Кто хочет жить вечно? 1 декабря день борьбы со СПИ

вКонтакте
#Мир_Фло_адвент_календарь

1-е декабря – всемирный день борьбы со СПИДом

Кто хочет жить вечно?

У тебя ВИЧ? Меня (не) напрягает. Уберите скобки или оставьте. Или совсем уберите «не» – воля ваша. Мой пост вам определиться не поможет. А для начала послушаем, что делается в мире.
Меня зовут Далика, я живу в Нонгкае (Таиланд), мне 13 лет и у меня ВИЧ. Далика, ты хотела бы жить вечно? Не знаю. До недавних пор мне вообще не хотелось жить. Три года назад меня купили у моей семьи и привезли на юг, чтобы... чтобы - я плохо помню. Нет, я хорошо помню, только зачем вспоминать то, что мне приходилось делать. Вашим детям, если они в том возрасте, как я была тогда, про это нельзя даже в кино смотреть. А потом я заболела. Дома меня бы никто не принял, если бы я попробовала вернуться. Даже разговаривать ни с кем не разрешили бы. Но мне повезло – я попала в этот приют на севере. Я получаю лекарства. Хожу в школу. Теперь тут мой дом.
Меня зовут Ральф, я живу в Дортмунде, я выгляжу на 60, но мне 45 лет и у меня ВИЧ. Ральф, ты хотел бы жить вечно? Вечно? До завтра бы дожить. С год живу под присмотром на заменительной терапии. И лечусь от ВИЧ. Без героина мне живется неплохо, но и не хорошо. Если я умру, никому не будет дела. Останусь – тоже. Кажется, я еще до конца не проснулся от тяжелого сна и не знаю, когда проснусь.
Меня зовут Влад, мне 11 лет, я живу в Тольятти и у меня ВИЧ. Влад, ты хотел бы жить вечно? Почему нет? Наверно, это круто, если ты – Человек-Паук или Дэдпул. А я таким родился. У меня много друзей таких, как я. Папы у меня нету. Я не знаю, откуда это у моей мамы появилось, она не рассказывала. Вечно жить – это, наверно, неплохо, но вообще-то, я сотку хочу для начала.
Меня зовут Синтия, мне 60 лет, я живу в Филадельфии и у меня ВИЧ. Синтия, ты хотела бы жить вечно? Вечно? Это интересно. ВИЧ превратил мою жизнь в ад, одна болячка за другой, операции, и чем дальше, тем хуже. Тогда я даже не знала, что у меня ВИЧ. У меня муж, мы полжизни в браке, и у нас не было связей на стороне. У меня трое сыновей, и я не раз говорила с ними о том, что нужно предохраняться. Но заболела я. Я всем объявила, что ВИЧ-инфицирована. С тех пор, как я лечусь, живется мне лучше, чем когда-либо. Лекарства начали помогать через месяц. Если бы я только сдала кровь раньше. Да, пожалуй, теперь я не отказалась бы жить вечно.
Меня зовут Полина, я живу в Одессе, мне 27 лет и у меня ВИЧ. Полина, ты хотела бы жить вечно? Мне некогда думать над этим. Когда-то хотела, наверно, но это было давно. Потом у меня много чего было в жизни. Про таких, как я, у вас говорят «секс-работница». Я много кого повидала, и не все соглашались надевать резинку. Так меня сделали «положительной». Иногда я не понимала, для чего живу. Потом случайно родила ребенка. Узнала, что у моего ребенка тоже ВИЧ, но поняла, что ради него хочу и обязана жить. И теперь мне просто некогда. Я работать должна.
Меня зовут Лореан, я живу в Йоханнесбурге, мне 15 лет. И у тебя ВИЧ? Нету у меня никакого ВИЧ. То есть, он же у всех есть. Да я вообще тут первым говорить должен был, еще перед той деткой из Таиланда. У меня он с рождения. Не знаю. Спросить не у кого. У меня никого не осталось. У меня вся семья заражена. Вся моя уличная семья. Нас 11 человек пацанов. Мы уже пару месяцев в этом районе. На этой улице не так плохо. В шелтере не так плохо. Лореан, ты хотел бы жить вечно? А я буду жить вечно. Навсегда молодым останусь. Нет, реально. У меня вся жизнь впереди. У меня теперь девушка есть. Ты и твоя девушка - вы пользуетесь презервативами? - Зачем? Знаю я все - резинки вы, белые, выдумали, чтоб мы не размножались.
Меня зовут Паскаль, мне 20 лет, я живу в Амстердаме и у меня ВИЧ. Паскаль, ты хотел бы жить вечно? Я хочу жить, и я живу. И всем этого желаю. У меня был незащищенный секс с одним парнем, он был «положительным» и знал об этом – только я не знал. У меня чувства к нему были. Доверял ему, думал, что у нас с ним что-то выйдет. Что-то «такое». Идиотом был, наверно. По закону тот чувак нанес мне тяжелое телесное повреждение, но я не пошел заявлять на него, потому что сам виноват. А ВИЧ – это не смертный приговор. Терапия не излечивает, но тебе и не придется умереть от СПИДа. Мой работодатель отнесся ко мне с пониманием. А еще у меня теперь свой канал, я рассказываю народу все, что знаю о СПИДе. На меня подписаны молодые, такие, как я.
Далика, Ральф, Влад, Синтия, Полина, Лореан и Паскаль, спасибо вам, что говорили в этом посте. Вы рассказали о себе и этим уже внесли какой-то вклад. А если бы я хотела расположить вас в соответствии с распространенностью ВИЧ на территории ваших стран или в ваших группах риска, то первым должен был бы говорить Лореан, это правда. Но никакого порядка очередности я не соблюдала.
Итак, поговорим о СПИДе.
У вас нет случайных половых связей, а если есть, то вы занимаетесь только защищенным сексом? Вы не употребляете жестких наркотиков через инъекцию, проще говоря, не «колетесь»? Вам не делали переливания донорской крови, а врачи, если делали вам уколы, то только стерильными, одноразовыми шприцами? А недавно вы вообще сдавали тест на ВИЧ и вы «отрицательны»? Хорошо. Вам повезло больше, чем Далике, Лореану и остальным, кто говорил в начале.
Как вы относитесь к людям, живущим с ВИЧ, которых по всему миру около 40 миллионов? Да так, как относятся к людям незнакомым – никак. Я тоже. Что вы будете делать, если ВИЧ-инфицированный человек протянет вам руку для приветствия, будет работать вместе с вами, пригласит вас к себе в гости, ваши дети будут играть с его детьми? Можете не отвечать, это дело ваше, но мне почему-то кажется, что вы скажете: «Меня не напрягает», пожмете протянутую вам руку и так далее. И даже детям играть с теми детьми не запретите. А если ваши дети спросят вас о СПИДе, вы наверняка не станете табуизировать и не откажетесь говорить на эту тему. Ведь где табуизировать, там будет недо-информация. Напротив, вы даже полезете еще раз в интернет, чтобы проверить, верны ли ваши сведения. Да вообще, поинтересуетесь, какой там на данный момент расклад дел. И правильно сделаете, как по мне. Знаете, не все так, как вы.
Я вот мало чего знаю о СПИДе, не знаю людей «ВИЧ-положительных». Живи я в Кейптауне, Одессе или Североуральске, в Берлине или Лос Анджелесе, дело, вероятно, обстояло бы иначе.
Банально, но ВИЧ – не приговор. Если кто-то живет c ВИЧ, это не делает этого человека грязнее или порочнее, чем он был до момента заражения. ВИЧ а приори не делает из человека чудовища или инвалида. И еще: ВИЧ – это вирус и распространение его носит эпидемический характер. Каждый может бороться с распространением вируса по мере собственных возможностей. Не больше и не меньше.
«Как я отношусь к больным ВИЧ? Никак. Полагаю, большинство из них сами во всем виноваты». А я вот полагаю, что жалеть ВИЧ-инфицированных никто не обязан, но и не столь важно, кто виноват в распространении ВИЧ.
«ВИЧ меня не касается. Я не вхожу в группу риска. Зачем вообще со мной об этом говорить». Заразиться ВИЧ может каждый, просто вероятность у всех разная и зависит от разных факторов. И вообще, полагаться на вычисления вероятности я не люблю.
Статистика – это сухо и скучно. Ее трудно запомнить. Читаешь и действует, как снотворное.
90-90-90. Нет, тут нет опечатки. Это не «нормы для формы». Это норматив Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу к 2020 году. 90% людей, живущих с ВИЧ, должны знать свой ВИЧ-статус, 90% людей с диагнозом ВИЧ – получать антиретровирусную терапию и 90% из них должны иметь неопределяемый уровень вируса в крови, при котором ВИЧ больше не переносится. Нормативы – это хорошо и какие-то страны в мире их выполнят, а какие-то уже выполнили. Увы, Россия и Украина в этом плане – вопиющие случаи с их лидирующими в Европе местами по количествам новых заболеваний в 2018-м году. Да не политизирую я того, кто там в чем лидирует. К слову сказать, Германия до 90-90-90 тоже пока не дотягивает.
Статистика – это страшно и беспощадно. Читаешь и она врезается в мозг, ударив молотком по голове.
Бах – это о том, что в 2018 году лишь чуть больше 60% тех почти сорока миллионов, живущих с ВИЧ, получали терапевтические препараты. А восемь миллионов вообще жили и не знали, что у них ВИЧ. Около 896.000 людей с ВИЧ жили в России и еще почти 88.000 – в Германии.
1,7 миллиона – это уже «миллионы»? Столько людей заразилось ВИЧ по всему миру в одном только прошедшем 2018 году. Незащищенный секс – как «гомо», так и «гетеро» - тяжелые наркотики, зараженная донорская кровь, нестерильное медицинское оборудование или «такими мама родила» - эти люди и эти дети заразились по незнанию или от грубого попустительства, какие-то из этих людей были невменяемы, а этих детей вообще никто не спрашивал. Кто, от чего, от кого, в каком возрасте - в каждом регионе и в каждом социальном слое море нюансов. Это море захлестывает, ты барахтаешься в нем и перестаешь соображать.
И еще статистика обобщает, упрощает и обезличивает. А Кейптаун или Паттайя, Североуральск или Майами, Николаев и даже Берлин – это далеко, все-таки. Что происходит непосредственно вокруг меня?
Да все то же, что везде, только цифры другие.
Сейчас, в году 2019 у нас на рекламных табло на немецких автобусных остановках целуются, лежа на лужайке, симпатичные мальчики, которым социальная реклама советует: «Делайте, что хотите, только презервативы не забудьте». Если раскошелился немецкий минздрав на социальную рекламу, значит, проблема актуальна, а арендовать рекламные табло для государства дешевле, чем возиться потом с этими мальчиками или вообще потерять их рабочую силу и покупательную способность.
В городе, где я живу, совсем не так, как в мегаполисе по соседству, в котором я работаю. «У нас» на главном вокзале, правда, нет ни единого эскалатора, но зато нет и колющихся наркоманов в подземке, а места «секс-услуг» не расположены почти у здания вокзала. В 1995 году режиссер Лэрри Кларк снял своих «Деток», которых мы через пару лет, пребывая в полу-шоковом состоянии, будем с классом смотреть в школе. А здесь в 1995 году было основано местное общество по поддержке больных СПИДом. Какую конкретно работу проводит это общество - об этом я сведений не нашла. То ли вымирают они потихоньку и не доживут до тридцатилетия, то ли им просто некогда выставлять информацию на сайт, ведь все активные участники – волонтеры, работающие на других работах. Людей мало у них. Может, пойти мне к ним волонтером?
А вот город, где я работаю, после Берлина – один из городов с наибольшим количеством людей с ВИЧ. Большинство из них – мужчины-геи. Сегодня в центре города проходит общественная дискуссия о СПИДе, приглашены активисты, социальные работники и представители различных сфер. Общая цель дискуссии – просветительная и разъяснительная. Мол, не думайте, что ВИЧ – это не про вас, заразиться может каждый. Вот вы лучше пойдите, сдайте кровь на анализ. И давайте-ка не будем маргинализировать людей, живущих с ВИЧ. Вы лучше вот на какой лад настройтесь: «У тебя ВИЧ? Меня не напрягает». В смысле – целоваться или есть из одной тарелки я с тобой, скорее всего, не стану, хоть ВИЧ через это, как правило, не переносится. Но руку пожать, на работу принять, общаться, не запрещать моим детям общение с твоими – это ведь можно. Ведь мы же не в Таиланде живем, чтобы делать из людей с ВИЧ изгоев». И еще относительно терапии – хорошо, мол, что в нашей стране антиретровирусные препараты есть, не то что «в Африке». При помощи таких препаратов пациент может вести почти нормальный образ жизни. ВИЧ лечится подобно любой другой хронической болезни, хоть и не вылечивается совсем.
Хотя - как сказать. Есть ведь громкие случаи излечения через пересадку стволовых клеток. Эту статистику запомнить нетрудно – по положению на март 2019 г. по всему миру от ВИЧ было излечено три пациента. Все трое – мужчины и известны они под кодовыми именами «берлинский пациент», «лондонский пациент» и «дюссельдорфский пациент» - по месту проведения операции. Операция чрезвычайно сложная, дорогая и применимая к очень небольшому количеству пациентов.
Трое. А сорока миллионам не дождаться подобного излечения. Почти половина, вон, даже до «обычных» препаратов добраться не может, хорошо, если вообще знает, что у них ВИЧ. Уж какие там 90-90-90. И все же - целых три жизни, которые продолжаются и которые завершатся не от СПИДа. Сколько всего эти люди могут сделать в жизни. Берлинский пациент, вон, фонд борьбы с ВИЧ и СПИДом основал, участвует в социальных проектах в Индии. Да просто живет, жив-здоров.
Будьте и вы живы-здоровы. А мне теперь, вероятно, следует подвести итог, сделать выводы и призвать к каким-то действиям?
У вас поднялась температура, опухли лимфоузлы, вы ослаблены и стали потеть по ночам? Может, грипп, а может и нет. Что ж, для начала погнали, проходим тест на ВИЧ? Потом устраиваемся волонтерами в местный центр для больных СПИДом, берем шефство над каким-нибудь социальным анти-СПИД-проектом в Свазиленде, то есть, Эсватини. Открываем счет для пожертвований на антиретровирусные средства для больных в Североуральске. А дома при удобной возможности рассказываем детям все, что знаем про ВИЧ и защищенный секс. Правда, мои пусть подрастут немножко.
А в завершение послушаем еще кое-кого.
Меня зовут Фаррух, но вы можете звать меня Фредди. Вы ведь знаете меня, как Фредди? Мне 45 лет, мне всегда 45 лет. Родился я на Занзибаре, это в той же части света, что и Йоханнесбург. Но скорее всего, Лореан, который говорил в начале этого поста, не слышал про меня. Я жил в Кенсингтоне и у меня был ВИЧ. Я не могу жить вечно, потому что меня уже нет.
Фредди, пожалуйста, не говори ерунды. Ты есть, разумеется. И ты будешь жить вечно. И дело тут вовсе не в статуях, воздвигнутых тебе, или астероиде, названном в твою честь. Ты будешь живым для меня, пока живу я сама. А что там будет после меня – откуда мне знать? Но я уже включаю своим детям твою музыку. И не говори, что не хочешь жить вечно. Потому что мне кажется, что ты до судорог любил жизнь, пока сам прыгал в ней, как я до судорог люблю твою музыку и нередко прыгаю под нее. Поэтому вспоминаю о тебе не 24-го ноября, в день, когда тебя не стало, а сегодня, в день борьбы с тем, от чего тебя не стало.
Знаешь что, Фредди? Я верю, что твоей надежде суждено сбыться. Кажется, у нас есть шанс и кажется, ВИЧ – это не приговор.
1-е декабря – всемирный день борьбы со СПИДом.