Глава 1

Заплету в узор свою дорогу,
Расстояний больше нет
И слава Богу!
Импала – «Хрустальный мир»

Глава 1
20 марта вторник, день

Это был один из тех дней, когда настоящая весна еще не пришла в Москву, хотя народу, истосковавшемуся по теплу, зелени  трав,  деревьев и пению птиц уже очень хотелось скинуть с себя надоевшие теплые и тяжелые зимние вещи и просто пройтись по улицам в одной ветровочке или вовсе без оной. Пройтись - легко и беззаботно, с маленьким рюкзачком за спиной..
Но лежебока Весна еще только открыла глаза.  Томно потягиваясь на слегка помятой перине снегов и позевывая, она думала, пора ли ей уже вставать, или можно понежиться еще пару недель. Солнце появлялось на горизонте еще не раньше 7-8 часов утра. Земля еще была покрыта снегом, хотя и не таким пушистым и сказочным, как в январе-феврале. Снег был уже скорее серым и местами уже виднелись проплешины проталин. Реки еще были скованы льдом, и рыболовы-любители могли пока спокойно сидеть у своих лунок, не боясь утонуть или уйти в бесконтрольный дрейф на случайно отколовшейся льдине.

Василий Панов, 20-е марта, вторник, ближе к вечеру

Василию Панову недавно исполнилось 35 лет. Вот уже почти 10 лет он водил поезда. После школы, как и положено,  отдал Родине  свой гражданский долг в рядах непобедимой и легендарной. Правда, к моменту поступления Василия на воинскую службу  тогда уже Российская армия хоть и была легендарной, но уже не такой непобедимой, как во времена Советского Союза. Перестройка и многочисленные происки иностранных «друзей» сделали своей дело.
В период прохождения военной службы Василию пришлось принять участие в наведении конституционного порядка в одной из республик северного Кавказа.
Придя на гражданку и некоторое время проболтавшись без дела, Василий поступил в одно из железнодорожных учебных заведений и по его окончании стал сперва помощником машиниста, а затем и машинистом.
Здесь надо отдельно отметить, что выбор стать железнодорожником был сделан Василием сознательно. Можно сказать, что это была его мечта с детства. Друзья и родные не особо разделяли в этом смысле его убеждения. Они не понимали, ну что может быть хорошего в монотонном движении в одну сторону по никогда не пересекающимся рельсам и таком же монотонном постоянном стуке колес.
Мать Василия, хоть в студенческие годы ей и пришлось порядочно покататься поездами по просторам нашей необъятной страны, все же не прониклась романтикой железных дорог и предпочитала исключительно самолеты.
Отец же Василия, после распада СССР занялся бизнесом. Приобретя свой первый БМВ или как его тогда называли «Бумер», он ощутил полную свободу вождения и стал ездить к родственникам на Украину исключительно на своем автомобиле. Как он это называл – поехать на дальняк.
Вася же, начиная лет с тринадцати, летом, когда его отправляли к дедушкам и бабушкам на Украину, почти каждый день бегал на железнодорожную станцию, которая находилась в одном квартале от дома бабушки и часами смотрел на «паровозики», как он сам их тогда называл.
Было в этом что-то завораживающее. Закат летнего дня. Природа, слегка уставшая от раскаленного дня, как будто начинала дышать полной грудью. В воздухе стояла смесь запахов. Точнее запахи сменяли друг друга в зависимости от порыва легкого теплого ветерка. Запах мазута, всегда присутствующий возле железнодорожных путей сменялся запахом летних трав, иногда, не пойми откуда приходил легкий запах чего-то съестного… Потом Вася понял, что это станционные рабочие разогревали себе ужин на небольшой печурке, которая была в домике стрелочника.
Там же на станции он и познакомился со стрелочницей. Немолодой уже и довольно крупной женщиной с черными глазами и смуглой кожей. Несмотря на возраст (около пятидесяти лет), ее непослушные черные волосы периодически выбивались из-под ярко-белой косынки, которую она всегда носила. И не было в тех непослушных прядях волос ни капли седины.
Стрелочница заметила мальчишку, который почти каждый день прибегал на их сортировочную станцию. Поначалу она немного ворчала по этому поводу. Все-таки железная дорога это, как сейчас говорят, зона повышенной опасности и детям здесь не место. Но заметив неподдельный интерес подростка к поездам и всему, однажды познакомилась с мальчишкой.
Звал ее Вася по-простому, Баба-Валя. Так она сама велела себя называть. Постепенно Вася и Баба-Валя сдружились. Вместе они ходили между товарными вагонами и собирали с них уголь, чтобы отапливать бабы-Валину будку стрелочника. Она же научила Васю ставить под вагоны тормозные башмаки.
Однажды Баба-Валя уговорила одного знакомого машиниста и он взял с собой Васю покататься в кабину маневрового тепловоза ЧМЭ-3 или как его все называли ЧМЭ-шки. Тепловоз как и всегда составлял очередной состав и ездил туда-сюда в пределах станции. Но для 14-летнего подростка впечатлений было Море!
А два раза в неделю на станцию приходил пассажирский из Одессы. В тишине сгущающихся сумерек еще не было видно локомотива, но уже раздавался, постепенно усиливаясь, басовитый гул его двигателей. И вот из переплетения путей и небольшого поворота появлялся ОН САМ! Большой, зеленый с желтой полосой и, как казалось Васе, какой-то очень серьезный. Среди маленьких маневровых тепловозиков большой магистральный локомотив смотрелся почти как  инопланетный корабль.
И вот, постояв некоторое время и издав хрипло-свистящий гудок он вновь уходил в даль, таинственную и неизвестную даль, унося с собой Васины мысли,  людей и судьбы. Вот с тех-то пор и появилась у Васи мечта стать машинистом и управлять этим большим железным существом…
Прошли годы и вот, в этот вторник Василий вновь ехал к депо Москва-Казанская, чтобы принять в управление локомотив ЭП-20 со скорым поездом сообщением Москва – Оренбург.
День начинался вроде бы даже неплохо. Слава богу в этот раз нарядчик не стал заставлять Василия приезжать на работу к 7 утра и по несколько часов мучать его, да и других сотрудников депо всевозможными инструктажами и планерками. Поэтому у Василия появилась возможность хорошо выспаться и не спеша собраться на работу.
Еще по пути на работу Василий обратил внимание на необычное скопление полицейских в метро. Странно… вроде никаких больших спортивных мероприятий и важных футбольных матчей на сегодня не планировалось и толп футбольных или каких-то иных спортивных фанатов не ожидалось. Также Василий обратил внимание на то, что полицейские были вооружены не только стандартными для таких случаев дубинками и наручниками, а еще и табельными ПМ-ми. У некоторых присутствовали даже АКСУ (или как их еще называют «Ксюхи»). Это было тем более странно, учитывая, что обычно эти «дети подземелья» ничего серьезнее резиновых палок и не носили вовсе.
В депо также царило оживление и некая тревога. Люди как будто предчувствовали приближение чего-то недоброго. Не выдержав этой неизвестности, Василий остановил пробегавшую мимо диспетчера Катеньку и поинтересовался:
- Катюш, привет, а что собственно происходит? Почему все такие взволнованные?
- А ты что, ничего не знаешь? -  Большие и синие, как море глаза Катюши стали еще больше от недоумения  - сегодня целый день по городу ходят какие-то странные слухи. Мол, какие-то психи в разных частях города набрасываются на прохожих и пытаются их то-ли кусать, то-ли даже есть! В общем, жуть какая-то! Говорят на улицах даже стреляли!....
- Что опять объявилась какая-то секта сатанистов-переростков, или что-то в этом духе?
- Да кто его знает, Васька, я целый день на работе, еще и до телевизора не добиралась. Домой только ехать что-то стремно… А-то как подойдет такой вот злыдень в темном переулке, и что я с ним делать буду?
- Ладно, ты раньше времени не паникуй, ментов в Москве много, глядишь и справятся. Если уж совсем боишься, вызови такси. Гладишь, так оно безопасней будет.
Пройдя все необходимые осмотры и процедуры, Василий и его помощник Коля, с которым он уже много раз ездил в паре, приняли в управление локомотив ЭП-20 с номером 067 для следования по маршруту Москва-Рязань.
- Слева по поезду без замечаний. – сообщил Коля;
- Справа по поезду без замечаний. – ответил Василий.

Локомотив плавно тронулся и неспешно набирая ход погружался в закатные сумерки. Выглянувшее к вечеру солнце медленно провожало последний день привычной и  мирной жизни….

20-е марта, вторник, деревня Шевлягино Московская область, несколькими часами ранее.

Петровичу было 65 лет. В молодости он был достаточно талантливым физиком и работал в одном из секретных московских НИИ. Еще в те времена Петрович обнаружил склонность к употреблению большого количества алкоголя. С распадом Советского Союз финансирование всяких НИИ, а следовательно и штат работников этих самых контор стали сильно урезать и Петрович постепенно остался не у дел.
Алкоголизм же Петровича продолжал неуклонно прогрессировать. Пытался, конечно, мужик устроиться на работу электриком, но все, видя его красный с синевой нос и трясущиеся руки, предпочитали вежливо, а иногда и не совсем вежливо, отказывать ему в приеме на работу.
Постепенно алкоголь стал основным смыслом жизни Петровича, и он уже не раз встречал зеленых и красных чертиков, которые почему-то всегда очень весело прыгали по столу и водили свои странные хороводы вокруг очередной бутылки с «беленькой».
- О, смотри как прыгають Ыть-Ыть-Ыть, от ептить, смотри как скачуть! Ты что, разве не видишь их?! Смотри же как скачут! – доказывал он своей невестке….
Жена, устав от его беспробудного пьянства, при первой же возможности старалась спихнуть Петровича на дачу, где он пил себе беспробудно, но зато никому хоть не мешал.
Вот и в это утро Петрович проснулся с дикой похмелюги с единственной мыслью – где бы взять шкалик дешевого коньячеллы, или хотя бы чекушку «беленькой». Пошарив по дому и не найдя ничего, ни одной целой нычки, он решил идти в лавку.
В лавке его, как и всегда встретила полная продавщица Нюрка с красным лицом и прокуренным басовитым голосом. Чтобы потом уж не напрягаться, Петрович взял сразу 2 по 0,7 и вышел на улицу. Не отходя далеко от лавки, он свинтил крышку и наконец-то припал к источнику вожделенной влаги…. Тяжелые клещи, сжимавшие до этого его голову, сразу разжались, головокружение прекратилось. Солнце только что выглянуло и смотрело на него с хитрым прищуром, но вполне дружелюбно. Еще 2 хороших глотка и мышцы вроде как налились силой, рука приобрела твердость.
- Ух, е…. мать! Хорошо – промолвил Петрович – Весна иди ее…… Ух!!
Сделав еще пару глотков, он решительно направился к станции. Ему почему-то сильно захотелось жаренного мяса. Большого такого сочного, горяченького куска мяса, как жена его (Милка) делает, с солькой и чесночком и обязательно с пюрешкой и солененьким огурчиками. Что б как раз под «беленькую»..
Петрович «твердой и уверенной» походкой направился в сторону станции. Идти нужно было около 5 километров по небольшому участку леса.
 - «Ну а хуле там! Ыть!, Давай-ка Сормовскую лирическую! Чтоб веселее было – бормотал Петрович по пути, бодро шагая вперед.
Где-то на полпути дорогу ему преградила какая-то черная собака средних размеров. Голова животного неестественно свернута набок одно ухо толи прижато, толи вовсе оторвано… Если бы Петрович был потрезвее, он заметил бы, что дворняга стоит как-то уж совсем неподвижно. Обычные собаки виляют хвостом, водят ушами, принюхиваются,  рычат в конце концов.  Эта же стояла поперек тропинки абсолютно недвижимо, и была она какая-то облезлая что ли…
- Ну че ты Ёпть! А-ну пшла отсюда! – прорычал Петрович замахнувшись на нее рукой, той, что была с бутылкой.
Обычно после такого его взрыка любой Бобик или Шарик сразу сваливал в сторону, поняв, что человек перед ними серьезный, грозный, а учуяв еще и перегар Петровича, местные пёсики предпочитали не связываться. Громко фыркнув и встряхнув головой, отходили в строну..
Однако эта собака не только не ретировалась, а продолжала стоять неподвижно. Когда же Петрович подошел совсем близко, собака резко бросилась на него и вцепилась в руку, сразу пытаясь вырвать из нее куски мяса.
- У-у-у-уф мля! Да чтоб тебя! – взвыл Петрович отбиваясь.
Не смотря на то, что пил он давно и много, был он мужиком жилистым и довольно сильным. Поэтому он достаточно быстро свернул собаке шею и отбросил от себя этого зверя. Собака молча, не издавая ни единого звука, улетела в кусты, а Петрович быстрым шагом пошел дальше, баюкая порванную руку.
Рука сильно болела, кровь шла ручьем, поэтому, отойдя на некоторое расстояние Петрович вынужден был остановиться. В бутылке еще оставалось где-то половина «беленькой». Петрович снял рубашку, залил руку драгоценной жидкостью из прозрачного сосуда и,  перевязав укушенную руку, пошел дальше к электричкам.
По пути голова начала кружится. Солнечный свет вместо радости стал приносить резь в глазах. Шумы просыпающейся природы стали раздражающе громкими, до боли в голове и звона в ушах. Сердце же начало биться, как пламенный мотор, тяжело бухая в груди.
Придя на станцию, Петрович был уже слегка не в себе. Войдя в первую попавшуюся электричку, он был рад сесть на скамейку, откинуться, и закрыть  глаза.. Он даже не заметил, что электричка  шла не туда, куда ему было надо (в Москву), а в противоположную сторону, то есть в сторону Рязани. Петрович так и не понял, что умирает.

В вагоне электрички кроме Петровича оказался только один гастербайтер, который после ночной смены, спокойно себе спал на скамейке электрички, обитой «кожей молодого трехгодовалого дермантина»
Укрывшись своей курткой и негромко посапывая, гастербайтер даже и не повел ухом, когда к нему спящему приблизился пошатываясь высокий, худой и жилистый мужик в немного запачканной ветровке, рубашке и трениках. Навалившись на беднягу мужик сразу вцепился в него зубами. Причем, как-то так получилось, что вцепился мужик несчастному прямо в горло, почти сразу повредив ему сонную артерию, поэтому гастербайтер даже не успел толком испугаться, почти сразу перейдя в мир иной….
Электричка точно по расписанию подъезжала к славному  городу Рязани. Петрович сидел на полу в одном из вагонов, ближе к середине и спокойненько себе закусывал рукой несчастного гастербайтера, обгрызая ее словно куриную ножку. Да-да, вот так спокойно и не напрягаясь грыз руку еще недавно живого человека. Буднично и даже со вкусом. Не хватало только влажных салфеточек и беленького слюнявчика, ну чисто, чтобы ветровку не запачкать.
Электропоезд постепенно замедлил ход и плавно, издав громкий шипящий звук, затормозил у платформы станции Рязань. Высокий и жилистый мужик в заляпанной кровью футболке и ветровке какой-то уж совсем нетрезвой походкой вышел на перрон. Вокруг ходили люди, но Петровичу они виделись исключительно в виде красных и сочных кусков мяса….