07. клуб по интересам. 1980, январь-апрель

После потрясающего успеха КСП на зимнем слете туристов о нас заговорили. В ЦДК мне удалось выбить для занятий отдельную комнату. Подложили, правда, небольшой бочёнок дегтя: нужно было участвовать в различных заглотных (такой термин ввел в употребление Вл.Войнович в романе "Москва 2042") мероприятиях типа встреч в клубе молодой семьи или развлечениях в подшефном профилактории, где на десять артистов приходилось по одному полслушателя. Нужно было также ТЕПЕРЬ ежемесячно заполнять бесчисленные журналы и придумывать кучу мероприятий с поэтическими названиями: «Лейся, песня», «Звонкие струны гитар», и т.д., план работы на следующий месяц, перспективные планы на квартал, полугодие, на год, журнал учёта посещаемости, журнал любительского клуба по интересам, разработать (точнее переработать наш – уже принятый нами) Устав, Положение о членских взносах, о членстве. Всё это, разумеется, срочно, чуть ли не вчера надо, и чем это вы, мол, занимаетесь всякой ерундой, ничего не делаете и т.д. Эти планы затем направлялись вверх по восходящей бюрократической: в отдел культуры, в МДСТ, в ОНМЦ (МДСТ – межсоюзный дом самодеятельного творчества. ОНМЦ – областной народный методический центр. Уже не существуют), или ещё куда-нибудь в соответствии с иерархией. Везде, куда было можно, сообщили, что Центральным Домом Культуры создан новый клуб по интересам. До сих пор оч-чень многие тёти от культуры считают на полном серьёзе, что именно они организовали КСП.

А мы тем временем собирали под свои знамена всех творческих людей города, до которых только могли добраться. У нас уже были Чечин, Серафимов, Семашко, но где-то гуляли на свободе А.В.Богданович (Александр Васильевич Богданович – переехал в Санкт-Петербург, выпустил несколько поэтических книг; умер в 2018 г.) и П.Фетисов. Бесстрастный дневник того времени являет нам сегодня невероятную запись: «...найти Елену Воронкову ...»! (Нашли только в 1985 г! Сейчас Лена работает в Москве на телевидении какомта). Встал вопрос о магнитофоне, о записях, о финансах для планируемых поездок. ЦДК со всем соглашался, но денег не давал. Более того начались бесчисленные скитания по различным аудиториям. 335, 212, 211, 115, 414 комнаты, где только не находил приют КСП-80. Один раз даже прямо на сцене. Вопрос о собственной комнате даже не обсуждался. Все мои усилия по поводу своей хаты, которую можно было оформить по своему усмотрению, украсить и превратить в центр авторской песни разбивались о стену. «У нас народные коллективы без собственной комнаты! Сперва покажите себя!»

Бабки-вахтерки после 1900 уже не «пущщали», а наш контингент – рабочая молодежь, почти все работали. Не положено, и всё тут!

И В ЭТО ВРЕМЯ ...

Ну вот. Добрались. Это была Галя Молостова. В столовой УМЗ. Она была:
а) моей училкой по аглицкому языку в прошлой жизни;
б) в ТОЙ сибинской компании в переходный период;
в) воспитателем в общежитии УМЗ на Крылова-70 в нынешней карме.
г) очень голодна в тот день, что привёл её в столовую №6 «УМЗ».
– Ну, что?
Рассказываю.
– И что дальше?
Объясняю.
– Ну и как там?
Поясняю.
– А вот у меня в общаге есть именно такая комната, ну прямо для вас. Нам позарез (верха требуют!) нужно организовать для нашей идиотской  молодежи клуб по интересам. Это термин такой. А у вас он уже готовый, и даже по интересам.

Так мы и сделали. Почти 4 года верой и правдой служила нам эта комната. Здесь мы собирались еженедельно, и даже чаще. Сюда мы приходили в любое время. Здесь были выпущены первые газеты «Сквозь терции». Помню юный Слава Назарко очень завидовал этому названию, не пришедшему в голову никому из его любимых новосибирцев. Здесь встречались, и расходились. Здесь рождались грандиозные планы. Здесь влюблялись, и дружили. Сюда Васька Белякин привел Танзилю.

И отсюда увел Веру Лазареву.
А Танзиля спела несколько песенок на стихи Л.Щипахиной и А.Мицкевича и покорила сердца сразу нескольких мужиков, а замуж вышла за человека, далёкого от авторской песни. Родила троих сыновей и шьёт лучшие в ВКО рюкзаки.

Впоследствии Васька  сделал для КСП ещё два больших дела. В 1984 году увел из КСП Олю Романову, а в 1983 году получил почётное звание «Штатив КСП» . А вообще-то он был большой лентяй. В походе ему в ломы было брать фонарик, поэтому он опускал в ближайший ручей турбинку, которая вырабатывала ему электричество для освещения палатки. Почему был? Помер он года 3 назад. Белокровие. [2002 г]

ЦДК немного поскрипел своими шестерёнками, но поскольку общага эта была общежитием рабочей молодёжи всё-таки УМЗ, то есть находилась под юрисдикцией Завода, следовательно, и Клуб остался при них, под чутким методическим руководством. А у нас снова появилась возможность (читай –  обязанность!) вволю посоставлять новых планов громадьё, напридумывать новых мУроприятий, а главное ; сочинить не новую песню, а такой нужный новый Устав (так и хочется сказать Устав ОТ...), соответствующий новому положению Клуба. Назначен был нам новый куратор. Куратор являлась один раз в месяц на занятия и требовала от нас текущей отчётности. В архиве Клуба сохранился замечательный документ, утверждённый 15.09.80 (подпись неразборчива), утверждающий перечень разрешённых к исполнению песен. Среди них были такие замечательные вещи, как «Человеку, прошедшему войну» В.Ланцберга, «Баллада о ночном комиссаре» В.Егорова, и почему-то п.29: «Комсомольцы-добровольцы» Марка Фрадкина и Евгения Долматовского. Так продолжалось довольно долго, пока мне не пришла в голову счастливая мысль: в порыве откровенности я предложил куратору, чтобы она САМА, с её богатым опытом, время от времени писала всё, что ей нужно, в духе времени и в свете соответствующих постановлений, и был правильно понят. Через неделю я, не глядя, подписал какие-то бумаги и с тех пор вопрос о текущей отчётности был исчерпан.

А фотография больше относится к предыдущей главе, там речь именно о ней! Крайняя справа - Люда Колесникова, рядом Нина Белая.