Берхи

       Мама возвращалась с завода после отработанной смены. Сегодня был тяжелый день, станок несколько раз  выходил из строя, наладчик сбился с ног в поисках запасной детали, но смену она отработала и норму дала. В лицо бил колючий снежок, она прикрывала его ладошкой одетой в старую варежку.
 
На углу Луначарского и Гоголя, увидела на снегу лежащую женщину, она была мертва, рядом с ней полузамерзшая стояла маленькая девочка два- два с половиной года, не более. Мама остановилась. Нигде, никого, позвать на помощь некого, холод загнал по домам. В это время редкий прохожий появлялся на улице, так как дома согреваться было нечем, ни дров, ни угля. Все сидели, закутавшись во все тряпки которые имелись в квартире от той прошлой жизни, одеяла, пледы, пальто.

  – Как тебя зовут? - спросила ее, моя мама.

 Девочка с трудом приоткрыла замерзшие губки и ответила,- Соня.

- А фамилия твоя?

 - Берхи.
 
 Мама взяла ее на руки закутала телогрейкой и крепко прижала к себе.  Пойдем,  моя хорошая, домой. Мне при встрече сказала,- у девочки умерла мама, где она живет,  неизвестно, значит, будет жить у нас, а там посмотрим.

 Мама вытащила из кармана кусочек хлеба, который оставила после обеда в рабочей столовой, разломила его пополам и отдала нам.
 
На заводе она рассказала о случившемся, но всем было не до девочки, уставшие, голодные, не выспавшиеся люди падали на рабочих местах. Главное девочка не одна, у нее есть, кому о ней позаботиться. Так и жила Соня в семье из трех человек, я,  мама, и она, третий член семьи.

 Мама, где бы что ни достала, делила между нами поровну. Она нас называла  – тростинками, мы были тонкие и бледные, на нас всегда было столько одежды, что мы в ней передвигались с трудом, и все равно мерзли.

 Был у нас как ни странно одинаковый цвет волос и кудряшки. Мама к новому году готовила нам платьица, перешивая из своего праздничного, она в нем до войны ходила в театр. Обувь Соне досталась от меня, так как я старше ее была на три года. Моя обувь была почти новой, потому,как у меня быстро менялся размер обуви.

Закончилась блокада, увеличились пайки, мы выжили, мы остались жить, пусть даже еще не досыта ели, но уже при таком питании не умрешь!
Учитывая, что  я была старшей, мама поручала мне заботиться о Соне. Она стала называть мою маму, мамой. Она, когда первый раз услышала, хотела объяснить девочке, что она не ее мама, но посмотрев на меня, на мои умоляющие глаза, промолчала.

 Как мы выжили, знает только наша мама, благодаря тому, что она сама не доедала, полуголодной шла на смену, отдав нам свой паек хлеба. Но ничего не бывает вечного, пришел и к нам праздник, день Великой Победы.

   Мама,  сбросив наши лохмотья, в которые мы с Соней были одеты для тепла, надела на нас припасенные для этого дня ситцевые платья. На заводе к новому году дали по кусочку ситца: директор где-то раздобыл для женщин к новогоднему празднику, вот из этого кусочка, она сшила тайком от нас платьица.

 Надела нам белые носочки, мне туфельки, хоть и не новые, но еще крепкие, Соне мои сандалии. День был солнечный, теплый, мама взяв нас за руки, повела туда, где ликовал народ. Люди обнимались, смеялись, в глазах их светилась, настоящая радость.

 Нам встречать было некого, папа мой погиб в первый год войны, мама получила на него похоронку, но за людей мы радовались, кого эта похоронка обошла стороной.

 Стали восстанавливаться школы и институты, закипела жизнь к первому сентября.

 Возвращались солдаты домой, восстанавливали жилье, заводы, город жил, слышался смех и звучали на стройках песни. Мама ушла работать в свой институт, преподавала студентам.

 Через год меня проводили в первый класс, до школы я шла с мамой и Соней. Через три года, мы точно так же провожали в первый класс Соню. Шли годы, наступило время получения паспорта Сони.

 Женщина, заполнявшая бланки, сказала, - странно, фамилия у девушки не полная,или, очень редкая, сколько лет работаю, а такую фамилию, встречаю впервые.
 
      Мама рассказала историю ее фамилии,- возможно, она и не полная, но другой мы не знаем. Она, как-то еще в детстве, играя с самодельным мячом, сказала, что играла на площадке в мяч с папой Яковом. Я переспросила, но она, как бы очнувшись, сказала, что не помнит имя отца.То есть, имя произнесла самопроизвольно, оно где-то у нее было в подсознании.

 Паспортистка стала смотреть картотеку, а потом сказала,- сейчас у меня мало времени, я останусь после работы и посмотрю все варианты фамилий начинающихся на Берхи и, посмотрю имя Яков, при этом начале фамилии. Ведь возможно семья жила здесь, в Ленинграде, раз вы   нашли девочку и ее мать на улице. Сказала прийти через неделю. Мама отправив Соню на занятия сама, отпросившись в институте, поехала в паспортный стол.

Паспортистка дала список, который состоял из семнадцати фамилий,- вот все, что я смогла сделать для вас, а вы выбирайте, какую фамилию вы дадите девочке. Нашла я две фамилии Берхи, но имя Яков, не значится.
 
Давайте сделаем так, - сказала моя мама, - я разошлю по этим адресам письма и задам один и тот же вопрос, кто во время войны потерял маленькую девочку, без указания возраста и имени. И подождем, кто откликнется. Через месяц, в зависимости, как будет работать почта, мы узнаем результат.

 Прошло дней двадцать, постучали утром в дверь, на пороге стоял мужчина в летной форме, лет сорока.
- Спросил,- здесь живет Соня Берхифанд?

- Здесь,- сказала мама,- но с фамилией нужно уточнить, так как Соня нам назвала фамилию - Берхи.

- Это так говорила моя мама, она называла ее не Соня, а Берхи.

 На пороге появилась Соня, она только что закончила накрывать к завтраку стол, я готовила учебники к занятиям.

 Мама сказала, хотя она не успела договорить слово, Яков сказал за нее,- Соня похожа на свою маму, можно сказать, одно лицо. Вот я привез ее фотографии.

Действительно, в юности одно лицо.

 Соня на всех смотрела с испугом, затем подбежала ко мне и прижалась, обхватив меня за плечи.

- Но что ты Соня,- сказала я ей,- это же замечательно, что у тебя нашелся папа, вот у меня погиб, и уже никогда не будет.

Яков хотел подойти к Соне, но она отошла к маме и сказала ему,- я вас не знаю.

- Когда я уходил на фронт, ты еще была совсем маленькой, я не успел с аэродрома заехать домой и попрощаться. Вас должны были эвакуировать, что случилось, почему вы остались, теперь уже я ни узнаю. Бабушка твоя умерла от болезней и голода после того, как умерла твоя мама. Она лежала в комнате до весны, пока не вернулись соседи и не обнаружили ее мертвой.

- Страшная трагедия,- сказала моя мама.

-Я искал Соню по всем детским домам в городе и области, но девочки с такой фамилией не было. Я думал она погибла.

 Я очень вам благодарен, что вы спасли мою дочь, это все, что у меня есть в этой жизни.

-Я маму и сестренку не оставлю, буду жить с ними, а вы если хотите, можете к нам приезжать, - сказала Соня отцу.

 Яков сидел с глазами наполненными слезами, мне было их жаль, но и расставаться с Соней, это выше моих сил.

 Я сделала предложение, чтобы не рвать душу друг другу,- дядя Яков переезжайте к нам.

- Тогда у меня встречное предложение, переезжайте вы, у меня большая квартира, в два раза больше, чем у вас, там всем будет предостаточно места.

 Но мама отказалась от предложения. Теперь то,  став взрослой, я понимаю, почему?

Дядя Яков был у нас три дня, его ждала служба, он продолжал летать, в перспективе он должен был уйти на преподавательскую работу, так как его летная карьера подходила к концу.

Первой поступила учиться в университет я, через три года Соня. Родители наши, каждый год  в свой отпуск уезжали работать в пригород, на уборку яблок. Привозили сочные яблоки с красным бочком, мы с Соней съедали их за неделю, запасаясь витаминами на год.