Двойка по чтению

 ДВОЙКА ПО ЧТЕНИЮ.

    Серёга стоял у доски и чувствовал, что вот-вот расплачется.
  Он никак не мог понять, чего от него добивается Антонина Кузьминична.
  С раскрасневшимся лицом и сбившейся на бок причёской, она тыкала
  пальцем в картинку на стене.
  - Последний раз тебя спрашиваю, кто здесь нарисован?
  На картинке, в точности такой же как в букваре, из-за буквы "Е"
  выглядывали две хитрые колючие мордочки.
  - Ёжики, - выдавил из себя Серёга.      
  - Ёжики, - противно передразнила его учительница. - Садись, двойка.
  Она устало опустилась на стул и зашуршала  журналом, отыскивая
  нужную страницу. Серега побрел на свое место, уселся и
  ткнул локтем соседку в бок, чтобы не задавалась.Та заверещала.    
  - Антонина Кузьминична, а он дерётся.
  - Я вам, охламонам, сейчас всем двойки поставлю. Марш по домам,
    уроки окончены.
  С визгом и гамом, раздавая налево и направо тычки и подзатыльники,
  все кинулись к вешалке. Серёга рассовал в балетку тетради и карандаши,
  напялил танкисткий шлем и выскочил на крыльцо. Там его уже поджидал
  Колька Дутый.
  - Ты что, вот так пришел? -  удивился он.
  Серега утром "забыл" надеть приготовленную материну кофту и сбежал
  в одной школьной гимнастерке. 
  - Тепло, - небрежно отмахнулся он.   
  - Аж из носа потекло,- привычно поддел Колька.
   Они перешли дорогу, обогнули пожарную вышку с церковным колоколом
  на верху, и пошли задами по широкой и длинной поляне. Летом здесь
  привязывали телят, и из пожухлой травы торчали тут и там глубоко
  вбитые колья. Солнышко прогрело октябрьский воздух и было действительно
  тепло. Где-то на огородах сжигали последний мусор и пахло сладким
  дымом.
  - Сейчас бы картошки печеной, - потянул Колька носом.
  - И сало на прутиках,- подхватил Серега.- Вчера бабушка целую сумку
  принесла.Старое, желтое все. Мамка не знает, что с ним делать.
  - А пойдем завтра в Долгий лес,- загорелся Колька. - Я котелок
  возьму, кулеш сварим.
  Серёга сразу вспомнил про двойку и погрустнел.
  - Меня могут не отпустить, я пару от Кузи получил. Дома заругают.   
  - Подумаешь, заругают. Меня знаешь как отец лупит.
  Дутый старший бил Кольку чем попало: ремнем, вожжами, прутом.Колька
  орал,как резанный, но только порка прекращалась - поддергивал штаны,
  размазывал слезы по щекам и снова принимался озоровать.
  - Шкура барабанная,- плевался Дутый.
  Зная его  тяжелый характер, соседи не вмешивались, но на Кольку старались
  не жаловаться. Колька запрыгал на одной ноге и дурашливым голосом запел
  не известно когда и кем придуманную песенку.

  - Гром гремит, дома трясутся,
    Гуня с Кузею несутся,
    Забегают в пятый класс -
    Гунди-мунди, мы у вас.

  Гуней дразнили мужа Антонины Кузьминичны, деректора школы, за его
  писклявый гундосый голос. В старших классах он преподавал немецкий язык.
  - Смотри, смотри,- вдруг заорал Колька.
  В небе высоко над ними неровным клином летели журавли.Они принялись
  считать птиц,но строй вдруг нарушился, журавли заметались, закричали
  тревожно.
  - Нельзя считать,- вспомнил Серёга отцовские слова. Он сорвал с головы
  шлем и закричал.
  - Путь дорога, путь дорога.
  Они долго кричали и носились по поляне, пока журавли не скрылись из виду.
  - На юг полетели,- вздохнул почему-то Серёга.      
  - И вовсе даже не на юг,- возразил Колька.- Юг вон где,- кивнул он
  в сторону пожарки.Серега посмотрел на него и огляделся.
  - Куда же они  полетели? Юг там,- показал он на  школу.- Мне отец объяснял.
  - Много твой отец понимает. 
  - Уж побольше твоего,- приготовился спорить Серёга.
  Колька вдруг хлопнул себя по лбу и засмеялся.
  - Меня ведь Сеня городской учил - надо встать лицом к солнцу, и тогда
  слева будет север, а  справа юг.
  Он пожмурился на солнышко, повертелся немного и встал.
  - Вон там юг,- он вытянул в сторону правую руку.
  Теперь засмеялся Серёга   
  - Значит они полетели назад, на север. Может забыли чего?
  Колька только рукой махнул. 
  - Ладно, им лучше знать куда лететь. 
  У колькиного забора постояли маленько.
  - Может  все таки сходим на нашу поляну, а то зима скоро? 
  - Мои завтра в Дубовый ерок за грибами собрались, попробую умызнуть от Ленки.
  - Утром  морозит вовсю, какие грибы?
  - Отец говорит, опят полно.
  - Твой отец и в огороде грибов наберёт,- согласился Колька.- Я к тебе
  забегу утром, договоримся,- и он хлопнул калиткой.
  Серёга нехотя поплёлся домой.
   
    Мама стирала у печки в большом оцинкованном корыте. Мыльная пена
  с шипением переваливалась через край и шлёпалась на крашенный пол.
  - Не топчись на мокром, проходи швыдче.
  Серёга снял ботинки и шмыгнул за перегородку. Повесил на гвоздь
  шлем, расстегнул школьный ремень и бросил его на стул. Вошла мама,
  вытирая руки вафельным полотенцем.
  - Снимай гимнастёрку, простирну подворотничок, пока вода свежая.
  Серёга расстегнул пуговицы и стянул через голову форму.
  - Ты что кислый какой? Старшие подзатыльников надавали?
  - Двойку получил,- сознался он.
  - В прописи клякс наставил?
  - По чтению.
  - По чтению? - удивилась мама.
  Серёга научился читать три года назад, когда Танька, старшая
  сестра, пошла в первый класс.Теперь они устраивали настоящую
  войну за право первому открыть новую книгу. Мама рассердилась
  не на шутку.
  - Совсем обалдела Антонина. Дети только букварь в руки взяли,
  не все буквы выучили - а она двойки лепит.
  Серёга сунулся было с объяснениями, но забоялся и замолчал.
  - Завтра сама в школу схожу.
  - Завтра воскресение.
  - Домой схожу, знаю где живёт.
  Ничего хорошего Серёга от такой затеи не ждал.Мама ругалась редко,
  но соседи её побаивались.
  - У Клавдии язык - бритва. Так исполосует, что ни одна собака не
  залижет.
  Отговорить её мог только отец. Явилась Танька.
  - Двоечник, двоечник, - закривлялась она, но получила от мамы мокрой
  тряпкой по жопе и убралась за занавеску переодеваться.

    Отец пришёл с работы поздно вечером, уже по темну. Долго плескался
  у рукомойника, переговаривался с мамой. В комнату вошёл в одной майке,
  с полотенцем через плечо. Весело посмотрел на Серёгу.
  - С почином тебя, сынок. Теперь колы носи из школы, плетень поправим.
  Серёга виновато потупился.
  - Да я.., а она.., - начал он.
  - Не мямли, покажи лучше, - отец сел за стол на скрипнувший под
  ним табурет.
  Серёга открыл букварь, показал злополучную картинку.
  - Ага, так,- отец на секунду задумался. - И что здесь нарисовано?
  - Ё-жи-ки,- предательские слёзы навернулись на глаза.
  - Да, ёжики. А буква какая?
  - Буква Е.
  Отец облегчённо засмеялся.
  - Раз буква Е, то и говорить надо - ежи. Понял, голова садовая? - он
  легко шлёпнул Серёгу ладонью по лбу.
  Мама, расставлявшая на стол чашки, тоже заглянула в книгу.
  - Вот, Антонина, вот, чума болотная. Да сто пацанов деревенских спроси,
  и все сто скажут - ёжики. Я и сама так бы ответила.
  После ужина долго пили чай. Мама с Танькой из стаканов, а Серёга, по
  примеру отца, из большой эмалированной кружки.
  - Губы обожжёшь, обезьяна, - ворчала мама.
  Она всё ещё не могла успокоиться за двойку.
  - Я ей скажу при случае. Ишь, удумала. Да он за два вечера книгу
  в сто страниц проглатывает.
  - Остынь, - осадил её отец. - Учит малышню читать-писать и ладно. Она
  сама школу не закончила. В сорок первом девчонкой прибилась к отступающим
  артеллеристам, так с ними всю войну и прошагала.
  Мама посерьёзнела, отодвинула стакан, вздохнула.
  - Знаю. Она и Витю своего, гунявого, там нашла. Он зенитчиком был,
  она прожектористкой. Даже в госпитале, говорит, в одном лежали. Уже
  в самом Берлине, сразу после победы.
  - Тогда многие свалились. Старые раны открылись.
  - Пап, а ты в Берлине был?- высунулась Танька.
  - Нет, не попал. Я в Дрездене был.
  Он покачал головою, что-то вспоминая.
  - Там союзнички дали фрицам прикурить. Фосфорными бомбами, вроде,
  засыпали. Камни, и те оплавились.
  Серёга слушал, открыв рот. Рассказы про войну он любил и готов был
  засыпать всех вопросами. Но мама, увидев как помрачнел отец, цыкнула
  на него.
  - Отстань, смола. Дай отцу отдохнуть после работы.
  Танька ушла на диван с книгой.
  -"Том Сойер", - позавидовал Серёга. Он достал из укромного уголка
  авиационную резину и стал ладить новую рогатку. Отец и мама остались
  за столом одни.
  - За грибами-то пойдём? - спросила мама.
  - Опоздали. Ночью мороз ударит, хоть на коньки вставай.
  Они помолчали. Отец достал смятую пачку "севера" и сел к голландке.
  - Утром Сашка Абаз свою с молоком в Дубраву повезёт, доедь с ними и
  купи Серёжке пальтишко осеннее. Не дело мальчишке в твоей кофте до
  зимы форсить.
  - А деньги?
  - Возьми из тех, что на телевизор отложили.
  Мама недовольно стала тереть тряпкой чистую клеёнку.
  - Кто его заставлял соседских собак дразнить и через заборы лазать.
  Отец затушил папиросу и бросил её в поддувало.
  - Такое мальчишечье дело одежонку рвать. а нам - одевать их, чтобы
  от людей стыдно не было.