Молоко и мёд, гл. 1

                МОЛОКО И МЁД

                "НАМ ОСТАЕТСЯ СДЕЛАТЬ ХОД
                НА ЛИНИЮ ВПЕРЕД,
                И НАМ ПОМОГУТ
                МОЛОКО И МЁД".

                СПЛИН


                ГЛАВА 1


Элис вернулась в квартиру одна, бережно неся в обеих руках громоздкий свёрток, и первым делом, захлопнув дверь, начала его разворачивать. Конечно, опрометчиво было тратить на это последние деньги, но она вообще не отличалась большой практичностью, а поступать опрометчиво было стилем её жизни.

За дверью послышался шум голосов, заливистый смех, возня и гомон.

- «А что это за девочка, и где она живёт?»*  – вразнобой завопили за дверью. Вразнобой - значит, после бара. Обычно бывает слаженней, прям хоровая капелла.

 Потом об дверь несколько раз что-то шмякнулось, громыхнуло – и ноги дружно зашлёпали по ступенькам. Элис с облегчением перевела дух: на этот раз, к счастью, развесёлая студенческая братия будущих актеров не вломилась к ней в квартиру – маленький смерч пронёсся мимо. Обычно, в результате этих нашествий на квартиру, в комнате Элис, словно после военных действий, по всем углам валялись груды банок из-под «Бочкарёва» и «Джинтоника» (или «Желтоника», как выражалась бабулька напротив, большая охотница до зелья), опустевших не без помощи хозяйки. А также - кучки окурков на всех плоскостях, бумажные коробки из-под пиццы, раскиданные кассеты и заклиненный в очередной раз кассетник. Бэушный, конечно, но – душевный подарок родного дяди!

И всё это плавало в сизом дыму. Элис потом долго проветривала квартиру, долго дозванивалась однокурснику Шмакову, чтобы умолить отремонтировать любимую музыкальную игрушку, и сосредоточенно размышляла, у кого выклянчить записи обожаемого «Сплина»...

Справедливости ради надо заметить, что ребята же её и подкармливали, когда она сидела без стипендии. И припасенная драгоценная шоколадка, заныканная в пустом серванте, была как раз от Пашки-сценариста. Что ж, спасибо ему сердешному, совестливая вредина, не все же ****ствовать и напиваться, согласно теории «Крематория»…**

Бережно прижимая к груди свёрток, Элис ещё некоторое время прислушивалась к удаляющимся голосам, затем продолжила процесс извлечения. Из грубой обёрточной бумаги выглянуло рыжее узкое горлышко какого-то старого сосуда. Приятель знакомой её знакомой, бывший студент по прозвищу Леголас, по совместительству работник маленькой «Антикварной лавки», уверял, что в подобном сосуде древние македонцы хранили молоко и мёд…

Ага, ага, он сказал – в подобном, а не конкретно в этом. Значит ли это, что сосудик фуфловый? Конечно, очередное фуфло. Откуда у них настоящие македонцы? И всё же, вдруг настоящий? Вдруг их тоже обманул какой-то бомж, пропивший свое блестящее прошлое? Конечно, чтобы Леголас выставился лохом – невероятно. Но очень хочется верить. Такой уродливый и такой великолепный в своей уродливости, что не может быть подделкой. В любом случае, Профессору будет приятно. Он большой любитель и коллекционер подобных штучек, у него целая комната заставлена всякими антикварными сосудами, среди них попадаются стоящие. Хотя, в основном, какое-то поддельное барахло из разворованных Мухосранских деревень, вроде этого. Типа крынки. Леголас – мастер по втиранию очков и навешиванию лапши. Но так хочется верить в лучшее…

Сегодня за Профессором снова увязалась очередная ученица – и что они в нём находят? Профессор долго извинялся. А чего извиняться – она и так задолжала ему за цикл занятий, хоть натурой плати, как другие, он никогда не откажется.
«Профессор» - это кличка её сравнительно недавнего знакомого, числящегося в старшекурсниках уже не первый год. Он давал студенткам нелегальные уроки каратэ, и уверял Элис, что у неё к обучению особый талант, хоть она вовсе не была крутой девчонкой - просто любопытной, и очень хотела стать самостоятельной. Пожалуй, особый талант у неё был к прогулам и неуспеваемости, из-за чего её отчислили с курса. Без возможности умолить и вымолить прощение. С горя Элис все учебные деньги – последние – потратила на сосуд.
 
Сама Элис считала себя хронической неудачницей, с ней без конца происходили нелепые истории, но кто же поверит всерьёз в то, что она отсутствовала на занятиях из-за атаки НЛО, испускающих ослепительные синие лучи? А ведь это было на самом деле, НЛО были стопроцентно настоящие, только маленькие, типа игрушечных.

Элис отнюдь не слыла уродиной, вся её воинственность была напускной, но почему-то в знакомствах ей не везло. И в свои солидные 18 лет с хвостиком она оставалась одинокой и никому не нужной. Элис мечтала о путешествиях, о чудесах и приключениях в далёких морях, и чтобы там – Принц… Настоящий. Не Профессор какой-нибудь, у которого ничего в голове, кроме бицепсов и новых девочек. Элис прямо-таки грезила морями, но плавать ей доводилось только по карте. Она привлекала её так, как не способны были привлечь цветные рекламные картинки - с описаниями гостиничных удобств и с широко улыбающимися фэйсами, запечатлёнными на фоне красот.

И потом, Элис обещала дяде окончить институт и получить специальность. Хотя, конечно, какой из неё бухгалтер? Как кинозвезда из хламидомонады. Она же с тоски сдохнет от всяких расчётов! Но – ради дяди… И как ему теперь сообщить об исключении – ведь у него больное сердце! Дядя взвалил на себя все тяготы по воспитанию племянницы после исчезновения её матери и скоропостижной смерти отца, он был заботливым и совестливым – а она его так огорчает. Другой бы привязал её подле себя на веки вечные и беспрестанно наставлял, а он настоял, чтобы она уехала в столицу учиться. Это дорогого стоит.

Правда, Профессор обещал помочь и взять её к себе ассистенткой, а в дальнейшем пристроить – страшно сказать – телохранителем в какую-то крутую шарашкину контору.  Чуть ли не к наркобарону! Хе! Элис в свите телохранителей крестного отца одного из бандитских районов! Но она пока что не успела себя зарекомендовать успешным бойцом. И не была готова стать девушкой наркобарона - а без этого шансы ещё больше уменьшались.

Элис вздохнула и поставила сосуд на стол. Возможно, его слепили в ближайшей кантри – ну и что же! Сейчас важнее то, что ей, кажется, нечем поужинать. Пицца доедена утром, гренки с кофе – днём. Остаётся пустой чай. Нет, в шкафу, кажется, завалялась шоколадка. И пакетик чипсов. Одинокий и грустный, как мышь в церковной кладовке. Или шикануть и сбегать за угол, купить на последние шоколадного печенья?

Элис шагнула к двери в кухню, и вдруг… Стена мелко завибрировала, загудела и словно растворилась в белёсом холодном пламени, в котором водили хоровод синие сполохи.

Ну вот, опять начинается – маленькие синенькие НЛО! Её когда-нибудь оставят в покое?

Нет, не оставили. Из синих сполохов выплыл огромный шар, прозрачный и радужный, словно мыльный пузырь, в нём смутно просматривалась чья-то неясная фигура.
 
Завороженная новыми чудесами – а, может, новым злоключением, - Элис, не мигая, уставилась на шар, заклиная его пропасть пропадом. А он вращался, пульсировал, искрился, фигура в нём тоже вращалась, искрилась, то съёживалась, то расплывалась, пока пузырь наконец не лопнул беззвучно, не оставив и следа. Элис осталась наедине с тощим и длинным молодым человеком с безумными ярко-голубыми глазами, вращавшимися не хуже его мыльного пузыря.

 Молодой человек был в серебристом комбинезоне, с коротким ёжиком бесцветных волос, на шее висела странная коробочка, похожая на плеер, только крошечные беспроводные наушники были почему-то не в ушах, а чуть выше висков, с рожками-антеннами, прилипшими ко лбу. Его губы кривились, словно он пытался что-то сказать, но она ничего не услышала.

- Вот это цирк! – с восхищением сказала Элис во весь голос. – Ну и везёт же мне на всякие шоу! Но как же ты, чувак, это сделал? Может, какая-то голография?
Она имела о голографии смутное представление, оно исчерпывалось австралийским сериалом «Дикие пальмы», но на что же иначе это может быть похоже?

Незнакомец тем временем нервно дёрнулся, протянул к ней обе руки, и вдруг звук, прорвавшись сквозь невидимый барьер, резко обрушился на её барабанные перепонки.
- Эль-Нэр, хали мирой эль-трэ?.. – вопросил нервный молодой человек, сердито теребя коробочку на груди.

Элис в недоумении помотала головой: - Ты что, сдурел, что ли? Оглоушил! Хва прикалываться, говори нормально.

А с парнем начали происходить метаморфозы: вокруг него снова завертелся радужный шар, всё быстрее и быстрее, побежали синие сполохи, фигура тоже завертелась, постепенно расплываясь, шар высветлился, словно раскалился добела, вплавился в стену, мигнул – и пропал вместе с содержимым, словно его и не было. И – никаких следов вторжения: обгоревших там обоев, дыры в стене и так далее… Комната вновь стала тусклой и пустой, только в глазах вертелись световые зайчики. Элис сморгнула их.

- Глюки? Нет, не похоже, больно картинка чёткая, по ящику и то хуже бывает, да и я не с бодуна. Двинутых в родне тоже не бывало – иначе семейные предания услужливо бы об этом растелефонили, и дядя молчит, значит, с этим порядок. Надо рассказать Профессору – может, эта фигня связана с кувшином? «Ха-ха, джинн фром кувшинн»!

Элис посмеялась, успокоилась и, забыв об ужине, снова принялась разглядывать кувшин. Но сегодня ей не суждено было ни поужинать спокойно, ни насладиться покупкой, ни помечтать о Принце. Ибо новое событие нарушило её жизнь, и на этот раз – бесповоротно, серьёзно и навсегда.

................

*  «Конец фильма» - «Элис» (песен.)
** Крематорий, «Три источника творчества»