Первая газета

Накануне у меня была жуткая бессонная ночь – я делала судьбоносный выбор: куда мне, переехав из Минска в Гродно и отсидев год декретного отпуска с ребенком, пойти работать? Вернуться в энергетику? На большой загородной ТЭЦ была вакансия. Согласись я на неё, мне предстояло бы изо дня в день считать и оценивать тепловые потери – боже, как скучно и мрачно!.. Другой возможный вариант: участь корреспондента никому не ведомой районной газеты... Зам редактора Соловьев, который звал меня когда-то в «Гродненскую правду», там уже не работал, а просто так, с улицы попасть в областную газету, орган обкома партии, было тогда нереально!

Уже не в первый раз я прибегла к убийственному для меня доводу: инженеров в городе тьма, а журналистов – всего ничего!.. И после мучительных раздумий верх взяла маленькая сельская газета. Утром я позвонила на ТЭЦ и отказалась от хорошо оплачиваемой, с премиальными и тринадцатой зарплатой работы инженера. Yeas! – воскликнула бы я в такой ситуации сейчас. Но тогда наш язык еще не был настолько засорен (или обогащен?) английским.

Так моей первой газетой стала «Сельская новь», освещавшая жизнь района, окружавшего областной центр. Редакция её находилась в Гродно, в здании райисполкома. Несколько небольших кабинетов в цокольном этаже, которые занимала редакция, производили гнетущее впечатление, но зато там ждала меня почти не известная мне, но такая любопытная и желанная газетная кухня.

Над первыми информашками, добытыми по телефону, которых я доселе никогда не писала, я трудилась почти весь рабочий день! Они были небольшими – строчек по сорок, но я из кожи вон лезла, чтобы мой текст был не избитым и интересным.

Мой шеф Трубицын бегло просмотрел окончательный вариант, поправил какую-то мелочь и велел нести рукопись на машинку. После вычитки сразу отпустил меня домой. «Здорово!» - подумала я, уходя из редакции на два часа раньше. Но устала я так, будто работала в порту на разгрузке, – в основном, от волнения: справлюсь ли?

Это волнение и неуверенность в том, осилишь ли очередной материал, особенно неоднозначный, сложный, сопровождает журналиста всякий раз, сколько бы лет работы не было у него за плечами.  События и темы, о которых пишется легко, играючи, как по маслу, встречаются, но довольно редко.

Журналистов в редакции было немного, поэтому ездить по району за информацией из первых уст приходилось практически ежедневно, но вполне комфортно – на редакционной «Волге». Отправлялись в дорогу с самого утра, корреспонденты  из разных отделов и с нами фотокор Владимир Гофман, он был единственным на всю редакцию, снимал на чёрно-белую плёнку, сам всё проявлял, распечатывал снимки, вместе мы выбирали лучший.

В типографии снимок переносили на металлическое клише, вставляли его в набранную из металлических строчек (отлитых на громоздкой машине под названием линотип) будущую газетную страницу, делали её оттиск на бумаге – гранки, которые вычитывались авторами, помечавшими ошибки. После на линотипе отливались нужные строчки, которые вручную вставлялись взамен неверных в металлические страницы. Эти  страницы накрывали картоном, клали под пресс и оттискивали картонные матрицы, по которым отливали металлические формы для печатания тиража газеты. Жуть!..

Сейчас всё намного проще: отдельные страницы газеты верстаются на компьютере, затем все они сканируются на плёнки, собираются в нужном порядке и переносятся на алюминиевые пластины, с которых печатная машина, используя типографскую краску, оттискивает тираж. Благодаря этому газеты нынче могут быть чуточку оперативнее, чем прежде, хотя радио, телевидение и интернет им всё равно не опередить. Поэтому в последние годы газеты резко теряют свои тиражи и популярность, особенно у молодёжи. Несмотря на то, что именно в  газетах, на мой взгляд, можно найти наиболее точные и выверенные сведения и профессионально сделанные публикации.

В годы, о которых я вспоминаю, на работу в газету (а не на радио или телевидение) шли наиболее вдумчивые, склонные к аналитике и критическому взгляду на окружающее журналисты. Недаром немало известных писателей разных времён и народов побывали сначала газетчиками либо, будучи писателями, публиковались и в газетах: Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Антуан де Сент-Экзюпери, Юрий Олеша, Михаил Кольцов, Анатолий Аграновский, Сергей Довлатов… И замечательно, что теперь у газет есть ещё и свои сайты, которые существенно расширяют читательскую аудиторию и делают возможной обратную связь.
 
Только сейчас осознала, что до моего появления корреспондентами в той «Сельской нови» были одни мужчины. Ответственный секретарь Людмила Дожина по району практически не ездила. Ну а мы, заняв все места в «Волге», утром выезжали в каком-то одном направлении, к обеду возвращались, а к вечеру сдавали готовый материал.

Мне, понятно, хотелось как-то использовать и свои инженерные знания, полученные в энергетическом институте, а потом в проектном и НИИ, но серьёзной промышленности в районе не было, за исключением большого сахарного завода, поставлявшего сахар по всему Союзу. Зато то тут, то там велось строительство. И мне наконец доверили сделать корреспонденцию об одном  долгострое, его причинах и перспективах. Это было интересно.
 
С моим первым критическим материалом, вернее, с его машинописным текстом,  редактор  Валерий Александрович Малевич вбежал в наш кабинет с довольной улыбкой на лице. Я насторожилась.
 
- Виталий, - радостно вскричал он, обращаясь к Трубицыну, - гляди, как надо писать! Я ни одного абзаца не могу выбросить – они все логически связаны!

Видно было, что редактор поражён, Трубицын оглоушен, и я тоже выпала в осадок сначала от столь лестной оценки, а потом оттого, что при мне Малевич стал выговаривать Трубицыну, мол, у того  любой абзац можно выбросить - и смысл не пострадает!

Радоваться за своих журналистов Малевич умел. Благодаря ему впервые почувствовала, что я что-то из себя представляю, что не пешка в этом коллективе уже опытных журналистов. Все мои комментарии о содержании газеты и попутные предложения во время летучек он воспринимал очень серьёзно, уважительно, как от равного себе. Хотя нападать на подчинённых с обвинениями и гневаться тоже умел, но отходил быстро.

Проведя детство в селе, где говорили по-украински, к женщинам, работавшим в газете, редактор обращался на украинский манер: «Таню…», «Валю…», «Галю…». Как и к своим дочкам. Это было забавно, но по-отечески тепло.