Время обречённых. Часть 20

20
 
Михаил очнулся связанным и с заклеенным ртом, в кузове инкассаторского грузовичка. Рядом с ним сидело ещё пару таких же несчастных. Кисы нигде не было. Руки и ноги долго находились в согнутом положении и затекли. Теперь кровь заново наполняла конечности, вызывая судорожные боли. Вдобавок, грузовичок подскакивал на колдобинах. Вокруг них были бумажные  деньги, целые мешки и горы денег.  Михаил даже не знал, что они вообще где-то существуют.  Все расчёты в стране производились через Усики, а как выглядели  настоящие старые бумажные деньги, он видел только в мониторе. На минуту он задумался – «Как вообще люди додумались доверять таким вот ветхим бумажкам, вести войны и убивать друг друга за них?  Ведь гораздо лучше электронная валюта…» Денег в классическом понимании у населения не было.  Вместо этого все имели кредиты, которые начислялись за рабочее время, общественно полезный труд и прочие  полезные действия. Каждому гражданину после определённого возраста взросления давался социальный кредит, который он должен был в течении,  своей активной жизни, обязательно  погасить.  Его можно было потратить на строго определённые вещи – жильё, образование, содержание детей и жён. Плюс ещё много пунктов.  Не успеваешь отработать его за 25 лет  – вся твоя собственность отторгается в пользу государства.  Так же всякие штрафы и общественные проступки – отяжеляли этот кредит и расплатиться в течении 25 лет, если ты не бизнесмен и не представитель другой касты -  было не просто. Многие не успевали это сделать.   Покупки осуществлялись просто. Нужно было посетить торговый центр, взять всё что нужно и выйти за ворота. Чипы, скрытые в товарах, автоматически списывали сумму с личного кредитного счёта Усика при пересечении дверей. Если их не хватало,  то абонент получал об этом уведомления. Ему  предлагалось  – либо вернуть товары, либо расплатиться при следующей покупке с  нарастающими  пенями.
От кабины заднюю часть отделяла перегородка. Там ехали  вооружённые люди в чёрной форме исполнителей. Судя по времени, было раннее утро, и они двигались во главе колонны. Рядом с ними находилась та самая квадратная женщина – Фатима Георгиевна.  Время от времени, колонну останавливала толпа. Слышался  шум, гам и многочисленные крики. Тогда открывался люк и Фатима высовывалась  и начинала успокаивать собравшихся. Она уверяла, что мы сейчас едем за гуманитарной помощью и через пару часов вернёмся с едой и ценными предметами для детей и женщин. И она лично все контролирует. Толпе этого было достаточно. Фатима спускалась обратно в люк и громко ругалась.
«Распустили мы население.  Загородить дорогу полицейской машине – какая наглость!  В другое время я бы всех зачинщиков, не в зависимости от пола быстро бы вытряхнула, а сейчас приходится улыбаться. Вот так  ещё чуть  и начнутся погромы. Давайте уж скорее выедем отсюда».
По рации до Михаила доносились обрывки сообщений.
«Колонна один, двигается по улице Курчатова…» «колонна два проехала мост и вышла на трассу…» Колонна три застряла на улице Почётных вдов… «Колонна четыре…» Должно быть из города одновременно эвакуировался весь административный ресурс, груженых ассигнациями, разными базами и другим хламом.
Между тем из кабины снова донеслось:- «Внимание приближаемся к блокпосту. В случае сопротивления – открывать огонь на поражение. Далее выезжаем на трассу – и, через 20 километров, мы покинем зону оцепления»
- Эй вы, - исполнитель заглянул в салон. - Мешки не помните, вам их ещё разгружать. После он высунулся в люк, надел наушники,  достал снизу пулемёт и начал куда-то стрелять,  грязно ругаясь.  Уши закладывало, и гильзы летели прямо в салон. Оттуда на его в свою очередь, тоже  ругались. Но стреляющий ничего не слышал. Отстреляв всю ленту, снова спрятал пулемёт под сидение. Машина миновала вчерашний блокпост, который так не любили исполнители, и неслась по трассе, приближаясь к тому месту, где была взорванная ими заправка.
Между тем назревала новая перекличка.
«…связь с колонной три потеряна, никто не откликается, кто может связаться с колонной три…. Внимание! Колонну четыре только что обстреляли. Нас только что обстреляли. Не останавливаемся. Движемся…»
- Кто их обстреливает? – Задал вопрос один из исполнителей.
- Да хрен их знаем. Может зэки или полиция из дезертиров. Вообще пох****, пускай резвятся.
- Эй, что там впереди. Кто-то за ночь это всё построил.
- Может, снесём это грузовиком?
- Нет, выводи заложников и пускай их впереди. Если это правдолюбы, то на заложников они клюют как дети на золушку. Если зэки или менты, то им насрать на заложников. Дадим капусты или пригрозим пушкой.
Задняя дверь машины открылась, и их  вытянули  на асфальт.
Впереди на всю длину шоссе возвышалась самодельная баррикада. Она состояла из нагромождённых друг на друга брошенных автомобилей. Эту баррикаду можно было разметать грузовиком, протаранив на хорошей скорости, но перед ней в несколько рядов лежали ленты с шипами которые предназначались для пробивания покрышек, поэтому все остановились. Кроме того, вдоль линии автомобилей стояли бочки с непонятным содержимым. И возле каждой горела покрышка. Что выглядело само по себе угрожающим. Подвели заложников из других автомобилей. Поставили их в ряд, и осторожно двинули в сторону баррикады. У всех, как и Михаила, были заклеены рты и связаны руки. Несколько исполнителей двигались позади ряда заложников, и держали под прицелом пространство впереди себя.
Квадратная женщина в белом костюме и наброшенным бронежилетом, который смотрелся на ней как жилетка на корове, говорила что-то в гаджет усиливающий звук.
- «Кто есть на баррикаде? Освободите проход. То, что вы препятствуете проезду законно действующим представителям власти расценивается как преступление!» – после добавила уже без громкой связи - “Во народ, дай им волю - всё разнесут. Сколько не выявляли, сколько не контролируй - всё бесполезно. Мужики - насильники, что сказать…”
Исполнители, прикрываясь заложниками как живым щитом довели их до первого ряда шипов. Один из исполнителей вышел вперёд живого щита. Открыл дверцу у ближайшей машины, глянул в бочку, перелез через салон на другую сторону баррикады и вскоре вернулся назад.
- Здесь никого нет. Бочки пустые.
- Смотрите по сторонам. – Скомандовала квадратная женщина.
В этот момент, что-то свистнуло, раздался резкий сильный удар и взрыв. Ту машину, в которой они ехали, подбросило в воздух. Грузовичок упал на бок и из него посыпались ассигнации. Но на этом дело не закончилось. Сразу раздалась стрельба и ещё серия взрывов. Взрывы следовали один за другим. Михаил и другие заложники упали и пытались укрыться за всем, что выступало над асфальтом.
«Нас обстреливают. Нас подорвали. Колонна один под сильным обстрелом. Несколько машин взорвано. Кто нас слышит, приём…» - Один из исполнителей орал в рацию призывая на помощь. Второй пытался тащить из кабины пулемёт.
«Бля, нас подорвали. Стреляй».
«Не могу, лента не заправлена».
«Так ты придурок, всю ленту и высадил».
«Во бля, попали. Валим и смываемся»…
Вокруг начали кучно ложиться пули. Исполнители сбежали, бросив пулемёт, для которого не было патронов. Михаил и ещё несколько заложников укрылись за корпусом брошенного автомобиля. Однако пули и здесь стучали по обшивке, делая в тонкой жести круглые дырки. Михаил почти залез под днище, пытаясь вжаться в асфальт. Бой продолжался ещё минут 15. После выстрелы стали всё реже и реже, перешли в редкие одиночные и наконец, стихли. Послышалась странная речь. Говорили на непонятном для Михаила языке. Не дав опомниться, кто-то схватил его за ноги и вытащил из под автомобиля. Это были не зэки и не менты и не местные жители. Своим видом атаковавшие они больше напоминали классических моджахедов из телевизионного боевика только лучше экипированных. Каждый из них носил на себе целый арсенал боезапаса. И в отличие от стероидов их выделяла какая-то странная чалма накрученная прямо на каску. Между ними попадались и женщины. Женщин от мужчин можно было отличить по фигуре и особой форме платка перевязывающего голову. А по количеству боеприпасов – они таскали на себе не меньше чем мужчины.
Перед Михаилом открылось поле боя. Другим заложникам повезло меньше. Колонна, состоявшая из десятка бронированных машин, грузовиков, джипов, полицейских воронков и бензовозов стояла на трассе растянувшись на километр. Несколько машин горели или были опрокинуты. Кое-где из окон свисали тела погибших исполнителей. Между ними прохаживались до зубов вооруженные моджахеды и обыскивали трупы.
- Саид. Тут трое пленников.
К ним подошёл высокий мужчина с автоматом и ткнул стволом в перевязку.
- Этих отдельно. Пленник моего врага – может быть моим другом. Но не ослабляй их путы, пока я с ними не побеседую. – Михаила и других повели в сторону обочины. Там уже стояло несколько джипов, у каждого их которых на крыше было смонтировано устройство для запуска управляемых ракет. Там в кругу уже сидели и лежали пленённые исполнители. Мужчины и женщины. Между ними выделялась квадратная женщина в белом. Рука у неё была перебита и оттуда стекала струйка крови.
- Аллах послал нам новую пушку для борьбы с неверными. - Несколько человек подняли брошенный исполнителями пулемёт и махали им над головой. Другие бурно кричали что-то на непонятном языке и постреливали в воздух. – Глупый кяфир совсем не умеет им пользоваться. Пулемёт почти новый, смазка заводская. Никакой электроники, чистая механика. То что надо.
Высокий человек раздавал приказы, остановился и поднял валяющиеся под ногами пачку денег. После он демонстративно выстрелил в воздух, привлекая к себе внимание.
- Братья и сёстры. Волей Аллаха, этот грязный деньга послужит нам для победы. Сегодня всевышний послал нам хороший улов. Мудростью великого, через глаза наших друзей, мы подстерегли и остановили все конвои неверных, когда они пытались вывезти из брошенного ими города - деньги и золото, политые потом и кровью тысяч простых людей. Воистину Аллах послал нас как ловцов, сказал – идите и берите то, что отмеряно вам. И мы взяли все, что наше по праву. Эти грязные свиньи хотели присвоить всё награбленное себе. Теперь это послужит нам, Братья. Собирайте всё до последнего грязного доллара и рубля неверных.  Мы обратим эти слитки,  бумажки и кредиты  в оружие поражающие наших врагов в самое их поганое сердце. А этих свиней грузите в машины, и везём их обратно на площадь творить справедливый суд. Пусть люди посмотрят на них.
Исполнителей погнали куда-то в сторону. А Михаила и других подвели к Саиду.
Тот приказал раздеть оставшихся в живых заложников по пояс. А сам взял небольшое устройство подобное тому, которое Михаил уже видел у военных и подносил его каждому к груди, считывая данные с чипа.
Прочитав первого заложника, Саид, покачал головой, выругался что-то на своём языке, быстро приставил пистолет к виску несчастного и нажал на курок. Убитый сразу отлетел в сторону, так же как и его голова. После,  такое он проделал и со следующим, предварительно считав его чип. Моджахеды быстро и по-деловому оттаскивали трупы в кусты, как будто делали это постоянно и обыденно.
- Паршивые сексоты. Они думали, что обманут меня и подсунут мне своих агентов. Но не знают что у нас самые лучшие базы данных. Этот загнивающий матриархальный мир, - Саид показал в сторону севера, - весь погряз в коррупции и продажности. А то, что продажно, всегда можно купить. Глупые кяфиры в алчности своей постоянно сливают свои базы за звонкую монету, а не за их сраные кредиты. Тем самым они роют себе могилу. Во истину, братья, - их время уже отмерял Всевышний на весах скорби.
Моджахеды, стоящие вокруг закричали каждый на своём языке одобрительные возгласы и поднимали вверх указательный палец. Хотя они и не говорили друг с другом, но у каждого в ухе торчало некое устройство. Сначала Михаил решил, что это такая рация. Но после увидел что нападавшие уж очень сильно различаются между собой. Тут есть и негры и арабы и люди монголоидной расы. Поэтому он решил, что это обычный переводчик, каким раньше баловались туристы, когда находились в незнакомой стране. Он ловил фразы и автоматически пытался переводить услышанное. Для понимания собеседника вполне хватало. А дальше уже можно было обходиться без него. Хотя это устройство могло быть и многофункциональным.
Последним в очереди был Михаил. Он напрягся и был готов ожидать самого худшего. Саид между тем, рассматривал его протез. Покачал головой, что-то сказал непонятное. Стоящие рядом ему ответили. После изучил его шрамы на груди и спине. Потрогал их, вероятно проверяя – не является ли это макияжем. Только потом поднёс к нему прибор и начал искать место, где должен быть чип. Просканировав все видимые раны, он ничего не нашёл. После обратился к голове. Долго что-то там изучал и в конце выругался.
- Тьфу, шайтан. – Он толкнул Михаила в круг – братья, узрите новый тип раба. У этого несчастного не один чип, которым метят сами себя грязные кяфиры, а четыре. Притом они расположены так чтобы тот, кто контролирует этого несчастного -  мог ещё и управлять им. Им уже мало просто чипа с данными. Им нужно контролировать всю волю человека и его веру. Во истину, мы живём в конце времён, в пору битвы сынов света с джиннами. Кто придумал такую дьявольскую игрушку? Смерть ему.
- Смерть ему! - Моджахеды дружно подняли оружие и скандировали. - Смерть! Смерть! Смерть! При этом несколько раз выстрелили по трупам.
«Им наверно патроны посылает Аллах», - подумал Михаил, видя как «братья и сёстры» палят по любому поводу.
Саид между тем продолжал, положив руку ему на плечо.
- У этого несчастного отрубили руку. И тот, кто это сделал, выложил в свою шайтанскую базу своё фото. Он думал, что никто это не узнает. Но Аллах всевидящ и всеведущ. Вот этот подлый кяфир. И его сейчас узнают все. – Саид поднял над головой свой сканирующий гаджет и у него на табло показалось фото Кисы, только в маске клоуна с мачете в руках. Он держал в руках отрубленную руку Михаила. – Смерть ему!
- Смерть! Смерть! – скандировала вооружённая толпа.
- А теперь братья, убираем тут всё и едем в город. Пока по нам не нанесли удар с воздуха. Он толкнул Михаила, который всё ещё находился со связанными руками и заклеенным ртом, в сторону грузовика. Двое моджахедов аккуратно, подняли его под руки и посадили в кузов. Туда же затащили боеприпасы, и грузовик вырулил на трассу. Михаил при этом мычал и показывал на свои связанные руки и рот заклеенный скотчем. Но окружающие только улыбались и подмигивали ему. Один моджахед поднял большой палец вверх, показал Михаилу. – Всё ест гуд! - после добавил что-то по немецки, прикрепил свой мобильный гаджет к стволу автомата, вытянул его и сделал селфи. Получился кадр, на котором немец в чалме мило улыбался, показывая на Михаила, а сам Михаил мычал с выпученными глазами. То же самое попытались сделать ещё двое солдат справа и слева. Михаил всё это время призывно выл. Когда они проезжали блокпост с него уже был сорван флаг федерации и висели три непонятных Михаилу. Один был черный, второй зеленый, а третий красный. На каждом красовалась арабская вязь и какие-то знаки. Точно такие же флаги были развешаны на разных зданиях города. Как не странно, на улицах не было жителей. Когда колонна выступала из города – жители не давали ей проходу. А когда она заходила обратно - все разбегались. Чахлые группы жителей выглядывали из-за заборов, зданий, укрытий, щитов и развалин. Немец, сидящий рядом с Михаилом, время от времени махал им рукой. Но ему никто не отвечал.  Моджахеды, спешивались, расходились по дворам,  собирали людей в группы и гнали их вперёд. Некоторые шли с поднятыми руками. Наконец они подъехали к той же районной управе, откуда его сонным вывезли пару часов назад. На площади, как и ранее, сидели и стояли люди. Однако качество спекулятивных слоёв, сильно отличалось от того что было. Куда-то исчезли беременные женщины и злые бабки контролёрши. Но на площади сейчас находилось большинство мужчин. Они стояли, молча и угрюмо. Мужчины впереди, женщины позади. Всё совершенно наоборот, чем день назад. Пленённых исполнителей выгрузили, поставили на колени и взяли в кольцо.
Саид подошёл и вытащил из толпы раненую квадратную женщину.
- Братья и сёстры. Вчера эти люди, обманывать вас, а вы их слушать. Сегодня они вас кинули, забрав всё и хотели покинуть город. Но мы их поймать волей Аллаха, да славятся дела его. И сейчас они перед судом вашим. Что нам делать с этими предателями, казнокрадами и взяточниками?
Но вместо этого раздалось гробовое молчание.
Саид занервничал.
- Ещё раз спрашиваю братья и сёстры, что нам делать с жуликами преступниками и ворами? Не слышу!
Кто-то на заднем плане скудно крикнул – Смерть. И вся остальная толпа, постепенно, стала повторять – Смерть! Смерть! – Повторяла она тихо и виновато.
- Нет, ребята, так дело не пойдёт. Чего вы боитесь? Когда у вас будет такая возможность? Когда у вас такая возможность была. В вашей скудной жизни ты разве могла на  что-то влиять. – Тут Саид сошёл с приступков и обратился к зрителям, выхватив одного мужчину из толпы.
- Хочешь, я освобожу тебя от всех обязанностей перед шайтанская властью. – Мужчина мялся, переминал с ноги на ногу и как-то странно вращал головой, не говоря ни «да» ни «нет». Саид щёлкнул пальцами и ему принесли странный прибор похожий на пистолет. Но вместо дула была широкая плоская решётка. Он направил эту решётку на грудь мужчины, тот при этом заметно нервничал. Но двое моджахедов положили ему руки на плечи, улыбаясь в лицо и успокаивая.
Наконец Саид поколдовав с прибором и опустил его.
- Всё кончено. Больше ни ты, ни твоя жена, ни государство не может тебя поймать. Все твои стрелы и колья – груда бесполезных микросхем. Этот прибор отключает и ломает все доступные чипы и все известные стрелы. Эй, люди, подходите сюда по одному.
Но вместо этого все  начали пятиться назад. Некоторые отворачивались и делали вид, что их тут нет. Только что освобождённый таким образом человек как-то странно озирался и с растерянным видом ощупывал себя.
- Мужчин тут нету? Я отключу вам все стрелы. Ни один бытовой деспот, которых вы почему-то называете своими жёнами, вас больше не будет мучать, никто вас не станет прослушивать и подсматривать, копаться личных данных и следить. Никакой государство не будет знать что вы делать сейчас и где находиться. Вы разве этого не хотеть?
На площади, тем не менее, произошло некое движение, связанное с испугом. Толпа засуетилась. Из толпы вышли двое.  Мужчина и женщина средних лет. Они бросились перед Саидом на колени.
- Умоляю, господин начальник. Я и моя жена, истинные мусульмане. Живём здесь всю жизнь. Каждое утро молимся. Имеем дом и четверо детей.  Все наши чипы привязаны к услугам. От этого зависит наша работа, медицинская помощь,  средства на жизнь и кредиты. Если мы теряем чип, то обнуляются все услуги. Мы не можем не покупать, не продавать и даже ездить по городу. А наши дети не могут учиться и лечится. А сделать новый чип – вы не представляете как сложно, сколько надо справок и свидетелей. Не надо нам их отключать. Из-за этого вы наоборот делаете нас нищими и бесправными. А болевые уколы и стрелы - ну с этим мы как – то смирились. Оно нам не мешает. Мы же мужчины, – и терпим.
- Баран ты, а не мусульманин.  – После Саид сделал шаг навстречу толпе протянул руку и обвел всех полукругом.  - Вы рабы, рабами родились и в рабстве помрёте. Никакие вы не мужчины – вы стадо тупая овца, которых ведут на убой, вот эти вот люди. – Саид показал на сидящих, ожидающих своей участи исполнителей. – Мужчина стоящий на коленях с  жалким видом, продолжал говорить.
- Вы не понимаете. Как только вы уйдёте, всё вернётся на свои места. Эти люди будут снова у власти, и мы снова будет от них зависеть и снова наши жёны придут к ним просить социальные услуги. И ничего не измениться. Только без чипа – это будет делать нельзя. Без чипа нас могут вообще отправить в пирамиду. Без чипа мы не люди. Мы не виноваты, что у нас такие законы. Возможно, они не совсем совершенны но гораздо более справедливы чем было. А мы законопослушные граждане и делаем всё правильно, ведь сказано в коране…
Саид гневно перебил мужчину.
- Не смей вспоминать о Коране, ты кяфир.  То, что ты мусульманин еще не значит что ты не виноват.  – Вы все виноваты. Все от начала и до конца. И лично ты больше всех. - Потом Саид достал другой гаджет. То считывающее устройство, которым сканировал пленников и активировал его. – Сейчас я скажу, чем ты не виновен. – Саид настроил прибор и начал считывать данные. – Так-так. Кто этот раб. Самиров Раиф Асадович. Школьный учитель, год рождения бла–бла… вставлена стрела Берберовой Аллой Генриховной. Пятеро  детей. Признал отцом детей супруги. Настоящий отец детей некий Бордачёв Олег и Шварценеггер Арнольд. Доходы, расходы, налоги… Раиф Асадович по мнению его жены не проявил себя надлежащим отцом, поэтому ему вставили ещё одну стрелу. А вот это уже интересно - Саид Выделил отдельный пункт - Заглядывался на девочек, дарил им цветы. За это директор осудила его за педофилию условно. Вместе с директрисой тратили кредиты из фонда взаимопомощи.  Ну, это всё мелочи. А вот все ваши интимные партнёры. – Саид начал перечислять партнёров. На одном из имён какая-то женщина в толпе вскрикнула:
- Ах сука. Я знала, вот, наконец, я тебя поймала. Теперь я тебе покажу внеклассные занятия.
- Иди сюда мать. – Саид ткнул в сторону голоса.
- Нет, я никуда не пойду. Не имеете права? Однако Солдаты выхватили её из толпы и поставили рядом с Саидом. Тот начал считывать данные.
- Кто эта раба? Джалилова  Муслима Егоровна. Домохозяйка. Льготы. Первого мужа убила через год брака, за это ей присудили принудительную двойню. Двое детей от разных отцов. Восемь незаконных абортов. Подбрасывала соседям отравленные продукты. Условная судимость. Сделала себе стерилизацию, чтобы больше не рожать. Да. Вот, сексуальные партнёры. То что интересует больше всего тупых куриц вашего уровня. Тут внушительный список, последний партнёр сегодня утром…
- Это всё враньё. А вы не имеет право копаться в моих личных данных. Это могут делать только специальные службы, а не вы. И к тому же грех это ходить без чипа. Так в библии сказано.
Мужчина начал её успокаивать.
- Молчи женщина. Тихо. Тихо.
- А ты заткнись падла. Не имеешь право меня женщиной называть при всех.
Саид рассмеялся.
- И сказал пророк. – «Кто без греха бросьте в неё камень». В вашей версии Корана, все вы без греха. А в моей версии все - виновны. Сегодня я власть и я судьба и я решаю, кому, сколько Всевышний  отмерял дней. А я, - Саид ткнул себя в грудь, - могу смотреть любые данные. Запомните это все. – Он вытянул руку и обвёл площадь и остановился на женщине. - Уведите этих убожеств, пусть пилят друг друга и да укоротит всевышний их мучения. – После он обратился к толпе. – Спрашиваю последний раз. Кто ещё хочет освободиться от чипа?
В этот момент Михаил, наблюдавший эту сцену истошно замычал. И если бы не молчание площади никто бы его не услышал. Михаил рванулся вперед со связанными руками и заклеенным ртом. Саид повернулся в его сторону.
- Вот он. Мой недавний друг. Который не боится ни шайтана ни государства. – Саид одним резким движением сорвал с него скотч. Михаил взвыл от боли. Другие солдаты по кивку Саида сняли с него наручники. Михаил произнёс.
- Я хочу избавиться от чипов и стрел. Давно хотел. Как только мне его вставила стерва жена.
В глубине толпы неодобрительно загудели. Раздались выкрики – «Козёл, продажная шкура, продался террористам, сгинь в пирамиде подонок, сколько тебе заплатили иуда… »
- Это я шкура? Я должен сгинуть? – Михаил неожиданно начал распалятся, - Да я недавно оттуда вышел. Вы все не представляете, что я там видел. Вы все ушлёпки. И все там будете. Это неизбежно как ваша смерть. Вас всех сдадут туда как мясо, точно так же как вы продали своих родителей за льготы. Но сегодня до этого не дойдет, так как вы подохните ещё раньше, чем думаете…
Но толпа всё равно продолжала кричать – Продажная шкура, террорист, экстремист, женоненавистник. Этот тот кто недавно с Москвы прилетел, я его видел на площади.  С Москвы к нам идёт всякая зараза…
 Крики раздавались где-то в глубине и в основном кричали женщины.
- Дайте мне автомат я пристрелю этих крикунов. Он неожиданно протянул руку к Саиду. Моджахеды переглянулись друг с другом. Однако Саид усмехнулся, достал откуда-то из амуниции небольшой пистолет, передёрнул его и вложил в руку Михаила. После кивнул охранникам. Те подскочили к Михаилу, внимательно наблюдая за всеми его движениями.
- Так кто там обозвал меня предателем. Быстро выходи. Только не марионетка, которым управляют с помощью кола, а его жена. Нечего выставлять впереди себя подкаблучника. Давай покажись крикуша!
Михаил двигался в глубь толпы. Она перед ним расступалась как косяк от акулы. Ему наперерез вышел высокий мужчина с печальным, обречённым взором и остановился поперёк. Михаил уперся в него и приставил пистолет ко лбу.
- Я же сказал баба, а не подкаблучник.
- Ты пойми меня мужик, без жены, если с ней что-то случится меня отправят в пирамиду, а детей в министерские общежития.
- Вас всё равно всех убьют и тебя и бабу и детей твоих, потому что город решили стереть. Так что у вас никакой надежды.
- Ошибаешься мужик. У нас надежда есть. Мы ещё можем жить, когда отсюда уйдут эти, - он кивнул на вооружённых людей, - А вот у тебя точно никакой надежды, без социального устройства. – Произнеся эту фразу он начал захлебываться, как буд-то давился чем-то несъедобным. Но после его конвульсии все больше приобретали форму истерического смеха. И вот он, прокашлявшись громко заржал. Выглядело это так как буд-то он не хотел смеяться на его что-то заставляло это делать.
- Кончай этот свинья. – Один из солдат ткнул его стволом.
- Нет, - Михаил обернулся и опустил ствол, - Вы живёте без чипов и колья вам никто не вставляет.- Он не виноват. Здесь всем бабы управляют.
- Нет. Здесь все виновны. Солдат, поднял автомат и обвёл стволом всю площадь. – Одни виновны, потому что вставляют стрелы, вторые тем, что позволяют над собой это делать. Аллах не зря приговорил город к очищению.
Мужчина между тем опустился на колени и продолжал истерично смеяться.
- А какой у нас выбор? Вы тут пришли и типа освободители. От чего. Вы не освободители, а ещё большие закабалители.  Вы не делаете нам хорошо, а ещё хуже отключая Усики.  Лучше пристрелите меня. Детям дадут гранд за потерю кормильца и новую квартиру. Её всегда дают нуждающимся кто пострадал от террористов. Я только выиграю, а вы нет. А тебя я узнал. – он показал на Михаила, - ты насильник и убийца женщин. Ты жену свою беременную убил и изнасиловал.
Один из моджахедов навёл на его автомат. И дал длинную очередь. Мужчина упал, обливаясь кровью, Михаилу показалось, что его выражение лица перед смертью сменилось с обречённого на умиротворённое. Толпа отшатнулась, и первые ряды заметались в ужасе. Где-то по краям раздались выстрелы в воздух и все присмирели. Несколько женщин закричало. Одинокий мужчина лежал в своей крови и испускал дух, переживая предсмертные конвульсии. Никто не подошёл к нему.  После этого случая  уже никто не бросал оскорбительные фразы Михаилу. Народ некоторое время стоял молча.
Саид что-то сказал на своём языке солдату. Тот ответил. Они некоторое время пререкались. После солдат отошёл в сторону.  Вдруг мужчины начали выходить вперед и опускаться на колени перед Михаилом.
«Пристрелите меня. И меня тоже…» - Около двадцати мужчин полукругом  стало на колени и опустило головы.
Женщины откуда-то из задних рядов начали их поддерживать.
- Вот это настоящие мужчины. Так надо поступать каждому. Герои. Праведники. Великие люди…
Саид засмеялся.
- Что это за спектакль, вы здесь устроили. Похвальное желание жертвовать собой. Вы думаете я поверить вашей искренности. Только настоящий мужчин, должен умирать во имя великая значимая цель. А у вас, что вызвало приступ самопожертвования? Вы, тупые овцы, просто хотите сбежать от страданий и своих стервозный жёна. Вы идиоты, готовы улучшить им жизнь цена своей. Вы типа хотите  быть бытовой шахид. Ради своей кривая семья, где вы ничего не решаете, а только в качестве собачки на привязи. Какой примитив. Давайте так. Вы любите говорить о справедливости и равноправии. Я хочу, чтобы здесь вместе с мужчинами стояло столько же и женщин. Поровну. Десять мужчин – десять женщин готовых пожертвовать собой. Где ваше пресловутое равноправие. Эй, кто там кричал про героев. Ну, давайте сюда героинь, станьте на колени радом с ними.
Площадь на это предложение ответила глухим молчанием. Саид выждал минуту.
        - Ну что вы клуши, как кричать задний ряд – так все герой. А как разделить со свой мужа героический смерть - так язык жопа. Вот так у вас всегда подлые трусливые твари. Если это по вашему - настоящий мужчин, - Саид ткнул стволом ближайшего стоящего на коленях – то я хочу видеть настоящий женщин. – Площадь замолчала и крики стихли. Саид прошёлся в направлении толпы.  - Я не понял,  ваш настоящий мужчин есть, а настоящий женщина нет. Тут все ненастоящий, а бракованный и примитивный. Я так и знал.
        - Я настоящая. – Отозвалось из толпы.
        На неё обернулись все. И те, что стояли на коленях. Моджахеды засмеялись.
        - Подойди сюда сестра. Не каждый день увидишь настоящую. Покажи себя нам.
        - А вы не будете меня бить?
        Моджахеды снова грохнули смехом. Кто-то выругался на своём языке. «Нет, мля, мы тебя только замуж брать…»
        - Иди сюда сестра, пока тебя не привели. – Сказал Саид. После повернулся и добавил – маловато настоящих. Мужчин больше. Женщина между тем неуверенно вышла из толпы. Толпа живо реагировала на каждое её движение и так же медленно расступалась.
Это была молодая женщина 25-30 лет и немного полного, телосложения.
        Саид подозвал её к себе.
        - Расскажи мне сестра, чем ты лучше всех остальных ненастоящих? Ты готова с ними и принять мученический смерть? - Он показал на мужчин, стоящих на коленях. Женщина при виде мужчин отшатнулась в сторону, как буд-то заметила их только что. Солдаты опять заржали.
        - Нет не готова. Но я женщина и этим всё сказано.
        Солдаты не переставали ржать.
        - А что у тебя есть такого, за что можно назвать тебя настоящей? У тебя хороший крепкий семья, любящий муж, много детей, хороший характер и золотые руки. Ты работяща и умна? Готова заменить своего мужа, всем ему содействовать  и пойти ради него на смерть. Кто-то из них твой муж? - Саид снова кивнул на сидящих. Женщина покачала головой.
        - Нет. Я не замужем. Но я всё равно лучшая, потому что я женщина. А это мне ничего не надо. – Она попыталась сделать гордый вид, но каждый раз как бы смущалась. Со стороны казалось, что у неё борются два противоречивых чувства – гордость за то что она женщина настоящая и смущение от этого факта. Гордость подразумевала, - выпрямиться и строго уверенно смотреть вперёд, а смущение диктовало лёгкие смешки улыбки и желание комплиментов. Кто-то из задних рядов крикнул – «Она шлюха». Солдаты снова рассмеялись. Саид тоже начал смеяться. Женщина делал вид, что не понимала причину смеха и строила дурочку.
        - Братья, вам оценивать. Она говорит, что является женщиной настоящей. Готовы ли вы брать её жёны?
        Моджахедов между тем основательно прорвало на хохот. Некоторые даже присели. Саид прохаживался между вооружённых людей.
        - Вот ты Мустафа, ты не иметь жена. Возьмёшь её?
        - Я возьму только для… - тут Мустафа перешёл на свой язык, и сказал фразу явно означающую что-то не приличное. Солдаты поддержали его хохотом.
        - А ты Ганс, может она тебе по нраву, как европейка.
        - Эта женщина никуда не годна. Даже если бы я собирал рабынь, что я не хочу делать, то рабыней бы даже не взял. Это женщина – шлак и к тому же ещё и дура. Спорим она вышла сюда только чтобы покрасоваться. Тут камера и всё такое. Она даже не понимает что рискует жизнью. – После Ганс добавил что-то по-немецки. Снова раздался смех.
        - Вот видишь, не хотят тебя братья брать жены. А значит настоящего в тебе столько сколь у осла моего дедушки рогов. Садись вместе с ними, - Саид указал на сидящих, - я сделаю тебя мученицей, может быть Аллах смилуется и даст тебе мужа на небеса или шайтан в аду… Девушка заплакала.
- Я протестую. Ответила она. – Я женщина и имею право сама выбирать себе  мужчину. А то что вы предлагает – это дикость, варварство  и прошлый век.
Моджахеды смеялись.
- Она и в правду дура.
Кто – то из стоящих на коленях произнёс.
        - Отпустите её, она не виновата? – Саид подскочил к говорящему.
        - Почему не виновата? В чём она не виновата? Она не виновата, что она дура, или что она женщина? Отвечай кяфир. – Мужчина между тем медлил с ответом не зная, какой вариант выбрать.
        - Она дура.
        - Предатель, сволочь…- Кто – то крикнул из задних рядов.
        Саид согнулся к стоящему на колени.
        - Я с тобой согласен. Однако ты уже не герой в их глазах. И никогда не станешь героем. Потому что у вас таких нет.
После он подошёл к девушке.
- Вот скажи сестра. Если ты говоришь, что имеешь  право  выбирать себе мужчин. Кто тебе дал это право?  Ты нежный и простой девушка не была замужем и девственница. У тебя есть хорошие родители, который тебя воспитали в смирении и строгости, научили тебя вести домашний хозяйство и знают, как подобает вести себя женщина. Они готовы за тебя вступиться и подтвердить что это так?
- Всего этого нет. Потому что это пережитки. У нас женщина свободна и может сама выбирать мужчину.
- Так сестра, по какой такой критерий ты выбирать себе мужчина? По критерий вашей настоящести? Не надо меня дурить. Говори прямо. Я уже устал с вами болтать.
Девушка посмотрела на Саида и попыталась гордо ответить.
- У меня только один критерий. Потому что я женщина, и я знаю.
Моджахеды снова рассмеялись.
- А вон тот мужчина стоящий на коленях, говорит простить тебя потому что ты дура. Ты знаешь, хоть он и трус, я ему больше верю. А тебе нет. И вот почему. У тебя сестра, что есть орган, который знает, как тебе поступать. Где этот орган покажи мне?  Кто тебя в этом убедил? Ваше ****ское масс-медиа или ваши глупые телезвёзды и психологи?  - На слове «орган» солдаты начали неприлично шутить на своём языке.  Девушка решила, что с неё хватит рассуждений и начала плакать.  Саид продолжал. – Настоящий женщина из  тебя нет никакой. Тебя обманули. И вас всех обманули. – Он снова обвёл рукой площадь. – И вас тоже дурят. – Указал на стоящих на коленях. – Что,  захотели привилегий своим клушам  после смерти, ублюдки. Все кто хотят привилегий от власти, сначала пусть покончат с ней.  – Он кивнул солдатам - Тащи всех настоящих к этим, которые хотели сбежать  и поставьте их позади. Дадим винтовки и они их сами убить.
Люди на площади снова начали роптать. Дама в розовом платье крикнула белой женщине. – «Фатима Георгиевна, мы с вами, держитесь. Спасение придёт. Киса Абрамович нам обещал.»
Михаил при упоминании Кисы, криво улыбнулся. Так как у него на лице после скотча осталась красная полоса – это улыбка была особенно зловещей.
Саид начал раздавать приказы.
- Кто сочувствует кяфирам – сам сядет рядом с ними. У нас не хватает мужчин для исполнения приговора. Я думаю так. У каждого мужчины , того кто вызвался быть недошахидом – должна быть жена.  Эй жёны – все сюда к своим мужьям.
Толпа молчала и не двигалась с места.
- Я знаю, что здесь у каждого есть жена. Вы бы не отпустили своих собачек, жертвовать собой без вашего ведома. Я могу просканировать толпу и узнать, кто есть кто. Но потом я буду сильно зол. Так что пострадают все. Так что жёны, этих придурков – быстро ко мне, пока я сам вас не нашёл. А всем остальным, кто там вякает из-за спины - прошу помочь найти этих жён. В ваших же интересах. Ну,  быстро нашлись.
Саид поднял автомат вверх и дал очередь над головами.
Толпа снова пришла в движение и начала выплёвывать из себя женщин с криками и мольбами и руганью. Соседи, знакомые – все пришли в движение и быстро нашли всех жён.  Саид только издевательски комментировал.
- Ну вот всё как всегда. Стоит припугнуть – сдадут с потрохами. Ничего у них не меняется, наоборот становится только хуже.
Женщин, которых выплёвывала толпа, моджахеды  подхватывали  и подводили к Саиду. Тот сканировал их, удовлетворённо кивал  и командовал, что с ними делать. Всех  ставили позади пленников и давали в руки каждому пистолет, заставляя держать его прислонённым к голове жертвы.
– Слушайте сюда. Каждый из вас выстрелит в затылок одному из этих. Если кто откажется сам сядет рядом. Если кто промажет – тоже сядет. Всем понятно?
Люди молчали.
– Если нет вопросов. Начнём.
- У меня дети маленькие. – Пыталась поднять вескую причину, одна из сочувствующих белой женщине.
- Посадите с ними, - коротко отрезал Саид, кивнув на пленников.
- Нет! Нет! Я согласна. Я буду стрелять. Я готова. Я даже убью несколько. Сколько скажете. Только не с ними. Я пошутила. Простите меня…
- Хорошо. – Саид снова рассмеялся, - будь по-твоему. Ты сегодня убьешь десять. У кого ещё дети, или с головой плохо? Говорите не стесняйтесь.
Все молчали. Пленникам завязали глаза и поставили в ряд на колени.
Один из пленников – мужчина с завязанными глазами начал говорить.
- А вы братья с автоматами, с чего взяли роль судьи. Откуда вы знаете, что хочет Аллах? С чего вы решили, что наша смерть что-то улучшит? Устрашит – да. Но братья, как бы вы не стреляли -  ничего не изменится.  Если бы Аллах  и вправду существовал,  он бы не допустил такого, с чего вы взяли что ваши боги вообще существуют. Вы убиваете ради призраков. Ради идеи, которой нет. Религия – зло.
Один их солдат обратился к Саиду.
- Можно я его пристрелю сам. 
- Нет, погоди. Я с ним поговорю. – Саид подошёл к мужчине. – Так ты атеист или сомневающийся. Если сомневающийся, то сейчас проверим, убью тебя и ты быстро поймёшь в аду – есть боги или нет.
- Нет никаких ваших богов. Вообще никого нет. Вами манипулируют ваши шейхи и муллы. Точно так же как нами гендерные комитеты и правительство. А  боги как ваши, так и наши -  только посредники в манипуляции. Они придуманы для оправдания любых действий  шейхов и правительств. А вы всего лишь покорные марионетки прикрывающиеся богами и законами.
- Ты точно атеист. Но  сделал на своём места. Боролся?  Нет, ты как все бараны, сидел тихо и  ходить  за пайкой. Ты что без стрелы, чипов и без грехов, хочешь бросить в меня камень. Ты же сам  хочешь стать мучеником и получить выгода для своих ублюдков и жена. А твоя ублюдка вырастут таким же а, как и ты.  Разговор завёл чего?  Передумал умирать? Раз ты такой идейный атеист, то почему я не видеть ни одного отряда атеистов  сражающегося против моджахедов. Нет, все с крестами, все с оберегами, все с картинками. А рассуждают, как будто они всё знают больше всех.  У нас все веруют потому как это нам помогает. Вы не верите – и это вам не помогло. Ты на коленях передо мной с завязанный глаза, им я тебя сейчас убью. Где правда, чьи боги сильнее?
- Правды нет никакой в текущем моменте. И не будет.  И ты это знаешь командир.  Пошёл ты на х** Со всеми своими зверюшками.
Саид дал знак, кончать всех и отошёл в сторону.
- А этого пускай убьёт собственная жена. Я думаю, она будет только рада. Ей же обломится квартира и компенсация. Вот  ни хрена не обломится. Вас всех придурков слили, а город продали китайцам. Вы тут все лишние. Вы не умете работать а ваши жёны все паразитки. Завтра, ну может быть через месяц,  здесь будут солдаты Золотой Орды. А вы до этого перебъёте сами себя. И мы здесь не для  того чтобы грабить, а сказать вам что вас слили. Но до вас не дойдёт, ублюдков.  Так как чтобы до вас дошло надо говорить со всех экранов и неделями. Иначе вы не верите , кретины. Тьфу на вас. Правильно вас хотят слить, вы этого заслужили. То,  что я сейчас убиваю – это цветочки. Завтра вы сами себя перебъёте. Кончайте их и уходим…
        Один из моджахедов выполнял роль оператора. На штативе он поставил портативную камеру и снимал происходящее сбоку. Однако делал так чтобы в кадре были видны только несчастные пленники и местный житель, тычущий ему в голову. Так как бы для смотрящего это выглядело, что жители расстреливают представителей администрации. Но в кадр не попадали ещё двое солдат стоящим за каждым и державшим его на прицеле стрелявшего. Солдаты толкали его в бок, тот нажимал на курок. Жертва падала. Ей моджахеды добивали дополнительными выстрелами. Никто из пленников не сопротивлялся и не проронил ни слова. Все покорно ждали своей участи. И всё было быстро кончено. Не было никакого воя с заламываем рук и молитвами, как это показывали в старых фильмах. На земле лежали двадцать трупов исполнителей и между ними квадратная женщина в белом.
Михаил стоял, неподалёку наблюдая за всей этой сценой и только тогда когда всё было кончено обнаружил что у него в руку тоже вложен пистолет.  Он смотрел на него удивлённо и с испугом. Как же так. Он только что подбежал к человеку, направил на его ствол и его потом убили. Всех убили.
Внутри боролись противоречивые чувства. Вроде бы как справедливость восторжествовала. Но он по своему воспитанию был против этого. Михаил жаждал расплаты, но воспитанный матерью и покладистым отцом, никогда не вступавшим в схватки и драки с кем либо – думал, что это должно быть немного  по-другому. Не так радикально и быстро, как только что произошло. Он молча наблюдал, как моджахеды убирают трупы и заставляют зевак оттаскивать их  в сторону, складывать штабелями и поджигать.
- Почистите брата, наконец. Он единственный кто вызвался сам из всей этой кучи.
Кто-то забрал у него пистолет. Второй из из моджахедов, навёл на его прибор, поколдовал над интерфейсом  и нажал на ввод. Видно попытка была неудачной. Он снова что-то изменил, снова нажал на ввод и снова посмотрел на экран и ему в лицо. Но видно ничего не получилось. После он на арабском языке подозвал кого-то ему помочь. Они вдвоем изменили настройки,  посмотрели на Михаила на прибор и снова были не удовлетворены результатом. К ним размашистым шагом приблизился Саид. Он взял инициативу в свои руки. Стал изменять настройки,  странно поглядывая на Михаила.
  - Что там у тебя Брат. Какой-то непростой чип. Никак не отключается.  Ну, давай ещё разок. Нет. Не вышло – попробуем так…
Во время очередной попытки, Михаил почувствовал головокружение, и ноги его подкосились как-то сами собой. Всё  его тело просто выключили щелчком.  В тот момент, когда он терял сознание – успел только подумать.  – «Опять, ну сколько можно».