Было у матери 2 сына...

Начало рассказа(14+) о доброте, которая наказуема...
* * * * *

«Было у матери два сына: один – красивый, второй – молодЕц!» – этот слоган вертелся у меня в голове, когда я смотрел на заплаканное личико, худенькую фигурку с огромным животом и на не по возрасту отёкшие ноги… Девочка-головастик! Бледненькая, потерянная, несчастная, несформировавшаяся царевна-лягушка, да и только! И острое чувство жалости захлестнуло меня тёплой волной, приподняло и повлекло за собою в неведомую даль!.. Так в моей жизни появилась она – Виолетта.

Имечко – стрёмное, и я стал звать её «Лета». Девушка и впрямь походила на наше питерское лето: еле уловимым запахом придорожного цветка, бледностью северной ночи, влажностью серых глаз из-под белёсой чёлки – подобно свинцовости Невы под золотистой зарёй, и неожиданностью слёз...
Как и питерские дожди, они набегали вдруг, но не на долго! Воробушек с подбитой лапкой не успевал хватать крошки, что мы бросали, отрывая от шаурмы, и более смелые собратья скакали, наступая на его растопыренные крылья. Бездомный пёс желая перебежать перекрёсток нерешительно топтался у светофора, и прохожие, торопясь по своим делам, спотыкались об него, поддавали под зад – того и гляди наступят на лапы!.. Карильон Петропавловской крепости завёл свою трогательную мелодию и ей вторя рассыпались перезвоном колокола звонницы Владимирского собора, у стен которого мы сидели на скамейке… Всё заставляло всхлипывать, утирая тыльной стороной ладони нечаянные слёзы, эту пасмурную девочку. А вокруг шумел и радостно суетился летний город, утопающий в цветах сирени и блеске витрин, пьянящий ароматом лип и вонью бензина!..

Лета, одновременно плача и улыбаясь, рассказывала о моём брате, и я узнавал и не узнавал его!.. С шокирующей откровенностью поведала она о нечаянном знакомстве в метро – их ладони сомкнулись на движущемся парапете эскалатора. О первой ночи в запорошенном первым снегом предновогоднем Петербурге, когда, не расцепляя рук, они разглядывали на Невском проспекте яркие витрины; потом продрогшие бродили по дорожкам Александровского сада, оставляя чёрные следы на их девственной белизне; перелезли через ограждение Исаакиевского собора и кричали свои имена под сводами его гулкой колоннады… И уже пасмурным утром «непреднамеренный» секс на подоконнике пахнущей кошками чужой парадной.
А потом… Телефонные звонки ни о чём, последние ряды в тёмном чавкающем попкорном кинозале, секс – как гормональная поддержка, в промозглых парадных и на грязных чердаках… Я слушал всхлипывания сквозь смех и смех сквозь слёзы этой странной девочки-женщины и не удивлялся её непостижимой кошачьей влюблённости в моего брата, а удивлялся его безответственности и эгоизму… Неужели такое возможно!..

По весне брат ушёл в армию, так и не сказав никому о существовании своей пассии. Может быть, она была и не одна!.. Лета не пришла ни на проводы, ни к военкомату – лежала в больнице «на сохранении», а вот теперь, находясь в отчаянном положении, разыскала меня каким-то наитием, вернее – стояла у дома и спрашивала у всех парней, подходящих по возрасту, не брат ли он Денису. Лишь на четвёртый день попался я!..

* * * * *
Продолжение следует.