Вертушка Муцураева

Моя жизнь перекосится к чертям. Вот чем кончится мой переезд в общагу.
— Юль, я так больше не могу. Тотальный контроль ****ец как задрал меня.
— Ты знала, куда возвращалась.
— Конечно знала. У меня не было другого выхода.
— Ладно, иди спи.
— Я могу называть вас своими друзьями?

***

С чего всё началось? С первого взгляда, с извечного взгляда?
Когда он шёл через дорогу, а я думала, что это Костя идёт с тростью. Оказалось, что это вовсе не так. Рокировка.
Конец сентября, начало конца. Игры в мяч, что летит вскачь. Прямо в моё лицо. Он откинул, я обомлела. Изумление, растерянность, влюблённость. Мариша. Моя понурость вплоть до середины ноября. Тогда сложились пазлы. И то не до конца.
Меня обвиняют в том, в чём я виновной быть не могу. В обстоятельствах, в характерах других людей. Я — пластилин, что податливо мнётся в чужих руках. Я — дура, что стоит и ждёт своей автоматной очереди в висок от всех, кому не лень. Всё сложно, всё ложно. Мои чувства такие же приходяще-уходящие, поверь. Я меж двух огней. Меня колбасит туда-сюда. Ведь не усидишь же на двух стульях! А я всё пытаюсь, пытаюсь...
Смысл есть всегда. Чему меня научила жизнь? Что я продажна, двулична, лицемерка. Что нет мне большей радости, чем пуститься во все тяжкие с людьми, которым ни я, ни мои проблемы не нужны. Что будут указывать мне на мои ошибки, что будут гнобить меня до победного. А всё сдаюсь и сдаюсь. Но так никому неинтересно. Я лёгкая добыча. У меня нет силы духа, я давлю на жалость. Покормите меня, оденьте меня, а взамен вам ни ***! В этом вся я. Это театр одного актёра кончился так же быстро, как и начался.

***

Вся жизнь равна нулю без любви. Лёгким движением губ накрыл волнами нежности. В омут с головой, в обещания и надежды, ложь и лесть. Разбиваешь детские мечты в одночасье. Ты уходишь, а я кричу вслед. Бездомными глазами твержу, что кроме боли твоей я ничего не хочу знать. Страданием рядом с тобой я наслаждалась, скорбью упивалась. В этом весь русский народ. Снег моего счастья превратился в грязь под ногами.
Ночь придёт, и я смеюсь и плачу. Пью и прячу руки от ненужной жалости.
Господи, когда меня уже отпустит?
Проклинаю молодость и оптимизм. Утраченное доверие. Каждую секунду, что скучала по твоему теплу. Меня эта правда освободила от рыночных отношений. Но сначала уничтожила. Время сейчас не то. Когда нищ и без малейшей перспективы. Фото твоё горит в синем пламени, грея мои окоченевшие руки. Как тут не плакать?
Ты просишь моей руки, потому что твоя устала дрочить? Всё ещё пытаешься отравиться, заливая «Балтику» в багровые реки вен?
Пей, пей, солнце. Закрой глаза, люби меня. Радость моя, губи меня. Досчитай до десяти. Открой ротик пошире. Рассыпав звёзды среди скал, сгорая сам, гаси меня. Оглянись по сторонам. Видишь? Тысячи драм. Прими вину на себя. Скинь тяжкий груз в водопад разбившихся надежд. Кори себя.
Убей меня.
За моими веками скрывается замкнутость бесконечности. Душа погибла, но я продолжаю смеяться. Я и не чувствую её отсутствие. Немного потеряла. Пора гнить заживо. Время пришло. Зажглась наша звезда.
В глазах блеск луны и вкус ночи. Ты из параллельной вселенной. Погружаюсь в нирвану, заново в этот мрак. Хоть это и неправильно — не могу прогнуть сущность внутри. Она рвётся к ним, в один конец. И безвозвратно. Я прошу себя не возвращаться к ним назад. Но их невозможно забыть. Выкинуть из жизни. Оставить на произвол других. Они дороги мне. Они часть меня. И я теперь часть команды этого тонущего корабля. Не теряя бойца, они стремятся в ледяные глыбы, не скованные страхом. Рвущие и мечущие. Ассинхронные и саморазрушающиеся. Такие живые. Такие мёртвые внутри. Мой светлый образ в голове никак не затухает.
Ты любишь Катю? Да, она горяча и вызывающа. Признаю. Даже я поддалась. Пустышка, наполненная пошлостью и неискренностью. Я давным-давно усомнилась в своей ориентации, но столько любовей женского пола на квадратный метр мне ещё не встречалось.
И после ссор и матов, после моего глубокого понимания того, что ты — однодневка и прокладка под сопли переполняющих меня под завязку чувств, меня всё ещё тянет. Не так сильно, даже близко нет. Но что-то цепляет. Держит как магнит. Дядь ****ин, исчезни к чёрту. Хотя, нет. Я желала этого только Моему Ангелочку. Исчезнуть из моей жизни, будто его и не было вовсе.
Всё в порядке, всё пройдёт. Но я так скучаю, сил моих больше нет. Слепая надежда на то, что завтра будет лучше, чем вчера — заблуждение «глупого создания». То бишь меня.
И только твои губы. Всё, что с тобой было связано, мальчик мой, я так боюсь всё это потерять!
Звон колоколов, и солнечный зайчик осветил милые серо-голубые глаза. Я уже зашла за линию фронта. Солёные капли росы текли с твоих щёк мне на ладони. Я умираю в грязи, что пожирает мои внутренности вместе с желудочным соком от голодовки.
Где ты? Я ищу тебя везде. Мягко и неспешно, как кошка скольжу по краю собственной философии. Замкнутость моя в твоих руках. Небеса гибли под гнётом ошибок. Нарколепсия дьявола нагло сжигала макулатуру нервов. Только недавно я стала понимать происходящее. Но как только всё близится к развязвке — клубок вновь спутывается в крепкие узлы. Помолчу, поулыбаюсь, возненавижу ещё больше. Вот и весь сценарий. Раскольник, что позвал на вечеринку «для своих» товарища Алкоголика, госпожу Сигаретку и мистера Наркокотика.
Это тупик. Завтра брошу. Пора закрывать Цирк Уродов.
Вся вселенная в мире, полном войны. Поменяйся телами с охотником. Думай сам. Бакланы и щенки смотрят в рот, гадают — что там, за душою? Боль, до встречи в космосе. Дождь тебе к лицу. Особенно из моих слёз. Упейся ими до смерти, любимый.

***

Может стоило договориться сразу на берегу, изначально провести черту? Не ждать момента, когда все мосты будут сожжены, а назад пути уже не существовало? Момента, когда не было уже ни линии, ни фронта. И между двумя остатками жизни до черты, вдыхая кислород, ловишь саму идею своего пребывания в их волшебном мире за хвост. В чём же красота их параллельной мне вселенной? Форма, которую он принимает, облачается в запах наичистейшего спирта и самого крепкого табака. Пелена с глаз спадает, и вот перед тобой обычные алкаши и диванные бунтари, только-только сбежавшие из-под мамкиной юбки. Живущие на её деньги. Пьющие и евшие за её счёт. Я живу так же. Я не имею права их осуждать. Пьянки-гулянки и меня ведь поработили.

Ереванский шпак.

Моя весна меня предала. Слежу за тем, как ты заводишь романы, будто за передачей типа Дома-2. Я тебе не нужна. Сосаться, а потом дружить у меня не хватит нервов. Пить, лапать, плакать, улыбаться — смена времён года по твоей отсутствующей логике. Даже самым кислым утром меня тошнило от твоей приторной улыбочки. Уровень противоречия зашкаливает.
И кто тебя учил во всех подряд влюбляться, девочка? Триада.
Страх. Депрессия. Одиночество.
Тревога возникает, когда поднимаешься по лестнице в небо всё выше, но что-то тебя останавливает.
— Пора спать, слышишь?
О, нет. Я не здесь. Будь добрым, уйди прочь. С глаз долой, из сердца вон. Хоть и не моего.
— Так, Дель, сейчас ты встанешь и я тебя уложу.
Надеюсь не на лопатки, Дядь.

14 ноября. День Икс.

Сколько было таких дней? День, когда я впервые увидела Пирата? Когда встретилась с ним «официально»? Когда он бросил меня?
Я не вернулась домой. Самое лучшее и худшее решение в одном флаконе. Действенное, убийственное. Откровенное. Голое как электрический провод.
Я часто хочу плакать. Но не могу. Даже слезинку выдавить. Это ли не настоящие чувства?..
Я думаю, он гей. Иначе зачем он вцепился в тебя такой мёртвой хваткой? Он привязал тебя к себе наикрепчайшими канатами. Посадил и сказал «к ноге» с самой первой секунды вашей легендарной встречи.
Так для кого из вас я «воистину достойная женщина»?
Там омерзительно грязно. И омерзительно весело. Стоит лишь протянуть руки к небу. Ощутить на себе невесомое касание гнилого рая. За сутки потеряв всякое равновесие, утратив гложивший посмертно страх, расправляешь крылья и летишь. Навстречу яркому всепоглощающему пламени. Чтобы остаться в нём навечно. Сгорая раз за разом. Быть погребённой в пепле их дешёвых сигарет.
Попробовать алкоголь. Не в первые, нет. Но по-настоящему серьёзно. С таким настроем лезут в петлю и прыгают с обрыва. Для меня это было равносильно.
Даня на свою бывшую смотрел как на дурочку. Как на ребёнка, которому Юлька по фану дала в руки ядерный реактор.
Единственный человек на всей земле, который живёт неправильно. Прожигает молодость в порнофильмах, бездне чёрного тмина. Серая, мрачная атмосфера растворилась в огне тёмно-оранжевого заката.
Ты всё ещё хочешь помочь мне, веришь в меня?
— Нужно поговорить.
Он стоял взбешённый, но недостаточно. Эгоизм всё равно брал верх. Как и градус. Излишнюю заботу перекрывал лютый пофигизм на всё и вся.
— Мне не о чем с тобой говорить.
Гордо, отрывисто, неправда.
Через абсолютно жалкий отрезок времени я буду лежать в кровати, которой 8 лет в обед, в позе раскоряченной морской звезды. Кричать, что есть мочи у пьяного человека «верните Н*** в студию». Буквально умолять об этом. Ещё чувствуя его руки на своих лопатках и бёдрах, пока он нёс меня до злосчастного ложа. Где я буду спать в обнимку с шалавой, по странному стечению обстоятельств оказавшейся любовью всей его жизни. С его дружком-псевдофилосом, познавшим дзен и то, как разводить баб, чтобы они ещё и чувствовали себя виноватыми за их мудацкое поведение.
Он стиснул мою руку и свои зубы так же резко и неожиданно, как появился. Повёл в коридор проводить нравоучительные беседы. Будто мне было дело до нотаций в состоянии несостояния.
— Что ты творишь? Тебе нужно домой, срочно. Я посажу тебя на такси и ты поедешь налаживать отношения с матерью, а не окончательно их обрывать.
Тоже мне, командир.
— Как можно порвать то, что уже разорвано вклочья? Там нечего ушивать. Финита ля комедия. Это фиаско, братан. Сегодня я ночую у Дяди.
А ведь он был прав, чёрт. Накануне я клялась и божилась матери, что исправлюсь и не стану больше водиться с кем ни попадя. Не захотела прогибаться. Захотела ужраться в зюзю. До беспамятства. До белой горячки. Хотя, до будущих подвигов Саблиной было далеко.
— Да, я знаю, тебе сейчас хорошо...
— Да ни хрена ты не знаешь...
— И всё же. Праздник закончится, пелена спадёт и ты окажешься один на один со своими проблемами. Ты отлично проведёшь время в весёлой компании. Но в итоге это ничего не решит. Только отсрочит неизбежное.
— Я не вернусь. Мне надоело терпеть. Хочешь — едь сам. Испробуй на своей шкуре. Каково это — быть грушей для битья и проклинать свою жизнь каждый божий день, посылая его к черту. Как и свои загоны.
Иногда мне очень хочется вернуться в дни ноября, жизни за горизонтом моего узкого круга лиц и событий. Деградации, опьянения и новых ненужных знакомств каждый час. Когда не знаешь, что будет дальше. Удобно сидишь на шее у всех, кого можешь и не можешь, с улыбкой до ушей давя на жалость. Тянешь лапку для подаяния, а сам в душе ликуешь — ведь это безоговорочно безвозмездная помощь.
А потом снова настоящее. Скучное, обыденное. Такое родное и приевшееся, попробуй отскреби. Несмотря на все потуги, попытки вырваться из опостылевшей реальности с кровом, семьёй и едой в нищету и разгул, итог один. Я там, где мне удобнее. И это не у Н*** в общаге, не на диване у ****ина и не за столом с кубинской сигарой у Малых на хате уж точно. Что есть, то есть. Пути Господни не исповедимы. Мои тем более.
Хотелось верить, что словами можно разбавить густерню собственной скуки и недостепенности. Ты едешь туда, не знаю куда. Где тебя никто не ждёт. Праздник закончился. И, ненужный и всеми покинутый, мчишься в очередную пропасть. Впадая во временную воронку, выпадая из реальности в пустоту разговоров ни о чём.
Владик всё спит в разных кроватях, каждый раз с новой «единственной и неповторимой» дамой сердца.
Ты учишь меня жизни. Кто виноват в бедах российской медицины и почему ты заправский моралист, стрясающий с меня полтинник как коллектор.
«Дорогая и любимая тобою женщина» или «самая лучшая женщина на свете»? Отрежь себе язык и перестань без конца ****еть. Ты станешь бесполезен.
Я тебя за человека-то не держу. Все твои моральные принципы и устои — сплошное фуфло. Раздутое из ничего не пойми что. Хватит морочить мне мозги. Я в депрессии. Чёрт знает, почему. Это моё пожизненное состояние. Легче не становится. Я всех достала. Никто говорить со мной говорить об этом не хочет. Если вам становится плохо — выходите покурить. А я даже этого не могу. Есть раны, которым требуется лечение потоком бесполезных фраз. Они промывают моё серое вещество, делая его бесцветной податливой массой. Из неё ты можешь слепить всё, что захочешь. Я не люблю тебя. Мне не хочется тебя целовать и заботиться о тебе. Ты в ней не нуждаешься, ты самодостаточен. Заносчив, ботлив, надоедлив. Тебя мало кто сможет вытерпеть. Даже когда твой рот на замке. Боюсь, что тут поможет только лоботомия. Но без твоих своевременных советов и дикой провокации в каждом движении мой день проходит зря. Кто ты мне? И не друг, и не возлюбленный. Гуру, чей поток грязи и золотых цитат сплетаются воедино делают мой день чуть приятнее, чем всегда. Отзовись, Владлен. Где правда-матка на самом деле. Когда суть остаётся сутью, а объяснения не нужны. Что ты за человек? Человек ли ты?
Пьяный Заяц. Отдельная тема. Меня выбешивают тупые шутки и бесконечные дёрганья. Её отношение ко мне мне не понять. Так сложно.
Моя истина всегда где-то рядом. Вне досягаемости. Но как ловец снов, что нельзя потрогать и пощупать, оберегает меня.
Я рано повзрослела. Не физически, и даже не морально. Во мне очень удобно просыпаются грани ненавистного родительского воспитания. Невозможно забыть некие догмы. Как ни крути, но я дочь своего отца. И тупик начинается именно из-за этого тупого угла моей биографии. Сжигать мосты бесполезно. Пепел развеется.
Где ты был, когда я одного тебя ждала?
И снова здравствуйте. Я вернулась к отправной точке собственных доводов и поводов наконец-таки оставить навечно под надёжным замком это нечто. Ты болеешь? Ты расстался с очередной зазнобой? Ты пропускаешь треть пар и всю свою жизнь? Мне тебя жаль. Но не искренне. Только на словах. Потому что по-настоящему мне всё равно. Я эгоистка. Мне плевать на чужую жизнь. А ты для меня никто. Пережиток прошлого. Ненужный рудимент. В тебе нет необходимости, но ты есть. Невозможно избавиться от мыслей о твоём существовании. Как безболезненно выкинуть тебя и твою шайку-лейку из головы?
Юля тоже меня разочаровывает. Она устала ото всех. От меня в частности. В особенности. В какой-то момент и я смогла осознать это. Не убегая от правды. И мне не хочется забывать её и остальных, изображая недоумение при их виде. Равнодушие, сталкиваясь взглядом с людьми, к которым так или иначе прикипел. Некой аморфной привязанностью. Она не нужна ни мне, ни им. Но тяжесть от этого душевного груза намного превышает порог моей собственной гордости. Я готова переступать через себя и первая идти навстречу. Я не понимаю их отношения ко мне. Это неплохая актёрская игра или же игра моего воображения? Додумывая качества, которых и в помине нет, я каждый раз наступаю на одни и те же грабли. Даю шанс своему терпению и нервам. Им я подарила карт-бланш на превращение меня в личную тряпичную куклу для моей так и не родившейся любви и девочке-кормилице. Зато розововолосое чувырло страдает не меньше. Это радует. Поражает и пробирает до мурашек мнимое счастье от чьих-либо душевных терзаний. Удивительно, но она у него имеется. А вот совести — ни капли. Ложь, ложь, ложь. Маска сострадания сдёрнута вместе с персиковой нектариновой кожей. Я вручу тебе твои долгожданные тридцать серебряников в расписной коробчонке. Любуйся сколько влезет. А ему «На дне». Оцените, так сказать, масштаб исковерканности собственных жизней. Вы в жопе. Жирной и безвылазной. Поставь точку в этом колеблющем мои нервы периоде. Утилизируй себя сам. Без помощи доброго друга или деканата. Дядю ждёт военком, а тебя колесо обозрения на крах воздушного замка. Твоё мышление тринадцатилетней девочки никчёмно. Они и то умнее. Заканчивай играть в дурачка, клоун. Ты способен на большее. Во мне не осталось жалости. Любви, сострадания, совести. Как воскресил, так и убил. Лёгкой рукой, без лишних слов и движений. Жалкая пародия на человека. Ты ничтожество. Иди на ***, ты мразь. Желаю удачи, подонок. Не умри от цероза печени в двадцать. А ему передай, что розовый больше не в моде. Как и его существование. Жизнь вас ещё крепче натянет на один орган. Почувствуй, как говорится, нашу любовь.
Жаль, что всё получилось именно так.
Стало ведь только хуже. Зачем всё это? Я так ничего и не поняла. Не знаю, чего хочу. Поставила обезбол из пофигизма в глазах и колющих по самооценке слов.
Живу.
У меня не всё так плохо, как ты думаешь. А как ты думаешь? Я только ночью, мыслей так много! Фоном в ушах раздаётся неведимый переход от «какой чудесный день» к «я ненавижу свою жизнь». Он занимает примерно полторы секунды.
Я всё ещё не выкупаю, что именно сломалось? Там, за гранью дозволенного.
Я часто хочу плакать. Но не могу. Даже слезинку выдавить. Это ли не настоящие чувства?..
Я думаю, он гей. Иначе зачем он вцепился в тебя такой мёртвой хваткой? Он привязал тебя к себе наикрепчайшими канатами. Посадил и сказал «к ноге» с самой первой секунды вашей легендарной встрече.
Так для кого из вас я «воистину достойная женщина»?
Дошла до ручки со своими домыслами.
Я хочу быть дома. С тобой. Не нужно ничего.
За что?
Интересно, сколько я ещё выдержу? Ломать голову и нервную систему, что аж жить противно становится. От всей этой грязи и похоти.
У тебя нет друзей.
У тебя нет никого.
Я слышу, как ты дышишь. Чувствую парализованными ресницами медленно стекающие капли туши на слазящий с бёдер деним. Слёзы непроизвольно застыли в стекляшках глаз. Это было чистое счастье. Любовь и боль током прошибли рвущееся с петель стеснения и стыда сердце.
Кем ты стал сейчас? Дураком.
Тогда был полубогом. Лишь в моих заблуждениях.
Мне до сих пор не хватает твоей красоты. Железо в конечностях меркло по сравнению с блеском твоих горящих жизнью глаз. Пальцы сжимали жёсткую мокрую ткань от вида наиприторнейших улыбок двух обжимающих друг друга людей. Губастой милипизерной рыбёхи и ещё не моего Сталкера. Он был солнцем. Всё вокруг светилось от его улыбки до ушей, сладких слов, непринуждённых объятий... Никогда я не видела более открытого и невинного человека. Ангел во плоти.
Добрый, но тупой.
Дружелюбный и сочувствующий, лишённый пороков, он превращался в ходячую картинку из моей мечты. Благородство рассыпалось пеплом по ветру, оставив еле заметный след на моих губах.
Это был разврат. Без секса. Без ничего. Есть вещи куда изощрённее. Это была тёмная сторона луны. С каждой секундой всё больше влюбляясь, утопая в белом тумане собственных иллюзий и самообмана, я отдавалась фантазиям о чистой и светлой любви с человеком, который не стоил всех тех мучений. Ни угрызений, ни переживаний.
Распрекрасный распрекрасец, мужчина всей моей жизни. Ни единой слезинки. До последнего вздоха я буду помнить имена людей, чьи лица постепенно тают в моей памяти. Сигарета мелькает во тьме, последний луч догорает положенный ему отрезок. А я пущена по ветру вместе с тяжёлым дымом от костра несбывшихся надежд. Может, стоило закончить всё там же, где и началось?
Потом и кровью я заставляла себя хотя бы показать то, что я доверяю людям. А затем упасть в грязь лицом, зря растратив драгоценные минуты дешёвой жизни.
С начала и до самого конца.
С первого взгляда, с извечного взгляда.
Моё собачье сердце ищет спасения в вечной войне с самим собой. Хлебом единым и водкой, страстью к курению и самоедству, зачем тогда нас было двое? Ответь и уходи.
И бутылкой водки промываю дулевные раны до сих пор. Сладкий подарок мой, всё это было после. До того, как ты полюбил меня одевать.
Я просыпалась по утрам лишь для того, чтоб по пути в универ увидеть тебя. Хоть краем глаз, просто знать, что ты рядом. Я бы лучше спала на твоём полу, чем у себя в постели. Я всё ещё по тебе скучаю.
Я натура переменчивая. Судьба-злодейка посчитала, что с меня хватит и козла. Так и вышло. Ничего не достигший инвалид с обаятельной улыбкой, рвущий когти и мечущий молнии ради игр. С мячом или компьютерной мышью. Это был критерий отбора. Его шоу «Холостяк» никак не кончалось и закончилось до сих пор. Об этом я узнала много позже, прежде изрядно расчесав красную смородину сыпи на коже от нервов. Жестокая неразделённая любовь.
В спортивном клубе я познакомилась с девочкой, что стала моим надёжным другом. С добрыми сердцем и диким смехом. Ника стала для меня лучиком среди дремучих лесов отчаяния от невозможности быть рядом с милым сердцу человеком. Она красиво вошла в мою грешную жизнь.
Этой тростиночке я доверила все свои секреты. А свёл нас Никита, мой бывший одноклассник с педиатрии. Точнее, бурное обсуждение его пороков и ущербности.
Они были вдвоём. Катя и Ника. Сладкая парочка. Всегда неразлучны, как инь и янь. Чёрное и белое, сошлись на почве лёгкого на подъём характера моей любимки, любви к «ТикТоку» и песне «Пчеловод». У нас была беседа на троих. Мы начали все вместе, а закончили тем, что практически выместили Катю из нашей милой беседы. Она ненавидела меня. Я уверена в этом. Всегда ревновала ****ову ко мне, старалась оградить её от моего «дурного влияния». Чтобы я не забрала её насовсем. Мы были близки к этому. Меня бесило то, что она пыталась отнять её. Всё время возникала по поводу нашего общения. Рожа кирпичом, шаг как можно медленнее. Эта холодная война, казалось, не прекратится, пока Ника сама не решит, кого ей выбрать. Она была её одногруппницей, не получилось бы просто взять и вычеркнуть из жизни этот токсичный груз. Сплюнуть, наконец, этот надоедливый комок шерсти из глотки. И я не могла винить свою новоиспечённую подругу за это. Мы достаточно долго не могли разрешить эту дилемму. Но, к моему облегчению, дальнейшие проблемы перекроют эту гноящуюся время от времени язву.
Я говорила с ней о моём солнышке, главной радости жизни. Я потратила, часы, дни, даже месяцы на обсуждение его красоты и своих великих чувств. Боже, как я любила эту суку. Ника шутила, что если набрать в личных сообщениях фамилию этого ублюдка, там будет несметное количество упоминаний о нём. Как и о Дяде. Тогда я и не подозревала, насколько он гнилой. Могла выбирать между ними, но к Дане моё глупое сердце рвалось больше. Третьим был Захар, «кавказский гад». С ним у меня были спарены пары по гуманитарным предметам. Хотелось быть с ним спареной и в других плоскостях. Но всё это до встречи с прекрасным. Тогда у меня поехала крыша просто капитально. Я не могла ничего, кроме мечтаний о совместном будущем с человеком, которому я не нужна. А отпустить было до жути трудно.
Они были идеальной парой. Даня и Арина. Он, такой добрый и беззащитный, нашёл свою розу среди сорняков, поддержку и опору.
«Это была любовь с первого взгляда». Слова Ариши. Как я могла поверить после таких заявлений в то, что всё это ложь до самой последней минуты их короткой лавстори? Две недели. Столько он пудрил бедной девочке мозги. Его фишка в том, что он как бы и не виновен в разбитых сердцах влюблённых дурочек. Он ищет иголку в стоге сена, пока на нём лежат две собаки — Владлен и Катенька Саблина.
— Ты — всего лишь раз-вле-че-ние, — одними губами горячо прошептала я прямо в его барабанную перепонку. Для лучшей слышимости.
— При всём твоём желании, даже в собственных глазах тебе не стать кем-то большим, чем просто секс-партнёр или тело для удовлетворения плотских потребностей. И то, по-пьяни.
Он застыл. Стоял как вкопанный с минуту и таращился пустыми невидящими глазищами прямо в неё. За это время она успела смачно полоснуть его полураскрытые лепёшки раззадоренным языком и улыбнуться так нежно, так искренне, что дай бог здоровья этому человеку. Ему ещё эту лыбу нужно пережить.
— Прощай, любовь моя.
— Целую в письку, князь.
Понизь градус.
Самое время перестать бороться со своей тёмной стороной. И, когда ты слишком остро чувствуешь потребность в освобождении всех своих демонов на свободу, убей их.
Мои глаза устали не смотреть на тебя. Найди выход, не теряй меня никогда. Нет боли сильнее, чем разочарование в человеке, который, как ты думал, не сделает тебе больно. Поверил, ударился, уступил. Удивил свою печень, выпив воды, а не водки. В прокуренном подъезде мотылёк глупо летит на свет в искусственной темноте.
Я хочу пробраться тебе в голову и прогрызть выход наружу. В кровостоке безысходности, в сугробах вечной мерзлоты посторонних и родных глаз — терпи. Я хочу оглохнуть от твоей лжи. У меня паранойя. Ждать и ждать боли, боли, боли. Выбрать жизнь среди раковых больных — невероятная бессмыслица. Зомби подсадили печень антидепрессантами. Просто интересно, сколько я ещё выдержу. Я неплатёжеспособна и буха. Денег больше нет. Привет, я умираю. Сон необходим, чтобы запомнить тебя таким. Прошлой ночью я ещё парилась. Сейчас остыла. Как невкусный чай.
Цени любовь, Дюша.
Пока я гоню по социальной лестнице вниз, лупись дальше в свой телефон. Оглянись вокруг. Жизнь! Протекает мимо, а ты тонешь в серой полосе экрана. Цветные картинки мелькают, а ты блёкнешь в моих глазах. Рай рушится, мы связаны землёй вокруг и этажами. Давай соскочим с них, мне всё надоело. Как ты не поймёшь.
Мама, прости, я стала никем! Потерпела поражение в игре, где нет жизни. Дурачки и клоуны учат плохому. Молодость — плохо. Для серьёзных и заумных. Я же хочу деградировать. Делаю это успешно и спешно. Как арестант, отсидевший дома 18 лет, имею право голоса. В моём гетто была и есть прослушка, нет личной жизни. Всё общее.
У меня была свобода. И я не знала, что с ней делать. Значит она мне не особо нужна. Так же проще. Быть под палкой, под гнётом, но при пайке и кровати. Спи и думай позитивно. Находясь в гробу из целофана, что ещё делать?
Нахлебавшись дерьма, выйдя из зоны комфорта, я так и не приняла ответственности, а чуть не сошла с ума от стресса. Нейронные связи и шаблоны родом из детсва порвались под гнётом реальности.
Убейте, прошу, я сама не в состоянии. Я слишком слаба для этого. Трата времени на суицид бесполезна, ведь для истинных мечтателей нет конечной остановки. Воспоминания меня и без того убивают. Медленно, но верно.
Ты уйдёшь, а приходит злая ночь. Но я всё ж сплю. Беспробудно, не чутко и не учтиво. Что нас свело? А мы были вместе? Я не могла быть с тобою. Что ты делаешь со мною? Я схожу с ума. Молю остаться и не покидать. Так было, а сейчас это прошло. Неровное касание, прижатие сердца к сердцу, последний поцелуй.
Я попала в твои сети.
Что было между нами? Что не давало мне покоя? Сейчас мне всё равно. Точнее, я близка к этому состоянию. Ложь обещаний, бессмысленные прощания. Любыми путями, обманом и искренне каясь, в мирской суете переходишь из рук в руки. Как проклятье, как чума. Освободи мир от себя.

Владыкинский опус.

Им не были интересны мои проблемы. Я навязала им себя.
Токсичный, самовлюблённый, эгоистичный человек. Бьющий себя в грудь за дела, подвластные ему без какой-либо самоотдачи. В какой-то момент он помог мне перекрыть отрицательные эмоции положительными. Его монолог был настолько глубоким, что я не замечала, как летит время. Только холод не давал покоя, потому что это хлоднокровное животное не мёрзнет так же, как шлюхи и медведи.
Он научился этому фокусу в детстве. Какой-то гадёныш кинул его балоневые штаны с танкером в бассейн. Это был тридцатиградусный мороз. Но наш герой не сплоховал. Пошёл домой прям так. Без штанов, куртки и прочего. А зачем, собственно, заморачиваться? Слёг, естественно, быстро и надолго. До сих пор ходит так. В пиджачке и брючках рядом с околевшими на морозе людьми. Выпендрёжник и истинный мыслитель. Рядом с тобой я превратилась в бесхарактерную игрушку, которой ты приглушал свою скукоту. Ты поведал мне всю свою жизнь. От корки до корки. С первой и до последней любви. Многочисленные предательства и разочарования. Всё. Оно растворилось в моей памяти как воск. Я соскабливаю его с тела Мнемозины рьяно и неистово. Дико сложно, я тебе скажу. Слишком много информации. Поэтому сплетничать о нём бесполезно. Тонны текста начинают сбиваться в немыслимых размеров колонну. Я это не потяну.
Соберу части по крупицам. Воссоздам мозаику по осколкам его души. Пропащей, прогнившей. Но существующей. Ты моральный урод, как ни крути. Неясная розововолосая субстанция.
Ах, Владик! Лишь благодаря тебе я вновь разбудила в себе чувство любви к этому ужасному человеку. Сейчас оно, конечно же, угасло. Но на секунду, на жалкую её долю.
Я поверила в то, что волк может быть просто невинной овечкой.
По секрету всему свету — Дядь ****ин неравнодушен к Юлиане Коротких.
Единственная баба, которая его зацепила, отшила его. И это верное решение. Ведь единственное настоящее, что в тебе осталось, — это лицемерия. Ты же мечтал стать актёром, да? Как и он. Вы абсолютно идентичны. А вы точно не братья? Тогда это был бы инцест. Это уже совсем из иной оперы.
Ты научил меня доверять всем людям. Лишь до того момента, пока тебя не предадут. Нет, ты не перестанешь общаться с человеком. Ты просто перестанешь считать его за человека.
Интересно, ты ненавидишь меня так же сильно, как и Екатерину Рудольфовну?