Противостояние I. Раки

       


                ПРОТИВОСТОЯНИЕ

                Часть 1. РАКИ

    У-у-у-э,  —  дружно ревели движки, передавая аж 70% всей своей мощности воздушным винтам, а те, в свою очередь, рассекая воздух, тянули самолет вверх. Ан-30 с креном 30°, по спирали, набирал над Душанбе высоту. Ему предстояло добраться до Худжанда, а для этого необходимо было перемахнуть через горный хребет, разделяющий эти города.
Сам командующий авиацией КМС (коллективные миротворческие силы) рано утром заехал в гостиницу «Таджичка», что находится в самом центре Душанбе, в которой проживал экипаж Сидорова Вадима Юрьевича, и разбудил командира:
— Вадим, срочно нужно лететь в Худжанд, буди экипаж, вылет через полтора часа!
— А что за спешка-то такая, случилось что?
— Случилось, сам приказал! — и комнадущий многозначительно поднял вверх указательный палец, затем он внимательно посмотрел на Сидорова.
— А ты че такой мятый весь, употреблял, что ли, вчера?
— Никак нет, книжку допоздна читал.
— Книжку, говоришь, ну-ну; смотри у меня. Ладно, Вадим, буди мужиков.
— А когда обратно?
— Да сразу же. Заберете груз и домой. Автобус за вами прислать?
— Не надо автобуса, так доедем.
    Капитан Сидоров не любил добираться до аэропорта зеленым штабным автобусом  —  «лишняя приманка для бородатых; то ли дело общественным транспортом — надел гражданку, сел в старенький просевший рафик, смешался с толпой, растворился в ней, и через 5 остановок ты уже в аэропорту».
     У-у-у-э,  — продолжали реветь движки на крейсерском режиме. Сидоров задумчиво глядел на белоснежные горные вершины. После вчерашнего застолья с новосибирским экипажем немного болела голова. Вадим Юрьевич вспомнил, как отчаянно замахала руками  Галина Ивановна, дежурный врач аэропорта, увидев экипаж на пороге своего кабинета.
— Идите, идите отсюда, у меня проверка!
— Да мы не пили,  —  хотел было успокоить женщину Вадим. Но та ничего не хотела слушать.
— Я все подпишу, давай полетный лист, только исчезните, пожалуйста, отсюда прямо сейчас!
     Новосибирцы частенько приглашали своих земляков из Красноярска после так называемых «жирных» полетов в Хорог. Угощали выпивкой, словно поддразнивая тех — «смотрите, мол, мы дела делаем, не то что вы, босота!» «Комерсы»  —  за глаза между собой называли красноярцы новосибирцев и молча завидовали последним —  «им хорошо, они на своем Ан-24 деньги зарабатывают, таскают пассажиров и грузы в Хорог, отстегивают наверх и живут себе припеваючи, а нам на нашем Ан-30 все запрещено. Ни денег, ни славы, секретный самолет, одним словом. Хотя что в нем такого секретного, непонятно. Хотели как-то раз бизнес сделать, привезли 10 ящиков водки из Красноярска (там она дешевле), сдали в местный магазинчик Равшану, но получилось, как в том анекдоте, — сами же ее втридорога и выкупили».
    У-у-у,  —  пели движки, убаюкивая Вадима, этот звук, до боли родной, успокаивал и расслаблял. Голова почти прошла.
     «Хорошая женщина,  —  думал про Галину Ивановну Сидоров.  —  Нужно будет коробку конфет ей подарить, в России такие медосмотры точно бы не прокатили». А еще... а еще он подумал о своей жене и дочке: «Как они там?»
— 28127, ваша высота?
— 1800, продолжаем набор,  —  прервал свои размышления Вадим.
— 28127, повнимательней, на 10 часов в вашу зону на трех тысячах зашел борт, наблюдаете?
— Секундочку.
— Так, мужики, смотрим вверх на 10 часов,  —  по внутренней связи скомандовал экипажу командир.
— Вон он, вижу,  —  доложил бортмеханик Егоров Вадим.
— Не наш какой-то.
— Это «Геркулес», америкос, наверное,  —  определил штурман.
— Надо же, а этим -то что здесь нужно?
— Душанбе — подход 28127, борт наблюдаем, визуально расходимся.
— 28127, вас понял, продолжайте набор высоты, эшелон 4500 доложите.
— 4500 доложу.
   У-у-у,  — шумели двигатели. Правак пилотировал самолет. Сидоров пробежался по приборам.
— Смотри, скорость потерял, уже 10 км в час, РУДы добавь чуть, вот, повнимательней, —  далее Вадим снова расслабился и закурил.
     В небе он чувствовал себя словно рыба в воде. Вадим любил летать, Вадим умел летать, человеком он был скромным, добрым и безотказным, в свои 30 лет стал уже командиром экипажа (это, кстати, была его первая командировка в качестве командира). А вот собственным жильем так пока и не обзавелся, его семья ютилась в офицерском общежитии в городе Красноярске. Сам же он не вылазил из командировок. Короче, обычный российский офицер, каких тысячи, о которых редко кто вспоминает, но на которых, по сути, все и держится.
     Сидоров и экипаж подобрал себе под стать, никаких рвачей и карьеристов. Правый летчик — лейтенант Пахомов Сергей, полгода как после училища, способный малый, за три месяца получил все допуски (у некоторых на это уходит год). Как и Вадим, любил летать, ни от каких командировок не отказывался, а главное — в полете постоянно штурвал отбирал; Сидорову это льстило. Он как-то заговорил об этом с командиром новосибирского экипажа (по пьянке, конечно, трезвым он на такие темы не разговаривал)  — «представляешь, мой правак всегда просит меня дать ему взлететь или посадить, глаза горят, мне это так нравится, себя вспоминаю».  — «Да, Вадим, это хорошо, а моему совершенно ничего не нужно, сидит отрешенно в полете, одни деньги на уме». Этот разговор закрепил мысль Вадима, что другого правака ему не нужно.
     Штурманом у Вадима был Заболотный Максим, тоже лейтенант, с красным дипломом закончил училище, грамотный штурман. Опыта, правда, пока никакого, но опыт дело наживное. Беспокоило другое — за ним постоянно нужен был глаз да глаз, пить совсем парень не умел, а это большая проблема в командировках, можно даже сказать — главная проблема!
      Поэтому Вадим закрепил за ним Пахомова, поселил их в одном номере и теперь за все залеты штурмана отвечал своей головой правак. Вроде пока работает, тьфу, тьфу, тьфу.
     Бортинженер майор Герасимов Сергей Сергеевич — зрелый мужик, лет пятидесяти, самолет знал как свои пять пальцев, опытный, надежный боевой товарищ. Он и советчик Вадиму, и первый помощник.
    Радист Осин Дмитрий, спокойный исполнительный парень, ровесник Вадима — ну, может быть, на пару лет его младше, дело свое знал, и Сидоров был им доволен.
      Ну, и шестой член экипажа — это механик Егоров Андрей. Как бы так правильно выразиться, чтоб вам, дорогой читатель, стало понятно. Бортмеханик — это хозяин самолета, у самолета могут быть разные экипажи, механик всегда один, он знает все нюансы борта. Он с ним живет. Как-то так... Ну, так вот, а Егоров — лучший бортмеханик в эскадрилье, и этим, по-моему, все сказано. Вот, собственно, и все, если кратко об экипаже Сидорова.

      ...У-у-и-и,  — изменили звук движки «Геркулеса», когда пилоты уменьшили их обороты до 30%. Самолет С-130 наклонил нос и приступил к снижению. Салон транспортника под завязку забит был гуманитаркой, а еще в нем находился один-единственный пассажир — военный корреспондент Джон Смит.  Молодой парень высокого роста, немного худощавого телосложения, довольно привлекательной внешности и нетипичным для Средней Азии светлым цветом кожи, напрочь лишенной загара. Он давно просился у своего руководства в какую-нибудь горячую точку планеты в поисках сенсационных репортажей. Пока молодой, хотелось как-то заявить о себе. И вот такая возможность нашему герою представилась. Американские военные ведомства заинтересовались бывшими азиатскими республиками Советского Союза, озадачив свои издания собирать о них информацию. Как-то одним весенним утром редактор вызвал Джона к себе в кабинет и спросил, знает ли он что-нибудь о таких странах, как Таджикистан, Узбекистан, Киргизстан — боже, язык сломаешь.

      …Не успели винты Антона тридцатого прекратить свое вращение, как к самолету подкатил новенький военный «Урал» темно-зеленого цвета и из него, словно из табакерки, повыскакивали бойцы. Парни хорошо знали свое дело, буквально через секунду открыт был задний борт машины, и к краю кузова подкатили две двухсотлитровые бочки. Из кабина «Урала» вылез грузный краснолицый капитан и прикрикнул на солдат:
— Аккуратней там, не картошку грузите!
     Пилоты и штурман, выйдя из самолета и отойдя в сторонку, внимательно наблюдали за происходящим.
— Кто командир?  —  обратился к ним капитан. По его лицу было видно, что он уже употребил, но этого явно было недостаточно его организму, поэтому все вокруг его злило и раздражало, ему бы еще пару стопок, и он бы успокоился и расплылся в умиротворенной улыбке, но эти пару стопок ему никто не предложил. Вот почему капитан заметно нервничал.
— Ну я,  — ответил Вадим.
— Капитан Миронов. У меня к вам груз.
— Капитан Сидоров.
      Пауза...
— Так мы грузим?
— Грузите, конечно. Иван, Сергей Сергеевич,  —  проконтролируйте,  — обратился Вадим к экипажу, а затем переключился на своих лейтенантов.
— А вы, двоечники, марш за мной к руководителю полетов, получать «добро».
      Тем временем бочки уже опустили с «Урала» вниз. Каково же было изумление экипажа, когда они увидели в них живых раков.
— Мы что, за раками сюда прилетели?  —  удивленно спросил у командира Пахомов.
— Мы прилетели сюда отрабатывать ваши летные навыки, молодые люди. Ты, кстати, высоту на вираже теряешь, 10-20 метров гуляют, поэтому обратно пойдем снова без автопилота. Ручками, ручками будем работать, Сергей.
— Да я че, я с удовольствием,  —  ответил Пахомов.
     А Сидоров продолжал:
— А на побочные вещи попрошу не обращать внимания, меньше знаете — дольше живете. Идем.
     Лейтенанты переглянулись между собой и поспешили вслед за командиром...

    ...Конечно же, ничего про эти страны Джон Смит и слыхом не слыхивал. Про Советский Союз — да, читал, про холодную войну, а еще про его распад, и фамилию Горбачев тоже знал. Но он все же сделал умный вид, кивнул головой и улыбнулся.
— Вот и хорошо,  — продолжил редактор, полетишь в Таджикистан, соберешь информацию о стране, у них недавно как гражданская война закончилась, опишешь обстановку, проблемы, быт людей, перспективы. Ну, не мне тебя учить. Там тебя встретят, провезут по нужным людям — слушай, запоминай, записывай. Жду от тебя полный, интересный репортаж. О'кей?
— О'кей,  — кивнул Смит.
    Через два дня он был уже в Стамбуле, оттуда добрался до турецкой базы стран НАТО, а еще через три дня попутным бортом вылетел в Таджикистан. Когда «Геркулес» приземлился в Душанбе, Ан-30 перемахнул через горный хребет, разделяющий города и приступил к снижению на Худжанд, впрочем, это мы с вами уже знаем...

      ...«Две бочки раков! Это ж сколько к ним нужно пива?»  — рассуждали между собой лейтенанты по дороге к РП. Зайдя в аэропорт, летчики столкнулись с толпой желающих улететь в Душанбе.
     «Командыр, командыр, вазьми в Душанбэ»,  — доносилось со всех сторон.
— Да нельзя нам, не положено,  — отбивались, как могли, пилоты. Не обращая ни на кого внимания, они протиснулись сквозь толпу за охрану и прошли в служебные помещения. Увидев Вадима, руководитель полетов, таджик среднего роста, да и возраста тоже среднего, с седой шевелюрой и такими же седыми усами, расплылся в улыбке:
— О, Вадым, дарагой! Как ты? Как семья? Как здаровье? Как дэти?  — закидал он вопросами Сидорова.
— Спасибо, Саид, все хорошо. Сам-то как?
— Тваими молитвами, Вадым.
— Можно мы сразу домой, заправляться нам не нужно.
— Канечно, дарагой, канечно. Вазьми только пару человечков в Душанбэ, братья мои.
— Саид, ну ты же знаешь, нам не положено, секретный борт.
— Э, э, ну я же за братьев прошу, не за каких-то пасторонних.
— Нет, Саид, взяли прошлый раз, чуть с армии не вылетели, а у меня дети. Саид, не могу.
— Ладно, ладно, не настаиваю, панимаю, дарагой, панимаю.
     Уже на обратном пути к самолету, на выходе из аэропорта к Пахомову обратился пограничник, с ребенком, девочкой лет пяти, и молодой женой.
— Браток, возьми до Душанбе, из отпуска возвращаемся, торчим здесь уже третий день.
      Пахомов взглянул на молящие глаза ребенка, на жену пограничника, симпатичную девушку лет двадцати пяти, которая, наоборот, глаза опустила,  — и не смог... ну, не смог отказать, понимаете.
— Сейчас погоди минутку, переговорю с командиром.
       Он догнал Вадима.
— Может, возьмем зеленого, жалко, ребенок маленький, жена.
      Сидоров, сам уже давно приметил семью пограничника, выделяющуюся на фоне остальных; голубоглазая девчушка так напомнила ему его дочку Катю.
— Пахомов, ну тебе че, больше всех надо? Че ты лезешь-то везде? Где вас только таких находят для нашей доблестной Красной Армии.
— Я просто подумал... — пауза... —  так на Катьку Вашу похожа...
— Он подумал!  —  Вадим почувствовал колики под лопаткой.  — Пахомов! Одна нога здесь, другая там — и больше никаких хвостов!!!
— Есть, товарищ командир!  —  отрапортовал лейтенант и рванул обратно в аэропорт.
— Ну, а ты че смотришь?  — обратился Вадим к штурману. —  Пока идем к самолету, давай рассказывай о наших запасных аэродромах и схемах захода на них...

       …Джона встретила «Волга ГАЗ-24», хоть и старой модели, зато в отличном состоянии. Подъехала к самому самолету. «Боже, ну и жара!»  — подумал журналист, выйдя наружу из прохладного салона С-130.
— Рашид,  — представился переводчик, молодой человек лет тридцати, по всей видимости смешанных кровей —  было в нем что-то и от русского, и от таджика. — Сейчас отобедаем и поедем в гостиницу, проголодались небось с дороги?
     Поесть Смит был непрочь, он вдруг вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня. За обедом у Рашида не закрывался рот. Он рассказал американцу о войне «вовчиков» с «юрчиками», о том, как обесценивается их рубл, еще о многом другом рассказал. Джон слушал вполуха, да ел. Знал бы он тогда, что это спонтанное интервью станет его последним в этой стране, может быть, отнесся к нему более серьезно, а так... Еда, кстати, ему понравилась. Большинство общепита в Душанбе принадлежало в те времена узбекам, а узбекская кухня, как известно, славится на весь мир...

— 28127, запуск
— 28127, давление 742 мм, запуск разрешаю
— Разрешили 28127
— Вадым, кого взял-то?
— Да погранца с семьей
— Эх, Вадым, Вадым...
— Саид, ребенок маленький у них
      «Сдаст, сука»,  — подумал Сидоров. Но потому Вадим и был командиром, что принимал решения быстро и хладнокровно.  — «Да и хрен с ним».
— Запускаем левый,  — отдал он команду экипажу.

     …После сытного обеда, по дороге до гостиницы резко захотелось спать. Рашид все рассказывал и рассказывал, а Джон боролся со сном.
— Приехали!  — радостно заметил переводчик, указывая на монументальное здание советской эпохи с красными буквами на крыше.
— Так скоро?  — удивился Смит, разочарованный, что не удалось вздремнуть в машине...

— Ну, Пахомов, раз ты у нас такой шустрый, давай сам, — обратился Вадим к праваку.  — Видишь, я не держусь за штурвал.
    Глаза у того загорелись. Командир перевел РУДы в положение «Взлет» и отпустил тормоза.
     У-у-э-э-э,  — зарычали движки. Самолет рванул с места, а Сидоров нарочно уставился в боковое окно, рассматривая убегающие пейзажи. Вот уже и штурман доложил:
— Скорость принятия решения
— Взлетаем,  —  подтвердил Вадим. А сам все продолжал смотреть в сторону, размышляя о пограничнике. «Куда повез их? На какую-нибудь заставу, где ни кола, ни двора. А мои, что, лучше, что ли, ютятся в общаге. Представляю, как радовалась бы Лена собственной квартире.» А потом он подумал: «Ну, тяни уже». И Сергей потянул. Передняя стойка шасси оторвалась от земли, а затем —  и весь самолет взмыл над землей. «А здесь придержи, даже чуть от себя дай»  —  и Сергей, словно читая его мысли, придержал. «Мой правак!»
— Шасси убрать!  —  скомандовал Вадим.
— Шасси убраны, красные горят,  — доложил Сергей Сергеевич.
А штурман все диктовал высоту и скорость, скорость и высоту. Далее последовала команда Вадима:
— Закрылки ноль
— Убраны, командир
Прошла еще пара секунд.
— Пахомов, движки у нас скоро охрипнут!
— А че, мне и РУДы прибирать?  —  удивился тот.
— Сам, Пахомов, все сам.
Вадим подмигнул бортинженеру. Сергей РУДами уменьшил обороты до 70 %.
 Э-э-э-у,  — словно выдохнули двигатели.
— Ну вот, видишь, сам взлетел,  — обратился Сидоров к праваку и закурил...

...Зайдя в здание гостиницы, Джон в сопровождении переводчика подошел к стойке ресепшн.
— Hey,  — обратился он к администратору. Мужчина, таджик, удивленно уставился на Смита.
— Это американский журналист,  —  сказал по-таджикски Рашид.
— О! Какие гости! Добро пожаловать в нашу гостиницу, надо же, прям с самой Америки...
       Пауза... Мужчины несколько секунд рассматривали друг друга, затем администратор словно очнулся.
— Ваш паспорт, пожалуйста.
— «Pasport»  — понял Смит и протянул ему свой американский паспорт.
— Америкэн, о, вери гуд!  — продолжал администратор. —  Вы сделали правильный выбор, выбрав нашу гостиницу, у нас не гостиница, а конфетка просто.
    Администратор соединил три пальца правой руки и поднес к своим губам, изображая поцелуй. Слушая его, Смит кивал головой и натужно улыбался, поглядывая то на него, то на Рашида, но переводчик молчал — то ли он уже все рассказал американцу, то ли просто устал, но он молчал.
— А номера какие, просто ЕВРОстандарт, кондиционер, телевизор, все дела!
      Далее — снова изображение поцелуя.
      Наконец, Смиту все это надоело, и он перестал улыбаться. Ни русского, ни тем более таджикского языков он не знал.
— Какой у меня номер?  — спросил он Рашида.
— 312.
— Увидимся вечером.
— Bay.
— Bay.

...У-у-у,  —пели двигатели на номинальном режиме, заглушая скрежет раков. Голубоглазая девочка с опаской смотрела на две большие бочки, расположенные прямо по центру салона.
— Папа, а зачем им столько раков?
— Не знаю, Сонечка, разводить, наверное будут.
— В озере?
— Ну конечно, в озере, где ж еще.
    А капитан, сопровождавший раков, спал, похрапывая во сне, чистый кислород в салоне сделал свое дело, и организм принялся интенсивно очищаться от алкоголя и других вредных веществ.
     Расскажи Сонечке правду, что бедные раки летели к генералам в баню, она бы ни в жизнь не поверила. Ну просто пятница, а вечером по пятницам у них баня...
     Рано Сонечке знать еще всю правду жизни, пока достаточно только знать, что раки живут в озере...
 
...Зайдя к себе, в 312 номер, Смит первым делом включил кондиционер, жара доконала совсем. Наконец-то можно было раздеться и принять душ. А главное, и что самое важное, побыть одному. Перед тем, как уснуть, Джон включил телевизор и пролистал все десять каналов и, не найдя ни одного на английском языке, выключил его.
«Дикая страна»,  — засыпая думал он. А когда Джон Смит уснул, Ан-30 экипажа Сидорова с двумя полными бочками живых раков, сопровождавшим их капитаном и семьей пограничника приземлился в Душанбе, мягко так приземлился, буквально притерев основные стойки шасси о ВПП, переднюю же, наоборот, задрав. Так и побежал он по полосе с гордо поднятой передней стойкой, пока хватало штурвальной колонки, секунд  5 все это продолжалось —  но этого времени вполне хватило, чтобы зеваки оценили профессионализм пилота. Затем покоренный Ан-30 опустил стойку,  — это Вадим показывал Пахомову образцовую посадку,  — и был включен реверс. «Э-э-э»,  — захрипели движки, а винты, рассекая воздух, принялись, наоборот теперь, тормозить самолет.  «Перед американцами гарцует»,  —  шептался между собой экипаж...














...















...