За красные буйки не заплывать!

    
     Читатель, верно, помнит, как сильно мотивацию поднять поступка, до небес допустимости, способен лозунг-запрет.
    
     Каждый из нас, конечно, принимая ванны водяные в различных водоемах, знаком с предупреждением, сулящим беды, его нарушившим. Не заплывайте, мол, друзья, за буйки, не нарушая очерченной черты, где могут ждать вас водные сюрпризы.
      
     И неужели всякий любопытный человек (не будем здесь мы вспоминать глупцов) не попытается нарушить ту незримую границу? Конечно-с, да!
    
     О, как счастлив, что за чертой той он, вопреки кричащей трафаретной надписи, еще жив, цел и невредим.
    
     Вот так и я вчера, на второй зимней рыбалке со льда, не был обделен теми «осколками счастья» своей, казалось, «мудрости».
    
     Итак, вечерние часы домашней обстановки позволили мне не спеша собрать рыболовный скарб немудреный, пораньше спать лечь с тем, чтоб завтра к рассвету на водоеме быть.
    
     Первые робкие лучи солнышка в тумане предрассветном встречают вашего покорного слугу на скользком бережку водоема.
    
     В ту прошлую рыбалку я дивно «оторвался» здесь по хищнику. Не обделила судьба рыбацкая меня тогда и белой рыбкой, плотвой.
    
     И я, в предвкушении так нужного мне клева рыбки, преодолевая метры последние средь прибрежного тростника, почти бегом «качусь» на лед.
    
     Вот, наконец, и кромка льда прибрежного, и здесь на деревянной рее стоит тот самый трафарет-надпись, что твой ушат воды холодной в бане, мгновенно остужает весь мой рыбацкий пыл.
      
     Причем, знакомая, вроде, до боли в сердце фраза, способна была родить в умах ее читавшего не только приступ возмущенья от посягательства на личные свободы граждан, но и даже смех.
      
     Да-да, любезный читатель, именно смех, прервал на пару минут мое стремленье к заветным лункам в толще льда.
    
     А вот и эта фраза-оберег, способная и вас повеселить своим скрытым смыслом: «Господа рыбаки! Водоем ничей, рыбачьте, кто хотите…» Пока читаю, смысл ее, как в том самом мультике про Простоквашино и ничейной в нем избе, приятен мне. Вот, только окончанье трафаретной надписи, пока, способно было вызвать в душе моей не милую усмешку, а дивный смех.
     Позволю я себе потешить вас всей полнотой конфузности той надписи: «Господа рыбаки! Водоем ничей, рыбачьте, кто хотите. За красные флажки не заходить! Работает серый разбойник!»
    
     Ух, как же страшно стало мне, читатель, когда я, прочитав надпись, окинув взглядом льда просторы, увидел череду красных флажков на толстой леске, идущую вдоль берега, до самых густых кустов растительности, вмерзшей в лед пруда.   
   
     Ну, думаю, пипец мне, серый волк меня в засаде ждет в тех густых кусточках!  Как же-с!
   
     А если говорить серьезно, той самой веселящей мою душу надписью, флажками я был уже готов испить до дна сосуд сюрпризов сельского пруда.
    
     В мыслях о том, что очень уж у нас в стране добропорядочным стал сельский житель, раз привечает так здесь всех городских рыбаков, ножами острыми ледобура сверлю десяток лунок (в границе красных флажков) и начинаю колдовать по рыбке.
    
     Рыбку ловить-то я ловлю, вот только мысль о том, что же там находится за роковой чертой, что красные флажки на леске меня так соблазняют, покою не дает моему сердцу.
    
     Нет-нет, да погляжу на бережок я, заросший сухостоем. Нейдет разбойник серый, и все тут. А сам жду сюрпризов.
    
     Наконец, мой осторожный слух уловил редкие звуки хруста хвороста под чьими - то лапами. 
      
     Сказать, что испугался я до полусмерти, не скажу, но все же немного «сдрейфил». А вдруг, действительно, серый волчок пытается меня угостить сюрпризом клыков его дивных? Сам себя успокаиваю, ведь не пересек я той роковой черты! А сердцу не прикажешь, все сильней, с каждым приближающимся ко мне треском сучьев, набатом оно уже бухало в моей груди.
      
     Наконец, из кустов, в узкой их прогалине, я с облегчением выдыхаю испугом спертый в легких воздух, появляется фигура мужика в овчинном полушубке, с пешней и рыболовным ящиком в руках.
      
     Познакомились мы с ним, назвался он Иванычем. Поговорили с ним про то, про се. Тут я и задай ему вопрос про серого разбойника.
    
     Со смехом отвечал Иваныч: «Ты, милок, перешагни рубеж дозволенного, там и увидишь серого паршивца!»
    
     Я, конечно, с небольшой опаской, перешагнув флажки у интересного для рыбки места, сверлю там три-четыре лунки, по сторонам смотрю.
    
     Тут вижу, Ёкорный Бабай, с крутого бережка на лед озерца форменным образом выкатывается какой-то серый колобок. Нет, друзья, не колобок, а гигант-колобище. И кто б вы подумали?
      
     Серый котяра, едва переставляя свои короткие лапы, слегка приподняв свое зажиревшее от нелегкой сельской доли туловище над плоскостью твердой воды, спешит к нам.
    
     Но это сильно сказано, спешит, на самом деле он катится, как настоящий снежный серый ком!
    
     К нам без утайки подошел чей-то домашний питомец, присел вначале на свой нетощий зад, а затем стал нарезать круги вокруг нас, мурлыкая хрустально и норовя заглянуть к нам в глаза.
      
     И с каждым кругом его движения орбита, минуя апогей, нашла приют в своем перигее, на наших зимних сапогах.
      
     И до того настырен тот проказник, что своим упитанным не в меру телом все норовил согнать нас с ящиков, да вот он уже в прыжке и на колени умудрился ко мне вскочить.
      
     Иваныч понимающе смеется: «Смотри, дорогой, коль рыбкой ты его не угостишь, своею меткой он тебя пометит, подняв хвост! Спеши порадовать бродягу».
      
     Тут встал я с ящика, открыв его, достал из него снулого окунька и пытался угостить серого пройдоху.
    
     Вы думаете, котяра съел его? Куда там! Зафыркал он, подняв свою шерсть дыбом, давая, видимо, понять мне, что не по душе ему та рыбка. Сам к лунке подошел, взглянув на меня хитрым кошачьим глазом, и лапкой начинает бить по краю лунки, мол, лови еще.
      
     Иваныч прыснул: «Во-во и брюшко его еще ты почеши, теперь он от тебя не отстанет, зверь это еще тот!»
    
     Так и просидел серый разбойник подле нас, пока клевала рыбка, показывая интерес к нам.
      
     Как только прекратился клев утренний и наступило рыболовное затишье, серый разбойник покатил свое тело к ближайшим кустам, где и исчез, но, до поры до времени.
      
     Сложив свои рыболовные снасти в ящик, прихватив с собою ледобур и небольшой улов, счастливый от общения с природой, с серым разбойником села, познав на себе добро и юмор сельских жителей, седлаю я своего железного коня, проселочных дорог минуя колею, с радостью в сердце к дому спешу.