Сюси-пуси

Сюси-пуси.

Часто можно услышать расхожее мнение о том, что женщины – существа нежные, ласковые и заботливые. Их природный материнский инстинкт, уже с раннего возраста, пробуждает любовь к ближнему, сострадание, милосердие. Особенно это проявляется во взаимоотношениях с детьми, а так же с домашними животными, которые для них не просто питомцы, а зачастую – члены семьи.
Сколько раз я наблюдал сцены, когда во время прогулки с хомячками, котятами или собачками, женщины разводили свои сюси-пуси…. Мило, можно сказать – трепетно, гладят им животик, трутся своей щекой об их шелковую шерстку, целуют их в попку…. Тьфу, одним словом!
Но, моя жена не такая! Сколько в нашей квартире жило домашних животных, ни одно долго не продержалось. И у нее к ним не было даже элементарной жалости. Она их всегда убивала с особой жестокостью, даже с садизмом. Всех, от моли и комаров до мух и тараканов.
Как-то, помню, полезла в книжный шкаф. И чего полезла – непонятно. Книг уже лет десять не читала. Я думаю, даже забыла, как буквы выглядят. А тут полезла. И сразу кричать на меня начала, обзывать лодырем и бездельником.
- Ты, - говорит,- такой-сякой, каждую неделю в книжном шкафу пыль вытираешь, а такое впечатление, что тут год никто ничего не делал. Пыли – на три пальца развел!
Я говорю:
- Пыли там не было. Я сколько раз смотрел и пыли в шкафу не видел. Значит, и вытирать там нечего. А ты раз в год полезла, и пыль туда напустила.
Она вновь в крик:
- Посмотри, здесь паук уже гнездо свил!
Я глянул, и правда, между книгами паучок сидит. Маленький такой, симпатичный, взгляд жалобный. А она безжалостно тряпкой – раз, и задавила его.
Я ей:
- Что ж ты делаешь! Он же в «Красную книгу» занесен.
А она, так, со злостью:
- Не он занесен, а его занесло. И книга вовсе не красная, а бледно-розовая.
- Так кто ж виноват, что книга не красная, что ты всю библиотеку подбирала под цвет новых обоев?
После этого, она меня той же тряпкой убить хотела: несколько раз по лицу съездила. Но я выжил.

Потом, помню, подарил ей еще одного домашнего питомца – маленького мышонка…. Ну-у-у, честно говоря, не могу твердо утверждать, что я его ей подарил, но мышонок у нас в квартире появился. Когда он первый раз на средину кухни выбежал, я просто им залюбовался: маленький такой, шерстка серенькая, глазки-бусинки, хвостик тоненький. И пищит, кушать, значит, у хозяйки просит.
А супруга такой истошный вопль издала, как индейское племя при выходе на тропу войны. Мышонок с испугу под холодильник забежал. Я, на всякий случай, в туалете закрылся. Целую минуту, которая мне показалась вечностью, в туалет доносился конский топот, а так же звуки похожие на выстрелы.  Затем я услышал голос жены:
- Я ухожу к маме!
И грохнула входной дверью так, что взрыв потряс всю нашу многоэтажку от фундамента до протекающей во время дождя крыши.
Еще через пару минут раздалась трель дверного звонка. Это мой лучший друг и сосед Федя пришел узнать, что это было.
Объяснив Феде ситуацию с отъездом жены, мы тут же стали соображать «на троих»: я, Федя и мышонок. Мышонок, правда, с нами пить не стал. Ну, это правильно, зачем спаивать маленьких? Но закуску мы разделили по-братски, поскольку своей свободой мы обязаны были мышонку.
Утром мы с Федей проснулись на полу в кухне. Сверху по нам скакал голодный мышонок. Быстро похмелившись, мы стали готовить еду нашему домашнему питомцу. После этого, мы стали думать, как назвать мышонка. Тривиальные, типа Яшка и Серый, были отброшены сразу. Я предложил назвать его Александром ІІ.
- Почему? – Спросил Федя.
- Александр ІІ освободил народ от крепостного права, - пояснил я. – Мышонок сделал тоже самое в масштабах нашей квартиры.
- А если это – девочка? – Резонно спросил Федя. – Представляешь, мышата пойдут. Что с ними делать будем?
- Топить. – Недолго думая ответил я.
Но, Федя, словно Мать-Тереза, мне возразил:
- Это не гуманно.
- Тогда понесем ее в ветеринарную клинику на стерилизацию.
- И это не годится, - не унимается Федя. – Мы прервем ее природную функцию.
Во, загнул! Я о такой и не слыхивал никогда.
- Так что же делать? – В отчаянии спросил я.
И тут Федю осенило:
  - А будем их продавать в переходе метро. Заодно наладим свой бизнес.
Это было гениально! Только мы хотели обмыть новый источник дохода, как в квартиру влетела жена со своей мамой, моей тещей. Где они поставили мётла я не увидел, но понял, что это конец всему. Потому, что теща вообще не имеет жалости ко всему живому. Это у нее еще с войны.
Девятилетней девочкой она была связной в одном из отрядов партизанского соединения Сидора Ковпака. Когда она вернулась из отряда с запиской о поставках продуктов, в деревню нагрянули каратели. Те перешерстили всю деревню, но на нее, как на «мелюзгу», никто внимания не обратил. Успокоившись, каратели потребовали их накормить. Согнанные бабы отварили картошки, нарезали салат из молодого чеснока, лука и петрушки. А эта «мелюзга» насобирала зеленых абрикос, натерла на терке и всыпала в приготовленный салат. Посолили, заправили сметаной и подали карателям. Кислота абрикос придала салату даже пикантности. А потом принесли все это запить свежим молочком.
Три дня каратели гоняли партизан по лесам и болотам, а потом обратно. Партизаны выловили всех карателей и уничтожили. Говорят, находили их по запаху.
А после Победы находчивую связную наградили медалью. С тех пор она не знала страха ни перед чем, в том числе и перед мышами.
Увидев блюдце мышонка, теща наложила туда крысиного яда, а нам с Федей было велено сидеть и не шевелиться.
Я начал было цитировать Экзюпери, мол, «мы в ответе за тех, кого приручили». Но тут теща так красноречиво прошипела:
- Счас и тебя, и тваво приятеля накормим.
И я смалодушничал, сдался на милость победителей. В глубине души надеясь, что это зачтется, и мне сохранят жизнь.
Мышонок, конечно издох. Федю тоже жалко. У него, ведь, в этот день был день рождения. Кажется, даже юбилей…. То ли 39, то ли 41 должны были отметить…. Он бутылку водки по этому поводу принес…. Так моя супруга схватила эту бутылку и в буфет на ключ закрыла. А ключ не то в лифчик сунула, не то – проглотила. Я за движением ее руки даже не успел проследить. Федя как-то сразу осунулся и по стенке на пол сполз. Я стал Федю поднимать, а теща с женой пиджаки на нас накинули и за порог квартиры выставили.
Пришлось Федю домой провожать. Увидев нас, его жена чуть было не потеряла дар речи. В свой день рождения Федя всегда приходил поздно и в стельку пьяный. А тут пришел рано и трезвый. Она от радости защебетала, стала на стол накрывать: тарелки поставила, рюмки. Я «про себя» подумал: вот, бывают же жены, мужа с любовью встречают. У меня даже слезы на глаза навернулись. Я в карман пиджака полез за носовым платком, но рука наткнулась на мертвого мышонка. И когда ж это теща успела мне его в карман запихнуть? Машинально я положил мышонка на тарелку, а сам по карманам стал шарить в поисках носового платка. В этот момент раздался истошный вопль Фединой жены, как будто индейское племя вышло на тропу войны.
«Ну, - думаю,- сейчас к своей маме побежит». Но, я ошибся. Уже через минуту мы с Федей стояли на лестничной площадке, с мышонком в руках. Ночевать мы пошли ко мне в гараж.
На следующий день, похоронив мышонка, мы устроили ему поминки. Потом, как полагается, девять дней. Почти все члены кооператива, а у нас более двухсот гаражей, как говорится, прониклись, и пришли разделить наше горе. После «сороковин» председатель кооператива не выдержал и потребовал, чтобы жёны забрали нас по домам, без права самостоятельного доступа к гаражу.
Между тем, жизнь продолжалась, а я всё думал: какого же питомца жене подарить, чтобы она сюси-пуси с ним разводила. Тут случай подвернулся: знакомый мужик собаку предложил, как говорится «в хорошие руки».
Увидев собаку, честно говоря, я довольно сильно струхнул. Породы псина была неопределенной, ростом с быка, морда как у медведя, а глаза кровью налитые. На мой вопрос, не будет ли пёсик скучать по старым хозяевам, мужик уверенно заверил:
- Не будет. Ему с нами уже скучно. Он у нас уже всех перекусал, гад. – А потом, перейдя на доверительный шепот, добавил: - На пять минут с кормежкой опоздаешь, обязательно в отместку укусит.
Я понял, что именно этот экземпляр мне и нужен. Такого питомца жена уже не сможет ни убить, ни выгнать. Мужик помог довести этого людоеда до гаража, в котором я его и закрыл, оставив миску с водой. На прощание мужик вновь напомнил, чтобы я не опаздывал с кормежкой.
Но, придя домой, я жене о подарке ничего не сказал. Только на следующий день я стал просить супругу, чтобы она сходила в гараж, принесла баночку консервированных помидоров. Жена отмахнулась от меня, сказав, что мы не доели трехлитровку соленых огурцов. За десять минут я съел все огурцы и снова стал просить жену сходить в гараж за помидорами. Посмотрев удивленными глазами на пустую банку, жена таки взяла ключи и пошла в гараж.
Как только она вышла, я позвал Федю составить мне компанию, так как был уверен, что жена захочет погулять с питомцем в окрестностях нашего микрорайона. Но я ошибся. Вскоре пришла злая жена с еще более злым людоедом. Я успел запереться в туалете. Это спасло меня от суда Линча.
Теперь с Федей мы видимся как в тюрьме – только на прогулке. Причем выглядит это странно: впереди иду я, привязанный к поводку, а сзади – псина. Любое отклонение от маршрута пресекается его злобным рыком. В стороне, на почтительном расстоянии, идет Федя, который близко подходить боится. На издевательский вопрос Феди, как назвали этого члена… семьи, я ответил честно:
- Пиночет.
- Почему – Пиночет? – Спросил Федя.
- Потому, - отвечаю я, - что Пиночет ограничил все свободы в свой стране, а эта псина сделала то же самое в масштабах моей квартиры.
А вот жена Пиночета полюбила, сюси-пуси с ним разводит: то за ухом его почешет, то щекой своей к нему прижмется, то в попку его поцелует…. Тьфу, прости господи!