Исцеляющие рассказы. Подсматривающий

Это была удивительная весна. Все вокруг было в мою пользу. Мой творческий кризис закончился пару месяцев назад и я, воодушевлённая этим пробуждением искала новую студию для творчества.

Любовь к рисованию со мною с самого детства. Я не умела даже говорить ещё, а пальчики сами тянулись к магическим цветам в баночках. Это были не «каляки-маляки», а мои шедевры. Так их всегда называли Мама и Папа.

Годы шли, а я все рисовала. Сюжеты становились все более взрослыми, а я оставалась ребёнком в душе. Чистым, открытым и готовым к чуду. Точнее не так. Я и сама была чудом, ведь жила по каким-то своим законам моей собственной вселенной.

Окончив художественное училище, страсть к живописи немного поутихла. Изучая «как надо», я стала забывать «как хочу». Сюжеты стали шаблонными, а желание, садиться за холст, редким. Я отправилась в путешествие на целый год и там снова, мой роман с цветом заиграл новыми красками.

Я творила дни и ночи напролёт. Нечто сюрреалистическое творилось на моих холстах и в душе. Это буйство чувств вылилось в отношения с окружающими. Я влюбилась...

Это было впервые и так необычно. Даже не знаю с чем сравнить ту волну ярких красок, царивших в моей душе. Я была на седьмом небе от счастья. Но, забираясь высоко, порою больно падать. Для моего избранника, эйфория закончилась быстрее и он кратко изложил это в прощальной записке: «Было супер. Ты классная. Но мне пора».

Ступор и отрицание... Первая мысль: «Он такой шутник». Глупая! Три месяца депрессивных сюжетов на тему моего разбитого сердца и все вновь. Моя подлинная страсть, мое творчество, вновь вернули к жизни.

Я шла дальше, продолжила обучение и творческие эксперименты. Жизнь била ключом. Я поставила паузу на всех возможных отношениях с мужчинами. Это было мне не нужно, я не хотела новой боли. Меня полностью поглотила идея персональной выставки и я готовилась к ней день и ночь.

Тогда я жила на море. Удивительными мне казались люди: тёплыми и лучистыми. Я познакомилась с чудесной девушкой Анной и мы очень сблизились. Мы болтали, гуляли, в перерывах между моей работой над картинами. Она часто бывала у меня в гостях и стала настоящим ценителем моего таланта.

Однажды меня совершенно случайно пригласили на экскурсию в соседний городок. Чудесное приглашение в конверте от одной из туристических компаний, в качестве комплимента на день рождения - трехдневный автобусный тур. Я была приятно удивлена, тем более, что 15 картин уже были готовы и оставалось только организовать выставку.

Я решила отдохнуть и поощрить себя за долгие месяцы включённого творчества. Собравшись в дорогу, в день выезда, я остановилась в дверях. Мои картины словно пытались мне что-то сказать. И я сочла это очень хорошим знаком.

Оказавшись в автобусе, я погрузилась в сон и проснулась уже в месте назначения. Это было чудесное место. Я радовалась каждому мгновению, впитывая все происходящее, наполняя поток ярких сюжетов, приходивших мне в голову для будущих полотен.

Три дня промчались, как миг. Пришло время вернуться домой. Я ждала встречи со своими картинами и уже в дороге, по телефону, назначила встречу организаторам выставки.

Взволнованная и счастливая я никак не могла найти ключи от двери в своей сумочке. Позже я поняла, что они не пригодятся. Дверь была открыта. Тревога сковала меня изнутри, заходить было страшно, а вдруг там ещё кто-то есть... Но в квартире уже никого не было, а вместе с тем и моих картин.

Осиротевшие мольберты смотрели на меня укорительно. А я безмолвно спускалась по стенке, закатываясь тихим плачем. Не знаю сколько я просидела. Все это казалось страшным сном. В дверь постучала соседка, я бросилась «допрашивать» ее, но она лишь повела головой, сказала, что ничего не видела, никакого шума не было.

Кто это сделал? А главное зачем?

Поклонники таланта? Лестно, но их ещё не было. Да и стали бы они так рисковать и забирать все. Воры? Зачем им мои картины? Я не понимала мотива таинственных похитителей моих сокровищ.

Я позвонила Ане, но ее телефон был выключен. Отменив встречу с организаторами выставки, я отправилась в полицию.

Следователь смотрел на меня с усмешкой. Он формально что-то спрашивал, но было ощущение, что хода этому делу он не даст. Отчаявшись искать помощи, я бродила по улицам. Телефон Ани молчал. Я позвонила маме и рыдая рассказала о произошедшем со мной. Она успокоила меня и предложила прилететь домой. Ее более беспокоило то, что это может угрожать моей жизни, ведь так и не понятно, кто сделал это.

Странно, я даже не подумала об этом.  Но после маминых слов, мне стало страшно оставаться в квартире одной и я решилась на поездку к родителям.

Перелёт был утомительным, скопившаяся усталость и тревога не давали спать. В аэропорту меня встретил Папа. Он крепко обнял меня и сказал: «все будет хорошо». От его слов мне стало спокойнее. Мы приехали домой.

Моя поездка затянулась на два месяца. Я пришла в себя и решила вернуться в родной город, но мне нужно было вернуться к себе, сдать квартиру и забрать необходимые вещи. Я взяла обратный билет.

Солнышко здесь уже не ощущалось таким радостным. Все здесь навивало тревогу. Словно это место предало меня. И мы уже не заодно.

Я зашла в квартиру, а там снова пустые мольберты всколыхнули боль, уже заживающей раны. Два месяца я не брала кисти в руки. И сейчас, я словно не замечая их, направилась к шкафу и принялась собирать оставшиеся вещи.

Мне не хотелось ни секунды оставаться в этой квартире. Упаковав необходимое, я решила пообедать в кафе. Ничего уже не радовало здесь, все было пресным.

Я бродила по пляжу, а после отправилась в центр города пешком. Вдруг, словно увидев в толпе знакомое лицо, мой взгляд поймала афиша... На ней моя картина и анонс выставки, которая открылась месяц назад.

«Какой сюрприз, какой подарок! Моя выставка! Кто-то организовал ее для меня!!!», - радостные мысли кружились в моей голове. Я бежала к выставочному центру босиком, так как на каблуках мне было не поспеть за моими нахлынувшими эмоциями.

Забегаю и мчусь в выставочный зал. Меня останавливает охранник, а с ним контролёр.

- Ваш билет, милая девушка, - серьезно спрашивает один из них.
- Вы что шутите? Это моя выставка.
- Какая именно?
- Вот эта, - кричала я, показывая на афишу.
- Вы очень изменились, Анна Эдуардовна, с момента открытия экспозиции, - с усмешкой заметил охранник.
- Какая Анна Эдуардовна, что вы несёте?
- Девушка, милая, ну если хотите бесплатно пройти, так бы и сказали, зачем комедию ломать.
- Но это мои картины!
- А это, стало быть, вы в момент их написания?

Он взял меня под руку и подвёл к афише. На ней, под картиной, была фотография моей «подруги» Ани и признание ее авторства данной экспозиции.

- Воровка! Как ты могла?

Не помня себя от ярости, я срывала афишу со стены и плакала. Охранник выставил меня на улицу. Я села на ступени и продолжала рыдать.

Номер Ани все также был недоступен. Я не знала ее адреса. В полиции меня заверили, что никаких доказательств того, что это мои картины у меня нет.

Я проиграла это сражение. Собрав вещи, я покинула этот город.

В родном городке жизнь оказалась такой же черно-белой. Апатия поглотила меня. Чтобы не сидеть на шее у Родителей, я устроилась в школу преподавать ИЗО. Работа так себе. Учить детей делу, которое их ни к чему не приведёт.

Именно так я и заявила директору, которая вызвала меня на разговор о моей мотивации к преподаванию. Наш диалог был долгим. Она смотрела на меня очень добрым и понимающим взглядом, а потом сказала:

- Я знаю, что случилось с тобой, это очень печально. Знаешь почему я пригласила тебя на эту вакансию? Я вспомнила твою страсть к рисованию и очень хотела, чтобы ты научила этому своих учеников.
- Чему? Рисовать? Это может каждый...
- Нет. Не рисовать, а любить то, что ты делаешь настолько сильно, что ничего не способно это остановить и помешать этому быть. Ты так любила.
- А теперь я так не умею!
- Ты умеешь! Просто вспомни!

Она достала из стола альбом. Это были мои школьные рисунки.

- Ты- автор! Главное, сама не забывай об этом!

Я плакала два дня. Словно, вымывая из себя всю боль и разочарование. А потом слёзы кончились и радуга, вместе с яркими красками вернулись в мою жизнь и я стала оживать.

Работа с детьми очень вдохновляла. Я наполнилась светом и готова была творить, но сюжеты все не рождались. Занятия с детьми стали пользоваться спросом и во внеурочные часы. Дети приходили ко мне домой и это было не очень удобно, ведь родителям приходилось все время подстраиваться, прятаться по другим комнатам.

Я решила открыть студию для частных уроков. Спрос был большой, поэтому дело оставалось только за помещением.

И я нашла его. Это была небольшая усадьба. Памятник архитектуры. На втором этаже сдавалась комната с большими окнами и высокими потолками. Состояние среднее, но я почувствовала, что смогу во все здесь вдохнуть жизнь.

Ремонт занял две недели. Кирпичные стены остались в первозданном виде. Новый пол и потолок, красивые занавески и стеллажи придали уюта. Я расставила все необходимое: стулья, несколько мольбертов... И конечно, много-много волшебных баночек и кистей, карандаши, мелки... Жизнь звучала здесь в каждом уголке, а главное, во мне.

Я могла находиться в своей студии часами. Однажды даже уснула. Там было легко и свободно. Все дышало творчеством. Вот только странное ощущение всегда было там со мной. Словно кто-то наблюдал за мной. Убеждая себя, что это второй этаж и в общем-то это никому не нужно, я отгоняла тревожные мысли.

Ещё я связывала это с той кражей. Я стала мнительной и запирала двери на три замка. Так страшно было вновь все потерять.

И вот новый день творчества и встречи с учениками. Под вечер физических сил было уже не так много, но душа ещё хотела творить и я задержалась в студии. Я села напротив чистого холста. Тело было расслабленным, а голова совсем пустой. Я взяла в руку кисть и начала водить ею в воздухе...

- «Дирижируете?», - как гром среди ясного неба раздался откуда-то голос мужчины.

Ужас охватил меня. На улице смеркалось и я думала, что в это здесь я совсем одна. Взгляд мой стал бегать по комнате в ожидании встречи с моим таинственным собеседником, но в комнате, по прежнему, никого не было. Я не могла найти себе места и продолжила диалог в пустоту:

- Кто здесь?
- Это важно?
- Конечно, важно! Вы меня напугали!
- Я не хотел.
- А чего вы хотели?
- Смотреть за тем, как вы начнёте писать свою новую квартиру.
- Этого не будет...
- Будет, поверьте.
- Почему вы так уверены в этом?

За стенкой послышался сильный кашель моего собеседника. Я шла на звук и увидела небольшую прореху в кирпичной стене.

- Вы подсматривали за мной?
- Скорее присматривал.
- Но зачем?
- Чтобы с вами вновь чего-нибудь не случилось.
- А что со мной могло случиться?
- Вы - хрупкая женщина и часто остаётесь здесь допоздна.
- И что?
- И ничего.
- А вам это зачем?
- Что зачем?
- Охранять мой покой.
- Я - мужчина, не может быть иначе.

Мне было невероятно интересно: кто же там, за этой стеной. Я пыталась заглянуть, но виднелось только убранство комнаты. Интерьер выдавал какую-то усталость, хотя был достаточно лаконичным и дорогим.

Я так увлеклась этим подсматриванием, а голос за стенкой все продолжал:

- Тоже решили подсматривать? Может вернётесь к Холсту и завершите начатое?
- Ничего ещё не начато.
- Все началось, когда вы сели и взяли кисть в руки, остальное уже вопрос усидчивости и воли.
- Заставлять себя рисовать? Что за бред!
- Заставлять себя не убегать от этого. Побыть в этой тревоге, в этом кризисе и противостоянии, но не бросать кисти. Пусть они будут с вами в этот сложный момент, тогда, душа снова начнёт говорить с вами через них.
- Вы говорите как художник.
- Так и есть.
- Это правда?
- Да.
- Я хочу видеть ваши картины.
- А я хочу видеть вашу. Поэтому, не тратьте время. Идите к холсту и останьтесь там с собой. Расслабьтесь и ничего не бойтесь. Я за вами присмотрю.
 
Это так странно, но я без споров и сопротивления отправилась к холсту. Я сидела несколько часов. Сначала в оцепенении, а позже стала выводить штрихи в воздухе. И вот момент встречи с душой. Моя кисть, вновь коснулась холста. Дрожь побежала по руке, словно разряд электрического тока. И этот разряд включил всю палитру внутри меня. Эта буря вырвалась на свободу и в какой-то момент казалось, что комната вращается в безумном танце вокруг меня и моего холста.

Это было подобно встрече влюблённых, которые томились в ожидании друг друга и встретившись, сплелись в танце любви.

На моих ресницах заиграли утренние блики от солнечных лучиков. Даже лицо в краске и волосы. Я включила чайник, чтобы сделать кофе.

- «Пьёте растворимый?», - раздался голос из-за стенки.
- Только когда нет другого выбора.
- Он есть всегда. В соседнем квартале есть отличная кофейня.
- Рекомендуете?
- Да.

Я накинула пиджак и налегке отправилась пить свой утренний кофе. Место действительно оказалось волшебным. Вкусный завтрак, свежий ветерок и кофе... Хотелось поблагодарить своего таинственного
наблюдателя. Я взяла кофе с собой и пару круассанов.

Вернувшись в студию, я остановилась у соседней двери и постучала. Но никто не открывал. Оставив пакет и кофе под дверью, я пошла к себе.

- Это были вы?
- Да, я принесла кофе и круассаны для вас, желая поблагодарить за рекомендацию кофейни и наш вчерашний разговор.
- Я рад, что вы получили то, что хотели.
- И я рада.
- Спасибо за кофе, это очень кстати.
- Вы не выходите на улицу... Есть тому причина?
- Нет повода там быть. Для чего? Все, что мне нужно есть здесь.
- А что вам нужно?
- Жить, делать то, что я люблю и кофе.
- Отлично!
- И иногда ещё смотреть, как другие делают то, что приносит им радость.
- А для чего вам это?
- Как в зеркале... Глядя на таких людей я всегда вспоминаю, как же я люблю то, что делаю. Иногда забыть проще, чтобы не противостоять трудностям.
- Это точно. Мои картины похитила подруга и теперь, я словно мать, которая боится вновь рождать из страха, что ребёнка вновь отнимут.
- Но ведь этот ребёнок будет жить и без вас.
- Что вы имеете в виду?
- Для чего вы создали все эти картины?
- Чтобы поделиться тем, как моя душа видит этот мир, отразить всю красоту и метафоричность происходящих событий и привычных вещей.
- Отразили?
- Безусловно.
- Это увидели люди?
- Да, выставка пользовалась популярностью.
- Тогда, что не так? То, что лавры не пали к вашим ногам?
- При чем тут лавры? Это подлость!
- Подлость - взять чужое. Согласен. Но ведь вы хотели отказаться от пути своей души, лишь потому что не  получили признания, которого так жаждало ваше эго, верно?
- Это очень грубо.
- Согласен! Это очень грубо: врать, что я делаю что-то просто так, а на самом деле я «продаю» это за признание и славу.

Я стукнула кулаком по стенке. Взвизгнула от боли, а после замолчала. Слёзы катились по щекам. Но я старалась их сдержать, чтобы мой обидчик ничего о них не узнал.

- Плачете... Не стоит. Хотя отчего же, проплачьте... Станет легче. А после придут ответы: зачем вы делаете все это...
- Это не ваше дело!
- Совершенно верно, точно не мое.
- Тогда зачем вы мне все это говорите?
- Вы правы. Зачем? Замолкаю!

Дверь за стенкой стукнула. Похоже ушёл. А я продолжала рыдать уже в голос. И все этот вопрос звучал в моей голове: «Если я ничего за это не получу: ни денег, ни славы, тогда зачем я все это делаю?».

Когда слёзы закончились, внутри пришла внутренняя тишина. Внутри пришло понимание, что я могу этого не делать. Никогда больше. Просто не делать.

Честно признаться себе в том, что это способ заработать денег и продолжить заниматься обучением детей. Но больше не «давить» из себя новые сюжеты. Не сидеть в творческих потугах, в ожидании нового чуда. Забыть о том, что я это умею, чтобы не быть с этой болью и своей ничтожностью.

Я подняла глаза и увидела своё ночное творение. Очарованная на минуту, я снова одернула саму себя. Словно
Была какая-то другая часть меня: строгая, критичная, волевая. Я собралась во всех смыслах этого слова и пошла делать уборку, готовиться к приходу учеников.

Пролетел еще один месяц. Я стала очень спокойной и даже безразличной. Все шло «по плану», причём по самому оптимистичному. Но, почему-то, краски на холстах моих учеников становились все более блеклыми, а кофе в любимой кофейне совсем безвкусным. Уставшая и опустошённая, я вернулась в студию, хотя учеников уже не было у меня этим вечером.

- «Не вкусно?», - снова послышался голос за стеной.
- Совсем не вкусно.
- А что так?
- Я не знаю.
- Не слушаете себя.
- Слушаю.
- И что там?
- Все бесит.
- Что именно?
- Да все: эти скучные дни, черно-белые будни...
- Добавьте красок!
- С этим покончено.
- Вы сами решаете: когда начать, а когда завершить.
- Я не могу это делать как раньше.
- Это замечательно! Делайте по-новому...

Голос снова стих. Я сидела у холста, а рядом краски. Обмакнув палец в краску и закрыв глаза, я приблизилась к холсту и словно в трансе стала водить по нему. Я опускала руку в баночки с красками вновь и вновь, а потом продолжала свои движения. Не только руки мои следовали этому порыву. Стоя на коленях, мои бёдра, живот, плечи, грудь, двигались следом за руками, за пальцами, за душой. Я не открывала глаз, а когда открыла, то была в изумлении от увиденного. Я назвала эту картину «Откровением». Ведь это не просто сюжет, это состояние, которое струилось из меня.

За полтора месяца я создала семнадцать таких состояний... Я практически не выходила из студии. Перед созданием нового полотна мною овладевал такой порыв, такое желание, такая страсть, что ее просто невозможно было сдержать и я отдавалась этому состоянию полностью и оно оставалось на моем холсте в потоке цвета и чувств.

- Поверните их к стене.
- К какой?
- К той, из которой я наблюдаю за вами.
- Для чего?
- Хочу увидеть Вас настоящей. Можно?

Я была в растерянности. Но решилась и повернула четыре мольберта к той стене.

- Не продолжайте, я понял... Вы прекрасны. Пусть некоторые из них на выставке будут представлены постороннему взору впервые. Сохраните пока эти состояния от всех, кроме себя.
- На какой выставке?
- На вашей.
- Но я не хочу.
- А я хочу, не возражаете?
- Я...
- Организатор уже едет к вам. С ним можно обсудить вопросы авторского права и все нюансы по выставке. Он будет здесь через 15 минут.

Я молчала, но внутри кипела буря. Хотя минут через десять в голову пришло мое дурацкое: «Нет, он пошутил!». А ещё через пять минут, раздался стук в дверь.

- «Не пошутил», - подумала я и пошла открывать дверь.

Наш диалог длился два часа. А через месяц мы открыли мою экспозицию в центральном художественном музее. Все было так легко и естественно. На открытии я говорила со своими зрителями о том, какие состояния приходят к ним, при виде представленных картин.

Удивительная сонастройка. Мы так тонко чувствовали друг друга через переживание увиденного. Это было глубокое и чувственное прикосновение моей души к душе каждого зрителя. Это была любовь, которая жила в том откровении и близости с собой и другими, которую мне посчастливилось прожить через своё творчество.

Залы выставочного центра к вечеру опустели, охранник закрыл входные двери, выход только через служебных вход. Я стояла немного уставшая и счастливая, как после гостей. Все разошлись, а приятное послевкусие осталось.

За спиной раздался голос моего организатора.

- Я знаю, почему он помогает тебе.
- О ком вы?
- О твоём соседе.
- И  почему же?
- Вы похожи. Вы живете всем этим и только в этом можете выразить себя, как ни в чем другом. Если вас лишить этого, то жизнь станет пустой.
- Никто не может нас этого лишить.
- Жизнь проверяет на прочность. Она лишила его возможности писать на время. Такие нелепые обстоятельства...
- Какие?
- Он потерял пальцы. Заступился за девушку на улице, по пути домой. Банда пьяных уродов сильно избила его, изуродовали. Это была морозная ночь. Они бросили его без сознания на улице, в надежде, что он уже не очнётся. Но он выжил. Пальцы были переломаны и обморожены. Когда он узнал, что лишился их, он просил врачей не поддерживать жизнь в теле. Но его сила, желание жить и творить, все же взяли верх.
- Какой ужас...
- Ужас - это бездельное существование, а этим человеком можно только восхищаться и даже немного завидовать. Пойдём, я покажу.

Он взял меня под руку и повёл в подвал. Открыв одну из комнат, он включил яркий свет. В комнате стояло 30 картин.
Это были картины присматривающего за мной незнакомца. После просмотра
Его полотен, сомнений не оставалось,
Я его теперь знаю. Наши души похожи, мы ведаем состояния, неведомые остальным.

Я отправилась в студию. На улице была уже глубокая ночь. Открыв дверь, я оставила сумки и куртку у порога, села спиной у «нашей» стены и шепотом спросила:

- Ты здесь?
- Да. Как все прошло?
- Я видела твои картины... Ты прекрасен...