Презрение к российскому обществу

Не думаю, что от ненависти к людям можно избавиться, если она уже появилась, если ты уже презираешь их.

Вчера мы с мужем решили, что люди стали - говно. Впрочем, мы уже давно с ним так решили. Наверное, потому что раньше видели хороших людей, а теперь их не встретишь.

Попадаются иногда более или менее вежливые. Не облают тебя - и то хорошо, добрый человек, значит.

Не знаю, почему мы думаем, что в Союзе люди были лучше. По идее так быть не должно. Может, мы были добрее?

Когда человек попадает в социум, он как-то сразу превращается в говно. Особенно в наш, российский социум. Он сразу растворяется во всеобщей ненависти и зависти, и тоже становится таким же говнистым.

И это не зависит от уровня достатка и благосостояния. Отбросы, неудачники и гопники также отвратительны, как и те, кто стоит выше на социальной лестнице. Этих можно понять, они почувствовали себя королями и ждут, когда нищеброды сами себя сожрут.

Возможно, что это связано с тем, что в города едет то самое быдло деревенское, которое не хочет работать у себя на земле.

Раньше из сёл и деревень приезжали в город для того, чтобы работать и строить светлое будущее, индустриализация и всё такое. Была прямая связь - "не поработаешь - не полопаешь". А сейчас такой связи нет.

Сейчас они просто набираются наглости и приезжают с голой задницей, чтобы здесь к кому-то прицепиться, как паразиты, войти в доверие и пробить себе дорогу своей хамоватостью и наглостью. Они обладают такой чуйкой, что чувствуют, какие люди могут им помочь в том, чтобы оказаться наверху социальной лестницы. Они им подпоют и подлижут, где надо, если наверняка уверены, что им перепадёт лакомый кусок. Они прогнутся, если надо. Они не гордые. И эта простота Чичикова и Хлестакова хуже воровства.

Отсутствие совести помогает им преступать такие законы человчеческого общения, которые человеку порядочному преступить невозможно, потому что он уважает себя. А этим всё равно, что о них думают люди порядочные, потому что они уверены, что все такие же хитрованы, как они, приспособленцы и конформисты. Они уверены, что никто не будет жертвовать своей выгодой ради того, чтобы остаться с чистой совестью.

И они правы. Потому что порядочных людей становится всё меньше и меньше. Если нет никакой корысти от порядочности, то зачем она вообще нужна? Нужно просто высасывать всё из тех, кто тебе не нужен, от кого тебе ничего не поиметь, к кому не подобрать ключи, и "дружить" с нужными людьми.

А наглость - второе счастье - это уже не просто принцип жизни, а это уже стало достоинством нашего общества. Не самоуважение - гордость, а наглость - наша гордость.

Как же мне иногда бывает стыдно за наших людей! Они навсегда останутся отбросами и нищей гопотой, каких бы вершин власти и богатства они не достигли, потому что эта внутренняя гниль внутри них заставляет испытывать к ним отвращение и презрение.

Я в себе и в своём супруге очень уважаю такое качество личности, как отсутствие конформизма и наличие совести. Для нас, и для меня, и для него, есть такие вещи и такая черта, которую мы не можем предать и переступить, потому что воспитаны в другом обществе, поэтому мы видим эту гниль в людях. Поэтому мы до сих пор вместе и никогда не станем жить с людьми, которые не имеют своего достонства и которые считают других людей отбросами.

Я считаю, что человек всегда должен оставаться человеком, как бы обделён он не был, как бы не был зол. И если у человека что-то пошло не так в жизни, то он никогда не должен унижаться и использовать чью-то власть и чьё-то положение в обществе, чтобы поправить своё положение. Всегда оставаться гордым, как бы тяжело тебе не пришлось. Никогда не менять свои основные принципы жизни. Ломай себя, но никогда не ломай другого человека - вот мой главный принцип.

Некоторых людей я не могу принять полностью, потому что они не соответсвуют моему мнению о людях, о том, что человек должен оставаться всегда человеком, в любых условиях жизни, и в трудностях и в роскоши. Не зажираться и не быть настолько нищим, чтобы набрасываться на других людей или не замечать их существования.