1. Алексей Фандюхин Председатель Жюри

Творчество членов жюри Конкурса
«Золотое перо Алтая – 2018»
1. Алексей Фандюхин (г. Бийск) – Председатель Жюри, прозаик, Председатель Алтайского регионального отделения РСП

Алексей Фандюхин
(г. Бийск)

В шесть месяцев произнёс первое грозное слово: «Качай!» – когда подуставшая мамка прикорнула у детской кроватки; читать начал лет с пяти, что в далёкие шестидесятые было редкостью, а писать – не путать с «пи;сать» – начал класса с седьмого, когда учитель литературы, почему-то украдкой, носила в качестве «примера» мои школьные сочинения по классам. За грамотность была троечка, за литературную составляющую – «отлично». Писал заметки «про спорт» в городскую газету, писал много служебных бумаг и… дописался до первой повести, которую «ваял» целых пять лет… И …понеслось! http://www.proza.ru/avtor/alexfanduhinma
               

Гайка

            Появилась она в моей жизни как бы без спроса и, я бы даже сказал,                нежданно-негаданно. Нужды в ней особой-то и не было, да и сущность моя внутренняя всегда подсказывала да и требовала: собака по определению должна быть похожа на своего хозяина. Держал с десяток лет пару поколений скотчей – собачек английского джентльмена, храбрых, благородных . Вот это и было моё.
       А тут, тьфу! Никчёмное, но очень симпатичное чудище, случайно приблудившееся  в замерзающий от январской стужи дворик, обрамлённый тройкой взлетевших ввысь  новеньких четырёхэтажек, в одну из которых я переехал, пытаясь всё  поменять в своей жизни, начав  с чистого листа.
       Щенку, миленькой рыженькой собачке, на вид было месяца четыре-пять. Кавалькада дворовых мальчишек, притащивших сие чудо неизвестно откуда, без устали гонялась  цельно - дённо за ней по двору,  когда те убегали от неё, поддразнивая, она бежала радостно  за ними.
      Несмолкаемый весёлый детский гвалт и щенячье тявканье заполонили дворик, казалось, навечно.    
       Благо погода была милостива, и ночные температуры не опускались ниже 20 градусов.   
       На вопрос моей жены:
        - Чья собака?
        Ребятишки горделиво отвечали:
        - Наша! - врали, нисколечко при этом не смущаясь.
        На ночь порой она куда-то исчезала и, возможно, кто-то из ребятишек всё же брал её домой, либо прятал украдкой в подъездах.
       Так продолжалось не;долга, всего-то пару ночей. А потом, потом всё встало на свои места. Собачка ребятишкам поднадоела, и всё чаще и чаще под завывание ветра и крепнущие морозы она оставалась одна в опустевшем ночном дворике.  В сияющие до блеска чистотой подъезды пускать её никто из жильцов  не хотел.
       Судьба и МЧС со своим штормовым предупреждением  о надвигающихся сорокоградусных морозах  готовили ей участь незавидную и вполне прогнозируемую.
        Жена моя свежая, дамочка сердобольная, готовая умильно плакать над каждым требующим заботы и ласки брошенным существом, коим по сути я сам на тот период времени  и являлся, и давно мечтавшая завести животинку, политику начала свою реализовывать издали.
         С ещё одной такой же сердобольной соседушкой притащили невесть откуда древний диван, примостив его под балконом  слепенькой и старенькой,  по- видимому, и нюх-обоняние утратившей соседке с первого этажа,  соорудив нечто наподобие будки.
               
      Тряпок - ветоши натаскали и взялись чувства материнские, нереализованные проявлять, заботиться. Только что с титьки не кормили.
                Трёхразовое питание, уход, игры на свежем воздухе… 
                Да чтоб жил так  каждый российский мужичонка, как жила та маленькая   
                «дворянка», в   окружении ласки и заботушки двух ярых   зоозащитниц!            
        По три раза на дню, а по выходным дням и того чаще, наигравшись, натешившись вволю с собачонкою, милая моя приходила домой и ласково так украдкой, заглядывая в глазоньки, вопрошала:
       -Дорогой, а нам нужна собачка?
       В ответ слыша рык царя зверей, обиженно умолкала нена;долга, надувала губки , некоторое время погодя начинала заход с другой стороны.
        - А не жалко тебе собачонку-то? Ведь замёрзнет, погибнет! Давай на предприятие заберём! Пусть холода в тепле переживёт!
         Как известно, вода камень точит, а слёзы женские - та же вода - сердце каменное. И вот свершилось.
        Переезд состоялся без помпезности, вполне буднично. Благо вещей у Новоселицы, имя которой благоверная дала Гайка, было совсем не много: один-то  рыжий хвост и зимняя в цвет хвосту шубейка, да и та на ней. 
       Вот ещё что! Вспомнилось! Ковёр был персидский! Хороший такой, советский, добротный!
       А так-то может и не совсем ковер, а огрызок ковра метр на метр, матушкой моей, дай ей Господь Бог здоровья и долголетия, невестке для  собачки подаренный.   
     - А пошто Гайкой назвала?- спрашивал я, вопрошала  родня и знакомые.
     -Так всё просто! Будку сколотим прямо у бокса гаражного, где в свободное время ты гайки  крутишь, и пусть рядышком  собачка Гаечка посиживает,- резюмировала новоиспеченная хозяйка.
       Поразило то, что собака безбо;язно  разместилась  в громадном, пахнущем соляркой,  нещадно рычащем, стареньком джипе и вела себя при том вполне воспитанно.
       Может, в прошлой, совсем ещё недавней жизни, был у неё опыт подобный в передвижениях. 
       По прошествии времени, узнав Гайку поближе,  вполне допустим, что приняла она свою судьбу, не стала противиться. Ведь умищем Создатель собачий  животинку не обделил, раздавая доблести. А кроме ума, видимо, в нагрузку, да с лишком, накинул природной хитрости и смекалки.
       Ну а так, чтоб совсем  не захвалить собачонку и быть объективным, скажу прямо: в довесок  от щедрот и без меры дал беспутства и шалавости походячей .
      
      С новосельем долго не тянули и построили - сочинили  собачью хатёнку, скоренько изладив бензопилой сучкорезной в имеющемся дровянике - сарайчике лаз наподобие отверстия в дворовом  сортире,  накидав сенца душистого, ковры застелив персидские -   подарочные.
        А на входе приделали коробчонку фанерную, вроде как верандочка получилась, а  рядом вторую поставили -  летняя резиденция.
        Вниманием, кормом и лаской не обиженная, сытая и довольная          (с виду) вчерашняя бродяжка жила б да жила, заботливо  опекаемая,   по-тихонечку  становясь за ласковость и всеобщее послушание любимицей семейной.
        Службу сторожевую правила достойно, обгавкивая кого непопадя басом,  ужас на чужаков наводящим.
        Всё было спокойно и благочинно до тех пор, пока в очередном приступе  нахлынувшей  собаче-любови  жёнушка моя  денно и ношно застрекотала сорокой: 
         - Сидеть на цепи Гаечке непривычно, скучно! Нужно её выгуливать по выходным в лес - поле. Пусть ребёнок побегает, поозорничает.
         И стали мы ставить опыты, экспериментировать: насколько собаченька- лапонька наша одомашнилась.
         Влипли! Укатили в пойму катунскую недалече от места, где  две сибирские речищи дают великой русской реке Обь начало, и давай выгуливать собачонку по заснеженным лесным дорожкам.
         Но, чуток  потеряли бдительность, заигрались. Шалавятинка наша на пару – тройку часиков устроила дерби-догонялки. Пока гонялись за прохвосткой, круша сугробы, порвали мост на джипике . Жена в слёзы, я - в матерки.
        Изловили, посадили на цепь. Отругали. Надо было  видеть эту рыжую, хитрую морду, полную слёз  раскаяния!
        Плакали все, сопереживая. Простили, но отпускать и выгуливать пока поостереглись, поопасались. На ненадолго.
        Тихое, почти ставшее привычным , ежедневное нытьё супружницы про то, что Гаечка засиделась, погулять лапонька хочет, закончилось тем, что начала половинка моя собачку во дворике при предприятии выгуливать. Сначала на поводочке, а видя полное смирение и послушание, без оного…   
        Рыжую тут же за ворота как ветром сдуло!
        Гонялась за ней жёнушка часов пять, пока  сама на четвереньках, высунув язык, не приползла в конторку.
         Уважаемый Читатель! Если вы подумали, что вернулась собачонка, то это напрасно! На четвереньках, с языком через плечо приползла моя жёнушка.
         В темку забег пришёлся – комплексная программа похудения сработала, сбросила пару лишних килограммов.
          Заявилась через сутки сама (а это речь идёт уже про собачку). И история повторилась: каялась, плакала, как могут каяться и плакать собачки. Не проняло, не поверили лукавой и опять посадили на цепь.
         С той поры прижилось в компании родных и близких выражение: «Включить «Гайчулю», означающее  что  кто-то начинал юлить-хитрить.
         Бороться с побегами и их последствиями сил уже не было- сочинили ошейничек приметный, с номерком телефона, для облегчения поисков. Авось поможет.
             Сидит Гайка на цепи и все счастливы. Но вот опять незадача. Приняли на отопительный сезон кочегара: деда лет 70-ти с гаком, гренадёрской внешности (память ему светлая и прощения, и Царствия небесного, нет его сейчас уже с нами) старого заводчика -лайчатника Петра Петровича, немного чудаковатого. Ну а кто скажет что с нами в сём преклонном возрасте прибудется? Имелось у него стойкое убеждение, что собаки должны  на привязи жить только сторожевые и породистые,  а «дворянам» место  на улице.
         И повадился дедок скрытно и тайно Гайку с карабинчика отстёгивать и пинка ей под зад налаживать. Как придёт его смена печку топить, так и Гайка у него с цепи регулярно отвязывается, через трое суток, на четвёртые!
          И ругались на деда и ногами топали! Выкатит тот свои выцветшие от времени голубые беспутные глазищи, вставится в небушко и твердит, как окаянный:
          - Сама она, прохвостка, карабинчик отвязала, расстегнула.
          Сначала верилось, потом не очень… Видеокамеры ещё не стояли, и  уличить, поймать за руку лукавого как-то всё возможности не представлялось.
 Обнаружив пропажу, собирали родню и всем семейством организовывали поиски.    Часами наматывали километры пешком и на машинах по улочкам города, распутывая собачьи следы.
 
 На чём только барыню- побегушницу свежеотловленную не доставляли в родные пенаты . К поискам привлекли и братца Костика с супругой Ленуськой, имевших громадный опыт общения с собачками.
 Да и их  свеженький, из автосалончика напомаженный «Лексус», с которого они сдували и ловили ещё в воздухе пытавшиеся упасть на авто пылинки, мужественно и  не раз выручал в поисках.
         Однажды терпение лопнуло  окончательно! Опять дедова смена. Тёплый мартовский денек.   Гайка нежится под ласковыми лучиками весеннего солнца, а я в гараже рядышком, со сварочным держаком в руках отдавшись страстно, беспамятно и до безумства  любимому заделью.
        В прорвавшемся сквозь грохот созидания телефонном звонке нутром почуял неладное. Звонила благоверная :


                –Ты знаешь, где Гайка??!!! В её вопросе звучала угрожающая недоброжелательность.
        Я что-то проблеял, что всё стоят-сидят по своим местам. В ответ услышал почти истеричное:
     -  Наша (Во, блин! Уже и наша!)  на Чуйском тракте,   у «Аникса»! Её какие-то девушки поймали,  держат!!  Прочитали телефон на ошейнике, позвонили. Всё бросай и забери её оттуда!
      «Аникс», аниксы знаю - магазины продтоваров, сеть!
Понёсся аллюром «три креста» … Подъезжаю…Лёгкий шок, но…деваться, похоже, уже некуда...
      Парочка девчушек - плечевых проституток штатных, тех самых, о которых Президент наш речь как-то вёл, «дамочек с пониженной социальной ответственностью», со второго километра трассы эМ- пятьдесят два, держат мою собаченьку за ошейничек.
      Лихо подкатываю. Девчушки с вопросом-напором:
       - Мужчина! Отдохнуть не желаете?
       Провалиться бы мне в тар-тарары с благоверной, её собачкой тут же на месте.
       Авто, спешащие мимо, приветливо сигналят-здороваются. Городишко небольшенький, каждый второй-третий знаком.
Раздалось пара «хи-хи» звоночков, пока стояли - гуторили , с вопросиком-прибауткой :
         - Как при молодой жене до такого докатился?
      Огреблась собачонка  по полной. Дед - тоже.
Побеги прекратились к апрелю. Закончился сезон отопительный, уволили деда.
       Весна и начало лета, проблем особо с собачкой не подкидывали. В выходные как-то старались отдохнуть, попутешествовать по родному Алтаю. Гайка, как член семьи,  везде с нами.
       Одно в ней никак не менялось: как собираться домой с природы -начинаются проблемки. Не поймаешь, не привяжешь! Пробежки в пятнадцать- двадцать  километров  за авто были нормой и обыденностью.
       Пока по дороге все кусты-обочины не облазит, обнюхает, пока во всех транзитных деревеньках со всеми собачками не переругается- переподружится, не успокоится, не сдастся!
       Ни на вытянутую руку, ни на пушечный выстрел к нам не идёт.  Не помогала ни сладкая конфетка, ни кусок колбасы краковской. Не тут-то было, да не на ту нарвались!
        Методики поимки собаченьки сутками в головах прокручивали. И скорость авто  увеличивали: отстанет, ляжет, глаза выпучив, язык по земле, но не идёт в машину. Не даёт ей покою кровь бродячая, душа блудливая.   
       
    Действовало одно лишь средство, да и то не всегда. Остановишь, выйдет благоверная, отойдёт от машинки метров на тридцать, присядет на корточки и с заинтересованным видом умалишённого начинает ковыряться в песочке.   Распираемая любопытством, сделав пару – тройку опасливых кругов, крадётся собачка к хозяйке осторожно.
       Жена вроде как и внимания на неё не обращает. Гайка теряет бдительность. А зря… Чуток дистанция сподручней становится, и хвать  её за ошейничек! Готово.
          И радостно так, а Гайка  вовсе не сопротивляясь, идут две подружки на погрузку.
 С цепи ускользать больше не пыталась. Ан, нет припоминаю, был один случай, невыясненный. Исчезла Гайка. Сутки нет, вторые пошли…
Взяли прочёсом всё в округе.
Появилась под утро с обрывком верёвки, вместо ошейника. С разодранными в кровь лапами, грязная по самые уши.  Забилась в дальний угол и заколотило её мелкой дрожью .
Через недельку только отошла, успокоилась. И стала люто ненавидеть проходящих по проулку неряшливых людей и бомжеватого вида граждан мужской особи.
Вывод сделали такой: поймали её бомжишки, на ужин пригласить  захотели. Тащили волоком на верёвке, та упиралась: порвала подушечки когтей, но вырвалась.
        Потихонечку всё забылось и Гайка, стала той самой Гайкой - живой и общительной собачонкой, что радовала одним только своим видом и задором окружающих.  Радовала, как оказалось, да не всех.
Дошло до меня как-то, что повадился сосед – алкашок, живущий тут же в проулке,  натравливать своего бульдожку на нашу Гайчульку.   
Внимания  не придавали разговорам, пока не увидели клоки шерсти и кровь у будки и Гайку с прокушенной, волочащейся ногой.
Пришли соседи : мужчина  попытавшийся укоротить пьяное быдло и проезжавшая  с маленькими детьми  мамашка, видевшая, как в кровь дерёт науськиваемый хозяином злобный зверь нашу девочку, которая ни отбиться, ни спрятаться с тяжёлой цепью толком не смогла. 
Отловить-наказать тут же татя не получилось, обратились к околотошной бабе, гер-полицаю. Толковых ответов на официальное обращение в полицию не дождались, но нападки прекратились.
Ругаться не стали со служивыми - не до того им всем, да и нам было. Пришла на город вода- беда  весенняя, какой отродясь не видывали.   
 Воспитать лично пришлось подлеца попозже, при удобном случае, который не заставив себя ждать и представился. Получилось, надеюсь надолго.
Лето красное. Гайчулька везде, где это только возможно с нами! Прокатиться по Горному Алтаю задумали вкруг, с тысчонку километров и она рядом. Стойко, десятки часов, в трясущемся  джипике, дённо и ношно на боевом охранном посту.
Ну не без лёгких побегов конечно, не без них окаянных, но всё сносно.
Пострадала как-то маленько, больше испугом, при несении службы караульной, получив от  злобливого рыбачка, по загорбку.
А дело-то было так: Отскакали за пару перевальчиков в соседнюю автономию и разместились к ночлегу на высокогорном озерке, забравшись подальше от назойливых отдыхающих. Раскинув бивуачёк и ловя последние лучики закатываюшегося за гору солнышка прихватил ружьишко подводное, занырнув в озерко не глубокое, но обширное, горное, полюбоваться красотами - мирком подводным и к ужину линьков стрельнуть, да на угольках зажарить.
Час- второй наслаждаюсь. Летние закаты в наших широтах ох как долги! Далековато от берега, оставив благоверную и Гайчульку на хозяйстве.
Настрелялся, выхожу на берег, а на берегу паника. Вприпрыжку  бежит милая навстречу со слезами на грудь неопреновую, мокрую бросается:
        - Приехал дядька на джипе. Материться начал, а Гайку по загривку веслом ударил, якобы она сзади его шла, видимо укусить хотела!
        Как есть пошёл–поздороваться, с ружьём на перевес. В лучах заходящего солнца, появляюсь, как чёрт морской весь тиной, трофеями увешенный, с мордой лица распухшей от маски подводной.
        Элегантный такой, в чёрном костюме прорезиненном, пивной животище облегающий вида громадного и ужасного.
         Мужички моего, пенсионного возраста, деревенские, из разряда тех, что пупами Земли себя, в своём курятнике чуют, когда только курицы вокруг. С укоренившимся мировоззрением: понаехали тут всякие… на красоты горные зыриться, рыбу нашу повылавливать!   Но, как оказалось на наше общее счастье (плохой мир ведь всяко лучше хорошей войны) ,  легко поддающимся корректировке.
         Поздоровались смирённо,  хвосты поджали, угодливо- заискивающее что-то лопочат…
        Посмотрел, даже и выговаривать ничего не стал. Они всё поняли и сразу, ну а метать бисер, как говаривало древнее писание, бисер метать… не гоже…
          Купания, ныряния летние пляжные всей семьёй Гайка просто любила до подскуливания,  а выезды на пикнички с барбекю - просто     о б о ж а л а !
       Нравились  Гайчульке  вылазки и в осенний лес - по грибы! Набегается вволюшку!  И, как истинная собачка джипера залезет в самую грязь вонючую, зацветшую лужицу, вымажется по самы- самые кончики ушей и счастливая, с глазами блескучими,  к вечерку глубокому всё же усядется в машину. Везите царевишну домой! 
         Видя стремление внедорожное, сподобили ей майку клубную: «АлтайДрайв Четыре на Четыре», как положено: с эмблемками по бокам и надписью «Гайка» крупною,  от ушей до самого хвоста.
       Пару раз по соревнованиям с собой брали, но хлопотно: собачка дурная, да вездесущая и джиперы - такие же. Не ровен час собачонку переедут в порыве  зашкалившего адреналина.
        По натуре своей, собачьей Гайчулька зверок  не злобный, а даже я б сказал миролюбивый и быстро, благодаря уму и хитрости становилась  любимицей всех и всея, где б она не была.
        За редким, редчайшим исключением но случались проколы. Ну, подумаешь, сметёт всё подчистую со стола, под крепкий утренний сон , у засидевшихся допоздна соседей – рыбачков.
         Встанут, а закусить-то и нечем, вот что печально! Всё б ничего, но много на Руси нашего брата померло - не опохмелившись, да не закусив.
         Ну, бывало, перепутает закидушки - колокольчики,  по берегам расставленные. Бегут спросоня как окаянные на трезвон сигнальный, радостные такие, в предвкушении мощного потяга красавца-карпа.
         А пока бегают - опять со стола упрёт что-нибудь, вкусненькое. Подумаешь, убыль, какая! Невелики  собачкины прегрешения!    
           Каждый, кто мало-мальски бывал с ней знаком, считал своим долгом, при каждой новой встрече, угостить косточкой сахарной, вскусностью какой.
          Жилось Гайчульке нонешним годиком, с мая по октябрь, ну прям совсем вольготно. Приблудились на предприятие арендаторы- ватага московских сейсмологов, щупавших от самой Белухи своими приборчиками как Земелюшка наша дышит-подрагивает.
           И было там два закадычных приятеля: Юра - почти двухметровый верзила и раза в полтора его помене Саша. Собачку нашу ну прям, полюбившие!
           Всё время своё свободное, а его поверьте мне, у командировочных, да вдали от семьи -дома как всегда полным- полнёхонько,  отдавали заботой- любовию Гаечке.
          И супец-то они ей варили и кашки и косточки, что оставались в бригадном котле давали.
           Юра - тот, что под два метра, особо Гайку боготворивший порой под чарочку, умильно пуская слезу замечал: «Собачки - это те же ангелы, только оставшиеся с нами, на земле».
          Трепетно Гайчуля любила выезды на природу. А чего их не любить-то? Накормят от пуза шашлычком, набегается на свежем воздухе вволю.
           А тут  как-то  пристрастилась к рыбалке зимней.
          Начиналось всё простенько: выходные Новогодние длинные, заняться сильно, кроме пьянки почти и нечем, вот и собралась наша го- компания: четыре танкиста и собака подышать свежим воздухом- проветриться.  Брат с женой и я,  с благоверной  Взяли Гайку, без Гайки-никуда! Она- пятая!!) выдвинулись скрасить второй денек наступившего Нового 2015 года, прознав про озера культурные, за тридевять земель правда, но с рыбой благородной - форелевые…
           Рыбалка зимняя для  всей бригады была впервой в жизни, а для Гайки и подавно!
           К клёву утреннему, предрассветному не торопились, а посему - припоздали, народец почти наловился и восвояси собираться начал.  Судя по кислым физиономиям рыбаков клевать толком ещё не начинало, либо уже не клевало. Только кое-где,  у лунок раскидано было по паре рыбёшек.
           Не успели расположиться, удочки размотать–забуриться: рёв, крики! Тащит наша Гаечка, без спроса отлучившись, к лагерю нашему, форелинку килограммовую  от рыбачка зазевавшегося. Головенку ей уже отжевала.
         На шум-гам прискакал мытарь, он же хозяин водоёма. Развеселился.   
Сказал, что денег за рыбку в килограммах-рублях брать не станет. Пусть подарком собачке будет.
         Компания, в коей рыбёшка самой большой и почти единственной была, слегка пригорюнилась, но вскоре утешилась,  восполнив потерю.      
         Зиму Гайчуша отрыбачила с нами на всех водоёмах в округе, регулярно обирая  рыбачков и подворовывая рыбёшку, поедая, а часть прикапывая впрок.
       Бесконечно можно про собачонку нашу-то писать – рассказывать!   
       Но, пора б  и честь знать, заканчивать, а пальчики по клавиатуре так и стучат, так и стучат!
       И хочется рассказать напоследок, нет сил сдерживаться, про пакостницу нашу – пожалобиться, как кордебалет намедни вытворила: набегавшись вволю, на прогулке, часов с пяток, в машину лезть не захотела. Изловить не смогли и бежала она лесами да оврагами за машиной километров пятнадцать.   До самой глубокой ночи в авто грузиться не желаючи, намотав в общей сложности ого-го сколько километров прибежав вслед за машиной к родной будке, крутнувшись по двору  хвостиком махнула и исчезла. На восемь  полных слёз и мучений  суток.   
        Спасибо интернету и людям сердобольным, что надеждами тешили: писали, звонили, что видели собачку вашу намедни.
       Несёмся с благоверной, сломя голову. Нет, не наша, либо может и наша, но след уже простыл.
       Объявлений расклеили на столбах да баках мусорных сотни! Звонят люди сердобольные: собачку вашу рыженькую  трёхногую, только что видали.   
         -Какую трёх ногую?!!!  Паника! Бедная Гайчуля! Потеряла ногу, наверное трамваем отрезало!!!
         -Дык, на фото-то она же на трёх ногах!!! Четвертой-то ноги не видно! 
Уфф! Вот в чём дело-то! – облегчённо вздыхали мы.   
         То, просто звонили люди незнакомые, спрашивали: Нашлась ли?  Сочувствовали, надежду по-доброму вселяя.   Нашлась всё же, сама нашлась.   
        Теперь всё хорошо, Гайка ведь с нами! Жить вместе будем долго и счастливо. И  написать о ней,  нужно  будет повесть целую, аль роман какой, а не маленький рассказик, как этот.
         Но, видимо  всё у нас ещё с Гаечкой впереди!


Сострадание…

Вторая декада ноября, воскресный вечерок… Ужин. Семейная идиллия. Я в прекрасном расположении духа, чему способствовала прогулка в поисках зайчишки по морозному свежему воздуху в хорошей компании, состоящей из пары лаек Ханта и Эльзы, моего Гая, верных ружей и Андрюхи – моего охотничьего приятеля.
То, что накопилось за пару прошедших недель: хлопоты, заботы – ушло куда-то далеко-далеко, сникнув, спасовав пред величием Матери Природы.
Разговоры за столом про то да сё. Лёгкие, просветлённые.
И половинка моя тоже разрядилась – щебечет ласточкой. Шопинговый променад и пара удачных покупок сделали своё дело. 
И, чего б к чему, заговорили вдруг о сострадании… Понятно, что сострадание состраданию рознь, но!..
– А давай... – молвит благоверная (нутром чувствую, что опять попал), – фондам всяческим телевизионным помогать. Страждущим косым, больным, хромым – непременно. Собачкам бездомным, брошенным? А как же!!!
– А давай вот поможем бомжам. Одежды какой дадим. 
Задумался – и… вспомнилось, отец, покойный ныне, рассказывал, да и я  истории той свидетелем был...
...Середина девяностых. Жили в панельке – девятиэтажке. Я на этаже под крышей, а батя с матушкой этажом ниже. Райончик средненький по достатку, но в народе почему-то Калифорнией величают. Всё бы ничего: Калифорния и Калифорния. Да вот незадача! В январскую стужу в квартирах выше двенадцати плюсом по Цельсию температура не поднимается.
Мэр-воришка вместо угля глинозём в топках городской кочегарки жечь пытается, купив за пятак, продав за рупь.
Неделя, вторая пошла как за окном за тридцать, с минусом. И… приблудился в подъезд гость незваный. Увидеть, повстречать его сложно было, но смрад от немытого, зас…ного тела стоял в подъезде терпкий.
Предвестником появления гостя стало исчезновение всех придверных ковриков в подъезде. Народ сильно тому не удивился – времена лихие, недобрые. А может, тому, кто их спёр, они и нужнее на тот момент были.
Вскоре  нашёлся их новый владелец. Появлялся в подъезде к темноте, благо темнело рано; украдкою пробравшись к шахте лифта, гнездился на ночь на стопке сложенных ковриков.
День, другой… третий. Осмелел пришелец, прятаться совсем перестал. Уходить с рассветом ему было уже лень, и частенько, собираясь на службу, я видел торчащие на пол-лифтовой площадки ботинки сорок пятого размера.
Отец – человек порой жёсткий и жестокий – выгонять непрошеного гостя не стал, да и вскоре даже проникся к нему сочувствием. То еды ему вынесет, то цигарку вместе выкурит, за жизнь прогутаривши.
Да и соседи оказались людьми радушными. Кто как мог и чем мог – помогали. В общем, стал наш бомжишка всеобщим любимцем – можно сказать, сыном полка.
«Сыном» небритую харю, воняющую поросячьим хлевом и перегаром тройного одеколона, язык назвать как-то не поворачивался, но… всё же. Вроде стал как уже свой…
Продолжалась сия идиллия ажно цельную неделю. А затем… Затем закончилась внезапно, как и началась. Исчез наш Гость.   
Ушёл «по-аглицки». Не прощаясь. Уйти-то он ушёл, а вот вонь после него осталась.  Мало того, нет чтобы через пару часов вместе с ним развеяться-испариться – она крепла и-и-и-и… становилась до рвоты нестерпима.
Не выдержав, я поднялся на площадку лифта и среди знакомых  ковриков увидел и свой – благородный, коричневой расцветки, напоминавшей своим величием ковёр персидского султана, на котором красовалась огромная куча… дерьма.
Про благотворительность в этот милый вечер больше не рассуждали…