Горчичный маньяк

                .

  16.11.19.                Как я первый раз служил в нашей армии.
Миниатюра.

В бытность свою в советской Армии я  сильно не высовывался, а служил куда пошлют.
Успешно окончив полковую школу сержантов,   оказался как-то не удел, то есть, как всех в ГДР  меня не отправили. Потому  что меня готовили для службы в Свердловском Артиллерийском училище.  Воткнул меня на это тёплое место один мой земляк Гапошкин, причём он никому не сказал из  командиров, что я живу в этом самом городе. И когда меня вызвали распределять на комиссию,  отцы-командиры с удивлением узнали, что я живу в центре Свердловска и ехать мне до училища всего ничего.  А тогда был суровый приказ  самого министра обороны, чтоб в армии по месту жительства срочники  не служили.  Меня  выгнали с комиссии, заявив, что со мной после разберутся.
Закрыв  дверь, я услышал крики: кричали на нашего командира учебной батареи   майора Сорокина, громче всех орал начальник  штаба  подполковник  Гринштейн.
Не подпишу тебе больше задержку в армии,- вещал он майору. Дело в том, что наш любимый комбат Сорокин уже прислуживал изрядно лет, а в Советской армии это не приветствовалось.

Я даже не думал, что из-за меня возникнет такая каша,  но промариновав  с неделю,  оправили продолжать службу на продсклад. И я подумал, что это также хлеб, а служить ещё полтора года, да и на кухне по любому служба неплохая.
Наследующий день я уже принимал хлеборезку и ещё один склад длительного хранения с консервами и сахаром.
Народ, служащий на кухне, принял меня по-всякому: ведь я был салагой, но никто кроме двух электриков старослужащих  сачков меня  не унижал, эти же деревенские   здорово меня доставали, ведь моложе меня в столовой не было никого. Недели две я терпел их террор, но потом быстро разобрался и примкнул к двум своим землякам Николаю и Юре, которые служили уже третий год. Быстро нашёл денег, угостил,  как следует земляков, и они меня приняли под своё крыло. Николай был немного психованный  что ли, он так огрел своим черпаком литров на десять Пасынкова электрика, что тот сложился пополам и завопил,- За что дед бьёшь. Коля сразу и прояснил,- за земляка, стало быть, гнида тыловая.

С тех пор служба у меня пошла как надо и кроме завстоловой  старшины сверхсрочника Карманенко В.И. меня никто не доставал, а этот вредный кусок постоянно прикалывался над молодыми, особо нарядчиками курсантами: то заставляет нюхать горчицу, то закроет в туалете, то подменяет вымытые бачки на  грязные и ржёт при этом от души. Понюхав пару, раз сухую горчицу я стал резко умнеть и вспомнил старый метод  мести с помощью  олифы, которой разводят краски. Не успел старшина кусок отбыть на выходные свои законные, субботу значит и воскресенье.  Я,  нашарив  в складе своём  хорошей олифы, перелил её в пол-литровую  маслёнку из нержавейки с тонким клювом и был готов к акту мести. Ночью я быстро налил куску старшине олифы во все его замочные скважины и висячие замки его многочисленных каптёрок, где он хранил кухонный инвентарь, за который отвечал как зав. столовой  Артполка.  Всего вышло сорок три замка, врезных и висячих, их количество я скрупулёзно подсчитал во время акта мести.

К утру понедельника олифа хорошо засохла в недрах замков, что тут было: как специально прикатили с полигона за новыми термосами и мисками с нарядом от начальника тыла полка, потом нашим поварам понадобились два новых бачка для подлива.Шум разгорелся  не шуточный, я чуть не помер от удовольствия. Итог был сорок сломанных дверей за неделю. Дорого обошлась куску его горчица, больше он ей не баловал, а перешёл на другие подлянки, но они меня уже не касались.

                Продолжение следует.