дети рисовали злобных бандитов во всём чёрном со шприцами, вилками и ножницами в руках. Они ими кололи, пинали обезглавливали и расчленённых мирных жителей. Картинки были обильно смазаны красной краской. Учительница серьёзно стала отчитывать мать за то, что её сын нарисовал в руках террориста автоматическую винтовку. Дело в том что цензура, поддаваясь политике подавления агрессии, запрещала прямой показ огнестрельного и холодного оружия которое по форме отличалось от кухонного ножа. Да и самих кухонных ножей уже не было на кухнях. Их как всякое холодное оружие, что больше размером пилки для ногтей – запрещалось держать в доме. Ножи давно уже заменили огромное количество разных хлебо, овоще и мясорезок, к великой радости продавцов и маркетологов, впаривающих свои товары. Из-за этого кухни стали напоминать небольшие мастерские по сборке еды, с большим количеством узкофункциональных вещей, что уже само собой добавляло аргументов сторонникам «тяжёлого женского домашнего труда». Если изображение ножа или пистолета, или другого оружия вдруг попадало на экран оно вырезалось или затиралось как нежелательный контент, огорчающий нежные чувства сильной половины человечества. Сильной половиной, конечно считались женщины. Слабой половиной были мужчины. По этой же политике были удалены из продажи и уничтожены все сказки и истории, где герои в виде разных мифических существ употребляли в своих странствиях луки, мечи и другие виды огнестрельного или холодного оружия. Всё это, по логике чиновниц Министерства счастья, могло будить в мальчиках агрессивные инстинкты. Остались в употреблении только сказки где благородные рыцари спасали принцесс, матерей или жён. Все другие сказки, где оружие использовалось не в вышеозначенных целях, были запрещены для чтения детям. Ещё в детстве Михаил помнил компанию по уничтожению всех военных игрушек. Это всё с большой помпой показывали по ТВ, а на площадях устраивали костры, где горели пластмассовые автоматы, роботы, андроиды, динозавры и похожие на них несчастные персонажи. Под запретом оказались даже водяные пистолеты. Ведь пистолет всё равно оставался пистолетом. А вдруг кто-то заправит его кислотой. Всё полыхало в начале «счастливой гендерной эпохи», под удовлетворенные взгляды мам и бабушек. Но, вернёмся на площадь Ростова.
Мать оправдывалась, что данное изображение сын, конечно, почерпнул из плохого влияния отца, и обещала провести воспитательные меры с ними обоими. Она при этом достала приложение «идеальный муж» и активно размахивала дисплеем в разговоре с учительницей. Напуганный ребёнок активно стирал автомат и рисовал вместо него куклу.
Второй слой состоял из детей постарше – 5-8 лет. В руках они держали флажки, иконы и изображения президента – Алины Маратовны, Иисуса Христа, Девы Марии, каких-то чиновников, звёзд эстрады и известных шоу-менов. Михаил разглядел даже фото Кисы Нужного и Аделии Норд. Он когда-то слезливо парил какую-то детскую тему и вот этот кадр из проекта появился в толпе. Некоторые изображения были больше самих детей в огромных инкрустированных рамках. И дети уставали их держать и опускали на землю. Мамы тут же подскакивали и заставляли поднимать иконы. Другие дети постоянно размахивали ими в сторону трибун. Некоторые держали в руках электронные плакаты со сменяющимися изображениями, где все перечисленные ранее лица, мелькали в режиме слайд-шоу. Этот слой был самым многочисленным в него входили матери одиночки. Тем кому присудили беременность за какую провинность или те жены которые растили детей без мужей. Смыслом их жизни было вытаскивание и выбивание из всех органов власти разных льгот и пособий.
Третьим слоем, сразу за детьми, стояли все остальные. Это женщины имеющие мужей. Они считались рангом ниже матерей одиночек, и женщины пенсионного возраста, прохаживающиеся вокруг с весьма грозным и нравоучительным видом. Почти все держали в руках планшеты повернутые дисплеем вперёд с изображением президента Алины Маратовны. Некоторые из них, для пущего вида, дергались в конвульсиях и грозили кому-то палочками, изображая эмоциональный накал и важность.
Четвёртым слоем – были мужчины, что паслись отдельно от жён и те, которые не смогли подвинуться ближе к трибунам. Между ними как городовые важно прохаживались злобные заслуженные пенсионерки. Искали кого-бы пристыдить. Быстро находили жертву и за что-то отчитывали. Мужчины стояли как двоечники у доски, и вяло оправдывались. Бабушки, отчитав одного мужчину - переходили ко второму. Время от времени толпа выталкивала, заслуженного кадра, увешанного орденами и медалями, в первые ряды, давали им показаться и выругаться, после снова оттесняли назад. Пенсионеры носились с флажками федерации и размахивали ими. Между всеми рядами находились стихийно само назначенные контролёры, состоявшие из женщин со злыми лицами. Они следили за порядком в первых рядах и заботились о том, чтобы кто-то посторонний не проник, по их мнению, незаконно и незаслуженно. Они постоянно ругались, кого-то выталкивали. А в первые ряды обязательно кто-то протискивался. Так что у бабушек всегда было на кого орать. Они находили девушек и женщин, что вместо беременного живота подложили себе подушку и гнали их подальше от трибун под непрерывный поток проклятий окружающих. Так же контролёрши ругались между собой, отстаивая своё право решать, кому и где находится. Иногда между ними вспыхивали потасовки. Так как разнимать дерущихся бабушек было некому их просто выталкивали в задние ряды. Вытолкнутые таким образом видели, что они лишились своей маленькой власти, бросали драку и стремились вернуться обратно. Над площадью стоял шум гам и постоянные выкрики:
«Где наша армия? Где военные? Где журналисты? Почему они не придут сюда и не выгонят террористов из города. Почему не покажут правду, как тут всё происходит? Когда нам дадут газ свет и восстановят связь? Почему нас не выпускают из города? Мы голодаем…» Из толпы постоянно раздавались множество других вопросов.
Одна из женщин орала на охранников – почему те держат оружие открытым да ещё постреливают.
"Это же портит наших детей. Здесь есть и мальчики. Они же тоже смотрят на винтовки и могут набраться плохого. А потом все спрашивают – откуда берутся террористы, и кто взрывает дома". - Тут она поворачивалась к толпе с таким видом что поняла, наконец, важную истину и причину многих государственных бед. Ей активно поддакивали несколько женщин с видом незамужних учительниц.
Квадратная женщина-оратор с трибуны не уставала разъяснять. По её монотонным ответам выходило, что всё у них хорошо и вот–вот всё исправят. Войска придут, справедливость восстановят, террористов поймают. Газ и свет подадут в нужном объёме. Облака разгонят. И когда войска будут вступать в город, они, обязательно зачехлят и спрячут всё оружие. А вместо пугающей формы на них будет одеты разнообразные аниматорские наряды, представляющие популярных персонажей шоу  и сериалов. И шли стандартные рекомендации не поддаваться на провокации и просили докладывать на всех кто, по их мнению, занимается противоправными действиями и замышляет что-то незаконное.
Вот в таком виде, приехавшая колонна и застала это шевелящееся, копошащееся и двигающееся собрание и сразу проследовала во двор административного комплекса. В этом дворе уже стояло несколько бензовозов. Пленников повели в здание. Но на главной лестнице вдруг свернули в подвал. Киса вновь запротестовал.
- Куда? Мне обещали связь. Я хочу позвонить. Кто здесь главный. Я свяжусь с Москвой и всех вас накажут.
Михаил подумал – «Не надо было Кисе здесь качать права, все подобные попытки до этого момента кончались мордобоем». – Но, вдруг откуда-то из коридора к нему вышла, женщина в строгом костюме, с огромной бочкообразной шевелюрой и такой же грудью. Рядом с ней шёл мотоциклист и что-то говорил ей показывая на Нужного.
- Киса Абрамович. Неужели это вы. Не верю. Какими судьбами к нам? И почему без охраны. Почему нас об этом не предупредили? Разве сейчас  здесь можно делать репортажи.
- Ну, наконец, здесь кто-то меня узнал. – Облегчённо выдохнул продюсер.  -  Как я сюда попал долгая история. Но охрана у меня была, до вчерашнего дня и группа и камера. К сожалению, они отстали по дороге.
Квадратная женщина смотрела на его,  улыбаясь в позе максимальной открытости. Но всё равно что-то было недоверчивое в её взгляде.
- Странно. Обычно сначала прибывает группа, а после руководитель. А у вас как-то наоборот. Но это неважно. Я всегда смотрю, все ваши выпуски и горячая ваша поклонница.  А кто это с вами. Я кажется, его тоже где-то видела. Не припомню.
- Это мой ассистент. Он так сказать в творческом амплуа. Недавно потерял руку. – Киса поднял протез Михаила. И снялся в паре постеров  со мной. Конечно, вы его могли видеть.
Женщина посмотрела на Михаила и многозначительно покачала головой. С таким видим что она что-то знает, но в данном случае никому не расскажет. После повернулась к Кисе.
- Можно с вами селфи на память о сегодняшнем дне?
- Конечно можно. Но прежде, хочу связаться с Москвой. У вас нет трубки или спутникового, или простого или выделенной сети. Моя глушится. У каждого муниципального отдела должна быть такая сеть. Я знаю, бывал.
- О.  Киса Абрамович. ВЫ правы, сейчас не до автографов. Время тяжёлое, напряжённое. Мы просто все с ног сбились. У нас вчера взорвали семь больниц вместе с врачами и пациентами. Это всё происходит только в нашем муниципалитете. А представляете, что творится в других районах. А что происходит в центре города? Это просто кошмар.
Про «кошмар» и взрывы больниц,  она рассказывала так как  бы это являлось  обычной работой в её заведении.
- Я сам видел, как террористы взрывали дома. Сегодня ночью. Это ужасно.
Женщина вздохнула.
- Впрочем, идёмте на площадь. Она дала знак и их повели по направлению, к бурлящей толпе. Кто-то подбежал к выступающему и прошептал что-то ей на ухо. Та с недоверием покосилась в нашу сторону. Завидев Кису, её лицо приобрело вид безграничного уважения и преданности. Оратор вскинула руки пытаясь перекричать площадь.
- Только что поддержать нас и помочь городу, а также всем нуждающимся, к нам на Митинг Великой Радости, прилетел из Москвы, выдающейся деятель изящных искусств - Киса Нужный. Он пришёл сюда не один, а с грузом гуманитарного конвоя. И его уже раздают в других районах города. Аплодисменты герою.
Одна часть толпы орала и выкрикивала ругательства. Другая приветствовала Кису. Кто-то из вооружённых людей дал очередь в воздух и крики немного притихли.
- Киса Абрамович. Мы все тут за вас отдуваемся. Ну вы же в курсе чего и как говорить – не подведите и больше обещайте. Вам слово.
- Что, бля, так просто без подготовки? Хотя бы основные тезисы. И почему в толпу, гораздо эффективней плазма.
- Какие тезисы. Какая плазма. Всё взорвано. Ничего не работает. Нам всем сейчас плохо, а завтра будет лучше – в этом все тезисы. Вас что там, в Москве совсем ничему не учат. Давайте начинайте. Толпу надо немного успокоить. А то эти долбаные содержанки начнут бить стёкла. А нам придётся стрелять. Вы один хотите от них отбиваться? Я не хочу. Я хочу отсюда тихо свалить. И вы наверно тоже хотите.
Кисе сунули микрофон, и квадратная женщина втолкнула в кадр. Он начал было возмущаться такой бесцеремонностью и диким дилетантством организаторов.
- Что за прошлый век; - без тезисов, без подготовки, без грима, и сразу на публику импровизация. Давно уже так не делают. Любая импровизация проигрывается. – Но увидел перед собой микрофон, профессиональная реакция дала о себе знать, и он быстро поменял тембр голоса.
- Гм. Ну, здравствуйте жители славного курортного города. – Киса прокашлялся, и, нагнувшись к квадратной женщине шепнул. – Мне кажется, что я буду сейчас говорить под дулом пистолета. Вы не понимаете так дела не делаются.
- Вам не кажется, - Женщина, действительно достала из кобуры предмет похожий на пистолет и сунула под бок Кисе. – Давай говори уже мурло. Люди ждут.
Киса, хотел было возмутиться, но профессионализм заставил его сначала произнести речь. Он начал.
- Я пока до вас добрался у меня случилось много приключений. Я потерял почти всю свою творческую группу.
Квадратная женщина ещё раз ткнула стволом Кисе в бок, при этом жадно улыбаясь толпе.
– Не отвлекайся, по делу.
- …Я привез вам надежду и радость, что скоро всё закончится. Террористы так вероломно и зверски атаковавшие ваш город скоро будут разгромлены. Колонны наших доблестных воинов в эти минуты уже сражаются с бандитами в пределах соседнего микрорайона. И их осталось мало. Мы, можно сказать, добиваем остатки напавших на город террористов. Вслед за войсками в город входят рефрижераторы доверху гружёные продовольствием. Детям и женщинам раздают еду за счёт, только что созданного фонда поддержки Ростова-на-Дону. Каждую минуту по телевизору крутят рекламу и показывают счета, где каждый житель страны может послать свои личные кредиты пострадавшим и приобрести тем самым социальные  положительные бонусы. Сразу за грузовиками идут коммунальные службы и спасатели. Наше доблестное МЧС уже возобновила подачу воды во многие районы. Так что сегодня и завтра они будут здесь. Город у нас большой и не везде мы успеваем вовремя. Так что сегодня и завтра, возможно кому-то придётся потерпеть. Но все получат помощь. Мы никому не дадим умереть своей смертью. Лично президент Алина Маратовна сама следит как это обычно и бывает, - в реальном времени, за каждым шагом наших спасателей. Даже сейчас я уверен она наблюдает за вашими светлыми лицами полными надежды и понимания...
- Хватит, хватит, закругляйтесь. - Квадратная женщина потянула его с трибуны. - Сейчас начнутся вопросы. И если на них отвечать, то это затянется. После она отобрала микрофон и заявила площади.
- Киса Абрамович вынужден нас покинуть. Он едет в левобережный район заниматься справедливым  распределением только что поступившей  помощи. У него дела. Дела господа.
На площади начал нарастать вой. Женщина повернулась к Кисе.
- Что это было? Вы что потеряли квалификацию? Я видела ваши выступления. А сейчас вы не в ударе. Про гуманитарку хорошо. Про президента неплохо, но банально. Проникновенности не хватает. Сразу видно, что вы москвич. Наши люди другие. Они на стандартную лапшу не клюют. Но то, что в соседнем районе что-то раздают – плохо. Очень плохо. Знаете, сколько отсюда до соседнего – да, блин, рукой подать. Придётся послать ребят на мост, чтобы его перекрыли. Иначе сейчас лохи рванут туда. Через час вернутся и начнётся. В ОБЩЕМ ПЛОХО. Очень плохо. А у нас мало времени.
- Я не понял, как вы встречаете меня. Я генеральный продюсер первого канала. Я могу вам такое устроить, что мало не покажется. Если бы меня не пинали прикладами по рёбрам, в вашем гостеприимном городе, выступление было бы другим.
Когда они вышли за трибуну, женщина быстро сняла свою маску вежливости. Она повернулась к Кисе и разговаривала уже другим тоном.
- Нас не предупредили о вашем приезде. Так что я не знаю, как и по какому поводу вы здесь находитесь. И инструкций в ваш адрес не имею. Вы видите – мы на осадном положении. Нас бомбят. А сегодня в новостях вроде как погибли у нас при посадке. Так что пока не выясню всех обстоятельств – что вы здесь делаете, посидите пока в комнате отдыха.
- Как видите, я жив. Я не погиб. Но часть моей группы пропала. И я желаю связаться с Москвой. И если вы мне в этом поможете я могу сделать, так что вы станете героями. А могу сделать наоборот.
- Ой.   Не надо мне угрожать. Вы не в том положении. Я могу щёлкнуть пальцем -  и вас не будет и мне ничего не будет. Вы же официально мертвы. Вас уже похоронили. Труп ваш обугленный заявлен в новостях. Эксперты подтвердили, что там ваше ДНК, Вы не доверяет новостям из Москвы. Да хоть вы Губернатор. Если сказали, что вы мёртв - значит так решили. А там ничего просто не говорят. Ну вы же знаете если и вправду тот, за кого себя выдаёте.
Киса возмутился.
- Так вы знали. Почему меня толкнули бросать речь этим лохам на площади.
- Потому что эти лохи уже неделю как не видят сеть и сигналов со спутника. Всё глушится.  А я вижу. У меня есть защищённый канал.  Но не в этом суть. Мы сейчас готовимся отсюда съезжать. У нас совсем нет времени.
Так у вас есть связь? И к чему у нас мало времени?
- Подготовится к эвакуации.
Киса хотел ещё что-то сказать, но передумал и глубоко задумался.
Площадь орала во все голоса. – «Когда нам дадут еду, мы уже второй день ждём. У нас кончается еда, нам нужна вода и детские вещи…» Под этот вой Кису и Михаила увели в здание управы. Конвоировал их всё тот же мотоциклист.
- Позвольте, а как же обещанный звонок. – Киса повернулся к сопровождающему, но вместо этого получил пинок.
- Иди бля, прямо, а то руки свяжу, и мешок на голову одену. Вниз по лестнице в подвал.
- Я вам кредитов дам. Только дайте мне связь. У вас же тут есть банкомат с ID личности, тот который без карточки работает. Сколько надо, переведу кредитов вам прямо сейчас. Знаю схему, не облагаемую налогами, белую прозрачную. Вам хватит до пенсии.
- Кредитов он даст. - Охранник усмехнулся. – Пройдём со мной в сторонку.
Киса обрадовался и бодро зашагал за охранником. Они прошли коридором до огромной глянцевой стены со странной отделкой. Она казалось непрозрачной, завернули за угол. Михаил было приготовился видеть классическую сцену как Киса и мотоциклист договариваются о цене. Но вместо этого мотоциклист отвернулся от Кисы и активировал в стене пульт управления. Вся стена загудела, как-то странно завибрировала и стала прозрачной. Сразу за ней располагались толстые прутья из особо прочной не перепиливаемой стали, а за ними располагались многочисленные стеллажи. На стеллажах, рассортированные и запакованные лежали аккуратные  пачки бумаг. Много пачек. Сотни, тысячи пачек. Яркие, блестящие с портретами президентов. От Романовых до Путина. Это были миллионы, если не миллиарды. Между ними аккуратно в стопках, лежали слитки драгоценных металлов. Киса сразу посерьезнел.
- Что это?  -  Спросил Михаил.
Охранник рассмеялся.
- Молодой ещё, не знает. Деньги в жизни не видел и не разу в руках не держал.  Вот это деньги, настоящие и не какие–то там твои кредиты, за которые лохи всю жизнь вкалывают, чтобы откупиться от места в пирамиде. Это настоящие живые деньги и настоящее золото.  Ты наверно столько в жизни не видел. Если у вас больше чем на одной той полочке – мотоциклист показал в сторону стеллажей, - то я готов обсудить звонок. И это не все деньги, это только наличка. Понял Москвич.
- Но их же вроде как давно устранили. И не имеют силы. Кроме того держать их запрещено. Михаил вспомнил видео пылающих костров из пирамид ассигнаций, во время Великой Кредитной реформы.
- Для вас лохов устранили. Но кто же будет настоящие деньги сжигать. Они здесь – Мотоциклист толкнул его прикладом по направлению лестницы в подвал.
Оказывается, в каждом бюджетном учреждении был свой обезьянник с решётками и камерами, предназначенными для заключения до 10 человек. Такое правило ввели только недавно. Персонал и охрана любого госучреждения имела право задерживать любого нарушающего внутренний распорядок, дебошира или просто подозрительных личностей до приезда полиции. Надо сказать, что полиция могла не торопиться приезжать на вызов. И задержанный несколько суток томился за решёткой. Кису и Михаила пнули в отверстие между решёток и дверь за ними закрылась. Лязгнули электронные замки. Надо сказать, что при всеобщем отключении города, это здание было полностью работоспособно.
- Я должен быть с вами, а не здесь. – Киса подошёл к двери и начал стучать по решетке. – Мне нужно поговорить с вашим начальником. Вы наверно перепутали. Я Киса Нужный, генеральный продюсер первого канала. Я могу помочь вам, если вы поможете мне. Мне нужна связь, ванна и чистые вещи. У меня много связей и хорошие друзья во всех министерствах.
- Да зае**л ты повторять про продюсера. Не работает тут власть экрана. А я давал тебе трубку. Ты знаешь, как мне её было трудно протащить через охрану. Я её мля, в трусах прятал от исполнителей. А ты, её потерял? Сейчас бы наплевали на id и поймали сигнал.
- Мне нужна будет доза. У меня завтра начнётся ломка. Епрст… как всё сложно. Как всё хреново. Тут всё хуже, чем я предполагал – Киса сел на кровать и взялся за голову.
- Лучше не скули. Помнишь, как меня уму разуму учил. Какие батоны крошил, про систему, про то, как всё работает. Про то, как надо всем подставиться и покориться, чтобы всё вертелось. И вот результат – мы с тобой на равных. А я тоже стучал, в дверь. Я тоже говорил что невиновен. И чем кончилось?..
- Да ты мля, лох каких миллионы. Если бы не я ты бы сейчас гнил в пирамиде и из тебя торчали трубки. А мозги твои лежали отдельно на полке – и это в лучшем случае.
- Если бы ты не переврал своим репортажем и сделал из меня серийного насильника, – я бы сидел сейчас дома один, и получал бы соболезнования от родственников за то, что какая-то сука сбила мою жену. – Михаил пришёл в ярость, - Я тебя сейчас задушу этим протезом. Который ты мне подарил. На хрен было рубить мне руку. Я тебе не кролик и не кукла в твоём телевизоре. – Кричал Михаил.
Нужный тоже сорвался на крик.
- Если бы ты сидел тихо в центре реабилитации и не стал бы жаловаться всем на доктора – то ничего бы не было. Ну, вставила тебе жена кол. Ну, с кем не бывает. Ну, поскулил бы год-два. Смирился бы. Жена бы тебя натаскала, и жизнь бы наладилась. Так нет, у тебя мля, чувство справедливости есть. Ты же не можешь вот так вот сидеть и видеть, как кто-то взятки берёт. Обязательно надо всем заложить.
- Ты разрушил всю мою жизнь, ты из неё клоунаду сделал. А меня использовал как козла.
- Я единственный человек, благодаря которому, ты ещё жив.
- Я жив только потому, что ты выбирал момент меня эффектно пристрелить, так чтобы это отыграло в кадре и повысился рейтинг. Что ты сопишь, нарик? Завтра будет новая ломка и никто тебе не поможет. А теперь у тебя связи. Никак мной не получится управлять. Твоя лапша уже не работает. Засунь свою философию в задницу, где находится всё твоё массмедия.
- Ты мямлишь как баба, если бы не то, да если бы не это - всё было бы сейчас у тебя хорошо. Типа я тебе жизнь поломал. Да ничего бы не было. Ты был лохом, останешься лохом и помрёшь лохом лет в 45 от сердечного приступа как все правдоборцы.
- Если бы я не подобрал тебя в поле, то ты бы сейчас ломался где-то в кустах. Звезда ты хренова. Тебя пожевали, выплюнули и выбросили, так как ты собирался меня выплюнуть. Ты тоже лох, от того что думаешь что сделаешь звонок и всё наладится. Белая фея сейчас спуститься с неба и всё исправит. С чего ты уверен, что тебя бля, вернут в Москву и дадут опровержение о твоей кончине. Да они знают, что ты живой по сигналу навигатора. А раз дали новость – то уже явно похоронили.
Киса злобно косился на Михаила.
- Я хоть знаю, как выкрутиться, а ты никогда не знал, и не будешь знать. У меня хоть есть шанс, и я знаю, как его использовать. У тебя, после того как ты сел с женой в автомобиль – не было ни одного шанса. Я элита, Миха. А ты быдло. И знай своё место. И даже сейчас, мы тут сидим вместе – и это ничего не меняет. Я останусь элитой, а ты быдлом. И это было во все времена и так останется. Ты продвинутое быдло, которое правда много повидало и много знает, но это только сократит тебе жизнь, при любых, даже самых благоприятных раскладах.
Михаил зарычал и бросился на Кису. Но киса отступил в сторону – Михаил промахнулся и упал на пол. Киса воспользовался этим, вскочил сверху на Михаила и попытался вывернуть протез, применяя болевой приём. Михаил, заорал от боли, но во время вспомнил, что Киса жаловался, что солдаты на аэродроме ломали ему ребро и свободной рукой вломил несколько раз ему в грудь в то место, которое было наиболее травмировано. Киса отпустил руки и отскочил. Противники встали напротив друг друга и несколько минут делали бесполезные выпады.
- Ты инвалид, Миха. Куда ты против меня. Я тебя завалю. Я в молодости занимался Кун-фу.
- Я подожду до завтра, когда у тебя начнётся ломка. – отвечал Михаил. – и ты сам будешь биться головой о решётку. Мне даже ничего делать не останется.
Они ещё несколько раз ударили друг друга. Но вдруг, по решётке камеры застучали чем-то тяжёлым. Возле решётки стояло несколько человек в форме исполнителей.
- Что у нас тут? Драка? Непорядок! - Охранники в унисон качали головой. – Прямо можно видео снимать и отсылать в передачу «полный писец на первом». Битва гомика с инвалидом. Ты знаешь эту передачу? – Один из исполнителей ткнул резиновой дубинкой в сторону Кисы. Киса молчал, только тяжело сопел. – Не знает. Ну и дремор. А ещё из Москвы. Даже я бля... знаю. Ну что молчишь мурло. – Киса продолжал тяжело сопеть и сделал попытку прокашляться. Однако Охранникам это надоело. – Отсутствие ответа на поставленный вопрос есть форма сопротивления власти. Будем успокаивать.
- Я требую, чтобы меня отсадили от этого урода. А также предоставили связь, душ и еду. Мне нужно связаться с Москвой, - Кису наконец прорвало.
- Он требует – Исполнители ещё раз переглянулись. – Я сейчас наделаю в штаны от страха. Давай проспись. У нас тут не любят тех, кто требует. Там у себя в Москве будешь требовать. – Один из них достал баллончик с газом. Остальные надели маски с респираторами. Михаил почуял неладное и отступил в глубину камеры. Газ распылился прямо в лицо Кисы. Киса пару раз взмахнул руками, порывался что-то сказать, но обмяк и упал на пол.
- И ты тоже поспи. – Второй исполнитель что-то подкрутил в баллончике и тот выплеснул особо сильную и длинную струю. – Спать. Всем спать!
Михаил пытался сопротивляться. Закрывал нос, рубашкой. Но видно газ был слишком проникающим. Взор его постепенно затуманился, и он сполз на пол невдалеке от Кисы.