Фрилансер приехал...

           – Минька приехал! – войдя в дом, воскликнула баба Маша, хлопнув себя по бокам руками и, засунув ладони под передник, замолчала, глядя на мужа – деда Ивана.
            – И чё? Сын к родителям приехал. Эка невидаль! Космонавт, что-ли Минька-то ваш? Приехал и приехал. Эка невидаль – сын к родителям приехал.
            В пятницу-то, почитай, полсела таких-то гостей по селу шастает. Жопокруты!.. Работать некому, а шарахаться по селу – нате вам… Единицы родителям помогают-то. Бензина на дело жаль, а задницей крутить – тут как тут.
            – Так из самой Америки же… – пыталась что-то ещё добавить жена.
            – Не с Антарктиды же! Америка!..  И хрена ли… Там тоже люди живут. Так же машины ездят, так же самолеты летают. Эка невидаль – Америка!
            Если бы шашкой не баловались, то и знать бы никто не знал, что она есть-то эта Америка.
            Газетам надо о чем-то писать, вот и взялись… Как чё – так всё про Америку. А эта Америка и рада, в каждой бочке затычка…
            Дед Иван встал, подошёл к печке, которую не стал ломать, хотя в доме давно был газ и стал, держась за угол снимать обрезки – обрезанные пимы, в которых всегда ходил по дому.
            – Куда?! – баба Маша посмотрела на него сурово.
            – По бабам! – резко в тон ей ответил дед, подошёл к жене, прижал её к себе костлявой жилистой ладонью и улыбнулся широко и приветливо. – Ты к ним не ходи сама! Хлеб за брюхом не ходит… Придут – хорошо! Не придут сегодня – Люську выпорю!..
            – Чтоб к обеду был! – смягчившись, баба Маша, вывернулась из рук мужа.
            Минька был старший из двенадцати внуков стариков. Когда-то уехав в город, долго там не задержался и как-то оказался в Америке.
            Дед такое решение не приветствовал, но старшая дочь, подводя итог, решила: «Пусть мир посмотрит!.. А то, как мы – всю жизнь кроме коровьих хвостов ничего не увидит».
            «Ты мать – тебе решать!» – тогда подвёл итог дед, вспомнил, своего деда и отца и сказал много раз от них слышанное – «У меня свои дети – у вас свои! Каждый крест несёт за своё».
            Люська – старшая дочь – мать Миньки иногда жаловалась, что тот редко звонит, но тут же оправдывала его, говоря, что звонить дорого и время у них там другое. На что дед отвечал всегда, что «у них там не только время – у них там всё другое! «С такими задницами корову не подоишь!..» «Это же какой нужник надо строить под такую…»
            …Минька пришёл к обеду.
            Довольный, широко улыбаясь, он вручил старикам два большущих пакета с подарками, чем очень порадовал бабу Машу.
            Та, отнеся пакеты в спальню, стала сразу накрывать стол о чём-то спрашивая внука и радуясь каждому его ответу.
            – «Рыхловат-то мужичёк. Не по годам! Да и животик-то… рановато что-то…» – думал про себя дед, урывками вслушиваясь в беседу бабушки и внука.
            Баба Маша тайком поманила деда к себе.
            – Вино-то на стол ставить?
            – Вином пусть его родители потчуют. Их дитё – им перед людьми и ответ держать, – сурово «отрезал» дед и вернулся к столу.
            – О!.. Потейто!..» – воскликнул радостно внук, увидев большую чугунную сковороду жареной на сале картошки с луком, которую он помнил с детства. Бабушка на стол поставила ещё крынку молока: «Чем богаты… Перекусите!»
            Пошла в комнату, видимо рассматривать подарки, оставив мужчин одних.
            – В гости?!.. Или какие-то другие планы? – дед Иван смотрел на жадно евшего внука.
            – Не знаю, пока.
            – А там-то кем работаешь?
            – Фрилансером.
            – Это как? Платят-то как?
            – Долго объяснять. Платят нормально. Мне хватает.
            – Один или с кем-то живёшь?
            Внук перестал есть, посмотрел куда-то под потолок. – Один пока я!
            – С племянниками-то уже познакомился?
            – Да! Забавные они! – Минька продолжал есть картошку.
            – Башибузуки они! Всё село от них стонет, – высказал дед своё мнение.
            Внук, поев, засобирался навестить своих братьев и сестёр, которые остались в селе, пригласив на вечер дедов в гости.
            – Придём! Придём! – баба Маша пошла провожать внука.
            Дед, посидев, о чём-то думая, переобулся и пошёл в сельсовет.
            – Дед Ива-а-ан! – с удивлением воскликнул глава поселения – Лёшка Петрухин, выскочил из-за стола и подбежал к деду. – Случилось что? Или нужда какая иная?
            – Всё хорошо, слава Богу! С вопросом я к тебе, Алексей Михайлович, не обессудь. Было бы у кого спросить – не тревожил бы.
            … Что такое фрилансер?.. А?
            Алексей внимательно смотрел на деда, собираясь с мыслями, явно чего-то смущаясь.
            – Дед Иван! У тебя секунда есть? Если есть – подожди меня… Я сейчас там всех разгоню… и мы с тобой поговорим. Я на секунду… Всего секунда, а?..
            Глава убежал. Но скоро вернулся.
            – Дела… понимаешь. О!.. Фрилансер – это человек, не привязанный ни к какой работе, ни к какому-то коллективу, никакими обязательствами ни перед кем не отягощён. Свободный работник.
            …Хочет работает, хочет – нет.
            Так, вроде, принято считать. Это по-английски так.
            – Спасибо! Ясно мне всё! Пойду я, – дед Иван встал, что-то бубня.
            – Что говоришь-то? – Алексей встал, чтоб проводить деда.
            – Фрилансер – это дерьмо в проруби, значит. И плавать не плавает, и утонуть не может. Мотается по кругу, пока о края полыньи не разобьётся в прах и не пойдёт на корм речной мелюзге.
            – А ты что так вдруг заинтересовался?
            – А-а-а… Слово вроде звучное, а вслушаешься – с запашком.
            У нас-то на Руси таких рядовичями звали. У нас-то всё в слове. Тут тебе и то, что не один ты такой от земли-то… от дома… нужда выгнала. Опять же гриб рядовка у нас есть. Со словами: род, родина рядом стоит.
            А это – фрилансер…
            …Кроме «диспансер» у нас-то и слов таких – созвучных ему нет.
            …А «диспансер»? Тоже… Только венерический или для алкоголиков…
            …Не наше слово!
            …Дурят этими иностранными словами российского человека.
            …Дурят! Суки-собаки! Вот тут все слова наши!.. Тут всё понятно. Кто не хочет быть своими понятым, тот за эту хрень и прячется.
            – Прав ты, дед Иван. Только об этом ещё… Мы, помнится, в школе ставили пьесу «Горе от ума» Грибоедова, так там, тогда ещё сетовали, что мешают русскую речь с французской.
            – Вот и домешали! Одни мешают, а Кутузов размешивает.
            Глава проводил деда до дороги.
            – Петров!.. Мать твою! Ф-ф-ф-фреланцер… хренов. Ты почему здесь, а не там, куда я тебя поставил с утра? – услышал он сзади голос главы.
            – Так это… курево… это… кончилось. В ларёк ходил.
            – Вижу, откуда идёшь. А курево в мотню засунул, чтоб легче идти было? Если вечером от кого-нибудь будет факелить, как от пивной бочки – никто не получит денег за день работы…
            Ф-ф-ф-фриланцеры!..
            Дед вернулся домой хмурым.
            – Позвони Люське – пусть зайдёт к нам на минутку. Только не гунди мне, что у неё хлопот много к вечеру готовиться. Кто в юности, что не доделает – тот в старости разгребать будет. Зови! Скажи, что я велел! – он строго посмотрел на жену.
            …Дочка забежала радостная и счастливая.
            – Чего, батя?
            – Вечером люди, родня соберутся, а до этого вам надо бы сесть рядком да поговорить ладком меж собой по-семейному.
            – О чем, батя?
            – О Дмитрии с ним же самим. Как жить собирается дальше. Ваше дело прокукурекать вовремя, а там пусть солнце хоть и не всходит совсем. Это ваш крест и его вам нести всю жизнь: хотите ли вы того или нет.
            …Где родился – там и пригодился. Мир посмотрел, хвостом и еще кое-чем по миру потряс – вот и хватит. Пусть на крыло встает этот ваш фриланцер… да дом и детей заводит.
            А для этого пусть домой возвращается. Не нужен нам берег турецкий и Америка нам не нужна! Дома стены и те, если что не так, помогут.
            По-другому считаете – ваше право, ваше дело, ваше дитё. За него перед людьми в ответе.
            …Мы с матерью своё мнение вам сказали.
            Мария стояла, с тревогой и удивлением смотрела то на мужа, то на дочь.
            Людмила села и, молча, смотрела куда-то в стену: – Чувствую и я, что что-то не так у него. И глаза прячет…  Ох, неладно у него. Неладно… Спрашивала – не говорит.
            – А ты его мужицкую гордость-то пощади. Пощади. Попроси его вернуться домой. Скажи, что тебе без него плохо, – Мария, бросая взгляды то на мужа, то на дочь, присела рядом, положив руку на плечо дочери.
            – Ну, не мне вас, бабы, учить, как детей рожать. Мое дело – сказать, что думаю, а ваше дело решать. Вы шея – куда повернете башку, хоть хочет, хоть не хочет, туда она и  смотреть будет. Своего хоть не мытьём, так катаньем добьётесь, –  дед встал и вышел во двор.
            – Внук-американец, говорят, в гости приехал? – «баба Зина-радио» – первая сплетница на селе появилась, как из-под земли выросла.
            – Не в гости!.. Командировка закончилась, вот КГБ обратно его домой и отозвал. Просится домой-то он, да не пускают его. Вот это знаем, а остальное… разве скажет! Тайна! – улыбнувшись про себя, ответил дед Иван.
            Баба Зина, не сказав ничего, поспешила, постукивая палочкой, завидев кого-то на дороге.
            «Побудет дома, животик-то сбросит», – подумал дед, – «Фриланцер!.. Мать их!.. Живот-то… как у молодухи на сносях! Меня бы моя мать за такой живот убила бы. …Или с огорода бы  не выпускала! Драла бы, как сидорову козу, и в хвост, и в гриву…
            …И плешь  на голове, как моль,  проела бы…
            …Фриланцеры!..  Вот народ! Готовы, что угодно делать, лишь бы ничего не делать!»