Достучаться до Ангела

«…И кроме наших глаз, прикованных друг к другу                в полутьме, ничто уже не связывает нас…»   
                И. Бродский

Такси мчится по влажному шоссе с явным превышением скорости, а это чревато. С утра за городом лежит неопрятный туман. Грязно-жёлтый густой, как забродивший кисель. Вон в ложбинке клубятся его оседающие клочки. Слева за стеклом пошли унылые поля скукоженного почерневшего подсолнечника. Не убрали вовремя, теперь уже и не уберут – конец ноября. В моём детстве в это время уже вовсю ребятня каталась на лыжах.
- Эй, Шумахер, не гони так, у нас в запасе, как минимум двадцать минут.
- Я резину поменял на новую, слышите, как поёт, не хуже Ваенги.
Везуха, еще один человек с дикими ассоциациями на моем пути.
- Вот доставишь меня в аэропорт, потом сколько хочешь испытывай свои шины.
Водитель обиженно засопел, но скорость сбросил. На обиженных воду возят. Про пассажиров в пословице ничего не сказано. Ну и ладно. Уже и парковка показалась.  перед терминалом.
Лечу нынче в командировку в Австрию. Хорошо бы быстро справиться с работой и предать себя праздности. А уж в блистательной Вене есть где это сделать. Хочешь, если не достаёт острых ощущений , в Пратер с его аттракционами. Для романтиков-созерцателей лучше в гости к Сиси* в Шёнбрунн – летнюю резиденцию австрийских императоров.
Отель «Кайзерхоф», где я заказал себе номер, располагается в центре столицы. Не дворец и не замок, но всё-таки царское подворье. Как говорят французы– положение обязывает. Рядом «Карлсплац», дальше в пределах видимости фонтан и колоннада с памятником советским солдатам. Через трамвайные пути, левее здание знаменитой оперы, тут же стоянка конных экипажей. А мимо течет главная улица Кернтнерштрассе, ведущая к собору Св. Стефана.     В шпиль этого собора навечно впаялось турецкое ядро, которое сдуру влепили османы во время осады города в XVI веке.
Надо будет подняться на смотровую площадку, потратить час на обзор. А то стыдно, право. Столько раз посещал Вену, кофе отменный местный пил, «Захер» торт пробовал (без надлежащего трепета), а окрестности осмотреть с высоты поленился. Хотя, отсутствие любознательности еще не грех, по большому счёту есть и другое, за что можно укорить себя. Верующие иудеи соблюдают 613 заповедей. Христианам полегче – у них всего осталось лишь десять ограничений. Нам, мужикам, труднее всего соблюдать седьмую заповедь – «Не прелюбодействуй». Это же надо наступить на горло собственной песне! Ну, не на горло, где-то рядом.
Кстати, знаете почему цифра семь перечеркнута наискосок? – А потому, что когда Моисей стал вслух зачитывать текст со скрижалей и дошёл до этой стратегической установки, еврейские мужчины начали орать: «Зачеркни, зачеркни!!!» Ну он и перечеркнул семёрку.
Это я шучу так, пытаясь отогнать неосознанную тревогу. Вот достало, скорей бы объявили посадку на рейс. Как-то с утра не по себе. Сначала зёрна кофейные пережарил, пришлось заваривать чай. Собираясь в дорогу, не смог сразу отыскать несессер. Проверил шкафчик в ванной, книжные полки в прихожей, секретер в кабинете ничего похожего не нашлось – как корова языком слизала. Разнервничался, велел себе собраться - не гоже спотыкаться на пустом месте. На автомате достал с антресолей чемодан и именно в нем обнаружил искомый предмет. Так и не вспомнил при каких обстоятельствах он там очутился. В прошлом году в Португалии точно пользовался отельными принадлежностями, потому что забыл дома несессер.
А чемодан я брал с собой в Ташкент гораздо раньше. Как раз перед затяжной депрессией по поводу потери двух близких людей. Нет, они продолжали существовать для остального общества. Это я их вычеркнул из своей жизни. Именно тогда многомудрый азербайджанский коллега как-то промолвил, глядя на мой унылый вид: «Господь Бог иногда отбирает у тебя серебро. Но только затем, чтобы дать взамен золото». И я ему поверил, когда через год и один месяц появилась Она!
Друзья говорят, что я крепкий и надёжный, как мебель из дуба. Иногда сравнивают с закалённой сталью. Думаю, что в шутку, потому что нет во мне истовости Павки Корчагина. И в юности я не был хулиганистым подростком. Обычный парень – в меру осторожный, в меру обезбашенный.
Что касается нынешнего цвета побежалости на висках и в бороде (седина с голубоватым оттенком) – это фамильное. У меня мама и дед с возрастом приобрели совершенно благородный окрас. Правда, мой друг по жизни аналитик, металловед и дипломат, бывает же такое сочетание интересов, считает седину приметой психической и физической обработки организма. Дескать, по аналогии с человеческой сединой, появившаяся радужно-оксидная плёнка на металле не более как последствие упрочения стали.
Однажды во время нашей прогулки, не помню уж к чему, он упомянул маму Ахиллеса – нимфу Фетиду, которая закаляла сына попеременно в пламени кузницы Гефеста и холодной воде Стикса. И добавил с сочувствием, когда я споткнулся:
-Берегите ноги, сударь. Вот пятка у античного героя, за которую его держала мать, осталась незащищённой. Чем и не преминул воспользоваться доисторический киллер - троянец Парис.
Отсюда,  из этого события произошла фраза: «Благородный дон поражён в пятку», одно из запоминающихся выражений первого прогрессорского романа братьев Стругацких. Потом кто только не перепевал эту  тему по поводу и без.
Не ровняя себя с классическим древнегреческим героем, хочу отметить, что моя жизнь с раннего детства потребовала неимоверных усилий по созданию условной защитной оболочки. Иначе, как было выжить маленькому пацану в дифтерийном аду, продолжавшемся целых полгода. Мое спасение происходило в главном военном госпитале Питера. Гражданские же больницы, куда обращались родители,меня сразу отнесли к безвозвратным потерям.
Только через шесть последующих лет тяжелейшей борьбы и ограничений я смог догнать сверстников в физическом развитии и даже выполнил первый юношеский разряд по велоспорту. В общем, дословно проиллюстрировал строки Пастернака: «С кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой».
Но, увы, как и у Ахиллеса, у меня есть своё уязвимое место – верю я людям! И дружу, и влюбляюсь на полную катушку, иногда допуская в своё личное пространство непорядочных особей. За что и был дважды наказан – предательством друга и изменой женщины. Об этом я уже поведал ранее. Хорошо, что эти события были разнесены во времени. А то не могу представить, как бы справился. Уж очень тяжко было. Наверное, каждый, в ком есть душа, пропускает через себя всю горечь разочарования. И выход из этого состояния у каждого свой.
Кто-то надеется на время, которое, как известно, лечит. Кому-то в помощь алкоголь или травка. Я ушёл в работу. До изнеможения, чтобы не вспоминать свой крах. Спать без снов, вставать утром без бодрости. А вытащила меня из трудоголизма Она, случайно встреченная девочка-женщина, с тонкими аристократическими запястьями и щиколотками, с золотым ореолом над головой.
Полетело, закружилось пространство, окрашенное в цвета счастья. Окутало враз меня. Воистину не даром было забрано серебро!
Познание друг друга только увеличивало мою тягу к этой необычной девочке с обаятельной улыбкой, шелковистой нежностью пальцев и сумасшедшей пластичностью, выработанной многолетним фигурным катанием. Вот такое наваждение произошло. Кто бы мне рассказал – не поверил, что это случится. Хотя, из грязи в князи?! Можно и так трактовать этот высочайший эмоциональный всплеск.
Полгода — это огромный срок, если примерить его на себя, да ещё перевести этот отрезок времени на минуты. Получается угрожающее число – триста тысяч. А о секундах и говорить страшно. Сколько нежности могло бы уместиться в этот период. Ан, нет! Ни её дыхания, не лукавых губ с привкусом райских яблок из сада наслаждений. Был праздник, да закончился в один момент. Осталась только память, колющая, болезненная, как ссадина. И письмо прощальное. До сих пор, как наяву, вижу фосфорический блеск финальных строк. Слепит, выбивает слезу, словно ледяной ветер. И никуда не убежать от этой фразы: «Прости и отпусти меня...Удачного расположения звёзд для тебя, Мастер!»
Я ощущаю мир, в первую очередь, через запахи. Хорошее и плохое пахнет по-разному. Даже слова для меня имеют свой аромат. Может в прошлой жизни я был собакой или парфюмером? Хотя, эти два сравнения некорректны. Захудалый дворовый пёсик различает более миллиона запахов, а человеческий нос слабее в сорок восемь раз. Ну, а я, как раз исключение, нюхач, каких немного. Но, не дай Бог ощутить кому-то тот ураган запахов, в который я попал в парижском «Доме Духов» в поисках сувенира. Ужасно тонуть в удушающей волне множества ароматов, распадаясь сознанием на молекулы. Так и погиб бы ни за понюшку табаку(Вот какая игра смыслов – во многих парфюмах обязательно присутствует табачная нотка), если бы меня не вытолкнул на улицу чернокожий секьюрити. Оказалось, это я такой «впечатлительный» не один. У охраны на этот случай имеются соответствующие инструкции и набор лечебных аэрозолей.
В остальном я, как большинство людей, по слуху, зрению и тактильным ощущениям соответствую возрасту, образу жизни и профессии. Для тех, кто меня не знает, сообщаю – довольно успешный юрист, посвятивший последние двадцать лет поиску прорех в законодательстве нашей страны. Впрочем, уже пять лет наличествует и международный сертификат, позволяющий действовать и в дальнем зарубежье.
Внешность у меня броская за счёт умных глаз, бороды и выдающегося носа,и это не хвастовство.  Так я однажды случайно подслушал  описание себя, перекуривая в скверике перед судом. Рост высокий, улыбка обаятельная, обувь всегда начищена. Это ещё с детства привычка, поскольку моей священной обязанностью было доведение до зеркального блеска отцовских офицерских сапог, своих ботинок и маминых туфелек.
Раньше носил на левом запястье плоский серебряный браслет. Не для пижонства. Всех дел то – гравер нанес на пластину личный армейский номер, группу крови и резус-фактор. Но после намека, что Она не терпит присутствия серебра, дескать аллергия, снял его в одночасье.   
Да, я еще и пишу. Почти как Абдуллаев. Нет, не так много, зато веселее. Так, по крайне мере, говорят читатели моих семи книжек.
У письма из утренней почты, был вполне приличный вид. Нестандартный зеленый конверт с легкомысленной ромашкой в левом верхнем углу. По центру четко выписано курсивом моя фамилия, с пометкой лично. Правда отсутствовала на конверте, принятая в деловом мире аббревиатура RSVP* Но это ничего не значило. Может в моем ответе не нуждались, или отправитель не владел правилами цивилизованной переписки. Почему-то я бессознательно сразу выбрал это письмо из вороха обширной корреспонденции.  Тревогой от него веяло, некой мистикой,
как от обложек романов Стивена Кинга. Лист, извлеченный из конверта, отдавал странным запахом, напоминающим корицу. Так, по моим ассоциациям, пахнут болезнь, старость и вдовство. Но вопреки ощущениям, я сразу понял, даже не вчитываясь в текст, что это Она!
Да, так, с большой буквы. Именно эта манера обращения спонтанно сложилась в первый момент знакомства – Он и Она, и никаких других вариантов. «Что в имени тебе моем?» – писал Пушкин и был прав. Мы оба хотели начать все с чистого листа. Незачем на себе нести груз прошлого!
Никоим образом не вдова с кучей болезней, а самодостаточное рыжеволосое чудо, с очаровательными конопушками на точеном носике. Обалденная улыбка открывает белоснежные ухоженные зубки. Идеальные, надо сказать, только правый верхний клычек чуть выступает, но это Ее не портит. Из необычного - одежда из коллекции Джона Гальяно «Падшие ангелы», которая абсолютно вписывается в ее образ. Да, черная, как смоль кошка, по имени Черри, признавшая меня за своего с первой минуты.
Послание начиналось с подробного перечисления моих достоинств. И такой я был хороший – внимательный, щедрый и ласковый, что хоть к ране прикладывай с лечебной целью.
В схеме развития наших отношений до позавчерашнего вечера, весьма бурного, в хорошем смысле слова, данному письму места не находилось. Да и первые строки не несли ничего нового. Все уже было говорено, переговорено. Но судя по сладкоголосому запеву, в финале меня ожидала большая неприятность. Увы, интуиция меня не подвела. Вчитываясь в текст, я старался найти причину, побудившую Ее прибегнуть к эпистолярному жанру. И когда я дошел до слов: «На этом пике наших отношений, когда все великолепно, мы должны расстаться. Потому, что дальше будет только хуже».
Я понял почему именно письмо. Глядя глаза в глаза, такое сказать и объяснить невозможно.  Язык не повернется, да и я по ходу разговора смог бы убедить ее не совершать ошибки под влиянием какого-то сиюминутного гормонального всплеска. Это всем известно, что у женщин периодически «едет крыша». Такова уж физиология у дочерей Евы.
В зеркале замечаю краем глаза, как непроизвольная гримаса скривила мой рот. И левая щека немеет. Злость, негодование, неприятие – каким словом охарактеризовать эту катастрофу? Почему нам надо быть врозь? Ведь несколькими строками выше Она прямым текстом пишет, что такой заботы, ласки и полноты наслаждений не смог дать Ей ни один мужчина!
Оторвавшись от чтения, я медленно прошел к секретеру, достал бутылку вискаря и присосался к горлышку. Какой там этикет. Дорогущий ирландец огненным комком прошел по пищеводу и ухнул в желудок. Потеплело под ложечкой и щеку попустило. Не валиум же принимать, как какой-нибудь институтке из прошлого века.
Как ни печально это осознавать,  но все сказанное и написанное в мой адрес оказалось иллюзией, рожденной бурным оргазмом, растянутым почти на два месяца. А может это была искусная имитация чувств, вхождение в образ до физиологического абсолюта? Говорят, у великих актеров такое случается. Могут и в обморок упасть с полной потерей рефлексов, ежели вжились, вросли в роль. Но это же на краткий миг, в лучшем случае час. Невозможно театральную вспышку страсти поддерживать неделями. Сгорят нервы, все сгорит к такой-то матери!
До сегодняшнего дня, когда я спалил свой утренний кофе, у меня нет ответа вопрос – Почему? За что? Ведь не считать же за истину строки, где Она пишет, что всю жизнь искала меня. Шла в поисках очень долго, ошибалась, а найдя, вдруг поняла, что не готова остаться!
Нет ответа и не спросишь у ясеня...
Перебрав в голове варианты объяснения столь нелогичного поступка с Ее стороны, я сразу отмел комплекс Дон Жуана. Мужчина, еще не выстроив отношений, начинает бояться разлуки, это у него в ментальности.  Поэтому и уходит прочь от той, кому вчера еще клялся в любви. Этакая профилактика психотравмы. Но, что ощущает женщина, предлагая расставание после головокружительной близости? Кем представляет себя? – Царицей Тамар, убивающей юношу за ночь любви, или самкой богомола, которая откусывает голову партнеру после оплодотворения? Молчание... Правда есть еще одна версия – ушла из-за того, что не захотела изменить себя, быть зависимой от пробудившейся любви, от удовольствия,полученного от заботы обо мне. Хотя, со временем от хлопот тоже убегают, когда устают.  Кто знает?  А Ведь я помню Ее взгляд в июне. Невзирая на жару, от которой плавились мозги у народа, Она привезла через весь город в мой офис термос с холодным яблочно-имбирным фрешем. И глаза Ёе сияли,и  такая вселенская в них забота пополам с нежностью была. Это сыграть невозможно.
От нелюбви умирают. Особенно старики, дети и собаки. Мне сорок три, отходить еще рано... работа и хобби у меня творческие, в охотку и дышится, и пишется. Вот только в присутствии Музы получалось все значительно ярче, образнее. Проверено мнением коллег по перу. Стихи в Ее  честь  были легки и светлы, как картины импрессионистов И рассказ, написанный тогда, в середине лета, получился необычный, совершенно не в моей манере письма. Будто надиктованный Ее разумом.
Сижу я в зале ожидания, вспоминаю, в который раз мысленно беседуя с Ней. А надо бы переключиться на предстоящую работу. Ведь неплохую денежку предлагает хороший австрийский человек, если я избавлю его от внимания налоговых церберов. А фискальная служба противно-въедливая во всем мире. Даже наличие в окружающем пространстве звуков вальса «Сказки венского леса» не делает мягче офицеров налоговой полиции. На этот трудовой подвиг в Вене меня сосватал бывалый адвокат Илья Бондарь, с которым в позапрошлом году вместе отбили от неправомерных претензий одну нехилую ресторанную фирму в Берлине. Да так успешно действовали, что приобрели у тевтонов репутацию серьезных юристов. Но гонорары, по сравнению с западными коллегами, мы получили поменьше, процентов на тридцать. Буржуин денежкам счет ведет!
Вот и приглашение на контроль. Неудобно, что надо снимать часы и ремень. Хорошо, хоть не босиком под рамку идти. Таможня без вопросов. Всей клади - дорожная сумка и маленький чемоданчик. На пограничном контроле глянули на фотографию в паспорте, проверили наличие визы, шлепнули штамп и свободен, почти экстерриториален. Прошелся по залу, заглянул в Дьюти-фри. В бар заходить не стал. Там кофе пить – себе дороже будет. Космическую цену еще можно пережить, но качество! Такое впечатление, что бармен заваривает отходы шинного производства, купленные по дешевке при ликвидации нашего знаменитого завода.
Как-то не ко времени накатило прошлое. Мне надо настраиваться на работу, кураж боевой в себе лелеять. А тут сплошная грусть с элементами юношеской романтики. 

«Пробегают по стенкам тени
 И спасаются от машин.
Я раздавлен под той неделей
Когда вместе с тобой грешил». *
Ну да, похороните меня за плинтусом. Разбит и уничтожен, как швед под Полтавой. Нет! Хватит хандры, преображаюсь в железного дровосека. Выбрал свободное кресло, достал папку с уставными документами, вчитался. Плохо что-то получается. Не настраивается душа на деловой лад. Тогда зайдем с   другой стороны. Не мытьем, так катаньем.  Превратимся на время в психоаналитика,  коих  учат  в
 Санкт-Петербурге на Большом проспекте.
Влечение особей противоположного пола друг к другу имеет бесчисленное количество составляющих. Но, по моему скромному мнению, три компонента присутствуют всегда. Это как три источника марксизма (старшее поколение меня поймет).
Опять облажался! Пример явно неудачный, жизнь доказала несостоятельность не ко сну упомянутой теории.
Итак, возьмем простейшую конструкцию человеческих отношений. В основе условной пирамиды лежит телосложение субъекта, соответствующее канонам века, обществу, в какой-то мере профессии и требованиям творческой надстройки. А проще это звучит в пословицах многих народов – встречаем по одежке, если за одежку считать костяк и мышцы. Эта позиция оценивается визуально. В исключительных случаях наощупь. Но учитываться по любому она должна.
Следующим на торг выставляется интеллект. Глупые красавцы не нужны никому. Они даже в сказках фигурируют нечасто. Иван-дурак у русских, Ганс-простофиля у немцев, Жак-простак у лягушатников. Умный человек всегда выглядит эротично. За исключением интеллектуала Вассермана, современного Вассермана.  Тот, из девятнадцатого века выглядел вполне респектабельно и в каноны 
вписывался.
Исключительным дополнением к красоте и уму будут бонусы в виде бархатного баритона, с набором соответствующих модуляций. Речь должна быть правильной с точки зрения грамматики и сдобрена малой толикой иронии. Из вышесказанного вытекает и третья составляющая – ОБАЯНИЕ. Это вершина нашей пирамиды. Ну, никак без него не обойтись, ни в суде, ни в ЖЭКе, не говоря уж о личной жизни.
Вот и все рассуждения, которые сводятся к тому, что моя несложная конструкция отношения полов  жизнеспособна и красива. А красота – это торжество функции. Так было задумано Творцом.  И это постулат!
Эк, я сформулировал. Даже самому понравилось. Но почему, когда я подумал о Творце, пахнуло едва уловимым запахом знакомых духов «Мадам Вандербильд»? Сдвиг по фазе у меня пошел что ли? Принюхиваюсь – точно Ее аромат сквознячок принес. И тут же ощущаю чей-то взгляд, покалывающий левый висок. Осторожно чуть поворачиваю голову, и сердце улетает вниз, в сторону пяток. Ну никак этого не может быть – из-за стенда с прессой и проспектами выходит Она. Да, да именно та, которая рассталась со мной. Та, которой я не успел или не сумел задать тьму вопросов. О которой только что вспоминал с нежной горечью.
Первая мысль – это мираж. Неудачная иллюстрация к лемовскому «Солярису». Каким образом Она здесь? По моим сведениям, барышню недавно видели на другом конце земного шара, на Потомаке.
Но это несомненно Ее губы, с блуждающей полуулыбкой, округлые в полмира глаза с изумрудным оттенком, темного золота пряди волос. Рядом вышагивает особь мужского пола, под метр девяносто, облаченное в тусклое пальто, поношенные джинсы и альпинистские ботинки на толстенных протекторах. И сам этот парень со смешным носом-бананом такого унылого вида, словно его моль побила. Типичный Пьеро в исполнении самодеятельного актера из глубокой зарубежной провинции. Но, он при Ней и это явно, поскольку пытается что-то рассказывать спутнице.
Равнодушно отворачиваюсь, вроде бы встреча меня нисколько не волнует. Иллюзия она и есть иллюзия, и нефиг эмоционировать.
Усаживаются почти напротив, нас разделяет проход по залу, метров шесть-семь. Смотрит на меня в упор. Привычным жестом убрала прядь с глаза.
Только бы не сорваться – твержу про себя. А перед глазами вновь всплывает: «... ты интересный, сильный и щедрый мужчина. И первый в моей жизни, подаривший всю гамму чувственных наслаждений, я прошу прощения за причиненную тебе боль, и целую в последний раз, как твоя любимая. Прости и отпусти меня...».
Тусклый альпинист не ощущает драматичности момента. Журчит что-то на ухо своей соседке. А Она, почти брезгливо передергивает плечом, отстраняясь от парня. И смотрит, смотрит на меня немигающим взглядом Василиска*.
Судорожно пытаюсь вспомнить наставления Якова Шпренгера из первой части трактата «Hexenhammer»**. Это касается плотских отношений с инкубами и суккубами.*** Как удалось мне когда-то осмыслить прочитанное на старонемецком, спасения от демона надо просить у Ангела-хранителя. Да еще провести довольно длительные и сложные обряды. Так что мне нынче впору, как гоголевскому Хоме Бруту, рисовать вокруг себя охранительный круг.
Невидимую со стороны дуэль взоров прерывает механический голос, повторяющийся на трех языках приглашение на посадку в самолет, следующий рейсом до Вены.
И в автобусе меня настиг Ее взгляд. О чем говорили Ее глаза непонятно. Но, явно не о раскаянии.
Условно красивые девушки в красной униформе и шляпках-таблетках на голове встречают пассажиров дежурной улыбкой и тщательно выговариваемой фразой на русском языке, но с явным штирийским акцентом, от которого за версту несет запахом рассыпчатой каши «Штерц», смальцем и свиными шкварками.
Мое кресло, крайнее в ряду,почти в хвосте самолета. За мной тамбурочек для персонала и чуть дальше кабинка туалета. Она со своим унылым Пьеро устроились впереди у аварийного выхода. Там этой коломенской версте поудобнее, есть куда ноги пристроить. Значит бронировали билеты заранее. Теперь уже у меня появилась возможность рассматривать золотые пряди волос на затылке, хрупкую шею, окруженную широкой горловиной свитера. Периодически в поле зрения попадал и нос-банан, склонявшийся к Ее голове. Нет, не дотягивает этот Пьеро до моего уровня. Разве что ростом повыше меня. И то может быть не выше, а длиннее. Как однажды четко сформулировал в беседе маленький корсиканец с одним из своих многочисленных адъютантов – «Дурак, не выше, а длиннее!». При этом шутя  пригрозил своему клеврету укоротить его на голову, вроде как уровнять с императором…
Взревели двигатели и, набирая ход, самолет порулил к взлетной полосе. Короткий разбег и мы в воздухе. Стукнули убираемые шасси, а через несколько минут загорелось табло, разрешающее расстегнуть ремни.  В салоне зашустрили местные феи в одежке цвета спелой моркови, предлагая напитки. А минут через двадцать в сторону туалета потянулись страждущие. Рефлекс соответствующий, обусловленный волнением, никто не отменял. А лететь еще почти три часа.
Совершенно неожиданно, после стресса, вызванного появлением «сладкой парочки» я уснул, словно провалился. Перегорел адреналин, и глоток коньяка – презент от авиакомпании, сработал как снотворное. А может быть Её флюиды подействовали. Очнулся через час, словно подтолкнуло что-то. Внизу проплывали какие-то горы с заснеженными верхушками. Глянул вперед - Она усаживалась в кресло, пропустив толстяка с блестящей лысиной.
Прислушался к организму – вроде все в норме. Но для порядка надо бы сходить в туалет, пока для меня не настало время «Ч». Проходя через тамбурок, я невольно стал свидетелем разговора двух стюардесс, готовящихся к тому, чтобы разносить для пассажиров товары из Дьюти-фри.
- Kannst du dir vorstellen, Lotta, diese Russen sind so ungepflegt und v;llig unberechenbar!              (Представляешь Лотта, эти русские такие неопрятные и вообще непредсказуемые!)            - Was ist geschehen, meine Liebe? Hat jemand neben die Toilette gepinkelt?              (Что случилось, дорогая? Кто-то пописал мимо туалета? - Gl;cklicherweise nein. Irgendein Idiot hat mit Lippenstift auf dem Spiegel geschrieben. (Слава богу нет. Какой-то идиот написал помадой на зеркале.) - Was war da denn geschrieben? (Что там было написано?) - Wer kann denn schon ihre barbarischen Buchstaben verstehen?! (Кто же сможет понять их варварские буквы?!)
- Also noch mehr Arbeit f;r die Putzkraft!  (Вот ещё кусок работы для уборщиц!) - Okay, mach dir keine Sorgen, das ist nicht unser Problem.   (Ладно, не волнуйся, это не наша проблема. )

Извинившись, протискиваюсь боком в сторону" WC".Дверь в туалетную кабинку складывается в гармошку. Поворачиваюсь к зеркалу. Любопытство и мне не чуждо. На стекле размашистыми алыми буквами наискосок написано всего четыре слова: «Я все помню, Мастер!»
Мозг ещё не осознал, а тело уже рефлекторно подалось назад.Это был удар под дых. Действительно ни вздохнуть, ни выдохнуть. А перед глазами радужные круги  мелькают. 
Кошке снова резали хвост по частям!
Ну помоги же, Ангел-хранитель! – взвыл я, как купец Бабкин. Качественно так взвыл, даже самолет тряхнуло, а радужные кляксы исчезли. Глубоко вдыхаю, как после выныривания.
И тут же спасительно всплывает в памяти фраза, прочитанная когда-то: «Один из самых счастливых моментов жизни – это день, когда ты найдешь в себе мужество отпустить то, что ты не можешь изменить».
Вытираю холодный пот со лба и понимаю –  этот день пришел.
– Отпускаю тебя! Отпускаю тебя! Отпускаю тебя! – мысленно повторял я как заклятие. – Отпускаю…
НАДЕЮСЬ, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, МОЙ АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ?!