Главное, здоровье!..

            

«…Когда ты умрешь, я желаю, чтобы тебя похоронили
в гробу, сделанном из столетнего дуба, который
посадят завтра…»

    Вчера Семён ездил на похороны. Слёзы, речи… После похорон, по традиции, лёгкое угощение на столиках перед входом  на  кладбище. Так всегда: сначала скорбные речи о покойном, а затем… пожалуйте к столу.
    В последнее время Семёну приходилось часто бывать на кладбище. Обильнее и вкуснее кормили бухарские. Тут и «самса», и чебуреки, и еще что-то восточное: или перчёное, или сладкое… короче говоря, уходишь с кладбища в хорошем настроении.   В  этот же  раз холодные пирожки (бурекасы) с картошкой и какие-то конфетки – так, ничего особенного… Покойный был большой поэт – могли бы и стол хороший накрыть, хотя бы из уважения. Если бы не кладбищенский служка Цвика, то и кадиш (поминальную молитву по умершему) сказать было бы некому. Среди провожающих не было никого, кто  так хорошо  владел  ивритом и,  тем более, знал молитвы.
    Семён съел холодный бурекас, спрятал шоколадный батончик в  карман и подошел к Цвике.
    - Я слышал, - неуверенно начал он, - что можно купить себе место на кладбище. Говорят, что это даёт шанс на долголетие.
    Об этом ему, однажды, поведал раввин Хабадской синагоги -  Мендель. Цвика посмотрел на заплаканное лицо вдовы и отвел Семёна в сторону.
    - Сейчас могилы не продаются, – негромко сказал
 он.
     - Если места не продаются, то зачем Цвика отвёл меня в сторону, - подумал Семён.
    - И что, Цви, ничего нельзя сделать?
    - Потом поговорим, - многозначительно ответил кладбищенский  служка, Цвика.
    - ОК! –  сказал Семён, шёпотом, и удачно схватил
последний бурекас с картошкой. Дожевывая холодный пирожок,  вспомнил он  любимое выражение  своей бабушки, старой одесситки, мадам Рубинштейн: «Вус фаре за интерес – торгует на убыток!»
Через неделю ему позвонил Цви:
    - Ты еще не передумал? - спросил он.
Семён был воспитан в суровых советских условиях. Слово надо держать. Это вам не израильский вариант: «человек хозяин своего слова – захотел дал, а захотел взял обратно»…
    Сын Семёна, Даник , который приехал из России спустя 20 лет после отца, говорил:
    - За базар надо отвечать!
И Семён с ним был согласен. С Цвикой он встретился в синагоге, после вечерней молитвы. Цви
пристально посмотрел на Семёна.
    - Ты уверен, что не передумаешь?
Семён сделал удивлённое лицо.
    - Нет, не передумаю… - и тоскливо подумал:
 «Сейчас меня будут разводить…»
    - А это действительно продлевает жизнь? – с надеждой спросил он.
    - Конечно! – воскликнул Цви. – Это самое лучшее
вложение денег. Святой, Благословенный, таким евреям продлевает жизнь… Правда, на нашем кладбище участки уже не продаются…
    Семён почувствовал, что его затягивают в переговорное болото, и следующей его фразой должно быть: «И что, ничего нельзя сделать?»
    - И что, ничего нельзя сделать? – спросил он.
    - Надо подумать, - приподнял  левую бровь  Цви.
    - Мне надо поговорить с женой, - сказав это, Семён сам себя похвалил…  Хитрый ход.
Дома он долго не мог найти повод для разговора с
Фаиной. Как обычно, вечером, она сидела около зеркала и делала маску: мазала лицо сметаной и накладывала вторым слоем нарезанные огурцы. Она где-то вычитала этот рецепт, и он ей очень нравился. После процедуры она соскабливала то, что осталось от сметаны, и вместе с огурцами отправляла в рот. Это был её ужин.
     Сегодня  Фаина ездила в Петах Тикву и, на удивление, не потеряла ничего. Она была женщина умная, но очень рассеянная, и часто теряла очки, шарфы, кошельки, деньги в автобусах, пригородных поездах, будучи в гостях или на работе…Везде, где только можно… Сегодняшняя поездка прошла гладко, ну разве только в автобусе она потеряла автобусный билет, но её спас водитель, который подтвердил контролёру, что она за билет заплатила и не едет «зайцем».  Семён частенько шутил:
     - Большая удача,  Фуфа, что ты не берешь в поездку
холодильник...
Эту шутку он повторял всякий раз, с различными
вариациями. Вместо холодильника мог бы быть
письменный стол или телевизор, или еще что-то,
громоздкое…
    - Фуфочка, как ты смотришь, если я куплю  себе могилу?
У Фаины отвалилась челюсть, одинокий кусочек огурца повис на нижней губе.
    - Что? Что ты сказал?
Семён кинул журнал на стол.
    - Ты что, моё сокровище, и слух сумела потерять?
    - Идиёт, повтори, что ты сказал, - Фаина слизнула огурец и закашляла.
    - Я хочу купить себе место на кладбище!
    - Зачем, сумасшедший?
    - Говорят, это продлевает жизнь!
    - Что?
   - Что, что! Жизнь продлевает…
    - Кто тебе это, дураку, сказал?
    - Раввин Мендель…
Дальнейшая беседа, неожиданно для Семёна, перешла в совершенно другое русло.
    -  Значит, себе ты хочешь купить могилу, а мне нет!..
Ты всегда был эгоистом! И думаешь только о себе. Видеть тебя не могу! – закричала Фаина и запустила в Семёна ложкой, которой соскабливала сметану …
    Следующая встреча с Цви произошла в овощном магазине.
Цви, увидев Семёна, радостно пожал ему руку. После
обязательных израильских вопросов: «Как дела? Что
слышно?» (Есть четыре или пять аналогов вопросов-
приветствий, которые по-русски означают то же, что и
первые два) Цви, понизив голос, спросил:
    - Ну, ты уже разговаривал с женой?
    - Разговаривал, - ответил Семён, крутя в руках баклажан.
    - Жена согласна?
    - Она спросила сколько стоит место.
    - Ожидается, что цена увеличится почти в два раза!
    - Когда?
    - Скоро, поэтому надо спешить!
    - Так сколько?
    - На сегодняшний день -  семь тысяч. Но что стоят деньги по сравнению с продлением жизни. Ты ведь знаком со Авраамом, который живёт в «треугольниках» (так называют дома с треугольными балконами)?  Понимаешь,  он купил место…
    - Ну, и что с того? – вырвалось у Семёна…
    - Что с того…  Теперь – спит спокойно!  У него есть надежда…
    - Надежда…  Не дороговато? -  уныло спросил
Семён.
    Таких денег у него, конечно, не было. А если еще и для Фаинки могилку прикупить…Смешно подумать.
По выражению лица потенциального клиента
городского кладбища  Цви понял, что вопрос с покупкой закрыт. Он похлопал Семёна по плечу и сказал, глядя куда-то вверх: «До 120 тебе, будь здоров! Это самое главное!»
    Вечером Семён сообщил жене цену на двуспальную могилу и сказал, что хочет взять ссуду в банке.
    - Я всегда знала, что ты меня любишь! – Фаина обняла его за шею, -   вот только не надо мне врать про ссуду, Сёмочка, я ведь всегда вижу, когда ты врёшь… Так сколько же  стоит наша  могилка?