Голодомор и строительство нации

Целью исторической политики украинского государства в 90-е начало 200-х гг. было превращение голода 1932 - 1933 годов в один из основополагающих символов национального исторического мифа. Эта цель была задачей от властвующего слоя украинского общества, который, частично, интуитивно и, частично, осзнавая выбрал манипулятивное управлением народной массой для достижения своей цели утверждения и пользования властвованием страной. 

Cо времен перехода от «советского порядка» к эпохе национальных государств история всегда была важнейшей частью формирования идентичности, гражданского воспитания и индоктринации граждан. В Советском Союзе история активно использовалась для установления идеологического однообразия. После распада СССР последовала политическая суверенизация, началась культурно-политическая эмансипация, важным элементом которой были «национализация» историй национальных республик - отделение «своей» истории от общего культурно-исторического пространства.

 Индоктринация:

1) насильственное навязывание личности (группе, народу) ценностей, целей, идеологий теми или иными субъектами или институтами власти;
2) целенаправленное распространение какой-либо политической идеи, доктрины, учения в обществе или общественном слое для формирования определенного общественного сознания.

На рисунке над текстом я представил украинскую ситуацию контуром управления оглупленной народной массой (дуга черного цвета) и показываю предполагаемый контур возможной корректирующей обратной связи (дуга голубого цвета). Имея в виду, что акторы украинской ситуации - политики, публицисты, общественные деятели, ученые - перейдут от прагматического использования украинской народной массы к адекватному руководству по выявлению и актуализации ментальных ресурсов народа к устойчивому сосуществованию с другими народами.

===  Национальная история в системе образования и науки.

В Украине профессиональная историография оказалась в роли «догоняющего»; инициативу возглавили литераторы, публицисты, представители технической интеллигенции, активисты неформальных общественных объединений. Что и как конкретно происходило на Украине, подробно и ясно описано у Георгия Касьянова (Pro et Contra, май - август 2009), который, как подсказывает Википедия:

- украинский историк,
- доктор исторических наук,
- профессор,
- заведующий отделом новейшей истории и политики Института истории Украины Национальной Академии наук Украины,
- профессор кафедры истории Киево-Могилянской академии,
- директор образовательных программ Международного фонда «Возрождение» (2000—2013),
- директор благотворительного фонда «Институт развития образования»,
- Президент Международной ассоциации гуманитариев,
- окончил Киевский государственный педагогический институт (1983) и аспирантуру Института истории АН УССР.
- стажировался в Гарварде и Кембридже, Лондонском и Хельсинкском университетах, Университете Монаша (Мельбурн), Университет Хоккайдо (Саппоро), Центрально-Европейском Университете (Будапешт), Амстердамском университете, Коллегиуме Имре Кертеса университета Йены,
- преподавал в Хельсинкском университете, Гарвардском, Киевском национальном университете им. Т. Шевченко, Национальном университете «Киево-Могилянская академия», Европейском гуманитарном университете (Вильнюс), Берлинском Свободном Университете, Базельском университете, Университете Северной Каролины,
- член наблюдательных советов журналов «Український гуманітарний огляд» (Киев), «Journal of Ukrainian Studies» (Торонто), «Polish Historical Review» (Варшава).
 
В 1987—1991 годах историческая тематика стала занимать все большее место в публичных дебатах и в политике. Произошел окончательный поворот к ревизии истории в контексте оформления собственного, отдельного историко-культурного пространства в границах современной территории Украины. Состоялся союз «национал-демократических» сил, добивавшихся суверенизации украинской культуры, истории, языка и территории с «суверенкоммунистами» в КПУ, которые стремились
расширить свои полномочия за счет власти союзного центра.

В 1990 году история вышла на улицы и вошла в кабинеты власти - фестиваль казацкой славы на острове Хортица с сотнями тысяч людей со всей Украины; массовый демонтаж статуй Ленина - замена монументами и памятными знаками воинам Украинской повстанческой армии (УПА) и деятелям националистического движения...
 
Верховный Совет УССР принял Декларацию о суверенитете, Политбюро ЦК КПУ одобрило программу развития исторических исследований и преподавания истории в Украинской ССР. Фактически она представляла собой «путевую карту» суверенизации республиканской истории.
В центральных сюжетах исторической политики и политики как таковой:

- история украинской государственности (с особым упором на времена Богдана
Хмельницкого и его наследников, а также на государственность 1917—1920 годов);
- переоценка советского периода;
- история «сталинизма» (прежде всего репрессии и голод 1932—1933 годов);
- история националистического движения и УПА.

Национализированная история легла в основу школьного и вузовского курса историии. «Авторами первого школьного учебника по истории Украины, написанного по заказу министерства образования, были ученые, сделавшие карьеру на обслуживании идеологических запросов советского государства. Новое государство не формулировало им идеологический заказ — они сами понимали, чего от них ждут и каково содержание стоявших перед ними задач». Дидактическая история Украины стала частью системы гражданского воспитания и заняла ведущее место в государственной политике истории, осуществляемой через министерство образования, центральные ведомства культуры и массмедиа. Основы дидактической истории были заложены академическими историками, мало связанными с преподаванием.

Перефразируя М. Горького, представляется уместным задать вопрос «С кем вы, мастера исторической науки?»

===  Понимают ли нынешние украинские коллеги, кто что от них ждет. И каково содержание принятых ими задач.

Пока, просматривается привычное услужение власти (политической, криминально-политической, имущественной).

Конфликты возникали в тех случаях, когда исторические события становились предметом политической борьбы. Обращение к «урокам истории» в большинстве случаев совпадало с кризисными моментами в политике или избирательными кампаниями.

В первое десятилетие 2000-х ситуация изменилась. Расширился круг политических сил, которые так или иначе апеллировали к прошлому. Политика истории стала источником не только внутриполитических, но и внешнеполитических конфликтов. В дискуссию по поводу украинско-польского конфликта 1943-1944 годов на Волыни были  вовлечены высшие законодательные органы и президенты обеих стран. Потом Украина вступила в затяжной конфликт о переоценке прошлого с Россией, к чему оказались втянутыми многие другие страны и международные организации — от ООН и ЮНЕСКО до Европарламента.

Переживание субъектами международной политики - их переживание исторического опыта (мироориентирование - мировосприятие, миропонимание и мироотношение; ценностные переживания - мирориентирование под влиянием переживаемых ценностей и взаимное влияние мировосприятия на систему ценностей; напряжение воли в соответствии с ценностными переживаниями и мироориентированием) обусловливают мотивационную энергию и направленность проявлений в международном политическом противоборстве.

===   Ментальный потенциал Украины

Политики быстро оценили политикоидеологический и мобилизационный потенциал темы Голодомора. В осуждении «преступлений тоталитаризма» украинские руководители пытались отделить себя от советского прошлого и избежать возможной ответственности за преступления коммунистического режима. К этому присоединились и многие представители литературной номенклатуры, которые процветали при прежней власти и успешно находили себе теплое место при «новой».

В этой среде тема осуждения «тоталитаризма» имела важное идеологическое значение:

- поскольку «тоталитаризм» представлялся врагом украинской нации, проблемы, возникающие на пути «возрождения» нации и ее государственности, можно было списать на прошлое. Таким образом, голод 1932-1933 годов идеально вписывался в обвинительно-оправдательную конструкцию, объяснявшую нынешние сложности неблагоприятными историческими обстоятельствами.

В общественном сознании и обсуждениях, Голодомор - это комплекс стереотипных представлений о голоде 1932-1933 годов, сформировавшихся в ходе целенаправленных и спонтанных действий публицистов, политиков, общественных деятелей и ученых. Суть его состоит в том, что тогда по отношению к украинской нации был совершен акт геноцида. Голод был запланирован и осуществлен московской правящей верхушкой во главе со Сталиным с целью уничтожить способность украинской нации к сопротивлению коммунистическому строю.

В статье Георгия Касьянова дается определение Голодомора как темы публичного и политического дискурса.

Московская верхушка Советского Союза, стремяь к установлению коммунистического строя, преследовала прагматическую цель - уничтожить способность украинской нации к сопротивлению коммунистическому строю.

«Москва», основываясь на интуитивном и осознаваемом анализе потенциала способности народа Украины к сопротивлению и доступных ресурсов для воздействия на народ, на сопоставлении благоприятствующих продвижению к цели и препятствующих контекстных факторов, - конкретизировала «рабочие» цели. Был подобран комплекса практических стратегий, сформированы системы или комплексы планов действий. И ... состоялись страшные действия голодомора.

Главным объектом намеренно организованного голода представляется индивидуалистичное, свободолюбивое украинское крестьянство - в его лице ломался «хребет нации». Параллельно с уничтожением крестьянства развернулись репрессии против национальной интеллигенции, в результате чего нация была «обезглавлена».

Конкретные цели и стратегии «Москвы» в украинской политике истории представляются в двух вариантах. В одном случае, более радикальном, утверждают, что голод был заранее спланирован. В другом - что он возник в результате попыток реорганизовать индивидуальные хозяйства в коллективные и им воспользовались, чтобы покорить крестьянство. Инструментами организации голода называют непомерные хлебозаготовки и реквизиции зерна, изъятие личных продовольственных запасов у крестьян, блокаду голодающих территорий.

Если украинский народ в своей ментальности, в своей социальной структуре принципиально повторяет себя периода Голодомора «от Москвы», значит, в каком-то конкретном варианте принципиально возможно повторение судьбы того страшного периода. Желающих - и способных! - жестоко «поиграть» народом Украины в сегодняшнем и, как провидится, в завтрашнем мире найдется немало.

Поэтому - в содействие обеспеченнности выживания народа Украины - ученым было бы целесообразно, прокладывая дорогу общественным деятелям и политикам, выстраивать контур возможной корректирующей обратной связи:

- на материале Голодомора выявлять и определять симптомы тенденций к манипулятивному использованию ментально пораженного народа (ментальная ущербность народов тогдашней Украины состояла в неадекватных мировосприятии, самовосприятии, самоорганизованности, «бессмысленно м беспощадном» внутреннем противоборстве - все это делало эти народы массой, доступной для «московских» планов построения коммунизма),

- определять смыслы, скрывающимися под этими симптомами,
проверка наличия симптоматики подобных смыслов в современной ситуации в среде народа Украины и в контекстной международной среде,

- проверка предрасположенностей или наличия подобных смыслов в современной ситуации в среде народа Украины и в контекстной международной среде,

- выстраивать парирующую деятельность (реактивную, активную, проактивную, генеративную).

Успокоением травмы является сама деятельность по «исправлению» себя, как возможного объекта повторения подобной трагедии. И, тем более, - уверенность и гарантированность недопущения тобою (- народом) такого повторения.

Более слабым, скороей всего, иллюзорным, самообманным является успокоение травмы деятельностью с фокусированием на пристыживание, уговаривание возможных притеснителей. Иллюзорность результатов такой деятельности обусловлена тем, что в ней заметно проявляется твоя неспособность к упреждающему отпору в случае попыток развить очередное трагическое притеснение.

Метастратегия «быть народом - непреоборимым субъектом международных отношений» может не соответствовать сути, интересам и возможностям некоторых, может быть - многих, национальных «политиков, общественных деятелей, публицистов, ученых, владельцев разного рода ресурсов». Они будут препятствовать её осуществлению. Препятствовать политически, административно, силовым путем, манипуляторским воздействием. Ставя задачу выработки такой метастратегии для конкретного народа - надо выявить и оценить риски проявления подобного препятствования. И выстроить подсистему управления рисками.

Имеет смысл сместить фокус исследований с анализа виноватости других народов, внешних сил перед укараинским или еврейским, или армянским и пр. народом - сместить фокус исследований на то, что и почему было упущено в выявлении, мобилизации и использовании собственных ресурсов жизнеприспособления. Видимо, прежде всего, имеет смысл разобраться с ментальным ресурсом, с возможностями управления собой. Управления собой - в масштабах всей нации, социальных групп и отдельных личностей. Какими можно быть и надо быть, чтобы внешние силы типа «московская правящая верхушка во главе со Сталиным с целью уничтожить способность украинской нации к сопротивлению коммунистическому строю» не «планировала и осуществляла Голод». Какими можно быть и надо быть, чтобы внешние силы «в попытках реорганизовать индивидуальные хозяйства в коллективные» не «воспользовались голодом, чтобы покорить крестьянство».

Если «национальная интеллигенция» интуитивно или осознанно уклоняется от рассмотрения целостной системы «управление САМООТВЕТСТВЕННОЙ нацией своими взаимоотношениями с контекстной жизненной средой» и фокусирует усилия на претензиях к контекстной среде («признайте свою виноватость, платите репарации, вертайте территории»), то такая «национальная интеллигенция» забавляется проживанием в условном мире.
В медицине такое занятие определяется термином «умственный онанизм». Если национальная интеллигенция занимается ЭТИМ, то нация обречена на осмеяние, притаптывание, ограбление, уничтожение.

=== Горе и травма Холокоста и Голодомора

«горем» удобно манипулировать. «горе» привлекательно для искренне переживающих историческую память о трагедии прошлого - привлекательно тем, что втягивает в сравнительно «легковесные», имитационные, самообманные переживания и поступки. Переживание «горя» не требует попыток «исправить» непоправимое. Переживание «горя» лечится, развеивается театрализацией - нравственно чистой или безнравственно ханжеской, морально чистой или аморально ханжеской. Памятники, ритуальные мероприятия, литература и пр. успокаивают переживание «горя». к этим мероприятиям эффективно подключаются раличные манипуляторы.

Травма это не память о невозвратном прошлом, это переживаемое «здесь и сейчас». Такое бывает, когда мы соотносим себя с «категорией» ушедших людей, переживших в свое время травму, и пережитая ими травма является и нашей, сегодняшних, травмой. Травмой, требующей снимающего или облегчающего её реального РЕАГИРОВАНИЯ. Поэтому, под имитациооным, самообманным реагированием на травму, если не в сознании, то в глубинах подсознания, в самоощущениях кроется представление о необходимости попыток ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО, АДЕКВАТНОГО реагирования на травму. На источник травмы, на орудие травмирования. Потребность в осуществлении своего поведения противостояния травирующему воздействию. 

В сегодняшней своей действительности, в назревающем будущем мы видим или ощущаем продолжающие быть источник травмы и орудие травмы. ПРОДОЛЖАЮЩЕЙСЯ травмы. Прошлое (погромы, Холокост, доносительство, Голодомор и пр.) не окончено, продолжается и мы можем еще сопротивляться источнику травмирования и орудию травмирования. Мы РЕАЛЬНО оказываемся вместе с теми, кого уже нет, и можем ЗА НИХ и ЗА СЕБЯ противостоять источнику травмирования и орудию травмирования.

С приходом к власти Виктора Ющенко идеологические мотивы выдвинулись на передний план. Ющенко использовал историческую политику как идеологическое основание строительства нации, а в центр исторической политики поместил проблему голода 1932-1933 годов. Расчет был на то, что национально ориентированная гуманитарная политика и историческая политика как ее элемент может стать источником «морального исцеления» общества и поможет восстановить морально-политическое единство Украины; эту надежду разделяла и часть президентского окружения (правые, уцелевшие «национал-демократы», представители диаспоры).

Идеальное состояние «морально-политического единства» народа, естественно, не достижимо - как всякое идеальное состояние, но различные степени приближения к нему принципиально возможны. Идеальная роль национальной интеллигенции - использовать свои интеллектуальные и поведенческие ресурсы для:

1.холистического анализа системы «Угрозы и возможности выживания нации в жизнеопасном контекстном окружении»; 2.совместно с политическими деятелями и организациями, просмотра вариантов жизнеспасительного поведения нации;
3.интеллектуальная поддержка политиков в организации и управлении жизнеспасительным поведением нации (управление с корректирующими обратными связями).

Ну, а ПРАКТИЧЕСКИ выполнимая роль национальной интеллигенции определяется напряженностью человеческих достоинств конкретных интеллектуалов.

Для конкретных политических фигур, индивидуальных и групповых, если ими и декларируется «страшная» озабоченность благополучием украинского народа - народа Украины, то, как наглядно иллюстрирует ретроспективный обзор Георгия Касьянова, под такими декларациями нередко присутствуют вполне себе эгоцентричные побужденности. Эти побужденности ведущих украинских фигур разного ранга находятся во взаимном соответствии с ориентирами современной «исторической политики в независимом украинском государстве».