На костях

                Публикация: журнал "Форма слова" (№14)

 Бог проклял Землю. В холодную зимнюю ночь над месивом из обломков бетонных плит, из битого стекла, из рваной человеческой плоти и кусков покорёженного металла скользили лучи искусственного света. В них суетились люди с яркими касками на головах. То и дело раздавались громкие голоса, слышался визг металлорежущего инструмента, в стороне, растаскивая мусор, бухтели два экскаватора. В середке же, на груде развалин возились кинологи. Облачённые в оранжевые жилетки, служебные их собаки, принюхиваясь, лезли в дыры между завалами, указывая направления поиска и лишь благодаря им спасателям иногда удавалось вызволить из каменного плена полумёртвого человека. Его водружали на носилки и спускали вниз к одной из дежуривших машин скорой помощи. И там, оттеснив солдат оцепления, к носилкам сбегались те, в ком жила надежда увидеть близких живыми.
 На автостоянке развёрнут был оперативный штаб МЧС. Возле него толпились журналисты, ежечасно устраивавшие онлайн-трансляции с места трагедии.
 Молодой репортёр, делая махи руками, вздыхал в камеру:
 …А вот там, ближе к дороге стояла большая восточная колонна. Она, как утверждают очевидцы, рухнула первой. Затем, секунды спустя, обрушилось всё крыло. В настоящее время по разным данным под обломками находится от 30 до 50 человек, в основном это женщины и дети, все - участники развлекательного мероприятия…
И он показывал предполагаемой публике арматуру на месте слома, что должно было создать у зрителя «верное» представление о весе упавших конструкций и внушить мысль о тщетности героических усилий, предпринимаемых во имя спасения выживших. Зритель должен был покачать головой и сказать: «Ну, под таким весом никто не выживет. А всё же молодцы, как они борются за каждого!»
 Рядом девушка-репортёр говорила о вероятных причинах случившегося:
 …Как заявил начальник государственной комиссии, работающей на месте происшествия, майор Михаил Мальцев - версию теракта следствие не рассматривает. Характер разрушений указывает…

 Михаил Мальцев, служивый человек далеко за тридцать, рослый, хорошо сложенный, вышел из штаба и побрёл к заграждениям - недалеко, в соседнем квартале был припаркован его внедорожник. Проведя на месте обвала долгие десять часов, теперь больше всего хотел он залезть в душ, поужинать и уснуть.
 У заграждений встретился Кудренко, заместитель. Он махнул рукой в сторону работавших журналистов:
 - Всё! Кинули кость. Счас будут мусолить…
 - А-а, у них свой фронт. Главное – не теракт. Ладно, я поехал… Ты – давай звони, если что. Своих предупреди, чтобы особо рта не раскрывали. Завтра я пресс-конференцию проведу.
 - Давай, до завтра.
 Они пожали руки и разошлись. Сев в салон, Мальцев включил двигатель, налёг грудью на руль, опустил голову, вздохнул, затем достал из кармана спекшийся телефон, поставил на зарядку. На экране сразу всплыли неотвеченные звонки: один от жены и шесть от Шубина.
 Шубин был его одноклассником, они дружили. То, что Шубин звонил шесть раз подряд, было странно, а тем более в такой долгий и трудный день. Майор нажал кнопку вызова:
 - Да, Саш. Чего звонил?.. Да, да… Домой еду. А до завтра не подождёт? Угу… Хорошо, подъезжай, да. Угу. – Мальцев взглянул на часы, включил передачу и начал выводить авто на дорогу.

 Когда он подъехал к своему дому, у ворот стоял хетчбэк Шубина. С увесистой папкой в руках Шубин выбрался наружу и, подойдя к машине майора, протянул руку в салон.
 - А чё на заходишь? – сказал Мальцев, пожав руку – Лиля дома. Все дома.
 - Выйди, покурим… Это на двоих разговор.
 - Не-а, так дела не делаются. Давай за мной.
Майор поднял стекло и с осторожностью начал въезжать в открывшиеся ворота. Следом въехала мазда Шубина.

 Немногим позже они сидели в одной из комнат второго этажа в доме Мальцева. Майор занял кресло возле аквариума. Шубин не пожелал садиться и всё время расхаживал от дивана к окну да назад. На журнальном столике между ними лежало на тарелках парное мясо с перцем, стояли две чашки и ещё горячая турка с кофе. Пролистывая рукой папку, привезённую гостем, в другой майор держал вилку с нанизанным жирным куском. Шубин к еде даже не притронулся. С выражением глубокой озабоченности на жёлтом лице, он тёр глаза и переносицу, а то вдруг замирал, опустив голову, словно видел что-то сквозь пол.
 - Ты с осени закормлен что ли? – спросил его Мальцев.
 - Я покурю в окно, ладно?
 - Только что курил. Завязывай. Не нравится мне, как ты выглядишь…
 В десятый раз Шубин отошёл от дивана к окну, чуть его приоткрыв, засмолил сигарету.
 Майор закрыл папку, бухнул её на стол:
 - Всё равно, я не понимаю. То есть по факту приёмку возглавлял не ты… Ну и? О чём поговорить-то хотел, так срочно?
 - Ноги у меня отекают, Миха, по вечерам.
 - Ого! Вот это ты вывез счас… Жена знает? Это нехороший симптом, Сань. С этим шутить…
 - Как это не ответственный? – перебил Шубин задрожавшим голосом - А кто ответственный? Я ж знал, что там узлы плохие… Она и должна была упасть, а тем более на таких пролётах. Понадеялся на арматуру… как вообще можно было… уговорил, надо же… сам себя уговорил, представляешь, сам себя… всегда сам себя уговариваешь как полоумный…
 Майор сощурил глаза, потёр висок пальцем и предложил:
 - Знаешь, давай-ка присядь – щас покуришь, - присядь… и… выпьем с тобой по чуть-ч…
 - Да о чём ты?! – вновь перебил Шубин - Миха! Я ведь к тебе не просто так приехал! Послушай меня, пожалуйста!
 Майор вздохнул и откинулся в кресле, выказывая внимание. Шубин, наконец, сел против него на диван и, покачав головой, начал:
 - Сколько? С двухтысячного года… Чушь какая-то, от начала до конца… Ну да брал, а кто не брал-то там? Иначе и не залезешь на это место! Опять, х-х, как будто вот оправдываюсь, что ли, выгораживаю сам себя, как…
 Он сбился с мысли, покачал головой, а потом чуть слышно забормотал, рассуждая в каких-то глубоко личных терминах.
 - Ты можешь нормально объяснять? – напомнил о себе Мальцев.
 - А?
 Шубин поднялся, закрыл окно и продолжил:
 - Может помнишь, я у Кириллова в команде работал? Олеська только родилась, нам деньги позарез нужны были, и… на объект, которым я тогда занимался, приехала проверка прокурорская… А… у них косяков там – куда ни глянь. И я понял… Ну, у меня были связи и я знал, как прекратить проверку. И я стряс за это с подрядчика двести тысяч, по тем деньгам… А потом ещё стряс, и ещё, и потом вдруг - р-раз – меня ставят замом стройнадзора по области, потом – исполняющим обязанности. Я тогда не понимал… А там все берут. Они такие все там такие… других нет. И главное - без распоряжения, без назначения, неофициально. Я своего начальника в глаза ни разу не видел за пятнадцать лет. Его как нет, понимаешь?
 - Зачем ты мне это рассказываешь?
 - А потом… на проспекте Мира перекрытия рухнули, помнишь, в газете писали? Двух узбеков тогда задавило. Ту контору во-обще не проверяли. Никто! А подписи стоят на всех документах… Меня сразу – раз! - главным инспектором сделали. И три года назад, когда цеха на «Техмаше» строили, там литейный на честном слове, всё кое-как, все материалы, работы - всё самое дешёвое. Я отказывался поначалу подписывать. Двести дают – не беру, триста дают – не беру… Через неделю пошли вот такие бумаги с печатями… - тут Шубин схватил папку, вынул из неё бланк с золотым гербом и протянул майору - …Приказ номер такой-то и тэдэ… А подписи нет. Приказ! А кто приказывает? Где подпись? Мои из конторы косо смотрят, намекают, что меня снимут с должности, если не подпишу. Как будто они что-то знают, чего я не знаю… Как-то напились с одним осенью, я спрашиваю: «Кто там над нами? Кто бумаги шлёт?» Он на меня посмотрел как на идиота. Ну и… закрыли тему.
 - Губернатор что ли?
 - Кто ж его знает, губернатор или из управы, или… из Москвы кто… Самое поганое, Миш… Деток жалко… Там… Я ведь… Херово мне, Миш…
В эту секунду дверь открылась, и в комнату проскочил Артёмка – трёхлетний сын Мальцева. В руке у него была книжка «Современные сказки». Подбежав к креслу, он подал книжку отцу, а сам взгромоздился к нему на колени.
 - Папа, папа, почитай мне про… волшебство.
 - Всё Саня, - закончил Мальцев - давай по домам. Иди и выспись… Я тоже устал сегодня. С утра на ногах.
 - Почитаешь, пап?
 Стоя на коленях у отца, Артём обнимал его шею. Книжка упала на пол. В комнату вошла Лиля, отчего сын ещё крепче прижался к отцовой шее; взвизгнул:
 - Мама, не трогай! Мама!..
 - Тсс! - сдвинув брови, Лиля приставила палец к губам.
 - Па-ап, ну, почитаешь мне сказку? Почитаешь мне сказку, пап?
 Артёмка крутил блестевшую на воротнике отцовского кителя жёлтую петличку. Мальцев отстранил его, поднял книгу:
 - Иди в кровать. Я сейчас.
 Лиля повернулась к Шубину, ласково его упрекнула:
 - И ничего не поел… Как Ольга-то поживает, Саш?
 Шубин вполшёпота ей ответил. Мальцев взял сына за руку, Лиля собрала тарелки и все четверо спустились вниз.

 Когда Мальцев и Шубин вышли на крыльцо, Шубин сказал:
 - Я, зато, знаю теперь… как это сделать.
 - Что сделать?
 - Как вычислить его… этого…
 Майор вынул из кармана брелок и теперь на автомате перебирал ключи, нащупывая среди них пульт от ворот. Смысл сказанного дошёл до него не сразу:
 - Ты странный какой-то сегодня, ей-богу, кого ты вычислишь?
 - Ты вычислишь…
 - Я? – удивился Мальцев - Слушай! Сходи обязательно на приём, а то, знаю я тебя… Хочешь, - у меня врачиха знакомая есть. Ты как чувствуешь себя вообще?
 Шубин повернулся боком и показал:
 - Веришь – нет, уже год под ребром, - вот тут, - ноет. Язву когда вырезали, мне врач говорил, - стенка тонкая… Миш, запомни одно, ладно? Завтра растрезвонь везде, что у тебя появились документы с данными… и первые показания.
 - Какие показания? Ты чё смолишь там? Тебе рулить можно вообще? А ну-ка, дай мне…
 Мальцев отнял у друга окурок, сделал несколько быстрых затяжек. Шубин подал ладонь на прощание:
 - Я как стёклышко, Миш.
 И он пошёл к машине. Уже открыв дверь, крикнул:
 - Тот, который начнёт вешать на меня всех собак… вот он и есть главнюк, понял?
 - Давай-отдыхай… Дёрганый.
 Мазда стронулась и выскользнула в полночную тьму. Мальцев закрыл ворота, бросил окурок и пошёл мыть пальцы от никотина.

 Через минуту, вытирая на ходу лицо и руки, он поднимался в детскую. Его жена расстилала сыну постель. Мальцев подал ей полотенце:
 - Захвати с собой.
 Едва рука Лили коснулась ткани, Мальцев притянул её к себе. Лиля поцеловала мужа и, повесив полотенце на шею, пошла вниз. Артём достал книжку из-под кровати:
 - Вот эту почитай, пап.
 - Ляг – повелел Мальцев.
 Он раскрыл чтение, посмотрел на сына и начал:
 - Жили-были старик со старухой на берегу… огромной городской свалки, обоим по сто лет. И был у них мальчик… Вот такой же обормот, как ты.
 - М-м-м, я не обормот!
 - Жили они небогато, потому что все дни с утра и до вечера дед курил самокрутки, лёжа на печи, или играл с мальчиком в слова и числа. Он считал, что он хитрее других и может зарабатывать себе на хлеб с маслом, так сказать, умственным трудом. Жители деревни стыдили его, а дед отмалчивался, но раз в месяц приносил в сельмаг золотую монетку и покупал запас муки, масла и табаку. Кто бы не спрашивал у него, где он находит монетку, дед только щурил глаза и улыбался, так что одни считали его блаженным, другие - побирушкой, а третьи - колдуном.
 И на самом деле было какое-то колдовство в том, как дед зарабатывал на жизнь. Он уже и сам толком не помнил, почему и как всё это началось, но зато он отлично помнил, что в те ночи, когда безущербная луна всходит над лесом, ему надобно слезть с печки и пойти на свалку, а там взобраться на большое обгоревшее дерево и ждать боя часов. Он знал, что ровно в полночь, окружённый сворой бродячих псов, приедет грязный мусоровоз без водителя. Заскрипят поршни и кольца, ходовые валики и запчасти, откидывая кузов; заскулят, завоют в восторге собаки, предвкушая пир, и на гнилую бесплодную землю полетят чьи-то внутренности, кишки и кости и куски тел, кишащие опарышем.
 Мальцев на мгновение закрыл книгу, внимательно просмотрел обложку. В ней не было ничего особенного. Вполне обычная детская книжка, каких полно в каждом магазине. Но сказка была странной.
 - Едва сбросит мусоровоз свою страшную ношу, - продолжал Мальцев - как заревут двигатели, и грузовик весь в клубах чёрной копоти унесётся назад, в ночной морок. Псы-падальщики быстро растащат гнилое мясо, и значит – время спускаться вниз. Знает старик, что там, в этой тухлой куче ждёт его золотая монета, и что предназначена она только ему и никому другому. Он знает это по опыту, потому что было время, когда он, проспав, приходил к помойке под утро, или приходил через два, а то и через три дня, и всё равно под слоем гнили и грязи легко отыскивал заветную денежку.
 Мальцеву почему-то пригрезилась ночная трасса и спортивный автомобиль на ней. Проклинаемый запоздалыми пешеходами, автомобиль нёсся с бешеной скоростью; выполнял опасные манёвры; шёл на рискованные виражи. Зачем? Мальцев потёр глаза и продолжил:
 - Много раз, будучи ещё молодым, дед пытался бежать за грузовиком, чтобы умчаться в то место изобилия, откуда мусоровоз привозит свои страшные грузы, но, увы, каждый раз стая бродяжек бросалась ему навстречу, и он вынужден был спасаться от них в лесу. Тайна эта пытала его…
 И снова перед глазами майора блестит ночная дорога и вот водитель, подрулив к железнодорожному переезду, тормозит перед шлагбаумом, но лишь затем, чтоб объехать…
 Так жил дед многие годы и всё хорошо, да вот вдруг почуял - настал его час помирать. Думал-думал дед, как рассказать мальцу свою тайну, да так ничего и не придумал. И решил, что уж если пришёл срок ложиться в землю, то и собак опасаться ему нужды нет, а стало быть надо в последний раз попытаться влезть в кабину мусоровоза…
 Объехав обочиной шлагбаум, машина перед самым носом приближающегося состава медленно выкатывается на рельсы. Звучит гудок, и поезд с диким скрежетом сносит её, выбрасывая колёсами снопы искр и дыма. Мальцев вздрогнул от того, что случилось, и понял, что дремлет. Не без труда он нашёл в книжке потерянный абзац; продолжил:
 Если это удастся, дед откроет дорогу в неведомый край, где найдёт всё то, что полагается ему и его мальчику, и тогда, может быть, тоннами будет возить золото к порогу своего дома, если же не удастся, то – семи смертям не бывать, - он погибнет в зубах шакалья…
 Мальцев взглянул на сына и увидел его мирно спящим. Он аккуратно отложил книгу, выключил ночник и вышел.

 Лиля в кухне мыла посуду, оставшуюся после ужина. Мальцев вошёл и встал возле стола, оглядываясь вокруг.
 - Уложил? – спросила Лиля.
 - Как суслик. Так, где-то у меня телефон…
 - На подоконнике лежит.
 Майор взял телефон, нашёл в списке контактов номер Шубина, нажал вызов – из трубки пошли долгие гудки. Мальцев сбросил вызов, позвонил во второй раз. Ответа не было. Лиля разделалась с посудой, и теперь, подойдя к мужу, обвила руками его широкие плечи.
 - Пойдём спать…

 Когда небо за окном спальни приобрело голубоватый оттенок, Мальцева разбудила трель телефона. Привстав с кровати, он ответил:
 - Да, слушаю… Далеко? Угу… Еду.
 - Куда ты? – спросила Лиля сквозь сон.
 - Саня разбился…

 В 9:30 в оперативном штабе открылась пресс-конференция. С помятым лицом Мальцев вошёл в шатёр, заполненный журналистами. За столом его уже ждали двое: это были прикреплённые офицеры - фсб-шник из Москвы и секретарь Горяинов. Мальцев едва знал их. Он уселся за стол и, постучав пальцем по микрофону, сказал:
 - Доброе утро! Рад вас видеть… Жаль, что такой повод конечно… грм-м… Итак, что касается непосредственно повода разговора нашего: как уже отмечалось, по результатам первичных оперативно-следственных действий можно утверждать, что это не теракт. Сейчас отрабатывается версия о неправильной эксплуатации здания, и-и-и… на данный момент ещё не исключена версия ошибки при строительстве… За сутки из-под обломков…
 Секретарь не дал ему закончить. Он накрыл рукой микрофон Мальцева, а сам чуть согнулся и объявил:
 - Извините, Михал Палыч, я перебью. Товарищи, хотелось бы… Я думаю, многие уже в курсе - через неделю к нам прилетает президент. Последовательность мероприятий ещё не определена, но уже понятно, что будет возложение венков и, вероятно, будет открытое совещание в администрации. Кому на аккредитацию, на аккредитацию… м-м, то есть, нужно подать заявки не позднее вечера пятницы. Спасибо…
 Зал вдруг зашумел. Корреспонденты, как школьники повыбрасывали руки.

 После обеда Мальцев пошёл по руинам. Нужно было определить границы территории для работы экскаваторов. Шансов на извлечение живых с каждым часом становилось всё меньше. Вместо живых спасатели находили под обломками закоченевшие трупы. Всего с утра их накопилось двенадцать. Тела поместили в специальные брезентовые мешки и выложили в ряд возле заграждений. Опознание проводилось тут же. Тех, чьи личности устанавливались, сразу уносили в катафалк, потому что с утра возле мешков увивалась стая дворняг, и Мальцеву даже на некоторое время пришлось приставить туда часового.
 Неподалёку ещё с ночи начал расти стихийный мемориал. Люди несли к месту общего горя цветы и игрушки, ставили иконки, зажигали свечи. Бросив случайный взгляд в сторону толпы, Мальцев заметил дядь Витю, отца Шубина. Это был всегда серьёзный невысокий мужчина, упрямый и основательный. Мальцев пошёл к нему.
 - Был ты на месте там… Сашку видел? – спросил дядь Витя, крепко сжав руку Мальцева.
 - Я б не советовал вам… Там ничего почти не осталось…
 - А как же так, Миш? Как он… это… Он ведь от тебя уезжал?
 Мальцев не умел и не любил отвечать на такие вопросы, в особенности если их задавали знакомые люди, и потому глупо замямлил:
 - Я… как сказать, я н-не…
 - Всё ты знаешь, Миша.
 - Может быть, сейчас не надо про это? Давайте…
 - Нет, ты мне скажи… – загорелся дядь Витя – Я, как отец, имею я право знать или нет?
 Мальцев замер и только молча, как виноватый, смотрел в выцветшие глаза сашиного отца. Точно также, вероятно, и Шубин смотрел бы в глаза его матери, случись с ним какая-нибудь беда. Дядь Витя кивнул в сторону развалин:
 - Он ведь из-за этого всего?..
 - Виталий Андреич, - вздохнул Мальцев, - я сейчас занят очень. Послезавтра будет прощание…
 Дядь Витя не дал ему закончить. Он круто обернулся и быстро пошёл сквозь толпу. Какое-то время Мальцев глядел ему вслед.

Через день в конференц-зале устроили прощание с Шубиным. Зал был небольшой, но пышный: президиум, трибуна докладчика, тяжёлые шторы на окнах. Народу набилось много. Перед президиумом поставили гроб. В первый ряд усадили Ольгу, жену Шубина. Она была в трауре. Мальцев стоял в самой глубине, за занавесом; с трибуны его было не видно. Выступал кто-то из коллег:
- …Саша тогда только что пришёл к нам. Весёлый, всегда и на всё глядел с оптимизмом…
Пока он говорил, позади отворилась дубовая дверь и в зал, окружённый свитой, аккуратно влез толстый лысоватый мужчина, губернатор Стаценко. Кто-то из сидевших в зале заметил его, между рядов зашептались, и докладчик невольно затих, как бы уступая свободу слова.
 Стаценко, казалось, ждал этого. Он не стал подниматься на трибуну, а прошёл сразу в зал и остановился возле гроба. Преодолевая одышку, заговорил:
 - Прощу прощения за… опоздание, я… Времени сейчас на всё не хватает, поэтому… сразу перейду, что называется… Александр… Саша был без преувеличения образцовым сотрудником, ответственным, аккуратным, исполнительным. Отлично нёс свои обязанности; свой гражданский долг. В жизни был добрым, отзывчивым человеком. И вот, к сожалению, так рано уходит от нас. Зная его характер, можно было предположить, что после катастрофы в-вероятен печальный исход, но, к сожалению, всё случилось слишком быстро и… Видимо, душевные переживания были… были очень…
И он глубоко и горько вздохнул, показывая, что чувства мешают ему строить мысль.
 Такие его слова вызвали на лицах присутствовавших выражение лёгкого недоумения, потому что были неуместны. Однако, никому и в голову не пришло возмутиться или обидеться ими. Стаценко взмахнул рукой, зазывая помощника, стоявшего у двери, и тот сразу отделился от свиты. С собой он понёс букет цветов, венок и небольшую прямоугольную коробочку. Приняв это из рук помощника, губернатор под шум аплодисментов положил цветы возле гроба, к ним пристроил венок, а коробочку отдал жене. Он заставил её подняться, обнял и заговорил о деньгах. Вернее он говорил о любви, о памяти, о святости семейных и профессиональных уз, но все понимали, что это были слова о деньгах, потому что к высоким словам прилагались разные бумаги, а они давали права на определенные выплаты.
 - Специальным указом – говорил губернатор - мне поручено вручить вам небольшую награду…
И все захлопали.
 Стаценко отдал зарыдавшей Ольге чёрную коробочку с медалью «За заслуги…» и попросил присутствовавших почтить память о погибшем минутой молчания.
 Все повставали с мест и склонили головы. Мальцев заметил затылок дядь Вити во втором ряду. Погружённый в раздумья он сидел, скрестив на груди руки, - как будто охранял себя от происходящего. Передав слово, губернатор пошёл к выходу и увидел Мальцева у окна. Жестом он позвал его за собой.

 Они шагали по коридору: губернатор Стаценко и Мальцев. Свита отстала, так что они могли обсуждать что угодно.
 - Что у нас там? – спросил Стаценко, имея в виду обвал торгового центра.
 - Экспертного заключения ещё нет, но что-то вырисовывается. Скорее всего, при строительстве напортачили.
 - Уверен?
 - Процентов на 80
 - Да-а, дела… - вздохнул губернатор - Сашу жалко, конечно… Мне следак говорит – он сам… это.
 - Раз уж шлагбаум объехал.
 - Нервы, видимо. Не выдержал. А хороший мужик был, с совестью.
 - А что – нервы. Он же не ответствен за ТЦ.
 - Ну, то есть как – не ответствен?
 - По документам не он.
 - Он, он. Ты не все документы ещё видел. А счас - смотри, Миш, - счас царь приедет – надо ему заключение дать, понял?
 Мальцев молча посмотрел в глаза губернатора. В его взгляде читалось: «Что ж ты, сука, делаешь-то!»
 Губернатор пояснил:
 - Н-ну, ты понимаешь, о чём я? Там уже дальше разберёмся плотнее, кто там с ним ещё подписывал. А счас надо назвать какую-нибудь фамилию… Да? Всё, ладно, я побежал. Ты на место?.. Давай.
 И они разошлись.

 Днём Мальцев снова ходил по завалам. Поиски выживших прекратились и теперь остававшийся мусор он готовился вверить тяжёлой технике. Он переходил с кучи на кучу и прикладывался время от времени к фляжке, делая в помин о погибших несколько коротких глотков. Откупорив фляжку в очередной раз, он выронил крышечку, а когда нагнулся чтобы поднять, увидел возле ботинка блестящий жёлтый жетончик. Такие выдают в салонах аттракционов тем, кто покупает абонемент. Мальцев поднял и убрал жетончик в карман.

 Назавтра Мальцев поехал к дядь Вите на поминки. Они сидели в кухне, опрокидывая стопки одну за другой, просто чтобы напиться. Закуски на столе не было. Дядь Витя только и делал, что глядел в пол. Мальцев, косясь на него, рассказывал историю с губернатором.
 - …ну, вот так. А что я ему предъявлю?
 - Да-да-да-да… - качал головой дядь Витя - И Саня значит теперь виновный.
 Спьяну Мальцев решил, что это упрёк в его адрес, сказал:
 - Ну, лежат у меня эти бумаги, Сашкины. На них же ни одной подписи нет. Куда их нести? – и после добавил, - А у меня пацан растёт. Даже смысла нет рыпаться.
 Дядь Витя мерно стучал зажигалкой об стол. По сведённым скулам и его упрямому взгляду, майор понял, что последние слова были лишними.
 - Одно херово, знаешь. - сказал дядь Витя - Если этих паразитов не травить, они так и будут… Так что ты это… береги сына, Миша, да?
 - Дядь Вить. - вздохнул Мальцев.
 - Что ты вздыхаешь, а? Не так сказал, что ли?.. Езжай.
 - Дядь Вить…
 - Езжай, я тебе говорю.
 
 Скоро Мальцев уехал, а дядь Витя остался один в пустой квартире. Он сел в гостиной, прямо против телевизора, отключил звук и бездумно пролистывал телеканалы. Спорт, новости, музыка, разные ток-шоу. Пятый канал показывал документальное кино о Ким Чен Ыне. В кадре то и дело появлялся толстый квадратно остриженный человек с узким разрезом глаз. На нём был полувоенный френч тёмно-зелёного цвета. Торжественно восседая в лимузине с открытым верхом, толстяк медленно проезжал вдоль площади со строгими шеренгами обливавшихся слезами людей.
 Дядь Витя перевёл взгляд на китайскую мягкую игрушку, лежавшую в углу комнаты. Это была панда. Чем-то она напоминала круглого человека во френче.

  В тот же день дядь Витя купил на развале ещё одну китайскую игрушку – машинку на дистанционном управлении. Там же он приобрёл несколько микросхем и транзисторов. В аптеке взял глицерин. В магазине «Садовод» - мешок аммиачной селитры. В книжном – «Справочник химика». Погрузив всё это в багажник своего логана, дядь Витя поехал в гараж. В пригороде у него был свой кооперативный гараж.

 Спустившись в подвал, он включил свет; одним движением смахнул с верстака давным-давно разобранный карбюратор, паяльник и инструмент, а на освободившееся место водрузил баулы с покупками. В одном из пакетов он привёз игрушечного медведя. Затем он включил вытяжку и начал аккуратную мучительную работу с проводками и химикатами.

 К пятнице всё было приготовлено. Выпотрошив панду до половины, дядь Витя заложил внутрь взрывной состав. Оставалось установить детонатор. Дядь Витя решил, что детонатор будет приведён в действие нажатием кнопки на пульте дистанционного управления. Когда с детонатором было уже покончено, сверху в дверь гаража постучали. Дядь Витя открыл и увидел Мальцева на пороге.
 - Добрый день… - пробубнил тот, - Вот решил заехать…
 - Привет… - отозвался дядь Витя.
 Он отошёл вглубь гаража, пропуская гостя. Разбросанный инструмент на капоте логана создавал ложное впечатление – дядь Витя как будто готовился чинить что-то.
 - А я спросил у Ольги, она говорит – в гараже.
Мальцев вошёл и огляделся. В руке он держал файл с листками.
 - Чего пришёл-то?
 - Ну, я и думаю - дядь Витя в работу залез… с головой. Отвлечься вроде.
 - Совесть что ли взыграла?
 Вместо ответа майор достал листок из файла, подал его хозяину.
 - Я тут принёс. Думаю в администрацию отдать…
 Бегло просмотрев лист, дядь Витя вернул его Мальцеву, ухмыльнулся:
 - Да не смеши меня…
 - Дядь Вить, ну чё мне увольняться, что ли теперь? – искал оправдание Мальцев.
 - Долго думал? Отстань-ка… Знаешь, пойдём со мной вниз, покажу кое-что…
 Они спустились в подвал. Дядь Витя подошёл к верстаку и указал на изувеченного медведя:
 - Вот, видишь – готовлю тут. Гомункула буду выводить. Новую, бnядь, породу людей!
 Мальцев несколько секунд смотрел на верстак, совмещая видимое и речённое, и, когда догадался, поднял встревоженные глаза на хозяина. Тот в ответ устало потёр лоб и произнёс, подтверждая догадку:
 - Вот и порешай, Миша, что тебе со мной сделать…

 Новая неделя началась с прибытия президента. К утру вдоль аэропорта выставили оцепление, очистили автостоянку. Мальцева привёз на своей машине начальник, полковник Смашный. Вместе они должны были выступить с докладом, а потом сопровождать президента на месте обрушения, отвечая ему на любые вопросы. Но ещё загодя Мальцев отпросился убыть домой во второй половине дня, потому он теперь должен был ехать с кортежем только до здания горуправы.
 Сидя в салоне, наблюдали они за тем, как к машинам двигалась от аэропорта группа людей в пальто, в плащах и костюмах. Подойдя, процессия распалась - все начали рассаживаться по салонам. Смашный сказал водителю:
 - Сначала в отдел, потом на руины, а дальше уж следом: куда Он захочет, туда и мы…
 Кортеж скоро тронулся. Ехали быстро и, хотя от города до аэропорта было неблизко, уже четверть часа спустя за окном замелькали многоэтажки. Пока ехали, полковник забалтывал тишину. Мальцев был занят своими мыслями и не слушал его, но временами в голову проникали отдельные реплики и они создавали примерное представление о нити разговора:
 - …а им глубоко плевать, что у нас тут происходит, хотя тот здешний наш, да, даёт этому, москвичу, возможность безопасно и… в общем-то… комфортно жить… и охрана поэтому…
 Передние машины вдруг свернули в проулок.
 - На развалины? – встрепенулся Мальцев.
 Водитель только молча развёл руками. Скоро кортеж встал возле места трагедии. Улицы были совершенно пустыми. Из микроавтобуса выбежала с камерой съёмочная группа из трёх человек и рванула к головной машине, на бегу готовя аппаратуру. Президент, выйдя из своего мерседеса, принял от охранника букет синих и белых георгин; пружинистой походкой зашагал под камерами к стихийному мемориалу.
 Мальцев ссутулился в кресле и как-то исподлобья наблюдал за происходящим. Там, среди свечей, цветов и фотопортретов, заметил он уже виденную раньше игрушку. Только что президент нагнулся к мемориалу, чтобы возложить свой букет, прогремел взрыв. Тела, его и губернатора, разорванные на части, веером разметались по площади. Во всей округе взвыли автосигнализации, началась суматоха. Свита повыскакивала из машин и оцепенела. И даже телохранители в первую секунду не решались бежать к трупам - так страшно всё это выглядело. Майор сидел на заднем сиденье, низко склонив голову. Он был бледен как смерть.

 Прошло два часа. Мальцев ждал распоряжений. Часть кортежа после случившегося поехала в управу, весь лишний народ из машин сопровождения собрали и, усадив в микроавтобус, повезли в администрацию. Среди них был и Мальцев. Теперь он сидел в коридоре, возле долгого ряда кабинетов. Мимо туда-сюда носились люди в масках и бронежилетах, на спинах у всех мелькали три буквы - «ФСО». Было шумно и тревожно. Один из бегавших обратил на него внимание:
 - Чё тут сидишь? Давай в зал.
 Мальцев подчинился. Войдя в зал, он удивился тому, сколько там столпилось людей. Как оказалось сюда сгоняли вообще всех, кто в этот момент находился в администрации или хотя бы ненадолго заходил в здание. В зале работал телевизор, но звук был отключен. Начинался экстренный выпуск новостей. Взяв пульт с подоконника, майор включил звук.
 - …ным выпуском новостей. Около часа назад в Тюмени – зачитывал телеведущий, - на месте обвала торгового центра на главу государства было совершено покушение. Президент прибыл к месту трагедии, чтобы возложить цветы в память о погибших здесь на прошлой неделе. В момент церемонии и произошёл взрыв…
 И на экране отобразился момент взрыва, заснятый, якобы, кем-то из зевак на любительскую видеокамеру. Все остались живы. Не повредившегося президента (хотя его разорванный на куски труп Мальцев собственноручно помогал грузить в машину ФСБ) телохранители после взрыва накрыли специальной накидкой и увели в мерседес. Стаценко, истекающего кровью, но в сознании, понесли в машину скорой помощи. Мальцев глядел и не верил своим глазам.
 - К счастью – продолжал ведущий, - мощность заряда оказалась слабой – никто, кроме губернатора Владимира Стаценко, не получил серьёзных травм. На данный момент его состояние оценивается врачами как стабильно тяжёлое. Сообщается, что несмотря на произошедшее ни одно из ранее намеченных мероприятий не будет отменено… - ведущий смолк и взялся перекладывать бумаги на столе, потом прижал пальцами проводок, торчавший из уха и довершил, - И как сообщает пресс-служба ФСБ, уже сейчас в городе проводятся задержания лиц, подозреваемых в организации покушения, взяты первые показания. Мотивы организаторов пока не называются, но уже ясно…
 У Мальцева в кармане зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос Смашного:
 - Миша, ты где? В здании?
Не успел он ответить, как в зал с автоматом наперевес вошёл фсо-шник в маске, а за ним показалась девушка. Майор знал её, это была кадровичка. Высмотрев в толпе Мальцева, она указала на него пальцем.
 - Да, в здании… - ответил майор в трубку.
 - Давай, зайди ко мне в кабинет…
Мальцев побрёл к выходу. Фсо-шник молча ждал у двери, и как только Мальцев приблизился, обыскал да отконвоировал его в кабинет к полковнику.

 Смашный сидел за столом, а рядом, читая какие-то бумаги, расположился крупный лысый детина лет тридцати. На столе парил чай. Майор начал было вышагивать, собираясь делать доклад, но полковник его перебил:
 - Садись, Миш.
 Мальцев занял кресло у стола. Лысый пристально посмотрел на него:
 - Рассказывай сам…
 - По вопросу?
 Лысый вздохнул, как будто его принуждали к выполнению какого-то необязательного ритуала, поперхнулся и заговорил, чеканя каждое слово:
 - Я, майор Михаил Мальцев, предал… интересы национальной безопасности, нарушил присягу, позволив… Шубину Виталию, отцу погибшего Шубина… как там его… Александра, изготовить и привести в действие… взрывное устройство, которое едва не привело к смерти двух высокопоставленных лиц. Продолжать?.. На, пиши…
 И он положил перед Мальцевым листок с ручкой. Майор опустил голову, потёр глаза пальцами, затем придвинул к себе листок и, взяв ручку, с запинками пробубнил:
 - Прив… привело вообще-то…
 - Что?
 - Привело к смерти…
 Помолчали. Потом Лысый ухмыльнулся, задумчиво погладил подбородок и предложил:
 - Пойдёшь в ФСО, на повышение?
 Майор не ждал такого развития событий и от удивления только вскинул глаза на лысого. Все трое, замерев, сидели, глядя друг на друга. Мальцев никак не решался ответить. Наконец, лысый поверх первого уже замаранного листка, положил другой; протянул:
 - А-а-а, пойдё-ё-ёшь… Заполнишь бланк, потом отыщешь меня, понял? Пиши давай!
 И вышел из кабинета. Мальцев дрожащей рукой принялся составлять заявление с просьбой о переводе. Полковник только теперь выдохнул и пролепетал неживым языком:
 - Мишка, ты там освоишься. Место будет какое… ты это… ты скажи за меня, ладно?