Теще зятя не жалко...

Большинство врачей – люди верующие. Я точно знаю, что когда умру, о всех моих делах и поступках, меня спросит седой Человек с бородой. Мы с Ним пообщаемся. Я так себе представляю и так думаю. Это неизбежно и я спокойно отношусь к этому.

Кстати, в ад, не очень верю. Я знаю, что ад, исключительно, внутри каждого из нас. Мы сами себе его создаем еще при жизни.

А за этот свой поступок, я вины не чувствую. НИКАКОЙ.

По порядку.

Я работала в травматологии плановым анестезиологом. В середине дня пошла смотреть больных на операции. Среди них был нейрохирургический пациент с диагнозом – перелом позвоночника в верхнегрудном отделе. Пострадал при ДТП.

Захожу в палату. На койке, в специальном воротнике, лежит мужчина. Рост под два метра, лицо с тонкими чертами и, почти прозрачные, голубые глаза. Глаза, очень уставшие и безразличные ко всему происходящему.

Около него суетятся две женщины. Мать и дочь выглядели одинаково. Волосы гладко зачесаны и туго стянуты внизу, свободные темные кофты и юбки почти до пола. “Как бабушки в церкви” – подумала я.

Дочь она боялась поднять глаза. Она украдкой взглянула на меня. Мать – села на стул между стенкой и кроватью, разгладила юбку, сложила руки на коленях. Женщина сидела неподвижно и смотрела в стену, но я чувствовала – она очень внимательно слушает меня и ответы больного.

Было видно, что ухаживают они хорошо – простыни чистые, свежий, с зелеными иголочками укропа, бульон во французской чашке, домашний морс в новом поильнике.

Обычный осмотр был закончен, я встала, попрощалась и пошла к двери.

Мать встала и заняла весь дверной проем. Она зло смотрела на меня.

- Мы свидетели Иеговы и, категорически, против переливания крови.

Я опешила.

- Вы – против? – спрашиваю у пациента.

Он ничего не ответил – просто отвел глаза.

- Он против, – ответила за него старшая.

Я посмотрела анализы. Анемия, средней степени тяжести, уже была. Наступил следующий день. Операция была технически сложной, кровопотеря – большой.

Я вышла из операционной. Мне повезло, в ординаторской сидели наш заведующий и главный врач – кофеек пили, покуривали.

- Кровопотеря, у нашего ‘’свидетеля’’, 1600. Давление низкое, пульс 130. Кровушку лить надо. Иначе умрет, может даже, на операции.

Илья Ильич посмотрел на главного врача. Тот затянулся, выдохнул колечки дыма и сказал:

- Лей, только чтоб эта не видела.

Я взяла два пакета эритроцитарной массы, три пакета свежезамороженной плазмы из холодильника и пошла в операционную.

У дверей, действительно, ходила она.

- Вы кому это несете? – кинулась она мне наперерез.

- Вы успокойтесь, – без эмоций ответила я, – у нас идет несколько операций.

Она отошла.

В реанимации все прошло нормально.

Наш нейрохирург говорил, что “свидетельница” еще несколько раз спрашивала, кому предназначалась кровь.

Через месяц, парень вышел из больницы на своих ногах …