Долгожданный Отпуск 21-08-2017

ДОЛГОЖДАННЫЙ ОТПУСК


АДАМ РОМАНСКИ


ЧЕРНОВАЯ РЕДАКЦИЯ



Все события и персонажи выдуманы.
Все совпадения случайны.








Посвящается невероятной Карине. Её способности видеть и принимать вещи такими, какие они есть.





ПРОЛОГ

…Где-то между часовыми поясами России и Казахстана я героически пересек границу воскресенья, отказавшись умирать в салоне самолёта. Только не в ПОБЕДЕ. Эти сволочи убили во мне последние попытки улыбаться. Сначала эта тётка на проходной в аэропорт, потом сучья билетёрша. Привет, долгожданный отпуск…


___
Неделя начинается с понедельника. Я люблю начинания, но ненавижу эти дни.
И не потому что за сутки до понедельников я пьян. Так бывает и с другими днями. Просто понедельники даются мне особенно нелегко. Предпоследний понедельник июля, мой первый день долгожданного отпуска, почему-то не стал исключением. С февраля я не брал выходных. Да и там, жалкие три дня + викенд. Они прошли в лютой суматохе. С годами я не менялся и продолжал брать на себя слишком много. Так вышло и в этот раз.

В прошлый четверг после работы в конторе я должен был встретиться с Даниилом на каком-то Машиностроительно-Металлургическом заводе РЖД. Там располагалась студия звукозаписи с очередным беспонтовым названием «Лайф Саунд». Среди прочей клиентуры на студии писались мэтры, вроде 7Б и Тотал. После моего первого дубля вокала стало ясно почему. Мы заняли звуковладельца Андрея и его студию всего на час, прописали что успели и отправились до ближайшего метро пешком - обсудить концепцию музыкального проекта. По дороге то и дело мы останавливались, записывали идеи на листочек, мочились в тёмных переулках, обсуждали прохожих баб и покупали новую партию киллеров ESSE Lime. Ближе к часу мы добрались до моей комнаты на Киевской. Ехать из Марьино до Киевской, когда у тебя вот вот лопнет мочевой пузырь было то ещё развлечение. Мы бегали по пустым вагонам чтобы не напрудить в штаны. Добежали до первой подворотни, излили души и вернулись к первоначальному маршруту. Взяли ещё по бутылке киллера и принялись тихо играть на балконе до двух часов утра. К моменту отхода ко сну каждый прикончил по тройке литров этого убойного пойла.

С утра в пятницу меня колошматило. Дешёвый этиловый спирт, вернее продукты его распада, терзали меня на похмельной дыбе. Моя новая подружка, работавшая в лавке Караваевых рядом с конторой, обещала наконец-то порадовать меня свежим трахом. Это неплохо мотивировало дожить до вечера, но совершенно не помогало в рабочих задачах. К вечеру, как и бывает от киллера, у меня поднялась температура и начали трястись руки.
Марфа, молдаванка по происхождению, была на 10 лет младше меня. Разница в возрасте с её отцом составляла всего восемь. Классная грудь, шикарная молоденькая задница, пухлые губы, сексуальные скулы, проколотый маленький носик и хищнический взгляд. Просто бомба. Холодное пиво и сочный стейк в одном флаконе. Она много улыбалась, мало говорила, причём со странным акцентом, периодически путая окончания. Иногда она пуляла рычащие фразы на непонятном мне языке и хватала меня то за жопу, то ещё за что-нибудь. Эти фразы звучали как вырезки из молдавских сериалов про деревенскую любовь. Я старался не обращать внимания. В общем и целом, она была моложе и значительно глупее тех барышень, к которым я привык. Одевалась соответствующе. Кросы, лосины, безвкусные платья. Будь она в полтора раза умнее и чуть сдержаннее – не прозибала бы в этих Караваевых. Хотя сдержанность здесь не причём. С её то данными. Молдаванская фамилия, Попа, говорила сама за себя.

Я добрался до Продуктов 24, купил пива, дошёл до подъезда и почти открутил дрожащей рукой тугую крышечку Хайникен. Вдруг в Вотсап прилетело: «Адам, извини, я лучше сегодня поеду домой и бла бла бла…» всё в таком духе. Бля! Вторую пятницу подряд! Станция Динамо, следующая станция Аэропорт. Я отхлебнул холодного, мне сразу полегчало.

В прошлый раз я купил дорогого красного и наряжался на свиданку, когда на телефон пришел такой же текст. Я психанул и всадил 0,75 до половины. Потом надел пальто и рванул на метро в сторону её работы, жадно отхлёбывая в вагоне за каждую объявленную станцию. Когда я добрался до Павелецкой, вина совсем не осталось. Шёл дождь, и я мокрый ворвался в опустевшую забегаловку. Подошел к кассе и громко приказал парню за прилавком «закрываться побыстрее, так как у меня сейчас свидание с Марфой». Это произвело на неё и окружающих должный эффект. Тут выяснилось что, я примчал на полтора часа раньше закрытия. Я ждал под мокрым козырьком супермаркета, прикупив пива и игристого. Пиво я выпил сразу. И через 3 часа вёз Марфу к себе на Убере. В тот вечер мы сильно надрались. Я действительно старался. Когда дошло до дела, она нервничала и протестовала, хотя и была вся мокрая. В итоге я немного покусал её и уснул. 

Сегодня я не буду злиться и рычать. Похер. Всё, что ей надо - вывести меня из себя. Холодный Хайникен отлично делал своё дело, и я написал что-то в стиле «ну и ладно, отдам билет другу». Она начала паниковать, извиняться, и мы договорились увидеться завтра утром и всё же пойти вместе на фестиваль ФОРМА.

Я засел за монитором. Через пару часов приехал Лёша, парень из Харькова, завязанный в торговле металлами. У него бывало водились деньги. И он писал отличные стихи. Я никогда не говорил ему об этом напрямую. Не хотелось казаться льстецом. Как и все поэты, Леша имел проблемы с правоохранительными органами. Из-за отсутствия каких-то нелепых документов. Москва. Леша откровенно побаивался ментов, поэтому всегда и везде двигался на такси. На крайний случай брал автобус.
Он зашел вечером, и мы выпили коньяка, потом белого вина с Перье, курнули пару плюх и он уехал.

Если бы не гашиш, я бы не встал в эту субботу. Приехала Марфа и первым делом объявила что «у неё месячные, а значит сексу снова не будет». Я никак не отреагировал, шлёпнул её по жопе, пошел на балкон и дико накурился. В дверь зазвонил Леша, он привёз ещё гаша и вина. Мы дунули ещё. В итоге, на Форму я попал в отличном расположении духа. Даже слишком. В начале недели залётные гости из Средней Азии привезли мне немного почты, и по счастливой случайности, я взял письмо с собой. Часам к четырём я немного устал от окружавшей хипстоты, малопонятных повествований Алексея и беспросветной тупости моей подруги. Я заказал салат, мороженное, дёрнул пива и кинул марку под язык. Фестиваль прошел на ура. В какой-то момент я сбежал от спутников по малой нужде и направился в общественный толкан. На удивление там не было очереди. Ближе к обоссанной бетонной кабине меня накрыла очередная волна марки. Из-за аммиачной духоты и мрачного антуража мне поплохело. Я достал пацана и собрался отлить, как вдруг увидел, что на изголовье члена шевелятся белые черви. Я перепугался до усрачки и стал искать бумагу, чтобы убрать их. Тут я внезапно начал ссать. С моей уретрой творилось что-то неладное. И я стал хаотично выпускать радуги струй во всевозможных направлениях. Контролировать процесс не получалось, и в какой то момент я отчётливо увидел как обсыкаю самого себя. На ногах были летние светло-зелёные штаны, которые в секунду вымокли и поменяли цвет. Похоже я обоссал даже майку. Бумаги нигде не было. Сушилки тоже. В дверь настойчиво постучали. БЛЯТЬ! Обоссаться на фестивале посреди бела дня, да ещё в таком состоянии. Я собрался с мыслями и выскочил из кабины. И вот, я иду - обоссаный с ног до головы. И все хипстеры Москвы, тёлки, парни и что-то между ними, все они смотрят на меня! Какой ужас! Лучший вариант сейчас – незаметно добежать до сцены и слиться с толпой, пока штаны не высохнут. Как только я добрался до LIVE сцены, меня попустило. Тут стало ясно, что на штаны попало всего то пару капель. А черви лишь плод моего воображения. Я потрогал член через карман, всё было сухо. Всё было хорошо.

Ближе к вечеру марка отпустила, я познакомился с экстрасенсом Пахомом, после чего решил надраться сидром. Марфа хотела домой. Она стала ныть и жаловаться на ноги. Если честно, это дико высаживало. Всё что ждало нас дома - её кровавые прокладки. А душа всё больше хотела праздника. Каким-то образом я уговорил её заехать к моим уральским друзьям на День Рождения, мотивируя это тем, что нас очень ждут и обидятся, если мы не заскочим хотя бы на минуту. Денег на подарки Уральцам у меня не было.
Мы приехали в гости. Ребята были свободных взглядов и отметили сексапильность моей подружки, а я стал откровенно надираться. У уральцев собираются хорошие ребята, модный и красивый андерграунд. Мне было откровенно скучно. Кроме жены имениника, его самого и ещё пару упитых ребят тусить было особо не с кем. Ионелла нервничала, но мне было уже весело. Тут виновник торжества аккуратно предложил пройти в туалет, «сам знаешь за чем».
- Это хорошее дерьмо, чувак, просто надо по чуть-чуть.
Он сидел на краю старой, но довольно чистой ванны прямо напротив меня. Я устроился на толчке.
Под «хорошим» я понимал кокаин, меф или их вариации. Я был пьян, и демоны во мне кричали в ожидании кайфов. Принимая желаемое за действительное, я расчертил огромную трассу картой ТРОЙКА и вмазал. К моему ужасу порошок оказался феном.
 - Ты должно быть шутишь, Боже, - подумал я.- мне же ****а!
Будучи бухим, факт принятия дикой дозы спида я осознал не сразу. Поэтому через 10 минут расчертил себе ещё одну, такой же величины.
- Эй, чуваки, по чуть-чуть, по чуть-чуть, - волновался хозяин.
Какой там, нахуй, по-чуть чуть… кстати, в ванне нас было уже трое.

Ещё минут через пять я окончательно протрезвел и стал упорно выпадать из объективной реальности. Классика жанра, так бывает у «скоростных»: безумные глаза, убегающая челюсть, одна сигарета за другой. Мой бесконечный эмоционирующий трёп в попытках привлечь к себе максимальное внимание начал вызывать подозрения, параллельно высаживая особо трезвых гостей. Чистое безумие!
Прелюдия затянулась. В какой-то момент Марфа не могла этого больше выносить и со скандалом заявила, что валит домой. Убедить меня свалить с вечеринки полной бухла и тёлок, было откровенно провальным предприятиям. Меня тащило, и тащило всерьёз. Её истерика не сработала, и я её послал. Едва она хлопнула дверью, я шмыгнув носом стал подбивать клинья к татуированной девчули, которая весь вечер игриво на меня пялилась. Сократив диалог до минимума, я просто опёрся локтём о стенку напротив и уверенным тоном предложил поехать сегодня ко мне. Она замялась и сказала, что подумает. Как её звали я не помнил, однако уже встречал её раньше на тусовках, в этой же самой квартире. Хозяева её отлично знали. А я всё ****ел и ****ел, без умолку, со всеми подряд и обо всём на свете. Почти всегда какую-то ересь.
Внезапно девочка в татуировках распахнула входную дверь и заявила, что моя подружка плачет на лестничной клетке, потому что не может мне дозвониться. К тому моменту я изрядно припил и частично вернул себе адекват.
В одних носках я выскочил в протоптанный подъезд, отвёл Иолнеллу на этаж выше и там начал её утешать. Ненавижу показательные разборы полётов. Это полная ***ня.
Мы вернулись в гости, я вызвал такси и уже через 10 минут вёз её ко мне домой.
- Это девушка сказала, что ты пригласил её к себе сегодня, - опять этот ****утый акцент. Хорошо, что я под кайфом.
- Кто? Чёрная?
- Да. Сказала, что как только я ушла, ты подошёл к ней и пригласил её домой.
- Серьёзно? Так и сказала?
- Да. Она спросила тебя, где твоя девушка, а ты сказал, что мы расстались и позвал её к себе домой.
Я взял паузу и затянулся сигаретой.
- Она всё врёт. – я отхлебнул конфискованного праздничного пива и тихо срыгнул – Знаешь, эти сучки, они все как змеи. Улыбаются тебе, типа хотят дружить. А на деле строят свои ебучие козни. Атас! Ты же сама видела, она странная просто в край. Не стоит верить всему, что такие говорят.

ВОТ ЖЕ СУКА! -  подумал я. – Вот же ****ная сука! Ну да ладно, разберёмся.
Уже светало. Пока мы поднялись ко мне, весь алкоголь вышел пОтом, и я опять был на скоростях.
Если честно, мне никогда не нравились спиды. Тупой невменяемый кайф, для конченых нарков или подростков, готовых на любое, даже самое тупое дерьмо. В это воскресное утро их ряды внезапно пополнил я. Меня никто не застявлял. Я просто пьянный долбаёб. Так, Адам, соберись. Главное не параноить! Бухнуть, потрахаться и попытаться хотя бы немного поспать до самолёта.
Из выпивки дома оставалось грамм сто белого вина, тошнотворно тёплого. Марфа пошла в душ, чтобы подготовиться к долгожданному сексу, нашему первому сексу. Как бы не так! Я уже имел дело со спидами когда был помоложе и понимал, что едва ли это возможно. Поэтому слепил пипетку с гашем и стал ждать, уповая на силу Джа и благосклонность небес.
Она вернулась. Мы легли в кровать, и я принялся ей лизать. Хер отказывался вставать, напрочь. В какой-то момент такой движ ей надоеи, и она потянула меня вверх. Опа, сюрприз. Она была слегка в шоке. Я попытался объяснить. Но она перевалила меня на спину и стала биться своим лобком о мой пах. Что за нахер?! Я видел такое в диких танцах африканцев.
- Перестань, мне больно! – удары и вправду напоминали пинки в промежность сапогом.
Видимо в Молдове так исполняется брачный танец любви. А может Молдавские ведьмы и шаманы так поднимают хер перепившим Изабеллы крестьянам. Как бы там не было, весь этот цирк меня основательно высадил. Марфа набычалась, чего-то пробурчала и отвернулась к стенке. Я закрыл глаза и попытался уснуть. Минут через двадцать трава отпустила, и я понял, что просто лежу с закрытыми глазами и пялюсь сквозь веки в потолок. Моё тело было измотано, температура росла. Я встал и уселся в старое кресло, взглянул на Марфу. Она была секси, даже в этом дешевом барахольном белье. Я просто обязан её заколоть.
Сидя в кресле, я закурил сигу и решил прибегнуть к порно. Идея неплохая. Но порно не помогало, слишком много спида на одного долбоёба. Челюсть щёлкала, член напоминал мороженую креветку. В попытках поднять бойца я убил на порнуху около сорока минут. Без результатов. Я не мог спать, не мог есть, не мог спокойно лежать, я даже не мог нормально накуриться. Поэтому перешел к плану Б. Его я выучил в Киеве четыре года назад, за десять часов до самолёта домой. Нужно срочно двигать за пивом! Ты быстро пьянеешь, потеешь и постоянно ссышь. Бинго! Спид выходит, и тебе легчает. Можно периодически мешать с водой. Литр пива и сразу литр воды, через силу. Почки ахуевают, но через час уже можно уснуть. В «Продуктах 24» отказывались продавать пиво ещё почти час. Закон и Порядок. У меня попросту не было этого часа, да и тереться у магазина в таком состоянии перед аэропортом было глупым предприятием. И я направился по Кутузовскому в сторону Дорогомиловской, далее к знакомому азербуту, продававшему бухло и сиги 24 на 7. Я купил сразу шесть банок и пачку Парламента.
- Уезжаете куда-то? – улыбнулся мне азер.
- Откуда знаете? – я не ожидал такого поворота.
- Ой, да по вам же видно.
Я не стал разбираться, взял пиво и свалил. Большое русское солнце прямо над Москва-Сити половину этого лета пряталось за тучами и облаками. Чтобы сегодня зажарить меня, одиноко бредущего по проспекту прямо ему на встречу. Людей почти не было видно, все они были в машинах. А те по привычке визжали и торопились куда то, как и каждый день в Москве.
Я шел домой, обильно потел и не знал, грустить мне или радоваться этому палящему солнцу. Важно сохранять самообладание. Шаг за шагом, я заставлял себя не впадать в паранойю или уныние и вернуться домой. Силы медленно покидали меня.
Добравшись до квартиры, я заперся с лэптопом и пивом на балконе, надеясь всё же подрочить. Обычно это помогает обнулить большинство наркотиков и приблизить долгожданный сон. Спустя три банки пива дело задалось. И тут через наушники я услышал, что кто-то из моих соседей проснулся и активно двигался по кухне. Бляяяааа…
Я дождался пока путь станет свободен, проскочил в комнату и всё-таки сделал своё грязное дело. Когда я закончил, Марфа проснулась и пробурчала что-то вроде «Никогда не видела чтобы при голой бабе кто-то дрочил на порнуху». Я допил пиво, поставил будильник и забылся сладким сном.

Через три часа, после второго звонка будильника я всё-таки проснулся и вплотную занялся своей подружкой. У меня во всех смыслах накипело. Две уверенные палки, совсем не плохо для старого торчка. Я потел как шлюха на исповеди, так выходили остатки бухла и белого дерьма. Марфа осталась счастлива. Однако, мы всё таки заляпали кровать её периодами. Уже похер.
Состояние было, как вы понимаете, не алё. Я всё же собрался с силами, запаковал рюкзак, проводил её до метро и сел на АэроЭкспресс до Внуково. О чём я думал это сорок минут до аэропорта? Ни о чём. Я просто цеплялся за жизнь и старался не отъехать до прибытия на перон. Восемь месяцев на чистом, чтобы потом вот так ахуевать?
Лающая за забором сука-паранойя, слабость и лютые отходняки. Адам, за что ты себя так не любишь?

Я простоял в ****истической очереди до кпп, выложил всё, что было в карманах, снял ремень, прошёл рамку, как вдруг меня стопанули. Опять гармошка! Зачем я вообще каждый раз беру её с собой?!
- Молодой человек, что у вас в сумке?
- Шмотки.
- Там что-то металлическое, длинное.
- Это гармошка. Губная гармошка.
- Такая длинная?
- Да. Губная.
- Откройте.
*****! Придётся всё выворачивать и складывать снова. Какого-либо стола, тумбы или стойки рядом не оказалось. Я стал показательно выворачивать битком забитый рюкзак на рентгеновской ленте КПП, тем самым остановив растущую очередь из пассажиров аэроэкспресса. Почему из-за тупости этой шмары должен страдать только я один? Я нащупал чехол и вынул гармошку. Посмотрел на неё волчьим взглядом и для убедительности дунул в дырки. Звук получился, мягко говоря, нелепым. Будь я выспавшимся или навеселе, точно бы заржал.
Но в тот день я просто смотрел на неё со всей ненавистью и презрением к идиотизму повторяющейся со мной ситуации. Аэропорт за аэропортом.
- Играете на гармошке?
- Только для вас, – я хотел сказать, что-то типа «нет, просто выёбываюсь тут», но чувствовал, что хожу по ахуенно тонкому льду. Просто пройти контроль, просто взойти на борт.
Она кивнула и перевела внимание на новую жертву своего безделья.
Когда я не спеша запаковал вещи и отчалил, народ в очереди начинал активно возмущаться. Ок, ребята. Дальше без меня.

По правилам лоукостера ПОБЕДЫ ты можешь взять на борт только лэптоп, костюм и мужскую сумку с ручкой. Если не хочешь доплачивать 1000 рублей. Мой лептоп лежал в бесформенной сумке-рюкзаке из ИКЕИ. Багаж я уже сдал. На паспортном контроле я немного нервничал, но виду не подавал. Если возникнут подозрения об употреблении или будут проблемы с моей регистрацией, вход в страну мне могут навсегда закрыть. При этом погранцы и менты вытрясут из меня последние искры жизни. Возможно, даже отправят с вонючими гастарбайтерами в автобусе до границы с Казахстаном. Без воды и сна. В этом случае я не был уверен, что дотяну до Алматы. В тот момент я вообще ни в чём не был уверен, однако держался молодцом. Однажды я провёз на Украину 5 граммов гашиша под языком, просто так, ради фана. Сегодня нужно просто сесть на борт.
Уже перед посадкой в самолёт ебучая представительница ПОБЕДЫ начала ****ь мне мозги.
- У вас сумка не проходит под описание. Платите тысячу рублей или выметайтесь из очереди.
- Там только лэптоп, это не сумка – это просто пакет. – сумка и вправду была тонким полу прозрачным пакетом.
- Платите тысячу или выметайтесь.
Я выдохнул, положил сумку на стол регистрации посадочных талонов и стал доставать лэптоп.
- Выйдите из очереди!
Вот же ****ь! Я вышел, взял лэптоп в руки и засунул сумку в задний карман джинс. Снова встал в очередь. Когда я подошел к столу во второй раз, она взяла мой посадочный и начала сканировать меня, пытаясь обнаружить сумку.
- С сумкой на борт нельзя. У вас будут проблемы. Вас разоблачат и снимут с рейса!
- И отрежут голову – я вырвал корешок из её рук и двинул на посадку.
Неудобные самолёты, вечная возня. Но ПОБЕДителей не судят, так вроде говорят.
Я нашел своё место. Там расположилась парочка взрослых борщей. Мы летели через Самару. Эти двое летели именно туда. В глазах жирной бабы читалось сомнение и неуверенность. Она сидела на моём месте посередине и переодически бросала на меня свой взгляд. Я был рад, что пробрался на борт и предложил им поменяться местами. На это её супруг попытался всучить мне центральное место сзади, прямо у сортира.
- Не, не, не, друзья. Так не пойдёт. У меня голова раскалывается. Извините.
- Да ладно, братик, иди садись, – он продолжал пихать мне свой посадочный.
- Ребята, доплатили бы 400 рублей и сели бы вместе где душа пожелает. Чего вы сейчас устраиваете?
В итоге жирная баба убежала назад менять билет Самаровского борща на место рядом с ней. Я присел в кресло по середине.
- Чо? Колишься, да? …….Сидел? – сказал борщ и ткнул в мою руку.
Опять это дерьмо.
- Нет, не сидел.
- Аааа. Экспериментируешь?
- Это религиозные татуировки, - после этого ответа трезвое быдло обычно сворачивало свой интерес.
- А! Это, ты чо, Будда да?
- Ага.
Он заткнулся. Я положил лэптоп на колени и прикрыл глаза.
В этот момент прибежала его супруга, и мне пришлось снова встать и выходить, чтобы они съебли. Выяснилось, что борщи поменялись местами с чуваком лет тридцати, который, кстати сказать, вырос на Балхаше и теперь летел с братом повидать родные пенаты.
Чувак зарабатывал тем, что устанавливал датчики слежения и прочую херь на автомобили таксопарков. И перед взлётом успел рассказать мне пару историй о том, как прощелыги воровали тачки из таксопарков. Я был не особо разговорчив. Толи потому, что моя батарея окончательно садилась, толи потому, что осознавал, как сильно воняет у меня изо рта. В какой-то момент самолёт тронулся, сосед уставился в окно и стал фотографировать, а я откинулся назад и моментально забылся сном, даже забыв вытащить ИКЕЕВСКИЙ рюкзак из заднего кармана.

Мы сели в Самаре, пробуждение было малоприятным. Пост, контроль, ещё один досмотр, зал ожидания. От этого разыгрался аппетит. В три утра в аэропорту с аутентичным названием КУРУМОЧ работал только один паб. У меня нашлось пятьсот рублей на карбонару. Но официанты меня игнорировали. Я просидел 15 минут, махая руками и поднимая осипший от недосыпа голос. Безрезультатно. Тогда я и мой лэптоп сели за бар.
- Я могу заказать еду за баром?
- Да, но вы лучше прис…
- Я хочу заказать за баром. Ваши официанты меня игнорируют. А я очень хочу есть.
Это услышала добрая тётка-администратор, и уже через семь минут я поедал свою карбонару за барной стойкой. Решив сэкономить, я не стал заказывать напитки и запил попозже колой из автомата.
Потом отсиделся у стойки, сел в самолёт и всё таки прилетел в Алмату.
Привет, Средняя Азия. Привет, Тянь-Шань.

Казахстан встретил меня горячими потоками воздуха. Где-то далеко в степи медленно поднималось солнце. Но из-за вчерашних грозовых облаков его совсем не было видно.
Вторя прошлогоднему опыту, я попросил Белку приехать за мной на час позже прилёта. Однако в этот раз всё оказалось намного быстрее. Пока я ждал багаж, заприметил служебные туалеты для погранцов справа от эскалатора и незамедлительно воспользовался. Техперсонал странно на меня косился, однако возражений я так и не услышал. Вышел и прождал на улице около сорока минут. Я знал, Белкочка уже ехала. Классная девчонка, одно время я мы даже встречались. Но с хорошими девочками это, как правило, длилось недолго. Я быстро сливался. А потоки слёз, соплей и упрёков бежали за мной в след. Стоит мне повернуться к прошлому, как я тутже поскользнусь на этих жижах, сломаю руку, расшибу затылок, а то и вовсе растворюсь в субстанциях девичьих грусти и тоски. Но с Белкой всё было подругому. Спустя год мы отлично подружились и даже классно потрахались пару раз. Однажды с утра Белка запрыгнула сверху, лицом ко мне и стала показывать класс. Когда мы закончили, кровать оказалось в коридоре.
Белка не признавала полумер, и я это уважал. Многим позже она решил снять у меня комнату на пару месяцев, но так и не дала. Делить с ней быт было нелегко. Сплошное неряшество. Знаю, я помешан на мелочах.  Многим бы понравилось жить с ней, но не мне. В остальном мы прекрасно ладили.
Она забрала меня на старой тойоте и повезла к моим предкам. Я был очень благодарен. Мне вдруг стало стыдно, что я ей ничего не привёз из Москвы. Я вызвался заправить её тачилу, но она уверено отказала. Добросила до предков, мы обнялись и более она не появлялась.
Дома меня ждали сонные, но радостные родители. Моё состояние было мягко говоря ***вастым. Хотелось спать, есть и сдохнуть, но в то же время не хотелось ровным счётом ничего. Я оккупировал ванну, слил со всех щелей, помылся и сел за стол. Говорил я вяло и нехотя, съел грамм полкило творожной запеканки и забылся сном на несколько часов.

Когда я проснулся было коло одиннадцати утра по местному. Понедельник. Опять этот понедельник. Надо было срочно раздобыть травы или вписаться к какой-нибудь заботливой старой тётке. Напрягать своими отходосами родителей представлялось верхом кощунства. Моя последняя алматинская пассия Юля не брала трубку, и вконтакте предупредила, что не станет меня встречать. Наверное, уже нашла кого-нибудь. Слава Богу. Тётка, желающая от тебя только одного – залететь, не может вызывать должного доверия.
Мой горный велик был в отличном состоянии. Я взгромоздил на себя 10ти килограммовый рюкзак и двинул в сторону старой хаты.
Зимой мой сумасшедший папаня вынул из неё все потроха: книги, примочки, любимую акустику, стихи, картины, письма, фотографии, коллекционные монеты, антиквариат, статуи Будды – одним словом всё, что имело для меня хоть какую-то ценность. Свой поступок он объяснил так: «Я выбросил мусор». Держу пари, на мусор ушел не один день. В итоге квартира напоминала пустую обувную коробку. По ней гуляли пыль, эхо и редкие воспоминания. Мне понадобилось около трёх месяцев, чтобы смириться с этим фактом. Я был Московское отчаяние Джека.

Велосипед мчал меня и рюкзак вниз по горной дороге, минуя осторожность и здравый смысл. Шел он и в самом деле неплохо. Я добрался до дома, скинул рюкзак, собрал подарки, связался с Рамой, сел на коня и двинул в центр. В голове пульсировало давление, силы то покидали меня, то появлялись вновь. Периодически всё плыло перед глазами. Но от злости на самого себя, ситуацию и все понедельники мира. От злости на застрявшую в общинно-племенных отношениях Алмату, от неприятия этой тридцати градусной жары. И ненависти к тем климатическим и финансовым лишениям, что мне пришлось пережить в Москве, я упорно продолжал жать на педали. В это мгновение я больше всего ненавидел пидараса Петю, написавшего вирус-пожиратель моего отпуска в Греции, ненавидел тот факт, что вместо запланированного отпуска на европейском пляже с красоткой Риной Шторм, я обессиленный качу по городу из которого недавно бежал. Я презирал сам факт проведения двух недель в Алмате, съевшей и растоптавшей всё лучшее, что было в моей жизни – любовь, удачу, карьеру, успех, музыку и даже мою книгу стихов! Я крутил педали сам не свой, желая от сопротивления горячему воздуху превратиться в раскалённую иглу и проткнуть этот ****ский город, в самое его сердце. Убить его, как он из года в год убивал всё то, что я так любил. Убивал и заставлял меня смотреть на это. Людей и природу. Искусство и красоту.
Я пересёк по мосту Весновку и уже слетал с пригорка, как вдруг заметил, что асфальтный съезд впереди залит мыльным раствором. Перелететь его не представлялось возможным. Я даже не понял, как соскользнул и упал на правый бок. Первый удар пришелся на локоть, от чего я сразу получил рассечение, прямо до кости. Далее меня вместе велосипедом протащило по съезду, ударило о бордюр и выкинуло в кусты. 
Я вскочил как только выдался случай. Подлетел чувак.
- Всё в порядке?
- ****ь, что за ***ня? – я оглядывал ранения и недоумевал.
Будто внезапно поверженный стрелой Афинянина, я пал, но не был повержен.
На локте красовалась глубокая рана. Было видно кость.
Хорошо, что в шлеме – подумал я.
На самом деле, хорошего было мало. Я истекал кровью, где-то мелко, где-то основательно. Она текла по всем открытым местам. И она была моя.
- Нужна помощь? – чувак не сдавался.
- Всё окей, мужик. Я просто не понял даже, что произошло. – Я потянулся за байком почти сразу. Слетела цепь, защёлка на грипсе, есть коцы на раме. Надо катить до аптеки.
- Давай, братан, спасибо, - он ещё что-то лепетал.
Докатив велик до аптеки, я оставил его в предбаннике и двинул к окошку. Я скинул красный рюкзак, прилетевший со мной. В нём я обнаружилось отсутствие кошелька. У меня снова нет денег. Казахстан.
Передо мной стояла женщина и чего-то неспешна заказывала. Эти тётки с вопросами, словно вместо больницы их должны обслуживать в аптеках. Бесплатные консультации, удобный способ поболтать. Ещё секунду и иная из них начнёт торговаться.
Я обливался потом. Солёный и густой, прямо из понедельника. Вонючая экзестенция выходных. Ты задыхаясь чувствуешь свой пот, словно задыхаешься от самого себя.
Он, смешиваясь с лимфой и кровью, последние пять минут активно окрашивал пространство вокруг меня. Я оглянулся и увидел кроваво-розовый след, прямо до окошка.
- Я упал на велике, мне нужна помощь. Бинты и перекись.
- Да конечно. Что случилось?
Я вылетел в асфальт, - руки тщетно искали кошелёк, его не было, - Чёрт, я забыл кошелек, у меня нет денег. Вы можете занять мне бинты на полчаса?
- Вас сбила машина? Мне вызвать милицию?
- Нет, я сам упал, мне просто нужна помощь. – это жара сделал из аптеки душегубку, я задыхался – Серьёзно, займите мне пару бинтов и перекись.
- Может вам скорую вызвать?
- Не надо скорой! Вы можете мне занять бинты и бумажный пластырь?
- Ой, нет. Могу дать пластырь.
- Какой пластырь? На палец.
- Да, - сказала худощавая казахская тётка.
- Можно я хоть руки у вас промою? Есть кран? Вы же видите в каком я состоянии!
- Ой, стоматолог вышел.
- Какой ещё стоматолог? Руки дайте промыть, - я посмотрел дальше по коридору и увидел микрокабинет бюджетного стоматолога. Всё тело щипало.
-  Ой, я не могу вас пустить, там товар лежит. Тут камеры везде.
Привет, Романски. Добро пожаловать в Казахстан.
- Серёзно, я похож на вора?
- Нет, нет…
- Понятно, ****ь – я был почти на взводе. Я слишком устал.
- Возьмите, ну. Пластырь, - тётка выскочила из-за прилавка.
Я двинул к велосипеду. В аптечном предбаннике было прохладнее. Справа стояла тумба с рекламками. Я ухватил рукой сколько смог и принялся ими править цепь, стараясь не замараться в свежей мазуте.  Я продолжал истекать всем, чем мог себе на тот момент позволить. Цепь никак не хотела вставать на место.
Подбежала аптекарша и самовольно наклеила пластырь на рассеченный локоть, представлявший на тот момент красное запекающееся месиво, растекавшееся по руке.
 - Вы серьёзно?
Она с причитаниями отошла. Наконец я вправил цепь. В этот момент отлетел колпачок от оси педалей. Я выкатил коня и вскочил.
- Клятва Гиппократа, ага.
- У вас тут упало. – она подняла крышечку
- Да пошла ты нахуй!
Я не винил её. Было бы глупо ожидать от другой реакции. Не от хорошей жизни аптекарь отказывает незнакомцу в первой помощи. Жалкая зарплата, никаких перспектив.
Следующие полчаса я пилил под палящим солнцем вверх по Аль-Фараби. Я давил на педали из последних сил. Слегка подташнивало.
Я ехал и капал кровью на ходу. Чувствовал себя ***во. В большей степени от того, что все смотрели как я старый и разъёбанный с трудом плетусь назад. Каких-то десять минут назад я летел словно ветер, я был яростным орудием судьбы. Слишком быстрый для этого города, слишком быстрый для его жителей. Слишком быстрый для себя самого. А теперь, о****юленный асфальтом, кряхтя катил назад.

Дома я промыл раны, соседский парень помог мне подлататься, и я двинул а центр дарить Раме майку с концерта «Коррозия Металла».

Вы не поверите, но Рама, самый ленивый человек на свете. Это главное, что вы должны о нём знать. Словно коренной москвич, он не станет делать лишнего шагу. У Рамы появился мотак и новая цыпа. У Рамы всё заебись. Я был рад за него.
Дикие времена бок о бок, рейвы, пьянки, марафоны и штурмы крыш. И вот я сижу в баре, напротив меня сидит воплощённый Рама. Но он уже совсем другой. Один из самых близких мне людей внезапно показался мне совершенно чужим. Неужели так бывает? Какое нелепое молчание! Я всё время что-то говорил, Рама что-то отвечал. Но на самом деле мы молчали. Нам просто нечего было сказать друг другу. В пабе стали показывать Игру Престолов через проектор. Вот же отстой.
Я набрал Томми, моего кореша из Австрии, и двинулся ему на встречу. Мышцы остывали, тело начинало болеть. Мы съели по бургеру на летнике и немного поболтали. Доебался бомж. У Томми были небольшие проблемы с правами. Точнее - большие проблемы с ментами. Парни в сомбреро узнали, что Томми очень не хочет сдавать кровь на анализы. Менты почуяли деньги, степные волки почуяли кровь. Было не сложно раскрутить его на 10 000 гринов. Подумать только, десять тысяч! Они нашли лазейку и теперь доили рыжебородого иностра, внеся его в список «горячих» клиентов. Каждый раз, попадая за руль, Томми был обречён платить зелёные, чтобы не быть депортированным или не сгнить за решёткой. С бизнесом тоже были напряги. Его арендодатель решил продать место, забыв предупредить своего любимого клиента. И поэтому Томми взял небольшой отпуск. Он рассказал, что убирался у себя дома и отыскал кучу старых джа-нычек, от которых планировал избавиться в кратчайшие сроки.
- Сектор приз на барабане! Буква, Романски? – судьба будто-бы сама вращала барабан.

В рассказах и размышлениях вслух мы прошагали от старой площади до самого Аль-Фараби. Где-то на Шевченко взялись обсуждать русскийский кинематограф.

- Главная проблема русского кино – это трагичность! Откуда столько драммы? Зачем? – каждый раз при этом разговоре я был на взводе. Мне тяжело давались трагедии. Наверное, я недостаточно уверен в себе или просто эмоционально неустойчив. Томми отчасти был согласен с моей точкой зрения. И привёл в пример Голливуд, в котором даже поверженные герои улыбаются, словно Сергей Шнуров вместе с Богдарчуком на сто пятидесятилетии Первого Канала. Возможно ли, что в этом главный феномен Америки? В Шнурове и Бондарчуке?

Мы зашли к Томми домой, он стал высыпать содержание заначек на стол. Я взглянул на барабан.
- Я готов назвать слово, - будто молвил я. И зал взрывается аплодисментами.

Дома не оказалось ни ризл, ни трубок. И я смастерил бамбас из бутылки. Купаж благородных сортов ганжи прямо через мятую пластиковую бутылку с фольгой. Очень колоритно. Очень по-казахски.

В какой-то момент я застал себя сидящим на диване и сочиняющим стих.

Я разъебался о любовь,
И разъебался об асфальт
С меня всего стекает кровь,
Тебе меня совсем не жаль.
Тогда поеду я к друзьям,
Там чутка выпью, покурю,
А после – лягу на диван,
И без такой любви умру.

- Понедельник, разве может быть лучше?
Он не ответил. Был уже вторник. Надо заехать к любимому тату-мастеру и отлежаться с пяткой, истекая соками в простынку. Всего пару дней, а столько крови. Алмату явно мучала жажда.

По средам мне обычно везло.
В обед, окончательно отлежавшись, я встретился с давней знакомой Аполинарией. Мы были счастливы видить друг друга и при встрече визжали как сучки. Классная девчонка, да ещё к тому же художница. Она была очень статной, высокой, улыбчивой и обладала потрясающе красивым носом. Чувствовались буржуазные крови. Я обожал таких. Поэтому на полуофициальные деловые встречи и модные закрытые тусовки я всегда брал её с собой. Она умела отрываться, умела себя подать. При этом всегда была воспитана и мила. Ну, почти всегда. Последние пару лет Аполя встречалась с серьёзным молодым человеком, работавшим на правительство, и призналась, что желает от него детей.
В этот момент наш отряд потерял ещё одного бойца. С годами потери вошли в привычку. Ты никогда не знаешь, как повернётся судьба. Просто верь, и ничего не загадывай наперёд.

Мы искали сидр. Разливной сидр исчез из Казахстана, исчез из Алматы. Недавно законами его приравняли к вину, и теперь сидр было противозаконно хранить и транспортировать в железных кегах. Какой-то мудак, торговавший ***вастым сидром в стекле неплохо на этом нажился. Мы взяли сладкого пива. И немного виски, только для меня. За кружкой другой мы с Аполей окунулись в прошлое, и я зачем-то написал бывшей.

Зоя была удивительным человеком. Совершенно непостижимым, но чудесно родным. Зимой я был в неё влюблён и прилюдно пообещал жениться. Правда, без кольца. Я был чертовски пьяным, но всё же оставил себе эту бюрократическую лазейку. Далее в программе: совместное проживание, Битвы титанов, Санта-Барбара, попытка пьянного поджога чужого имущества и бытовая драка с разводом. На выходных - кровавые приключения на Чарыне и немного виски, только для меня.
После развода она каким-то образом познакомилась с крупным накаченным Португальцем. У них завязался роман, фэйсбук пестрил фотографиями с морей, и ходили слухи, что скоро они должны пожениться. Странно, но я совершенно не ревновал, как раньше. То ли потому, что любил Португальцев. То ли, потому что слишком хорошо знал тонкости характера Зои. А может, потому что у него были потешные колхозные татуировки. Он выглядел таким милым и безобидным, как парень из рекламы модных трусов. Недавно, во время утренней молитвы я искренне порадовался за них и пожелал счастья. А сейчас шёл тёмными дворами с парочкой бутылок красного португальского, чтобы забрать её навсегда. I’m a backdoor man, так со мной случается. Я вспомнил стих.

У парадного подъезда
Повстречал тебя нетрезвый.
Это слишком долгий блюз,
Хочешь, сразу прикоснусь?

Она вышла из подъезда, слегка растерянная. Я посмотрел в её глаза и отчётливо увидел, как мы проведём следующие десять дней.

Текучие знойной Средней Азии и томные ночи с видом на горы. Каждый вечер я слушал, как прохладный ветерок блуждал по её ногам. Я видел нас любовниками, готовыми умереть в любую секунду. Два сердца, отдающие себя без остатка. Эти соседи слишком сладко спят.

В четверг вечером я заехал в старую контору, в которой работал перед побегом. То ещё было местечко. До того, как организовали офис, в доме проходили дичайшие сейшены. До, а чаще после рейва и домашних посиделок, творческая интеллигенция в составе самых рок-н-рольных и и отчаянных кобейновцев дико угорала в его стенах. В какой-то момент появились барабаны, и мы почуствовали, как наркотиков стало больше. Мы были как казахские Ролинг Стоунз, писавшие бесконечный альбом в роскошных особняках эфории. Прямо на стыке бесконечной степи и величественных гор. В конторе были рады меня видеть.
Я принёс здоровенную шишку степной травы, но в итоге сдул с неё сам, совсем немного, поболтал с ребятами и оставил шишку им. Это добрый знак. Отдавать тепло всегда приятнее, чем брать.
Ребята между делом предложили мне катнуть на Капчагай, дико угареть на катере и прочее. Идея мне сразу понравилась, и я не раздумывая согласился. Зоя работала почти все выходные. Отличный повод отдохнуть на природе. Я ведь ещё даже не купался.

Утро вновь задалось жарким. Я поздно лёг, и поэтому было тяжко вставать. Я прыгнул в чёрный таурэг. Эдуард и его мадемуазель, Полина. Сзади сидел Кореец. У него был день рождения. Кореец хороший пацан. На нашей последней встрече я разорвал ему штаны, а потом устроил драку с Эдуардом и выгнал их всех из дома. Тогда я поставил Эдику бланш, Эдик сколол мне два зуба. Здоровенный, чертяка. Эдик был должен мне денег, но отдавать их не спешил. Поэтому съебав в Москву я обрубил все обязательства, мотивируя это регулярными невыплатами с их стороны. Кореец был вторым парнем в конторе, поэтому все мои обязательства легли на него. И он, безусловно, ахуел. Но деньги мне всё же выплатили, половину и через три месяца, после обещанного срока. Кровь за кровь.

Мы сорвались в сторону Капчагая. Меня почему-то раздирало похмелье. Помоему вчера  с братаном мы выпили две бутылки водки. Но я почти ничего не помнил, сильно накурился ещё в обед. Я обещал маме периодически сообщать о своей жизнедеятельности, спасибо Телеграму.
Мы зашли в оптовый молл на трассе, отстояли киломметровую супермедленную очередь. Сначала до кассы, а потом ещё одну, за разливным.
Я не дождался и шмальнул Экспортного Жигуля прямо на входе в молл. Я чувствовал это беспощадное ожидание, затаившееся внутри казахского супермаркета.
Потом мы долго выбирали надувной батут у копчёных торговцев в контейнерах вдоль дороги. Хорошо, что там продавали пиво. Я взял пару.

Чёрный таурэг накалялся от радиоактивного солнца и мчал нас через пустыню. Кондёр работал как надо, как надо работала и аудио система. Полтора часа дороги, четыре пива. Мы уже прибыли до доков, но я всё ещё не хотел в туалет. Всё выходило пОтом.
Дальше – больше. Уровень воды упал и вышел из ангара. Телега с катером, на спущенных колёсах осталась стоять посреди лужи грязи в центре ангара. Чтобы найти электронасос, подогнать тачку, надуть колёса, выгнать тачку, загнать джип, сдвинуть катер на край телеги, зацепить телегу за джип, вытащить и погрузить катер в воду понадобился час. Я непрерывно пил. Ещё полтора часа мы выясняли причину саботажа мотора, устанавливали лицо, ответственное за спиженный бензонасос, скручивали чужой, а также коллегиально с местными экспертами выясняли, почему дым валит такой чёрный. Ближе к концу я приколотил огромный штакет. Сошлись, что в бак попала соляра. Кто-то подмешал её в бензин. Ну похуй, валит и валит. Этот катер такой синий! Как дурдом Солнышко. С бортов сзади крошился пенопласт. Сиденья с японских тачек начала 90х, ветровик из оргстекла. Он не совсем не походил на мажорные катера и яхты современности. Настоящий казахский мидлкласс.
Мы сели и рванули в море. Ямахавский движок, как последний из самураев, как каждый из нас, просто не умел сдаваться и только набирал обороты. После косяка и старта с гавани кореец явно повеселел. Я любил этого чувака. Эдуард мне напоминал Пабло Эскабара. Его белокурые волосы мотало пресным ветром, уверенный прищуренный взгляд. Настоящий наркос! Под нами пролетал Капчагай. Беспредельное чувство порыва. Катер, вода, палящее солнце и высокие горы на горизонте. Мы приколотили очередной штакет и сдули его, прыгая по перманентной ряби Капчагая. Пабло повернул на базу, забрать мадемуазель Полину из лап прибрежной скуки. Мы заплыли далеко за буй. Такая особая тишина и бескрайность. Чувствуешь, что находишься на поверхности огромного разума, и волны, словно мысли, бегут от бортов катера к неизведанным берегам. Мы неплохо надрались моим фирменным грогом на основе Казахстанского коньяка, прежде чем окончательно зашвартовались на базе, попав  в бетонные бунгало и тень.
Мы разгрузили провиант. На днюху должно хватить. Дико купались, играли в водное поло, шатались и угарали, в воде и на пляже, пока вечер не накрыл жаркую Ривьеру. На самом закате, почти в сумерках прибыла вторая линия фронта. Порох, девочки, алкоголь и любимые Обезьяны. Всё в лучших традициях Королевства. Подкрепление подошло как раз вовремя. Я устал, обгорел, был пьян и почти валился с ног.

Где-то рядом, пересев с городского мотоцикла на водный, всё ещё катался дружище Принц. Его подружка Элли, обнимала его рельефный торс через намокший жилет. Принц светил бицухой и, с насмешливой улыбкой хулигана, мчал прямо в мокрый закат.
Принц был той ещё Обезьяной. Мы были почти коллеги, торгавали идеями и словами. В один прекрасный день Принц становиться креативным директором достаточно крупного агентства весьма известного холдинга. А потом, меньше чем через год внезапно уходит на фриланс. Не думаю, что не потянул. Не думаю, что мало платили. На самом деле, его попросили на выход после того случая на крыше. Посреди рабочего дня Принц обожрался лютой маркой и прорвался на крышу огромного бизнесцентра. Когда его обнаружили, он бегал по крыше и кричал миру что-то очень важное. Жаль, что мы так и не увиделись, он славный малый.

Мы дружно бухнули за объединение сил и воссоединение братства. Тутже принялись знакомиться. На днюху приехали все свои и свои своих. Пацаны пацанам двоюродные пацаны. Это гарантировало благоприятный исход тусы, можно было расслабиться и дать волю демонам. На словах быстро решились вопросы различного жизнеобеспечения, в это время я отписался маме.
На противоположном берегу бухты начинался какой-то рейв. Совсем другое дело! Знаете, я уважаю любую форму искусства. Но когда новомодная казахская песня играет сто тридцать первый раз подряд на тусиче у вашего берега, она откровенно начинает заёбывать. Главное в таких ситуациях - юмор. С ним можно долго продержаться, перед тем как начать вспарывать пузо окружающим ржавым шампуром. Выяснилось, что у нас тоже была колонка, и она отлично качала. Меня схватили и отвели в соседний бунгало, достали пакеты, и началось. Я вновь протрезвел.

Тусовка разгоралась, в какой-то момент появился костёр с водкой, прямо на пляже. Боже, какая романтика. Ребята дёрнули на финальный катерный рейд. Я услужливо уступил место дамам и остался на берегу. Выбирать было особо не из кого, но меня ужасно забавлял и восхищал вид весёлых шумных чик в мокрых купальниках. Сиськи, музыка и танцы. Разве может быть лучше?
Нам было несказанно весело, мы шарохались по пляжу, из одного бунгало в другой, к костру, к морю и обратно. Восхитительное чувство бытия. Потрясающие здесь и сейчас. В какой-то момент у нас закончились дрова. Обезьяны подкалывали меня Москвичом, и так и эдак. Каждый знавший меня не преминул возможностью подьебать меня на тему побега в Москву. Я не жалел, что уехал, и они читали это между моих строк. Дров поблизости не оказалось. И мы решили их где-нибудь с****ить. Я отлично взбодрился, я был на куражах. Мы шли за дровами  припиваючи, вдвоём с Эдуардом, в кромешной тьме вдоль незнакомой дороги, пока не нашли кучу дров у какой-то хибары. Было темно, хоть глаз выколи. Расширенные зрачки не спасали. Не спасали даже звёзды.
Мы стали тихо растаскивать дрова, как вдруг из хибары выскочил мужик и двинулся на нас.
Мы замерли, он подходил и вещал на казахском. Я всё ещё улавливал какие-то слова. Мозг работал крайне активно. Эдуард попытался ответить на русском, но это не сработало. Конфликт нарастал. Чувак в довесок был пьян. Мне показалось, я увидел у него нож. Я вдруг вспомнил какие-то слова и стал собирать кривые предложения, максимально эмитируя казахский акцент. Сам не понял, как это произошло. Языковой барьер рухнул, и уже через минуту он одобрительно отчалил, предупреждая меня о дровах. Я не знал этого слова. Что он хотел сказать? Он посмеялся, спрятал нож и свалил. Мы ухватили сколько смогли, и вправду много, и потащили на пляж, к костру.
- Ну, что? Неплохо для Москвича, а?! Казахстанец, епта! – я самодовольно заржал.
Эдуард прибывал в полном шоке и по возвращении рассказал ребятам об инциденте. «Масковские» шутки тот же час прекратились.
Когда мы вернулись на пляж, стало понятно, что дрова были горелые. Я чувствовал что-то неладное по дороге. Мы были как братья Джона Рэмбо, все измазанные в золе. В лютом хаотичном камуфляже. Это смотрелось крайне эпично. Пришлось опять купаться.

Разговоры, прогулки, быстрые и медленные дороги, стаф на стафе, пляж. Старые кореша отводили меня в сторонку и делились остатками.
- Ты будешь это вспоминать, ты будешь это вспоминать
- Конечно, буду. А что ещё мне споминать? Пробки в метро? Бухого мудилу с пляжа, полвечера просившего то ли ****ы, то ли водки?- Это было так мило, тихо и приятно.

Начинался висяк. Ребята отправились на поиски сигарет и пива. Вернулись через час с самым вкусным пивом на планете и сигаретами. Заберите на отходе у меня бухло и сиги, и я пойду штурмовать Белый Дом! Потом всей бригадой мы пошли гуськом по узкой стене, торчавшей из воды, прыгать в море на рассвете. Нырнуть в морской рассвет. Если честно, я был уже никакой. В какой-то момент собрался и с первого раза сделал эталонное сальто вперед, прямо с этой стены. Мне помогла ржавая арматура, торчавшая из бетоноблока. Под водой от перепада температур и атмосфер меня люто накрыло. И под новой волной прихода я вынырнул в шквал криков и аплодисментов. Они любили меня, а я любил всех. Эфория.

Ближе к полудню дела становились плохи. Те, кто были в палатках, повылазили и озирались по сторонам. Я совсем не спал. Принесли заныканные у сторожа в холодильнике пиво и виски. Идеально. Холодный Ловсон на выходе из куража. Может ли быть лучше? Вкус напомнил зимние диджейские посиделки. В какой-то момент я понял – пора! В кармане почти ничего не осталось, Московский прайс лежал в соседнем городе. Тут же вспомнилось, что у меня была назначена на сегодня пара встреч. Я переоделся, привёл себя в чувства, шлёпнул на дорожку и выдвинул в сторону ближайшего отеля. Там всегда есть такси. Дорога заняла минут десять. В итоге я договорился, в Алмату «до дверей» за 1000 рублей. «До моих дверей» таксисту пришлось пересечь всю многомиллионную Алмату, снизу вверх. Но дерьмо всё ещё пёрло, и я оказался весьма убедительным. По дороге я случайно отменил все встречи. Некоторые даже не брали трубку.
К трём дня я очутился в квартире. Порешал семейные дела и набрал Зою.
- Эй, детка, приезжай сегодня после работы ко мне.
- Ты же знаешь, я очень поздно закончу.
- Знаю, но всё равно приезжай. Я буду ждать.
- Ты будешь спать.
- Я буду спать и ждать.
- Хах… Ну ладно.
- Звони в домофон.

Однажды утром время остановилось. Я будто превысил скорость собственной мысли и растворился в пустоте. Тающая под солнцем Алма-Ата окутала мня нежным одеялом детских воспоминаний. Представьте, что вы не просто отматываете год назад. Нет. Вы попадаете в самый искренний период своей жизни, в чистое мироощущение. Внезапно ты снова бесконечно счастлив. Нет ни прошлого, ни будущего. Лишь настоящее. Вот прямо здесь и сейчас. Рядом с ней. Ничего из важного ранее не имеет смысла. Только вдох, выдох  и огромный прекрасный мир за твоим окном. Просто дыши.
 
Социальные сети разнесли весть о моём прибытии. Но с Зоей мы условились пойти в горы на какой-то там пик-ледник с качелями. Мне было интересно, возможно ли заняться любовью на такой высоте? Я всегда считал горы волшебным местом.
Мы можем установить местный рекорд любви на высокогорье, а может даже зачать нового мессию! Как пойдёт. Мне так хотелось прожить день, который хочется вспомнить перед смертью.

Но вместо этого я откатал на доске с Кики, поехал к кредиру, набухался после деловой встречи и был схвачен охотницей за головами, у которой и остался ночевать. Проклятые соцсети, словно цыганское радио, разнесли весть о моём прибытии. Судя по звонкам и сообщениям, на парня из Москвы недавно была объявлена охота. Хоть какое-то разнообразие для этого города, но не для меня.
Я плохо спал на чужой постели. И с утра, жутко потея и трезвея от киллеров, вышел из незнакомой квартиры и направился к себе.

Добравшись до дома я позвонил Зое. Сказал, что мне плохо и предложил поехать в горы через меня. Это было совсем нелогично и совершенно не по пути. Но она приехала с альпенштоком, мы занялись любовью и уснули.
Ближе к вечеру я протрезвел, дунул и засобирался к родителям. Выяснилось, что Зоя до утра была на «Цифровой Среде» - еженедельном мини-рейве для торчков. Сегодня в горы её не особо тянуло. Она сказала, что ничего не юзала. Мне так хотелось в это верить.

Зоя мыла посуду на кухне. Я стоял и примерял старый гардероб, наряжаясь в гости к родителям. Благо было из чего выбрать, гардероб остался почти нетронутым. В какой-то момент мне стало невероятно стыдно. Чувство вины и раскаяния овладели мной. Словно я совершил что-то непоправимое, ужасное и в полной мере это осознавал. Словно плохой сын, попавший в объятия матушки Алматы, я встал на колени и зарыдал ей в передник. Этот город всё ещё любил меня, а я стыдился той ненависти, той агрессии и чёрных слов, что говорил о нём. Ведь я любил его не меньше, но настойчиво отказывался это признавать. Мне было стыдно перед Зоей, чертовски стыдно. Мы ведь даже не встречались, не были парой и тд. Но между нами было что-то тонкое, что я вчера нарушил. И жить с этим дальше было невыносимо трудно. Через минуту мне полегчало, но проклятый стыд засел огромным ржавым гвоздём в коридоре моих мыслей. Каждую минуту я продолжал об него спотыкаться.

Отужинав с предками, я выпил Бланш и заскочил к друзьям на районе. По пути я встретил домофонную девушку. Такая типичная девушка-домофон, тыкающая непонятные комбинации кнопок, пытаясь попасть в подъезд. Я набрал номер, открыл дверь, и в лифте выяснилось, что мы направлялись в одну и ту же квартиру. Ребята на восьмом только вернулись из Грузии. Все сидевшие на кухне были под впечатлением и почти не разговаривали со мной. Их души всё ещё были там, бродили радостные по горам Кавказа. Я презентовал хозяйке бутылку Киндзмараули, чтобы сойти за своего. После чего удалился с Ленским и дядей Фимой на балкон, подробно рассказать о Москве и дальнейших планах на жизнь.
- Слушай, я так в горы хочу. Думаю завтра пойти, в волшебный сад.
- Этот тот, который вы с Рамой под марками отыскали?
- Именно. Там прошла инаугурация Короля Обезьян.
- Да, да, наслышан, – Ленский хохотнул.
- Волшебное место. Хочу попасть туда до отъезда. Пойдёшь со мной?
- Думаю, я смогу помочь тебе с компанией, - Ленский улыбнулся. Дядя Дима молчал, он тоже чувствовал себя «немного не в тему» на этом празднике жизни.
В нашей секте Обезьян Ленский числился «Министром Совести и чего-нибудь ещё». Я искренне обрадовался его согласию. Он профессиональный спасатель и просто хороший человек. Ныть не будет.
После третьей сигареты, трёпа и куска хачапури я выпорхнул в дверь. Оставалось неоконченное дело.
Я не пошёл домой. Я направился убивать свой стыд. И рыжая девочка-модель на соседней крыше ждала, чтобы помочь мне с этим. Ночь, остывающий битум и этот тёпло-холодный ветер, бегущий с гор. Мне начинало легчать. С Галей мы частенько писали друг другу, держали связь уже больше восьми лет. Ещё девчонкой она была влюблена в мой первый роман «Лов Пазл». Я крайне плохо к нему относился. Полная ахинея. Даже мой первый пубертатный сценарий середины 2000х был куда лучше. Роман был написан за полгода на совершенно трезвую голову. И в этом крылась его главная проблема. Его фатальный приговор. Роман был просто хлам.
Но он ей нравился, и ей нравился я. Красивая и стройная, настоящая топ—модель, рыжая девчонка с изумительным взглядом. Мы лежали обнявшись. Сначала болтали, потом молчали и смотрели на падающие звёзды. Всё то же, здесь и сейчас. Ржавый гвоздь вины выскользнул из моей головы, полетел навстречу звёздам и навсегда сгорел в атмосфере.

С утра я покормил Галю, приготовил завтрак из скромных припасов холодильника. Вышло неплохо. Лучше чем ничего. Я засобирался в горы, Ленский был в пути. Отобрав всё необходимое, я решил взять красный Икеевский рюкзак. Я же всё же зачем-то его привёз. Рюкзак источал запаж потной жопы и аэропортов на весь коридор. Надеюсь Галя пропустила этот момент мимо ноздрей.

Мы купили всего два литра воды, восемь персиков и две буханки хлеба в Рамсторе, поймали такси до блок-поста и двинули по устью реки в направлении волшебного сада. Преодолев советский бетонный водопад, мы попали в могильник. Четыре года назад сюда, прямо в ушелье на берег реки, конская ферма выбросила мёртвую лошадь. Она лежала окоченевшая с торчащими вверх норами и выглядела неестественно. Судя по запаху и масштабу изменений, за это время померло целое стадо. Узкое русло горной реки засыпали и сравняли, образовав зыбучее плато размером с футбольное поле из грунта и кусков горной породы. Справа с****или участок горы, обнеся высоким рифлёным забором из нержавейки. Сильно пахло трупами. Следующие 600 метров запах мертвечины активно ковырял наши ноздри. Казалось, ещё шаг и ты провалишься прямо в лошадиную тушу, кишащую червями. Голова гудела всепожирающей тишиной. Даже когда мы переговаривались, звук словно застревал в подушке смрада. Было не по себе.
А ведь эта река, пронзающая конский  могильник, бежит прямо в город, через кафе и рестораны, через заводи и арыки Президентского Парка и далее, к центральным улицам и микрорайонам. Я представлял, как дети свободного Казахстана моют руки, брызгаются и пускают кораблики по тому, что когда то было живыми лошадьми. Хотя кто сейчас вообще пускает кораблики? Задумай они кремацию, весь их беспредел сразу бы вычислили с близжайшего блок-поста. И, возможно, прикрыли бы лавочку навсегда. Кремация. Слишком затратно и рискованно. Лучше просто продолжать хоронить, травить и огораживать забором то, что тебе не принадлежит и и никогда не принадлежало .
Ферма явно имела успех. Всё ущелье, некогда дикое и потаённое, теперь изобиловало конским говном и пластиково-жестяными следами пастухов. Говно было на каждом шагу, река попросту не справлялась ни с могильником, ни с каллом.

Ленский травил шутки, пытаясь поменять негативные впечатления на весёлый сарказм. Получалось неплохо. Мы свернули на узкую тропу вдоль горного ручья. И здесь говно, опять. Целые кучи. Начался крутой подъём, но мы были отлично подготовлены, не считая скользких кед, и уже через десять минут оказались в ореховой роще на середине холма. Сюда, до того как пастухи усрали девственное ущелье своим скотским предприятием, узкий круг знатоков ходил по грибы. Мы присели отдышаться рядом со старым кострищем. Было восхитительно тихо. Огромные деревья плотным шатром раскинулись на небольшой равнине, вся роща была погружена в полумрак. И это в обед, в плюс тридцать пять. Я замер в благоговении.

И тут произошёл неожиданный поворот. Ленский достал портмоне и извлёк из него две белые бумажки. Его вопрошающий взгляд был просто формальностью, актом вежливости, так сказать. Мы оба знали ответ. Я моментально закинул почту под язык.
Воды оставалось всё меньше. Уже чуть больше литра, а ведь это только начало трипа. Через 10 минут начался вход, и мы расторопно выдвинулись по косогору, навстречу вершине, в поисках волшебного Сада Обезьян.
  Никакой тропы не было. Даже звериной. Мой рюкзак с припасами болтался на правой лямке, левая рука и плечо были в свежей татуировке. Натирать их рюкзаком было бы фатальной ошибкой. И я балансировал и терпел. Мы пробирались сквозь малину, крапиву, колючки, шиповник и ещё *** знает что. Мы проваливались ногами в дикие муравейники, соскальзывали вниз по склону, цеплялись за траву и редкий кустарник, и карабкались вновь. Высота фауны часто превышала наш рост, дикий, почти вертикальный уклон. А мы в сопливых кедах и майках без рукавов, под палящим горным солнцем и горькими как раскаяние рецидивиста марками. Просто восхитительно!
Я видел, что Ленский кайфовал от происходящего не меньше моего. Такие турпоходы и есть настоящие приключения, полные сюрпризов и неизвестности. Это вам не вшивый фуникулёр с модными кафешками и стриженым газоном наверху. Здесь ты живешь по-настоящему. Здесь прозрачно ясно, на что ты способен. Кто-то создан ходить по асфальту, а кто-то по лезвию бритвы. Таким был я, и таким был Ленский. Я знал это и был счастлив карабкаться вверх вместе с ним. Да и похуй на этот сад. Просто ползём!

Минут через двадцать мы увидели берёзовую рощу вверх по склону. Через стену шиповника до неё было не добраться. Мы только что прикончили первую бутылку воды и откупорили вторую. Обогнули непролазные заросли шиповника и начали подбираться к саду. Когда мы вышли на протоптанную зверьми тропку, игнорировать приход стало почти невозможно. Ещё на полпути сюда Ленский снял майку, и теперь красные следы горных приключений вздулись на его боках и спине. Словно из воздуха, Ленский достал портативную колонку и включил Black Angels. Наш дикий воркаут подходил к концу, его активно сменяла кислота. Мы стали приближаться к цели, и меня накрыло лютой волной, всё тело задрожало. Какая здесь высота? Тысяча, две тысячи? У самой вершины мы обнаружили проржавевшую табличку со следами краски. Привет из советского прошлого. Слов и цифр было не разобрать. То ли 1986, толи 68. Здесь почти никто не бывал. По заросшей тропе мы преодолели последний подъём, и пред нами предстал он. Настоящий райский сад, сад Королевства Обезьян. От жары, крапивы и кислоты меня всего трясло, и я был счастлив.

Ленский, мягко говоря, очумел от увиденного. Было ясно - он просто не ожидал этого. Огромная вершина холма, около километра длиной. С плодовыми деревьями и видом на три ущелья. Цветы, сады и целые поляны на дикой вершине горы. Здесь можно было легко воздвигнуть пару-тройку домов с хорошими фривольными  участками. Видимо у советских предков был именно такой план. Непроходимый косогор лучше любой армии охранял сад от посторонних глаз. Уверенным шагом мы прошли плато повдоль. На это ушло около десяти минут. Каждый кусок был просто великолепен. Мы сели в тени большой раскидистой урючины, прямо перед цветочной поляной, с видом на ледники. Развесили майки, растянули каремат. Воды осталось всего полбутылки.
- Ничего, прорвёмся, - сказал Ленский и засмеялся. Даже сквозь круглые зеркальные очки было видно его счастливый восторженный взгляд. День близился к двум. Солнце пекло. Всё нагрелось и дышало в такт очередного шлягера Black Angels. Я сел, достал ментоловый Муратти, подкурил и уставился на величественные горы. Неужели всё это и вправду со мной…
Когда вы решаетесь попробовать психоделики, лучшее что вы можете сделать – отправиться в лоно природы. Но и тут есть свои нюансы. Одному, вдвоём или больше. Если вас будет больше, то весь трип превратиться в яркую развесёлую дискотеку «хаха-хихи», толку от локации не будет. Если же вы двинете в одиночку, настоятельно рекомендую избегать экстремальных мест. Шанс покалечится или заблудиться крайне велик. Я предпочитаю ходит вдвоём, с близким и проверенным человеком. На привале всегда можно разделиться и побыть одному. Это очень важно. Да вы и сами знаете почему.

Ленский был впечатлён Грузией. Он всё говорил и говорил, перебивая Алекса Мааса, кричавшего из колонки. Для меня Грузия ассоциировалась с тремя вещами – Стихи, Алкоголизм и Одиночество. Возможно, было не самой лучшей идеей отправиться туда на месяц одному. Весь кайф попортили отсутствие травы и чёртовы призраки прошлого. Тогда я всё ещё страдал от разлуки с Катрин и, словно старый пёс, пьяный искал её следы по запаху в палящей кавказской стороне. Дикий бред.

Ленский провёл с друзьями на Кавказе двенадцать дней. Слишком круто, чтобы надоесть. Поэтому сейчас он изливался тоской и яркими воспоминаниями от трипа. Меня вдруг начало закрывать. Я попросился съебать в одного и выдвинул вниз, в центр цветочной поляны. Там я поклонился горам, подумал, поощущал и минут через десять издал Обезьяний клич. Ленский ответил. Он был на месте, и этот факт бодрил.
Я дошел до урючины, мы и возложили буханки к главным деревьям. Осенью 2014го мы с Рамой открыли этот сад и почти сразу обнесли главное дерево, кинув местного кабанчика на два рюкзака спелых яблок. Я до сих пор чувствовал осадок несправедливости. Поэтому мы подогнали кабану грев из двух больших буханок белого. Судя по всему, извинения были приняты.
В какой-то момент нас снова вскрыло, и мы уселись в тени деревьев. Мы что-то обсуждали, и тут Ленский сказал:
- Ну да, это когда уже одинаково.
- В смысле?
- Вот знаешь, мы в Тбилиси попали под дичайший ливень.
- Ага, я тоже.
- Стоим мы впятером под козырьком. Холодно. А дождь льёт, да ещё ветер. Всё на нас брызгает. Мы злые все, холодные-голодные. Проходит минут семь, и дождь заливает нас окончательно.
- Ну и что?
- И тут нам стало уже всё равно. Все расслабились, вышли под ливень, весёлые такие. И спокойно пошли домой. Дома поели, выпили и легли спать. С утра никто носом не шмыгнул. Потому что было уже всё равно. Хахаха.
В этот момент меня осенило. Если хотите, я познал дзен. Эту великую силу, «Уже всё равно». Никакой разницы. Дождь идёт. Вода течет. А паришься только ты сам. До тех пор, пока «уже не всё равно». Это стало моим ключом, подарком великого Тенгри в тот день. Я познал его и был счастлив, отбросив иллюзии, страхи и предубеждения. Уже всё равно. Спасибо, Ленский.
Мне позвонил Эдуард. Спрашивал насчёт билетов на Викендер. У меня их не было. У Ленского их не было. Возможно, они были у кабана, но я постеснялся спрашивать. 
 
Трип продолжался, и мы шараёбились по полянам туда-сюда. Фотографировались, кричали и смеялись. Что за благоговейный день! Будучи без маек я и Ленский обгорели напрочь. Однако даже это обстоятельство не мешало наслаждаться всем этим безумием и буйством красок. Эмоций было много, эмоции были исключительны.
Ближе к 16-30 мы заморочились на поиск посохов. Спуск предстоял адовый. Мы единогласно отмели идею возвращаться через могильник. А значит, нас ожидала дикая чаща, от самой вершины до дороги.
 - Безумие, - скажете вы.
 - Приключения, - отвечу я.
Спуск занял около сорока минут. Посохи реально помогали. Третья нога, как говорил Ленский. И вот через дикие заросли мы вышли к дороге, прямо напротив кафе. Ленский отказывался принимать условия городской игры. Мы были на пограничной территории, между цивилизацией и горами. Между мирами живых и существовавших. Ленский, изодранный, грязный и счастливый, до последнего нёс свой посох вдоль дороги, словно имперский кадет ружьё во время парада. Он терроризировал своим видом проезжавших в дорогих машинах. Я отчётливо понимал его. Ещё полчаса назад мы купались в жизни, в лоне нашей общей матери, на ладонях отца нашего, Тенгри. А теперь - автомобили, шум и эти полуслепые, с выпученными глазами и в дорогих кроссовках, ничего не желавшие знать о любви и свободе. Такова жизнь. Всё, даже самое прекрасное, должно когда-то кончаться. Кончался и наш трип. К тому же нам действительна была нужна вода.
Мы свернули с дороги и нашли горный родник. Умылись, попили, постирали майки в немогильной реке и набрали воды. Впереди ждала плотина селевой безопасности, горячий душ и возвращение в город.

В магазине на районе мы взяли еды. Сосиски, сметану и макароны. Плюс литр холодного пива – лучшее средство после гор. Только сейчас я чувствовал, как сильно сгорел. Меня жарило изнутри, кожа стала цвета пламени. В память о наших приключениях я подарил Ленскому, выходящему из душа, крутую Швейцарскую майку с крестом на груди. Отличный подарок высокогорному спасателю. Хорошая магкая ткань, в самый раз после загара. Мы обнялись, поели, допили пиво и дёрнули на его тачиле в центр. Каждый по своим делам. На ВДНХ я попытался сфотографировать телебашню, ничего не получилось. Я тупил, сказывалось пиво. У Ленского в салоне играло отборное музло. Он вёл телегу дерзко, но по-татарски аккуратно. Это заводило. После пережитого мы и так были заведённые в край.
- Сейчас бы вот так, палец в пакет с МДМА опустить, - сказал я Ленскому на перекрёстке.
- Всё в твоих руках,- он улыбнулся и сорвался на зелёный.
На Маркова-Габдудина мы обнялись. Я распрощался с Ленским, и до конца моего отпуска больше его не видел.

Урегулировав бизнес-вопросы, я планировал зайти в бар Танцы, и потом в клуб за Зоей. Совмещать дикие приключения и плодотворный бизнес движ было крайне сложным предприятием. Я прикупил дамам пива и положился на обаяние. Их фирма шила свой бред одежды для толстых в Казахстане. Моя подружка Люси, заправлявшая частью конторы, явно набрала пару кило. Но всё ещё не была целевой аудиторией бренда. Я знал, о чём буду тараторить. В качестве Московской адаптации за кружкой с кредиром мы придумали бренд PUSHKA. Bang-Bang! Логотип – пистолет. Классный нейминг для полных баб.
Я был обгоревший, как негр с плантации. Сидел, нога на ногу, во дворике на табурете, отвечал на вопросы и старательно производил хорошее впечатление. В этом сильно помогали горы.
После пребывания в горах тело напитывается огромной силой. От солнца, чистого воздуха и всепобеждающей вибрации вершин тебя невероятно заряжает. Заряжает рям как Пушку. Сил столько, что ты сейчас подпрыгнешь, развернёшь земную ось и вернешься, прикупив ещё пива для толстых девчёнок.
Я вполне тянул на успешного продюсера.
В итоге мы на чём-то сошлись, я выскочил со двора и шмыгнул в Алматинский ад.

Зоя работала в Аду. В одном из Главных Заведений. В аду меня ждали демоны, они явно соскучились. И я бесстрашно отправился на встречу с ними. Всё ради приключений. Уже двенадцать дней здесь. В этом городе так скучно.

Первым делом я решил наведаться в новый бар Танцы. Всё дело в локации. Даже не представляю, что успешного там можно открыть. На этом перекрёстке со стариной алейкой, посреди клубных троп и остатков советского архитектурного шика. Здесь ни одно заведение не проживало больше трёх лет. В этом здании постоянно что-то менялось. Я почему то вспомнил, как в 16м встречал новый год в доме напротив. Этаже на девятом, примерно. Ещё на подходе к месту я почуял скуку. И принял решение добавить огня домашней вечеринке. Я притащил гитару + дюжину крупных ракет на палках. Такие ракеты Аллах прицеливает сам, если вы понимаете, о чём я говорю. Я взял ещё пачку китайских бомб, для отвлекающих манёвров. Когда взрываешь пиротехнику в жилых дворах нужно всегда готовить отход. Иначе велик шанс о****юлиться, а это уже так себе терроризм. После главных залпов необходимо запустить бомбы в противоположные отходу направления. И в это время тихо улизнуть. Тогда вы сможете застать кульминацию пирошоу, при этом оставаясь призраком алматинских дворов. Эти восторженные люди, плещущие эмоциями, и самые честные слова на свете. И всё это только для тебя, проклятый ублюдок. Я залетел в квартиру при полном боекомплекте. В глубоком жёлтом тазике ребята варили водный. Я выпил водки и открутил от хозяйской плиты советский жиросборник. Стальной и пуленепробиваемый. С углом посередине. В самый раз для запуска ракет. Один кладёт на плечо жиросборник с ракетой. Другой прицеливает из окна и поджигает фитиль. Искры брызжут на кухонный пол. Прицельная ракета летит и сбивает танки, бронетехнику и группы вражеских солдат. По пять душ за выстрел. Просто улёт! В ту ночь мы отстреляли весь боекомплект минут за пять, включая бомбы. Был воистину сатанский новый год.

Я зашел в Танцы. Здесь сделали клёвый летник. С песком и качельками у бара. Огляделся и прихуел. Глубоко внутри я ждал летящих на нас ракет, прямо из соседского окна. Но их не было. Зато было много скучной ***ты. Я сел за бар, решил найти свободные женские ушки и по****еть. Идти к Зое на работу было слишком рано.
Я взял пива, опрокинул ягеря и зашёл внутрь. Интерьер достался Танцам в подарок от прошлого бара. Народ только собирался. Я поболтал с парой-тройкой хороших ребят и снова вышел. Эта подружка с пионами на руках неплохо подходит на роль ушей, я её откуда то знал. Привет-привет.
Отчаявшись найти развлечения, я просто сел за бар бухать дальше. Меня представили гламурным чикулям за 30, такие меня совсем не любили. И это было взаимно. Они олицетворяли всю ту глупость современного общества, граничащую с безумным творческим отчаянием. Кого они из себя строят? Взрослых? Интеллигентных? Богатых? Кого же? Эмобои казались смешными, гламурные тёлки за 30 мне смешными не казались. Я вёл себя вежливо и много улыбался. Но они всё чувствовали. И я это знал. Их мимика вызывала глубокий внутренний диссонанс. Всё в этом заведении вызывало глубокий внутренний диссонанс. Хотелось залезть на барную стойку и всех их обоссать. Я взял ещё рома.
 - Эй, а мы же знакомы. - тёлочка с пионами подсела сама. All black. Чёрные джинсы, чёрная майка без рукавов, чёрный лифчик, чёрные кеды, чёрные волосы, чёрные глаза, чёрные втулки в дырках в ушах. Цветные тату. Неплохо.
Через минуту выяснилось, что она под кайфом, уж третий день. И вчера поставила моему братану ***вастый порох за два рубля. Он рассказал мне об этом рано утром. Жаловался на прожжённый нос и несерьёзные кайфы. Буквально орал в трубку. Какой интересный телефонный разговор. Я с опаской оглядывался на прошлое, мой номер оставался прежним уже много лет, мне просто не нужны были неприятности. Но брат всё тараторил и тараторил о дерьме. Много лет назад я перестал ему доверять. А он, в свою очередь, многократно подтверждал свой статус «недоверия». Каждый раз когда тревожные звоночки становилось трудно игнорировать у него находилась отчаянно-острая фраза:
- Не индульгируй, - говорил он мне, с выражением тибетского гуру. Что бы это, блять, не значило.
Кстати, о его жалобах. У нас был общий знакомый, Расул. Расул всегда жаловался на низкие кайфы. Он всё равно покупал те же самые кристаллы, разматывал две жирные трасы - до Москвы и обратно. Каким-то образом запихивал их в обе ноздри, пол грамма за раз. С ума сойти! После чего попадал в полушоковое состояние, бывало даже, кидался и часами выл на луну. И после таких сейшенов он продолжал жаловаться, что его совсем не пёрло. Один хрен двигался и брал опять. То же самое. Маразм.
Здесь был другой случай. Мой братан много лет жил и работал в аду. И у него был большой опыт в таких делах. Побольше моего, это точно. Он провёл в аду так много времени, что уже не мог и не хотел жить без него. Существование за его пределами казалось брату пустой и беспонтовой тратой жизни. Это было заметно, но я ему никогда не говорил.
Через дно бокала я посмотрел на чёрную.
- И что, У тебя всё с собой? – я прилично надрался, сказывались посиделки с пивом.
- Нет, но дома есть. – её слегка подёргивало, она незаметно шмыгала носом. Телячьи глаза бегали в поисках спасения, но сама она этого не замечала.
На секунду я задумался. Сейчас я скажу да, и начнётся сумасшедшая гонка в попытках пересилить время. Почему бы нет? Хоть какое-то разнообразие в этой тухлой Алмате.
К тому же, «ждать напиваясь» плохо работало с Зоей. Отчасти, это стало причиной нашего последнего разрыва.
Мы прыгнули в Убер и понеслись куда-то в сторону аэропорта, в частный сектор.
Мне нужно было отлить, и я зашел во двор, игнорируя разрывавшуюся лаем шавку. Прошелся вдоль дома, который был почти сразу за входом. Как на советской даче. Одно авто, впритык, узкий проходик справа и сразу дом, второй стеной напротив забора. Я протиснулся вдоль окон и вышел на тёмный двор. Слил в траву и вернулся к зелёному автомобилю. Почти сразу выскочила детка в чёрном и достала порох. Я быстро расчертил на капоте.
- Бля, прям на отцовской тачке… Ну ладно, похуй, – она замахнула толстого червяка.
Мы в унисон зашмыгали носами. Прямо за тонким невысоким забором нас ждал Убер. Ноздри реально разъедало. Почему всё так, спросите вы? У меня есть мнение на этот счёт. В какой-то момент, человек имеющий много дерьма, начинает угощать. Некоторые не могут или не хотят останавливаться, раздавая и радуя заинтересованных. Так они облегчают свои муки. Или свою совесть. Возможно, они делают это, чтобы не чувствовать себя никчёмными и одинокими. Это всё бред. Они всё равно берут снова.
Мы вышли во двор.
- Давай заедем за моей подругой и повисим у тебя.
- Да, давай. Только нужно ещё взять.
Впирало неплохо. Ехать ко мне? Ну да. Давай попробуем. Под кайфом я бы тебя выеб.
Мы летели по ночному городу за её подругой. Ужасная музыка в такси представлялась ангельской симфонией. Фонари и фары летели мимо волшебным калейдоскопом звёзд. Мне даже казалось, я чувствовал запахи детства. Но я конечно ничего не чувствовал, нос был забит дерьмом и соплями под завязку.
Её подруга оказалась бывшая девушка Рамы. Я был слегка в ахуе. Бывшая тоже. Похуй, едем.
Мы набрали пива, по пути зацепили стаф подороже. Просто чудо, как это вышло?
Оказалось, что стаф подороже спонсировал я. Цены были явно перекрученные. А у меня не было столько кэша. Поэтому мы взяли половину и двинули ко мне. С девчатами и пивом, звеня пакетами мы залетели домой и стали жадно чертить с чёрной индукционной плиты, пока основательно не вмазались и не протрезвели. Сигареты, ещё пиво, радостный ****ёшь, музыка с мониторных колонок. Жадные демоны играли нашим разумом. Я отвлёкся от мыслей о ебле и просто наслаждался. Хочется столько всего и сразу, ты просто выдыхаешь дым, и так хорошо. Тебе кажется, что время остановилось, но ты просто теряешь его счёт. Время летит ещё быстрее.
Нужно было ехать к Зое ещё полтора часа назад. Новый стаф подороже пёр намного круче, я регулярно погружалсясь глубоководный похуизм. В итоге я всё же вызвал такси, надел килт, белую майку без рукавов и кеды. Такси не приехало. Мы отсыпали пятку и выскочили во двор, далее на Жарокова.  Я сел с бабами в тачку и просто ворвался в закрывающийся клуб. Я даже не понял, как это произошло. Новый владелец увидел меня при параде и на радостях впустил уже после закрытия. Мы даже не остановились на проходной. Никакого шмона, ничего. По-моему мы вообще зашли через выход. По просьбе Зои прошлый владелец закрыл мне вход навсегда сразу после разрыва. Я как раз пытался пройти туда со сладкими чиками. Новый же пустил с бабами и дерьмом после закрытия. Новый владелец нравился мне значительно больше.

Клуб пустел на глазах. Я обнял знакомых барменов, активно налегая на крепкое. Заказал текилы девчатам. Я активно налегал на крепкое. Бармены поили за свой счёт. В какой-то момент мы решили поправиться. Залетели в туалет вдвоём с чёрной, смешали оба стафа и сняли по трети от громной горки. Бывшая Рамы зашла за мной. В туалете почти никого не было, некому было смотреть на наше палево. Уже полпятого. Пока я шатался по этажам, пару баб пытались задрать мне юбку. Тупые шлюхи. Но мне было приятно. Мы добухали и поехали ко мне, дожидаться Зою и чертить остатки роскоши. Их оказалось немного, но мы отлично ладили. Бывшая рамы из тупого орка превратилась в вежливую и воспитанную мадам. Мне было крайне приятно каждый раз отмечать эти метаморфозы. Возможно разлука с Рамой нам обоим шла на полу.
Когда пришла детка, я проводил девчонок. Они были напуганы, Зою это забавляло. Чёрная была расстроена, что я её так и не выебал. Это читалось по глазам. Какой ты день торчишь, детка?  Третий или четвёртый?

Я помылся, дёрнул пива и набросился на Зою как дикое животное. Шатаранга. Долго её обнимал, но почти сразу уснул. После обеда едем с ней на WEEKENDER. Она достал мне билет, как я и просил.

С утра у меня снова не было сил. Ад высасывает всё. Это совсем не походило на приключения с Эдуардом. Там дерьмо было топливом к приключениям, его лёгким дополнением. В аду дерьмо и было приключением. От этой мысли несло безнадёгой. Я активно её прогонял. Боже, какая жара! Я был красный как рак, потел, и в попытках выглядеть получше надел розовую майку. Теперь я выглядел как мятый *** младенца. Такой розовый и смешной. Почти всю дорогу я держал Зою за руку, не хотелось её выпускать. Мы словили тачку на Оспанова и понеслись в горы. Холодный воздух высокогорья бодрил. Я гордился собой, что в очередной раз преодолел бессилие и добирался до места, где было реально кайфово.
По дороге на экопосту с нас содрали денег. ****ные волки! Я попытался развести за 100 рублей, но им нужно было больше. В итоге, мы отказались платить за таксиста, отдали 200р и полетели вверх. Наглые пидарасы. На парковке встретились с коллегой Зои, классным барменом. Вчера он набухивал меня сидром с ягерем. Было отлично. Я знал его и до этого, но не стал говорить детке как и где.

Мы зашли на WEEKENDER, и меня стало кошмарить. Слишком много знакомых лиц. ****ая толпа. Все чего-то от меня хотели. Я пытался найти сидр. Бутылочный фуфел за 500 рублей. Для Алматы эти цены были неприемлемы. На прошлом WEEKENDERе виски и пиво раздавали бесплатно, на этом за всё драли сумасшедший баблос. Даже для фестивалей Москвы. Это что теперь, тусовка олигархов? На прошлом WEEKENDERe были живые группы и много весёлых активностей. На этом только ебучий рейв и тупняк по углам. Прошлый раз продавали фрукты, и можно было легко вымутить ганжи. На этом был стритфуд с мили****рическими порциями и стенд из сена. За ганжу все жались, как суки. И это в Казахстане, представьте.На прошлом я увидел хорька и свою супербывшую Катрин, который посвятил свою бездарную новеллу. На этом Катрин не оказалось. Жаль, было бы круто увидеть её вновь. Она ненавидела меня, а я старался не тревожить её личное пространство. Но всегда был счастлив видеть её рядом. В компании внеочередного мужа. Она жива, она улыбается. Этого достаточно. Это делало меня счастливым.
По началу, я шугался как квартирный кот в поле. Столько чуваков и девок тянущих к тебе руки
– Романский! Эй, Адам! Привет, Адамчик!
Чёрт, просто отстаньте от меня.
Я прошелся по стойкам с бухлом. В итоге кинул бармена на холодный бланш и уселся на газоне рядом с Зоей. Я не буду платить столько за пиво.
Уже на середине бутылки мне полегчало. И я стал бегать от детки к ребятам, обниматься и здороваться, встречая знакомые лица среди бесновавшейся толпы. Вместе с пивом навалился страшный голод. Я превращался в голодно зверя и начинал злобно рычать.
Общие знакомые, парни и девушки, увидели нас вместе с Зоей и смотрели неодобрительными брезгливыми взглядами. Пошли вы нахуй!
Вы, нормальные ребята, сгинувшие в своём крысином аду, в узкости своей мышинной возни. Просто потому что так легко и удобно. Обменявшие свободу и приключения на скромный круг осто****евших вам лиц. На единое мнение во имя комфорта. Что вы хотели сказать мне? Что вы хотели сказать моей женщине? Ваше жалкое существование в ебучих норках отражалось от зеркал того кем я был и светилось причудливыми гримасами на ваших лицах.
Была ли это зависть? Ненависть? Сожаление или любовь? Я никогда не узнаю.
Я слишком далёк от их образа жизни, от их идеалов и предубеждий добровольно ограничивающих себя любителей подушек и свежих одеял. Конечно, я не был ангелом. Ангелом не была и Зоя. Но мне было откровенно похуй. И это бесило мелкие капмашки некогда близких друзей. В тот вечер и после с нами они не общались. Было неприятно видеть Галлу среди них. Ведь я когда-то то искренне её любил. И сохранял тёплые чувства и по сей день. Тут выскочил Кирюха с Алёнкой и мы обнялись. Этим ребятам всегда было похуй, особенно Кириллу. Как я рад встретить единомышленников. Отвязных и открытых миру ребят. Зоя почему-то свалила, и с ребятами я обнимался один.

Добравшись до фудкорта, я встретил сестру, её шурина и Альфию. Господи, как же я рад вас видеть! Впятером мы уселись внизу на лужайке. Там можно было спокойно поговорить. Мы классно болтали почти час. Толпы знакомых. В какой-то момент Зоя ушла потанцевать, а я ощутил на себе пронзительный взгляд... ДАРЬ.
Это девушка-вдохновение, девушка космос смотрела на меня своим магическим взглядом. Всего в десятке метров от меня. Она умела появляться из пустоты. Я стал смотреть на неё., столько сколько мог. Совершенно не двигаясь. Потом подошёл и мы обнялись. Кто была мне она? Любовницей, музой, видением, ангелом-хранителем? Не хватит и тысячи страниц, чтобы описать всё это, описать всю её. Всё, что я смог выдать, кроме стопки писем от руки из разных уголков света, это рассказа Мёд и Сигареты в очередном паршивом сборнике «Город А». Наверное, она была просто человеком. Просто человеком, которого я искренне любил. Всегда. Ещё до того как встретил.

Сестра и Шурин поехали домой. Падало солнце. От переизбытка чувств я решил надраться. Танцевать особо не хотелось. Стаканы, друзья, рассказы о Москве.
Зайке было пора возвращаться в ад. Работа есть работа. Я отпустил её с нашими друзьями, а сам остался, сам не понимая зачем. Рейв реально раздражал. Через час толкотни и воспоминаний у ребят нашлось ещё одно место в машине. И я двинул на парковку. На парковке меня встретил Руслан. Бешенный и очень весёлый. Недавно он расстался со своей пассией, четыре года в трубу. ****ь, как же это банально. Мне не верилось в благополучный исход с самого начала. Клариса была нормальной чикой. Но дама, отказывающая в минете своему парню долго не протянет. Он явно переживал и от этого был пьянее и задорнее обычного. Это так похоже на меня. Он сам так похож на меня. Чуть мажорнее, моложе и адекватнее. Мы поехали на его новой тачке в город, мне совсем не было весело. Сзади сидело четыре человека, включая меня. Двоих я видел в первый и последний раз. Громко играл русский рэп. Слева меня обнимала и слегка придушивала старая знакомая, стюардесса. Клялась мне в любви и пыталась поцеловать. Неужели она тоже записалась в охотницы? Я любил её, любил Руслана, но отказывался коммуницировать в таких условиях.
Я выскочил на Аль-Фараби, пообещав приехать, набрать и прочее… Фуф, наконец-то съебал. Все эти разговоры Руслана о том, как он выебал свору наших знакомых казались жалкими. Тонкие нотки в его интонаций выдавали в нём раненого зверя. Раненого в самое сердце. Я сопереживал ему, поэтому оставался нейтральным и почти не протестовал, когда мы вдруг остановились на середине спуска покурить кальян с его друзьями. Ненавижу ждать. Ненавижу кальян.

Я набрал Томми, Геворгяну, брату и Чёрной. Я всё ещё был должен ей денег за вчерашнее дерьмо. Переоделся и приехал в Танцы. Решил, что три рубля будет слишком жирно, к тому же в кошельке оставалось почти ничего. Отдал два. Пообещал раскидать из Москвы. Оказалось, она тоже работала в аду. Фотографом. Ну надо же, кто бы мог подумать.
Также выяснилось, что мой брат обслуживал банкет и ждал через неё сегодня пачку дерьма подешевле.
- Забери дерьмо и езжай ко мне. Зависнем у тебя, там придумаем, – отзвонил братан
- Окей.
Эта черная сука совершенно не хотела отпускать нас с дерьмом. Я уже отдал ей деньги, но ей было этого мало. Я просил дорогу поправиться, но получил отказ. Ждать. Я ждал и зверел. Зверел и ждал. Отвёртка, за отвёрткой. Как будто это за её счёт. Даже когда она получила вес от диллера, всё равно отказывалась отдавать долю братана. Мотивируя это тем, что она на работе и её спалят. Просто сука.
- Ты сегодня совсем другой. Такой злой. – хмурила брови она.
Да пошла ты!
Брат на телефоне тоже пылал огнём и начал на меня орать. Я наорал в ответ. Черная не отвечала на его звонки. Я не знал, как повлиять на ситуацию, поэтому сидел и глушил пятую отвёртку. Оставалось ждать. В итоге, почти к двум она закончила свою ебливую фотосессию. К тому моменту братан уже сам приехал в Танцы. Злой и горячий. За это я его и любил. Он быстро вытащил чёрную и упразднил. Втроём мы нырнули в Парк на скамейку и расчертили на смартфонах. Я просто хотел забыться. Мне снова не нравилось здесь ничего. Долгий горный переход и этот контраст между светом и тьмой окончательно выбил меня из себя. И я шел по пути наименьшего сопротивления, погружаясь в полуреальность китайских эфоретиков. Кто сказал, что «одинаково» не может быть чуть повеселее? Мы быстро стали и стали спускаться вниз по алее и через секунду почти столкнулись с патрулём, выскочившего из ёлок. Боже, как вовремя мы съебли. Просто идеально. От этой мысли настроение поднялось. Мы не стали искушать судьбу во второй раз, словили тачку и направились на тусовку к Томми.
Вы можете разогнать и закрыть любую малину. Но нарки становятся взрослее, умнее и прозорливее. Тех, кого не принимает наряд, не косит иммунодефицит и не одолевает шизофрения, придумывают новые методы организации «культурного досуга». Это то, что государство не хочет и не может победить. Не хочет, потому что неплохо на этом зарабатывает. Не может, потому что в этом маленьком городе просто НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ!
Сбегая из него, я сбегал не от самого себя. Но от замкнутого круга ада под названием Вечерний Алматы. До моего возвращения у меня неплохо получалось.
Бегая по этому ахуенно тонкому льду, ты регулярно отстёгиваешь Сатане на лапу. Деньгами, здоровьем, надеждами и мечтами, неповторимыми мгновениями своей жизни. Ты думаешь:
- Да ладно, он и так бы всё забрал.
Но это не так. Москва предлагала возможности, Алмата и её ночь – только иллюзии. Они ели тебя поедом до самых костей.

В небольшом кафе на горной границе города играл качественный хаус. Братья Б крутили винилы. Сегодня здесь собрались адепты ада. Были светлые и тёмные. Мне казалось, я приехал с тёмными. Никого моложе двадцати семи. Наркоэлита, пережившая Кобейна. Впрочем, ничего нового. Все стареют. Мы залезли на балкон и расчертили прямо со стола. Взяли пива и виски. Дальше - ****ёшь и хождения кругами. У ребят был свой небольшой наркопарадайс. Закрытое заведение, большие веранды, музыка и знакомые лица. Все гости ебашили. За 1600 рублей можно было взять отличных круглых. Но мне хватало того, что было у ребят. Брат завис на ****ежах. На самом деле он просто ходил и ****ел без умолку во все уши, которые мог встретить. Уши были интеллигентными и позволяли ему говорить. Томми лобзался с микроюрте с гражданской женой и их французской подружкой. Было видно, что они под дикими кайфами. Как будто это не эфоретики, а метадон. Выглядел он паршиво. Полу закатанные глаза, полу сознание, полу Томми. Я предлагал ему взбодриться с нами несколько раз, но всегда получал отказ. Видимо ему нравилось растекаться медузой по телам своих подруг.
В какой-то момент мне стало окончательно скучно и мы решили крутить спиннер на всех частях тела. В итоге взялись раскрутить спиннер на моей жопе. Ничего не вышло, он постоянно застревал в волосах. Но бабам очень нравилось. Не удивительно, столько наркоты.

Под утро я стал замерзать, и мы с чёрной вызвали Убер и сорвались ко мне. У неё было ещё полграмма, Для счастья этого хватало. Скоро рассвет. Вытянуть брата с собой оказалось Mission Impossible. Я же Том Круз, чёрт подери! Он угощал своих слушателей дорогами, искренне веря что они его слушают. Искренне веря в тот бред, что он ****ел под кайфом. Я знал, что всё это не так. В уме я оставался вне ада. Это самое главное, если собираетесь нырять в бездну и хотите остаться в трезвом уме и твёрдой памяти хотя бы до тридцати. Всё это просто ***та. Люди мажутся не для того, чтобы завести бизнес контакты, придумать идею или создать что-то. Люди мажутся чтобы отдохнуть. Всё остальное – полная хуита.
Мы выходили из такси, и бутылка виски чудесным образом выпала из чехла братана на тротуар. Она с дребезгом разбилась. Не стоило забирать его чехол. Настроение потухло. У нас не было ни сил ни денег искать магазин с пойлом 6 утра. Я тутже отзвонился и сообщил о случившимся. Брата походу это не особо трогало, он был занят «делами поважнее». Мы пришли с Черной домой и стали добивать стаф. Я просто не хотел останавливаться. Как в тот вечер, когда мы расстались с Зоей и я увидел её на рейве. Я просто чертил, чертил и чертил. Хока не вмезал весь кайф в радиусе 100 метров.
Я снова набрал брату. Хозяйка заведения закричала мне в трубку
– Заберите его отсюда! Пожааалуйстаааа!
Это было смешно. И мне было немного стыдно. Ведь меня позвал Томми, а я притащил проблему.
- Вызови мне убер!
- Я вызвал тебе минут 20 назад. Он уже уехал. Ты де вообще?
- Да нихуя! Тут ничего нет! Вызови мне быстро!
В итоге я справился и с этим. Пока мы ждали брата, успели заняться с Чёрной всем, чем можно. Поиграли три раза в шахматы, попили чая, почитали стихи, походили на голове, даже попытались посмотреть порно. От него тошнило.

Приехал брат и запустил ***выйшие четыре часа моего отпуска. Он привёз много пива, поэтому поначалу этой хуёвости особо не ощущалось. Пару часов назад мы добили то, что было у чёрной. И нас ещё держало. Дерьма, кстати, у него уже не было. Всё раздал.
- Вы уже поебались, да?
- С чего ты взял.
- Ой, да ладно! Чего так смотрите, думали у меня стаф остался?! ДА? Поэтому меня позвали, да?! Бля, Адамчик, спасибо что позвал на тусовку, там такие люди. Эта шмара, не еби её, у неё проблемы с ****ой, она мне говорила,  – и так далее… его явно несло.
В какой-то момент я не выдержал. Слишком устал.
- Да похуй мне на твой стаф. Просто сваливайте, мне нужно отоспаться. Сегодня ночью самолёт. Мне ещё к родителям. Съёбывайте.
- Нет, нет, нет.
У брата была другая версия происходящего. Ему нужно было заняться семейными делами с 12ти дня, и до этого времени они с Черной планировал залипать у меня. Оставлять их наедине я не хотел. Я снова чувствовал опасность. Так уже бывало. Стоило мне отойти, как начиналась ссора или ещё какая-нибудь ***та. В итоге страдала моя хата, репутация, моё лицо, мои соседи – кто угодно, только не мой брат. К тому же дверь в квартиру не захлопывалась, был шанс провалиться в сон и остаться с открытой дверью.
Я покорно ждал 12ти, пытаясь заснуть в кресле. Чего ждала чёрная, пятый день на порошке, я не знал. Наверное, ей тоже было некуда идти. Братан причитал какуюто ***ту, про полдник, про крещение сына, про буриал, про свои посиделки и продолжал ставить музыку. В какой-то момент его ****ёшь перебил мой сон, и я взорвался. Я как дикое животное заорал на них.
- Ещё пол часа? Тогда какого *** вы мне тут ****ите? Какого хуя я всё ещё не сплю?!

Я просто хотел спать. Мне очень нужно было поспать. Но мне не давали. Время уже вторые сутки продолжало за мной погоню. И оно меня догоняло. Время совсем не устаёт, а я – ещё как.
Разразился скандал. Брат обвинил меня в том, что я обменял его на потаскуху, видимо позабыв, как каких-то пять часов часов назад я умолял его уехать со мной из парадиса, а после трижды вызывал ему убер. Чёрная бросилась в слёзы, забилась в угол и стала рыдать, обвиняя меня в том, что я совершенно несправедлив к ней. Нервы сдавали у всех. Я взял ситуацию под контроль.
В итоге всё сложилось, брат созвонился с супругой, полаял на неё и всё же свалил. Я дошел до кровати и написал Зое, чтобы не приезжала. Она устала, поэтому видимо сильно не расстроилась. Сказать по правде, она ненавидела меня в пьяном или объебошеном состоянии. Наверное, поэтому не рвалась приезжать. А может уже спала.
Я хлопнул тёплого пива, отвернулся от чёрной и уснул. Зоя… Надо было рвать из парадиса к тебе и везти к себе домой. Нахер их всех! Но только капкан наркотиков никогда не отпускает просто так. Уйти в любой момент – это иллюзия. Ведь ты зачем-то юзал все выходные. Разве ты уже не готов идти до конца?

Часы пробили шесть вечера, словно огласили приговор. Больше не хотелось спать, не хотелось есть. Вода, душ и далее по программе. Я прилетел сюда живым мертвецом и мертвецом же улетал. Наверное, для этого города я был уже мёртв.
Аэропорт, самолёт, пересадка, самолёт, досмотр, поезд. Аэроэкспресс мчал меня на Киевскую. Очень хотелось есть. Воды не было. Денег тоже.

Я зашел в квартиру, соседи были на работе. Съел остывавшую шаурму, запивая Ессентуками. Живительный Есентук, как верный пёс, всегда подставит спину. Понедельник, был опять понедельник. Я закинул любимую рубашку, новые кроссовки и остальной нарядный шмот в стиралку. Выкурил пару сигарет и забылся сном. Мне снилось, что по тёмным дворам за мной бежит молодая казашка и пискляво выкрикивает моё имя.
- Адам! Адам, ****ь!
Я убегал, спотыкаясь о камни и зарываясь в среднеазиатской пыли. В очередном дворе она меня всё-таки настигла.
-  Адам, ****ь! Ты что, ахуел? Какого хера?
Я был в растерянности и не знал, что ей ответить. Она бросила в меня что-то. Было почти не разглядеть что. Так темно.
- Почему я должна за тобой бегать? А?
В меня прилетела пара моих новых красных кроссовок, ударилось о живот и упала вниз.
Я оторвал от них взгляд, пытаясь разглядеть девушку в темноте, но её уже не было.
И я проснулся.

Кроссовки дико полиняли. Новые джинсы, любимая рубашка, всё было испорчено! В диких красных разводах. Проклятые понедельники. Я был подавлен, морально, физически и ещё невесть как. Просто край. Меня будто выпотрошили изнутри. Казалось, я просто второстепенный персонаж очередной российской антиутопии. И тут я вспомнил, что у меня осталась пятка гашиша. То, что нужно! Спасибо, Лёша!

Я вышел на балкон и трясущимися руками стал лепить. Вышло шесть уверенных плюх, спасибо дорогой поэт! Когда я втянул вторую и повернулся за следующими, то плюх не оказалось на месте. Они просто исчезли! Это был какой-то сюрреализм. Ещё минуту назад они лежали справа от меня в керамической Икеевской плашке. А теперь - исчезли. Я стал переворачивать балкон и искать, искать, искать. Так продолжалось какое-то время. Потом я смирился, сел на пол, в голос смеясь сам над собой. А что мне оставалось? Остаток дня прошёл без эксцессов.

ЭПИЛОГ

Две следующие недели я регулярно пил вечерами и строчил текст. Я дико скучал по Зое. Текст никак не хотел кончаться. Ко всему мне приходилось работать в конторе, и писать ночи напролёт не получалось. Я расстраивался, сильно уставал и иногда просто пил, не написав не строчки. Сказывалось всё – разлука, недавние марафоны, недочитанный Буковски, не начатый Бредбери, тоска и работа, Москва и метро. К концу третьей недели я окончательно потерял контроль, эпично получил ****ы возле клуба и умчал в кровавых соплях домой. Эти сволочи почти сломали мне нос, при этом изрядно помяв таксисту тачку. Наверное, думали, что он со мной. На самом деле, вышло даже забавно.
Мне повезло, хоть я и не мог драться, я хорошо закрывался руками. Опыт из юности, приобретённый на металовых концертах. Поэтому на утро я выглядел вполне себе ничего.
К обеду я всё ещё был ранен и жалостным голосом обзвонил всех, кто мог достойно справиться с ролью сиделки. Желающих не нашлось. Тогда в порыве ярости я усадил пару Миллеров, воспрял духом, прыгнул на поезд и дал часовую акустику в Алтуфьево. Блюз фор лайф. Ещё один повод для гордыни в мою дырявую копилку.
Воскресенье прошло за уборкой. Чистота залог здоровья. Слава Богу, я совсем не похож на старика Буковски. Я даже подтянулся десять раз.
А дальше, снова понедельник. Привет, Москва. Дни в ожидании дня. Того дня, когда тупая офисная работа перестанет быть необходимой мерой. Дня, когда мне начнут платить за мои приключение. Ну, или хотя бы, за буквы об этом. И этот день обязательно наступит. Надо только верить.

Адам Романски
21.08.2017