В. Глава 28

28


     Не помню, как я вернулся домой. Вот в буквальном смысле не помню. Конечно, меня привезло такси, только другое, не то, что везло в суд. Но, хоть убей, не помню, как это всё было. Да и не стоит оно того. Мы порой держим в голове слишком много всякой ерунды. И потом сами превращаемся в одну большую ерунду. Именно так я и поступал очень много лет. Возможно, пора бы уже что-то изменить.
     Я вставил ключ в замок и сделал попытку его повернуть. Чёрта с два! Оказалось, что дверь была не заперта. Не могу сказать, что это меня обрадовало, особенно в моём тогдашнем состоянии. Уж не воры ли побывали – мелькнула мысль. Но нет, что у меня красть? Самое дорогое, что есть в квартире, – это моё кресло, а оно всегда со мной. Да и грабитель взломал бы замок, потому что держится он на соплях. Всё руки не доходят поменять. Странное выражение – руки не доходят. Как будто они могут ходить! Что у меня и в самом деле не доходит, так это ноги. За отсутствием немалой их части.
     Я толкнул дверь, и она нехотя растворилась.
     – Кто здесь? – крикнул я, заехав в прихожую.
     – С возвращением, папа, – незамедлительно ответила Рита, показавшись из комнаты. На ней было какое-то лёгкое платье и шляпка. Самое главное – шляпка. Зачем ей в помещении шляпка? Вообще, я не был в восторге от встречи с дочерью. В любое другое время – да, но не сейчас. Сейчас мне больше всего хотелось лечь в постель и лежать, ни о чём не думая и ничего не чувствуя.
     – Что ты здесь делаешь? – спросил я, и это, думаю, прозвучало не слишком приветливо. Но Риту никогда нельзя было смутить.
     – Я ждала тебя, – спокойно ответила она, беря меня за подбородок. – Ну-ка, покажись, папа. Не нравится мне твоё лицо.
     – Что же в нём такого?
     – Ты устал, это видно невооружённым взглядом. Как всё прошло?
     Я сердито дёрнулся и высвободил свою голову.
     – Прошло, как и должно было пройти. Нечего об этом много рассуждать.   
     – Как хочешь, – пожала она плечами. – Я всего лишь беспокоюсь о тебе.
     – Спасибо, но… у меня всё в порядке. Мы просто сделали то, что нужно было сделать уже давно.
     Рита взялась за ручки кресла и вкатила меня в комнату.
     – Ты в своём репертуаре, папа. Мы ведь оба знаем, что ты так не думаешь. Зачем же говорить то, во что ты сам не веришь?
     Я ничего не ответил, только махнул рукой. Вступать с ней в дискуссию у меня не было никакого желания. К тому же она всегда поворачивала всё так, что оказывалась права. А это, знаете ли, раздражает. Даже в человеке, которого любишь.
     – Послушай, я действительно устал. Мне бы сейчас поспать…
     – Да, разумеется. Сейчас я тебе постелю. Хочешь чаю?
     – Не откажусь.
     Что Маргарита всегда делала хорошо, так это чай. У неё был какой-то секретный способ его заваривания. Даже самый простой байховый в её руках превращался в волшебное зелье. Поэтому я и не мог отказаться. Ещё одна её маленькая хитрость, из тех, с помощью которых она управлялась с моей хандрой.
     Через пятнадцать минут я уже лежал, тщательно укутанный в одело, а Рита сидела рядом и поила меня чаем. Он был очень горячий и очень пряный. Я чувствовал, как тепло разливается по всему моему телу. Это было очень приятно, покойно… но всё-таки мне не удавалось полностью расслабиться. Смутная тревога шевелилась в груди. Рита ждала меня не просто так. У неё что-то было за душой, и мне нужно это было выяснить. Но как к ней подступиться? Она очень не любила прямых конкретных расспросов. А на обходные пути у меня не было сил.
     Однако, как ни странно, Рита сама начала разговор.
     – Послушай, папа, – сказала она, передавая мне вторую чашку, – тут без тебя приходил один человек… Хотел тебя видеть.
     – Что за человек? – насторожился я.
     – Один молодой архитектор, ты его знаешь.
     – Аркадий? Так он снова приходил?
     Вопрос вырвался у меня непроизвольно. По зрелым размышлениям я бы его, конечно, не задал. Но Рита не выказала никакого удивления. Из этого я сделал вывод, что моя встреча с Аркадием не была для неё тайной. Кажется, для неё вообще не существовало тайн.
     – Да, он приходил. Но, поговорив со мной, решил, что ему лучше будет уйти.
     – Вот как? – эта новость меня смутила. С одной стороны, то было большое облегчение. Но с другой…
     – Ты, наверное, хочешь узнать, о чём мы говорили?
     – Само собой, хочу.
     – На самом деле, ни о чём таком особенном. Я просто объяснила ему, что ты не в том состоянии, чтобы заниматься подобными делами. Да ты, кажется, и сам ему об этом говорил?
     Значит, ей были известны и такие подробности. Впрочем, чему же тут было удивляться?
     – Говорил, но… – я постарался принять безразличный вид и деловито отхлебнул чай. – Ведь он всё-таки пришёл. А значит, у него были серьёзные причины.
     – Никаких серьёзных причин у него не было, – холодно отрезала Рита. – Он просто решил идти до конца, невзирая на твои желания. Он, видимо, ещё не вполне понял свою роль в этой истории. С его стороны просто дерзость – навязываться тебе подобным образом и требовать помощи.
     В её голосе звучало легко различимое негодование. Но мне оно показалось… немного наигранным. Не знаю, может, я и ошибся.
     – Мне так не кажется, – ответил я, покачав головой. – А вот что мне кажется дерзостью, Рита…
     И тут она смогла меня опередить.
     – Я понимаю, папа, тебе не нравится то, что я сделала. Признаю, это и правда было несколько самоуверенно. Наверное, можно было поступить по-другому. Но мне хотелось уберечь тебя от лишних волнений… в такой день. У тебя бы просто не было сил ещё и на этого архитектора. Поэтому я и отвадила его. По крайней мере в ближайшее время он тут не появится.
     – А если я хочу, чтобы он появился?
     Видно было, что ей не понравилась моя настойчивость. Впрочем, ответила она очень спокойно.
     – Если ты действительно хочешь, чтобы он пришёл снова, ты всегда можешь с ним связаться. Он оставил мне свой телефон. Но на твоём месте, папа, я бы как следует подумала, прежде чем звонить ему. Стоит ли ворошить прошлое и возвращаться к тому, что лучше было бы оставить как есть?
     Рита смотрела на меня пристально, неподвижно. Бывает у неё такой особенный взгляд, которого Вера всегда боялась и называла взглядом василиска, а я… Ну, не то что боялся, но он мог быть неприятен, конечно. Это у неё с детства. С того самого момента, как… Нет, не нужно об этом вспоминать, никому из нас.
     – Может быть, мне не хочется оставлять как есть, – ответил я через силу. 
     Она приложила мне ладонь ко лбу.
     – Папа, ты сегодня действительно переволновался. У тебя поднимается температура. Сейчас тебе нельзя думать обо всём этом. Утро вечера мудренее, подумаешь завтра.
     – Нет, постой, – я задержал её руку в своей. – Аркадий тебе… точно ничего важного не сказал?
     – Какой же ты подозрительный, папа! Ну сам подумай, что он мог сказать? Он же не ко мне пришёл. Зачем он будет делиться информацией с тем, кого увидел в первый раз в жизни?
     Это, конечно, был разумный довод. Но я был в том состоянии, когда уже мало придаёшь значения логике.
     – Значит, вы не говорили о… о «Дельфине»?
     Она помолчала некоторое время, словно давая мне возможность понять всю неосторожность этих слов.
     – Нет, о «Дельфине» мы не говорили. Не представляю, почему бы мы могли.
     – Я… извини, я немного путаюсь. Может, и правда температура. Но… мы ведь с тобой тоже никогда об этом… не заводили речь.
     – Вот как? А ты бы хотел поговорить о «Дельфине»?
     Рита приблизила своё лицо ко мне, заглянула мне в глаза снизу, положив голову на одеяло. В этом была какая-то… кошачья грация – и кошачья жестокость. Мне вдруг вспомнился Витин кот. Я его плохо разглядел, но сам факт был удивителен. Осторожно, осторожно! Никогда не знаешь, чего можно ждать от кошек.
     – Возможно, у тебя есть что сказать на этот счёт? – тихо, почти шёпотом спросил я. 
     – Но ты ведь всё равно не поверишь, что бы я ни сказала.
     – Почему не поверю? Я всегда тебе верю.
     Она чуть сощурила глаза.
     – Ты сам знаешь, что это неправда. Усилия Веры Витальевны бесследно не прошли.
     – Послушай, Рита, давай не будем… мешать её сюда. Если ты хочешь что-нибудь мне сказать, говори.
     Синие глаза смотрели пристально, испытующе. А потом, в один какой-то момент, между нами словно проскочила искра. Идея, смутная, невыраженная словами, вдруг зазвучала у меня в голове. И я снова увидел это. Рухнувшая стена, обнажившая скелет арматуры. Огромные клубы пыли, покрывающие всё вокруг. Крики и стоны раненых людей. А я лежу на спине, придавленный плитой, и как будто брежу. Прямо перед собой, в нескольких метрах, я вижу её лицо. Лицо моей дочери, лицо Риты. Оно спокойно, нечеловечески спокойно, как будто всё, что только что произошло, не имеет никакого значения. Потом губы её начинают шевелиться, она говорит, произносит одно слово, одно и то же слово. Я стараюсь расслышать, напрягаю все свои силы, но напрасно. Ничего нельзя уловить! А лицо Риты начинает медленно таять, растворяться в пространстве. И вот уже его совсем нет. В тот момент я потерял сознание и очнулся уже только в больнице.
     – Так значит… значит, это правда? – тихо произнёс я, холодея. – Ты была там?
     Рита ничего не ответила. Только неподвижно смотрела на меня, как будто хотела проникнуть в самую суть моих мыслей.
     – Ты была там? – повторил я с механической настойчивостью.
     – Каждый решает для себя, папа, – тихо и отстранённо прошептали её губы, а вслед за тем… Не знаю, как это описать. Возможно, я впал на некоторое время в забытье. Или то был провал в памяти, которые в последнее время у меня участились. Но когда я открыл глаза, в комнате уже никого не было. Рита исчезла, испарилась без следа. А за окном, как бы в насмешку надо мной, стояла уже глубокая ночь.
     Что это такое было? – бог его знает. Но теперь я вполне уверен – тогда, в «Дельфине», всё произошло на самом деле. Вот только никак не могу понять, что мне со всем этим теперь делать.