Как я превратился в латыша

Года два назад я получил странное сообщение из одноклассников «Привет, кузен!» Отправителем была некая Людмила Клюк из Германии. Вместо фотографии – контур. Набрал мамин номер – что за дела?

– А это Людка, дочь Васи, папиного брата. В детстве вы часто вместе играли. Она сейчас в Германии.

Дядю Васю я хорошо помнил. Он служил отрывателем билетов на хоккейной коробке. После начала матча он поднимал шлагбаум и говорил безбилетной шпане – быстро брысь по лавкам! – и мы тут же занимала места за бортиком. Оттуда весь матч и наблюдали. Туда же в нашу стайку хоккеисты бросали поломанные клюшки. В то время достать клюшку было нереально, а вот склеить поломанную, да перемотать её изолентой – очень даже запросто. А потом ходили, хвастались – у меня, мол, клюшка от Паладьева, а у меня от Счуса! Хоккейные площадки были в каждом дворе, на крышах каждого подземного гаража, по всему городу проходили неформальные чемпионаты дворов, улиц, кварталов. Потому и хоккей в городе имел хорошую базу, чему немало способствовал упомянутый шлагбаум дяди Васи. Отца Людмилы Клюк.

– Мы, пишет Людка, – совсем не Зинины. Наш дед – сосланный сюда латыш, только документы утеряны, но их можно найти в сельсовете села  Кумашкино. Помню в детстве я, насмотревшись разных фильмов, представлял себя то чехом, то шведом, но не настолько же…

Мама сказала:
– Документов ты никаких не найдёшь. Село Баты, где родился твой батя, под водой. Сейчас там – Бухтарминское море. Всё вывезли в Кумашкино (сейчас это Курчум). Когда батянька твой пытался найти год призыва в армию, документов никаких не оказалось и след их утерян. Известно только что деда звали Алехандро, был он единственный грамотный на селе, работал бухгалтером, землемером и были у него золотые зубы. Вроде был он из латышских стрелков.  По-русски говорил плохо, заговаривался при сильном волнении, это и у тебя и бати – родовое, вы тоже при волнении захлёбываетесь словами. Куда он делся потом – никто не знает.
В архиве УМЗ я поднял анкеты моих родственников, детей Алехандро – тёти Зои, дяди Васи и отца моего  Бориса. Никто из них про деда не упомянул. Только у Василия вскользь – «Отца своего не помню, он ушёл от нас в 1929 и больше мы его не видели». В начале пятидесятых было не принято упоминать репрессированных – а скорей всего так и было – родственников. Потому никто из них ничего и не написал про отца.

В начале века латышские стрелки – были одними из самых сильных военных формирований Европы, и одновременно насквозь распропагандированными большевистскими идеями. После того, как они помогли Ленину захватить власть в стране, стали ненужной обузой и их раскидали по закоулкам новой России. Вот тогда-то дед мой, латышский стрелок Алехандро попал в село Кумашкно. Фамилию, видать, он взял созвучную своей, но с русской окраской. А в 29 году сгинул без следа. Куда он делся – можно найти только в архивах КГБ, да и то – вряд ли.
Но, кроме официальных документов существуют и другие, так сказать невербальные свидетельства. Приведу некоторые из них. В марте 2012 года я был в командировке в городе  Соликамске. Во время экскурсии по городу нас провезли по старому кварталу, который построили и где потом жили … те самые латышские стрелки, согнанные сюда в 30-е годы со всех уголков Советского союза. Кто знает, может быть таким способом Судьбе было угодно показать мне место, где дед окончил свой жизненный путь?

Ещё одно доказательство – чисто симоронские. Осознав себя латышом, я в одноклассниках  поставил крыжик напротив изображения латвийского флага – страны, за которую буду болеть на чемпионате мира по хоккею.  Разумеется, на следующий день сборная Латвии одолела сборную США со счётом 2-0, что, вне всякого сомнения, подтвердило моё происхождение, а через сутки в тех же одноклассниках меня посетил некто Зонис из США. Как знать, может Судьба таким образом подсказала мне фамилию латышского стрелка из Кумашкино?

А через час мой сотовый сам собой переключил язык меню на Latvie;u.