Солнечный ветер

    У меня большая фонотека, музыка разная. Как у старого битломана, есть у меня и синяя коробка с винилом, есть и последнее ремастированное собрание на CD (дети подарили на юбилейный день рождения), но послушать спокойно музыку выдаётся редко. Сейчас лето, если я не на работе, то стараюсь провести время на улице. Что-нибудь в саду поделать. Да хоть траву просто подёргать. Музыку слышу в основном в машине, при поездках на работу и с работы. И ехать-то недолго, но, если повезёт, что-нибудь из oldies but goldies прозвучит. У теперешних команд тоже есть, что послушать, но ...   
    Каждый раз при звуках какого-нибудь номера из 60-х я не только слышу музыку, мозг, эта загадочная штука в голове, цепляется за знакомый мотив и неведомыми ассоциативными путями вытаскивает из глубин сознания (или подсознания) какое-нибудь событие тех лет, лицо, имя, ощущение радости или печали, другой музыкальный мотив.   


                "Четверг — день недели между средой и пятницей".
                Из Википедии

                "Если вы запомните сон со среды на четверг– он
                обязательно сбудется".               
                Из какого-то дурацкого гороскопа

    What Goes On


    Каждые одиннадцать лет солнце то плавно наращивает мощность своего термоядерного котла, то сбавляет. Когда мощность достигает максимума, оно покрывается пятнами и взрывается протуберанцами, выбрасывая в космос тысячи тонн солнечного вещества, которое разлетается в пространстве со скоростью 1000 км в секунду. Это явление романтично называется - солнечный ветер. Когда он особенно силён и накрывает планету Земля, у нас тут творятся всякие чудеса. Вблизи магнитных полюсов Земли вспыхивают полярные сияния, у чувствительных людей портится настроение и заболевает голова, а в ионосфере возникают электропроводящие слои, которые отражают радиоволны и они, даже очень короткие, многократно отражаясь, могут обогнуть весь земной шар. И кто знает, что ещё происходит при этом.

    Миллионы лет, то сильнее, то слабее, днем и ночью, солнечный ветер не прекращается.  Иногда циклы сбиваются. Вот и в этом году солнце вошло в раж, не дожидаясь истечения одиннадцати лет с последнего максимума, солнечный ветер периодически достигает мощности урагана.

    Фокусы сегодня начались с утра. Перед пробуждением приснилось что-то странное. Я проснулся, встал, но вспомнить ничего не могу. Как будто и не было ничего. Обычное дело, - в лучшем случае просто понимаю, что вообще что-то снилось. На самом деле, я не придаю снам никакого значения, и я бы не напрягался, но с момента пробуждения в голове почему-то вертится What Goes On и хочется понять, - с чего бы это? Честно говоря, даже не помню, когда и слушал её последний раз. Ладно, хоть Beatles, а то иногда привяжется и вовсе какая-нибудь попсовая хрень, и избавления от заразы нет, пока не вытеснят её из головы дневные события.
    Пока размялся, позавтракал, «посмотрел» (за спиной бубнил телевизор) новости, собрался ехать на работу и … напрочь забыл об этом. Сажусь в машину, поворачиваю ключ зажигания и радио, всегда настроенное на одну и ту же станцию, выдаёт … - What goes on in your heart, what goes on in your mind …

    Давным-давно, еще до перестройки, работал у нас в отделе сотрудник со странностями по имени Зейнулла, программист. Он без конца отлаживал одну и ту же маленькую программу для печати какого-то скромного отчёта по заказу то ли конструкторов, то ли технологов. Никто этот отчёт так ни разу и не увидел. По-моему, его программа и не транслировалась без ошибок ни разу, а заказчики отчёта, особо не возникали. Оправдание у него всегда было одно - чертовщина. Видать, теперь моя очередь. Но, пора, поехали.

    Рабочий день прошёл обыденно и ничем особенным не запомнился.
Вечером подкатываю к воротам, глушу двигатель, надо собрать сумку и ехать в спортзал. Баскетбол, - «наше всё», пропущу игру, болеть буду и маяться. Не успел выдернуть ключ из замка зажигания, а из динамиков вдруг - There are places I remember all my life ….

    Супер. Я остаюсь в машине, пока песня не заканчивается. Это две минуты тридцать секунд кайфа и всегда ещё долгое послевкусие.

    В феврале 1968 года Томский политех вручил мне, в честь успешного завершения учёбы, диплом о высшем образовании в сфере автоматизации. Пришла пора расставаться, но не очень хотелось. С Томском меня к этому времени связывало слишком многое, чтобы вот так просто взять и поехать по распределению в любую предложенную дыру, где добывают урановую руду или строят, а может уже и построили, атомную электростанцию - в далекий поселок Билибино, что в холодных снегах Чукотки, или в Зарафшан, что в горячих песках пустыни Кызылкум.  Да и не в дыру, собственно, тоже.

    Чтобы не уезжать из Томска после окончания института, я на распределении отдал своё место «Пашеку», - у нас был одинаковый средний балл. Пашеком мой однокурсник Юра стал после того, как мы всем потоком посмотрели, а некоторые и по два раза, польский фильм «Рукопись, найденная в Сарагосе».  Популярней, наверное, мог быть тогда только «Гений дзюдо», после просмотра которого, в одной из комнат общаги появились на потолке следы босых ног. Почему именно эта кличка к нему прилипла тогда? Вспоминая те события, порылся в Интернете, чтобы восстановить немного, что да как тогда было, просто из любопытства. И надо-же, в Википедии на снимке тех времён Францишек Печка, актёр, который играл в фильме роль юродивого Пачеко, вылитый Юра, даже очки у него такие же, в роговой оправе, как Юра тогда носил. Был ли Юра похож на гримированного Пачеко из фильма, ... хм? 

    Пашек уехал в Питер (он и тогда был Питер, хоть и назывался Ленинград), а не в Зарафшан или Билибино, строить на Адмиралтейском заводе атомные подводные лодки, а я остался в Томске на вычислительном центре института, обслуживать шумные аналоговые компьютеры (некоторые из них была ещё на лампах и системы охлаждения по уровню шума могли сравниться с турбиной самолёта) и, может быть, со временем удивить чем-нибудь научное сообщество.

    Ближе к лету, из ставшей для меня родной за эти годы, студенческой общаги на Кирова-4 меня переселили на Вершинина-39, в аспирантскую. Там я проживал в комнате на втором этаже в компании пары приезжих аспирантов. Ребята были тихие, откуда-то с Дальнего Востока, и в основном приходили только на ночлег.

    Большая часть того короткого сибирского лета прошла у меня не в городе, а в таёжной глуши и в трудах праведных. В двухстах километрах от Томска, на реке Бакчар небольшой бригадой свежеиспеченных инженеров-физиков мы строим зерносушилку в деревне Гореловка.  Подъём, купание в прозрачной,  коричневой, как крепко заваренный чай, торфянистой воде Бакчара, завтрак и до захода работать.
1968 год, максимум 11-летнего солнечного цикла. Солнце очередной раз покрывается пятнами и взрывается протуберанцами, солнечный ветер непрерывно гонит потоки солнечной плазмы в космос. Когда они достигают Земли, радиоволны передатчика Би-Би-Си отражаясь от ионизированных слоёв атмосферы беспрепятственно преодолевают пространство от Лондона до Томска и таёжных окрестностей, а с ними долетают звуки песен Beatles и Rolling Stones.

    У меня с собой маленький транзисторный приёмник «Банга» с 16 и 19-метровым диапазонами. Я купил его в комиссионке, прямо напротив Дома Учёных, в подвале которого у нас была студия, где мы музицировали, сочиняли и начинали записывать свои песни.

    В один из свободных вечеров нашей строительной эпопеи радиоволны доносят в эту глушь до антенны моего приёмника  совсем недавно испеченный,   невероятный Jumping Jack Flash, - в далёкой сибирской деревне Гореловка,  нарушая таёжную тишину, разносится над рекой Бакчар завораживающий рифф Кита Ричардса. Звуки этой музыки в сумерках заката, в сочетании с видом угрюмого кедрача над коричневой рекой, создают ощущение полной иррациональности бытия. Где мы и где тот Лондон? И не менее иррационально выплыли из памяти прохладная коричневая вода Бакчара и мрачная изумрудная зелень этого кедрача ровно тридцать лет спустя, на стадионе в Лужниках, когда под тёплым августовским дождичком, к концу шоу The Bridges to Babylon, мощно накатил знакомый рифф.
  
    Сушилка готова. Мы благополучно высушиваем пробную партию зерна, получаем свои деньги и разъезжаемся. Как оказалось, практически навсегда.
Я сгонял на несколько дней домой к родителям и вернулся жить в Томске в аспирантской общаге на Вершинина-39 и начать, наконец, самостоятельную научно-трудовую деятельность. Раз в неделю я записываю с радио очередной британский «топ-твенти», и ко мне приходят узнать и обсудить последние музыкальные новости и попить чаю с пряниками мои друзья по музицированию.

    В тот день они пришли, как обычно вечером, с пакетом медовых пряников. Пачка грузинского «Экстра», трёхлитровая банка с водой и самопальный кипятильник из нихромовой спирали у меня всегда наготове. Аспирантов моих ещё не было, до начала передачи оставалось какое-то время.

    «Послушай, что мы сделали вчера» - сказал Петя. Валера взял мой ГДР-овский «Рекорд», и они вполголоса начали - What goes on in your heart, what goes on in your mind ….

    А день, какой был день тогда? Вероятно, один из четвергов августа 1968 года, топ-твенти на Би-Би-Си мы слушали тогда по четвергам.

    В спортзале было жарко, настоящее пекло, собрались не все, играли четыре на четыре до упора. Теперь скорее домой и пить.  Я подъехал к дому и вместо того, чтобы по-быстрому поставить машину, повинуясь какому-то внутреннему позыву, задрал голову посмотреть на вечернее небо. Прямо в зените по темнеющему небосводу плавно катилась к востоку яркая звезда МКС, а я стоял и глазел, забыв о жажде, пока она не исчезла в земной тени у горизонта.

    Долгий карагандинский четверг, третьего августа 2017 года подошёл к концу.

                Моим друзьям в Томске
                "In my life I loved them all"