Фантастически

/.../ Внезапно осмелев, я позволяю себе обтереть ладонью его лицо и убрать прилипшие к щекам пряди, чтобы не лезли в рот.
Мгновение спустя, я сама же испугалась того, что сделала. Собственный порыв показался мне слишком личным и даже несколько интимным. Мне подобные жесты не прощаются.

__________

Бедное раненное Чудовище.
Агрессивное и безумно несчастное.

Спешно убираю руку от чужого лица, но в следующий момент Стервятник сам вжимается щекой в мою ладонь. Инстинктивный спонтанный жест доверия, немой просьбы об участии и человеческом тепле.

*у меня захватывает дух*

Его хриплое прерывистое дыхание щекочет мне кожу на запястье. Это новое для меня ощущение заставляет меня покраснеть. Через некоторое время Птица открывает глаза и переводит на меня усталый взгляд.
Не отстраняется.
Не требует, чтоб я ушла.
Всё крепче сжимает в руке волшебную косточку и стоически терпит болевой натиск.

Его щека гладко выбрита. Лицо по-женски ухоженное, нежное на ощупь.
Воздух вокруг становится горячим и густым от какого-то необъяснимого напряжения. Нужно срочно чем-то заполнить возникшую паузу - хоть вскриками от боли, хоть всплесками воды от бесполезных примочек, хоть уговорами и слезами "Пожалуйста, потерпи ещё немного..."
Но ничего не происходит. Кроме прерывистого дыхания. Кроме моей ладони на чужой щеке. Кроме взгляда глаза в глаза. Раскрасневшаяся и взволнованная, я пробую убрать руку первой. И вздрагиваю, когда меня останавливают.
- "Эй, в чём дело?" - хочется спросить мне у Вожака, но слова застряли в горле.
В свете фонарика тень Стервятника по-прежнему неподвижна.

...

"А губы у него мягкие и тёплые", - это всё, о чём я успела подумать мгновение спустя. Поддалась очередному порыву, какому-то необъяснимому природному инстинкту. Осторожный целомудренный поцелуй, на который я ответила с неожиданным для самой себя восторгом.
Тихий стон добавил духоты в атмосферу. Стон то ли от боли, то ли от удовольствия. Испугаться и отстраниться мне уже не позволили. Прикосновение губ, соединение дыхания в одно. Боль в поперечной царапине ошпарила меня, но последующий поцелуй,заставил меня зыбыть о своём увечье. Меня саму пронзило током острого физического желания.
Немыслимо!
Мне стало странно и страшно от реакций собственного тела. Я позволяю себя целовать и хочу, чтоб меня целовали. Вот так как сейчас. Нежно. И, одновременно, настойчиво.

Его дыхание щекочет мне лицо.
- Я бы многое отдал за право называть тебя по имени, - срывающимся от волнения шёпотом произносит Вожак.

Тёплые подушечки пальцев.
Холодный металл перстней и колец.

Где-то внтури Птица вслушивается в свою физическую боль и пытается обстрагироваться от неё.
Вокруг нас создаётся тайна, которая включает в себя только троих: меня, Стервятника и его призрачного брата. Нужно что-то ответить Ему, но у меня иссяк весь словарный запас.
В сознании со скрипом уживается очевидность произошедшего: я только что целовалась с Папой Птиц, и мне было очень приятно.
Душно. Жарко. Щёки горят от смущения и восторга. Собственный вопрос кажется мне глупым и неуместным.

- Как ты себя чувствуешь?
- Фантастически, - загадочно отзывается Стервятник и когтистым пальцем закрывает мне вновь открывшийся рот.

В Гнездовище продолжается ночь.