Поцелуй Климта

               
     Моя тщательно выверенная до аптечно - ювелирных гранул обстоятельств вышибления мозгов техасским Робертом, на всякий и для особо тупых случай завершившаяся прямым отсылом к радийной составляющей, подача, конечно же, оказалась благополучно просранной пражскими благомыслами, метнувшимися по площадной стрельбе квадратно - гнездовыми методами от фиников и до Кусумды, что насмешило меня до колик в нетерпеливо зудящем разуме, почему - то чуть не с рождения осознающем простейший факт : нет виновника войны. Нет справедливой бойни и защиты отечества всех енотов, слова и слова, х...та из мыльных выскальзываний и колечных объятий конкистадора в чешуйку, ботва. Впрочем ( бля, по - моему, становится паразитом ), гниды из суетливых и разговорчивых господ объясняющих Диомидова, ни на дэцэл не отличающихся от таких же пропагандонов - разбойников за зеленых Джека Вэнса, ведь ни на что и не способны за века своего шруцимского существования, как трындели у самоваров Марфы Борецкой, высчитывая ганзейские флорины и метя брадами московитские ефимки в подпол, так и продолжают продолжать по алкашу Науменке, засыпая трухой истлевших витухновщиной словес чахлый каркас марионеточной куклы всеядного потребителя, каким, к сожалению, мне не стать никогда.
     - Корпусной бабец, - щелкал блох Садко, красным сапогом развращенного интуицией Версаля возвышаясь на дощатой палубе пузатого, как и все голландцы, кораблика, порт приписки : Любек.
     - Жирна, - поддакивали веселому гостю сумеречные ратушами и механизмами ирригационного полива капустных грядок померанцы, строем в чоткую по ранжиру линеечку стоя у фальшборта, слепя орущих чаек медянкой пуговиц и пугая внимающих из воды нерп своими моржовыми шапками пальцем вверх, прозванными чуть дальше богатырками - буденовками. Дальше не по датам, а милям.
    - Наблюдаю командарма Буденого с одной буквой  " н ", - доложил из вороньего гнезда тощий и озадаченный обманом всех Жим Гоккинз, жимая трепетным очком под свежим бризом с Шпицбергена, по манере лошадиного начальника отринувшего необходимую фонетицки  " о " союзно.
    - Х...й на него, - приказал капитан Бат, топорщливой бородой мистера Гиллиса укладая топорище без топора под компас, в чем не было никакого смысла, - чо там бабец ?
    - Говорю же, объемна, как бочонок альгамбры, - Садко даже вздохнул, припоминая жаркую манду Марфы, в которой так славно было ковыряться шуруповертом, - наследственна дифтеритом и ходит цугом.
    - А пошто ты ей шурупы ввинчивал ? - выполз из кубрика обличительный матрос Эзенштейна, он еще всю дорогу кричал и потом кого - то бросали за борт. На, сука ! И концы в воду.
    - Модернизировал противозачаточность, - признал частичный перегиб Садко, тупя глаза вниз, где сапоги и палуба под ними.
    - Умен, - угрожая загудели смутные голоса матросов, кощунствующих трюмом форштевня, - хитер - бобер, и бабе присунуть, и детишков на хер, и патент инноваций. Все ему.
    - Кроме сберкнижки, - завопил бесноватый Володя Шарапов, свисая с нок - рея, где он заменил Диту фон Тиз во славу креативности руссиянских телезрителей, - сберкнижку - мне. Она мне сердце согреет, когда я с вами в подвал полезу.
    - У моряков подвал именуется трюмом, - уже рычали матросы, невнятной биомассой клубясь и киша во тьме и скрежете зубовном, но, между тем, просачиваясь через конопатость паклей смолы.
    - Вот так и произошел бунт на  " Баунти ", товарищи, - приканчивал логистически доклад Сурков, ампутируя природные инстинкты жадно внимавшим мандавохам тети Юли Латыниной, в обнимку и резко сидевших на рыжей Ландер, но уже готовых переместиться на бороду Белковского или подмышку Невзорова, по х...й. - Ничего не по х...й, - запротиворечил Сурков, прозревая измену мандавох при снижении общерыночности в сторону роста экономики, - Невзоров - лицо доверенное, как вексель на получение пинка в живот.
    Он спрыгнул с кафедры и подбежал маятной пробежкой к оленю, рогасто навозившему залив приманочным назёмом кальмаров.
    - Алеша, - ласково позвал Сурков оленя, щемя ему яйца домкратом, - почему тебя прозвали бабушкой ?
    - От старины это пошло, - сам же ответил Сурков, приобвыкнув за годы лукавства решать вопросы черчиллевскими бульдогами под кавролином люмината, - от отечества всей России. Помнится ...
    Его чорные глаза Чойболсана затуманились и Сурков рассказал себе о старобывалошном. Шла, короче, не Саша по шоссе, а Маня - дурочка из любой повести Данилки Мордовцева, раскольно и трегубо возвещая о п...деце. Идет и наблюдает не змея ни х...я, не мину, а бабу голую. Стоит мраморно и неповадно, перед ей - олень, именуемый за океаном как карибу на шасси от  " Тойоты и Лёриган - коти ". Подходит Маня к оленю, углаживает нос его мокрый и в говне, прозывает бабушкой и ускакивает в пространство.
    - Ё...й в рот, Сурков, - снова говорит себе вслух Сурков, шатаясь и белея, - ты зачем такую х...ню выдумываешь ?
    - А чтоб не было скучно, - кричит Сурков и прыгает за борт.
    - Ё...и ему по горбу торпедой, - советует Садко и матросы снаряжают здоровущий такой глубиномер дальнозоркости и бомбомет реактивный по ленд - лизу. Херяк ! И нету.