Молоко и мёд, гл. 4

Дуан не был готов к такому оглушительному зною. Он привык к постоянному ветру, ледяным брызгам, свежему, вечно влажному воздуху, пронизывающему любую, самую тёплую одежду. Он привык к сумраку, дышащему промозглым туманом. И слабому намёку на свет, жидким, желтоватым просветам в вечно серых небесах – счастливейшими моментами, признаками долгожданной весны.

А теперь на него обрушилась, придавила к земле нестерпимая жара, перехватила дыхание, как у живой рыбины, попавшей на жаровню. Но хуже всего был слепящий свет. Дуан долго не мог открыть глаза, пережидая острую боль. А потом ещё дольше не желал этого делать, чтобы не увидеть того, что мог увидеть…

… Дуан брёл и брёл по ослепительной охристой равнине уже не первый час, но ей не было конца. Под ногами лежал не то мельчайший песок, похожий на пыль, плотно слежавшуюся; не то – рассыпавшийся бурый прах сожжённой травы под слоем пыли. Дуан ощущал твёрдый, спрессованный монолит, но он предпочёл бы зыбкую палубу самого старого и хлипкого судёнышка, пиратского скора. Он уже сбросил плащ, оторвав от него капюшон, чтобы защитить голову и глаза. Его путь лежал на вертикальный гигантский столб, что перстом указующим прорезал горизонталь. За ним, в мареве, виднелась ещё одна колонна, далее – ещё и ещё.

Дуан не знал, куда ведут или указывают эти персты колдовства, ввергнувшего Смотрителя в ад, он знал только то, что столб отбрасывает тень, спасительную тень.

Пот заливал глаза, в висках стучало. Но даже в таком состоянии он ощущал гнев и горечь поражения, и боль оттого, что колдун таки увёл от него Элис. Элис, нежный цветок, дочь его возлюбленной Гелинор. Элис, которую он был обязан защитить, кто бы ни был супругом его избранницы в чужом мире!

… Диковинное сооружение поразило его. Поверхность колонны была гладкой, но не бликовала, будто поглощала свет, дабы он не резал глаза. Поверхность была холодной и словно излучала прохладу. Уже одно это наверняка было не колдовским порождением, а добрым знаком. Дуан стоял, распластавшись всем телом по прохладной поверхности, блаженно впитывая влажный воздух, тонким слоем обволакивающий теневую сторону. Дуан даже попытался слизнуть влагу – она была безвкусной, с металлическим привкусом, и его чуть не стошнило.
 
Как бы ни было хорошо в тени, засиживаться здесь не имело смысла. Эта дорога из Маяков Пустыни должна куда-то привести. Значит, надо идти. Он не любил выжидать, бездействуя. Одно было по-настоящему худо – он не знал, что стало с Элис, и куда утащил её проклятый колдун. Дуан заскрипел зубами, сжал кулаки и от отчаяния изо всей силы стукнул по гладкой колонне – она тревожно загудела в ответ. Ну, ничего, если здесь его убежище, то Дуан до него доберётся, ведь отличное оружие – заговорённый кинжал – по-прежнему при нём!

Итак,  собраться с духом. Его путь лежит от маяка к маяку,  от тени к тени…

…К четвёртому маяку его энтузиазм иссяк,  ноги перестали повиноваться,  перед глазами поплыли радужные круги. Дуан рухнул в тень и пополз к основанию.
Пыль пронизывала всё его существо, ему казалось  ещё немного – и он сам рассыплется в прах  как истлевшая бумага. Каждый вдох и выдох рвали и кромсали грудь и лёгкие в мелкие клочья.

Он не сразу заметил, что колонна шире других, и в основании имеется дверца. Кое-как, на четвереньках, добравшись до неё, Дуан только едва протянул руку – и она сама с лёгким шорохом сдвинулась в сторону. Он, кряхтя, поднялся и, шатаясь, вошёл внутрь. Дышать сразу стало легче, нежный ветерок, приходя откуда-то сверху, дружески погладил по лицу, стряхивая пот.

 Дуан оказался на ровной, матовой площадке, которая сразу же, как только за ним закрылась дверь, снялась с места и мягко пошла вверх, словно поршень в трубе насоса. Дуан, постепенно приходящий в чувство, обнаружил себя в маленькой комнатке на самом верху башни, с тонированными круговыми окнами, из которых открывался безрадостный вид, одинаковый на все четыре стороны. Но самой большим везением оказались сосуд с носиком и чаша на столике-постаменте, под прозрачным колпаком, тоже испускающими холодные волны. Рядом с ним стояли небольшие фляжки-термосы. Дуан приподнял колпак, задумчиво повертел чашу и неуверенно поднёс её к носику. Оттуда тут же полился прозрачный, кристальный водопадик, струйка чистой, незамутнённой радости, и Дуан напился от души. Потом  наполнил одну из фляжек и бережно опустил колпак.

Вода была странно пресной, и с незнакомым запахом, лишь отдалённо напоминающая солоноватую воду его Мира, но ничего вкуснее в жизни Дуан не пробовал. Изо рта и горла ушли саднящая сухость и пыль, в голове прояснилось. Он решил ещё раз внимательно осмотреть окрестности – где-то должна быть жизнь!

Цепочка столбов уходила за горизонт, теряясь в зыбком серо-жёлтом мареве. Мареве ли? Дуану показалось, что далеко на востоке вздымаются пологие холмы, горизонталь превращается в волнистую линию, на которую, как бусины, нанизаны голубоватые шарики каких-то сооружений. Именно голубоватых – новый цвет заставил его сердце забиться взволнованно, почти радостно. Если это не мираж, значит – это город!

Только вряд ли он до него когда-нибудь доберётся. Преодолеть такое расстояние в пустыне для морского жителя – нереально. Жизни не хватит, ибо, даже с помощью чудесной целебной воды эта жизнь в пустыне будет недолгой. Но всё равно, надо двигаться вперёд. Дуан прицепил драгоценную фляжку к поясу. Вздохнул. Собрался с духом. Прочёл заклинания-молитвы, обращённые к Морскому Духу.

И опять – изнурительный путь от маяка к маяку. Фляжка скоро опустела, и он отбросил её, а до следующего пристанища было ещё далеко. Тени укорачивались. Жара, словно мрак, сгущалась и опускалась к земле, придавливая, как толща океанской воды придавливает ушедшего на дно. Выпитая вода давно вышла наружу липким, едким потом. Пропитала костюм. Затем костюм просох и превратился в заскорузлые доспехи. Дуан опрометчиво сбросил рубашку – кожа моментально начала обгорать. Головная боль стала невыносима.

Последний привал не принес облегчения. А потом Дуан увидел Гелинор. Она брела по равнине, легко ступая нежными босыми ступнями по раскалённой, дымящейся пыли. Каштановые, с рыжеватым оттенком, волны волос и длинное бальное платье развевались, хотя вокруг не было ни ветерка. Тончайшая зеленоватая, шелковистая ткань из чешуи северных рыб, самой лучшей выделки, облегала тонкую, гибкую фигурку. Она, не оглядываясь, шла вперёд с непокрытой головой, не обращая внимания на зной, легко и спокойно, и лишь изредка оборачивалась, чтобы ободряюще взмахнуть рукой.

Дуан счастливо засмеялся и побежал следом. Она зовёт его. Она знает дорогу отсюда!

 Ему казалось, что он бежит легко, почти летит, не чувствуя земли под ногами – но почему-то никак не мог догнать неспешно шагающую девушку. Он напрягся и побежал ещё быстрее, всё больше и больше удаляясь от вереницы спасительных колонн. Капюшон давно слетел с его головы. Ему удалось почти вдвое сократить расстояние до любимой, вот она снова обернулась, и Дуан увидел, что это Элис.
 Элис смеялась и грозила ему пальцем. А потом впереди неё возникло жуткое чудовище, что-то вроде рыбы с крыльями и огромным, прозрачным, белым глазом, зрачок которого шевелился и пульсировал. Оно собиралось напасть на Элис, ни о чём не подозревающую. Дуан испугался за неё, рванулся вперёд, хотел крикнуть «Берегись, Элис!», но споткнулся и упал…

…Дуан очнулся от блаженной прохлады. Расплывчатые белые фигуры склонялись над ним. На лицо и обнажённое тело Дуана ложилось что-то восхитительно приятное и мокрое – и боль от ожогов уходила. Дышалось легко, воздух не карябал глотку, во рту было влажно, словно он только что напился.

- Ну, что, Квилла, очередной спасённый потомок? – насмешливо спросил мальчишеский голос.

- Не смейся, Квай, он чудом выжил – очень крепкий организм, - отвечала девушка звонко и мелодично. – Ему просто повезло.

– Ещё бы, ведь ты, вроде, не собиралась сегодня обследовать этот сектор? – сказал юноша.

- Не собиралась, он пустует уже давно, и по моим данным, надолго: флуктуации иссякли. Сегодняшний всплеск просто маловероятное исключение. Я рада, что интуиция не подвела меня.

- Квилла, а твоя интуиция ничего не говорит обо мне?

- Оставь, Квай. Лучше следи за приборами – мы сегодня припозднились, аккумуляторы могут перегореть.

Песчаный корабль двигался бесшумно, плавно покачиваясь – можно было подумать, что Дуан снова на море. Он хотел, было, спросить, где Элис и жива ли она, но тут девушка склонилась над ним – голубоватый ёжик волос, белая кожа, огромные прозрачные глаза – полно, не бесплотный ли это фантом? Она была похожа на того колдуна, что вверг его в пекло, в адскую жаровню, только взгляд лучился добротой и заботой.

Девушка была очень высокой, худощавой, в обтягивающем серебристом комбинезоне с вязью древних заклинаний-иероглифов, вышитых на груди.

- Как вы себя чувствуете? – спросила она с улыбкой.

- Хорошо, - ответил Дуан, и голос его прозвучал сипло и еле слышно.

- Хотите ещё питья?

Дуан моргнул. Длинный носик фляжки прижался к его губам, открывая клапан, и Дуан с наслаждением втянул кисловатый, терпкий напиток, имеющий, по-видимому, ещё и тонизирующий эффект.

 А Квилла продолжала: - Скоро прибудем в Сан-Энерго. И далеко же от города вас зашвырнуло – вам ещё повезло, что мы оказались неподалёку, и сигнал от маяка дошёл без помех – к вечеру ожидается пыльная буря.

Дуан снова моргнул и закрыл глаза. Он устал и хотел спать. Что ж, город обойдётся без его приветствия.
               
...Проснулся Дуан уже в городе, полный энтузиазма. Оставались лишь небольшая слабость и скверные воспоминания – но это ерунда, пройдёт. Он вскочил с кровати, будто подброшенный пружиной, огляделся. Комната представляла собою овал под затемнённым шестигранным куполом. Воздух был пресным, но чистым и свежим, лился откуда-то сверху, прямо на ложе, стоящее посередине на высоком постаменте. Дуан был наг, от ожогов остались лишь розовые, немного саднящие пятна, блестящие от мази. Тело оказалось чистым и благоухающим, словно он только что вылез из душа. Странно и неловко было сознавать, что его мыли и лечили, пока он находился в беспамятстве, словно бесчувственную, покорную куклу.

Рядом, на прозрачном вращающемся табурете, лежала одежда. Непривычная и чужая – светлый голубоватый комбинезон, безо всяких вышивок и украшений, который казался чрезмерно, до смешного маленьким. Однако Дуан сделал попытку хотя бы примерить его – собственная нагота под стеклом смущала его, в каждую минуту сюда может войти лекарь. Одежда оказалась очень эластичной, и Дуан залез в неё без труда.

После убийственной панорамы пустыни удивительный и невероятный вид, открывающийся из окна, порадовал его: невысокий пологий склон, уходящий ввысь и вдаль, на террасах которого, между плоскими резервуарами с водой, росли цветущие деревья и кусты, перемежающиеся с подстриженной травой. В Мире Дуана такое великолепие сохранилось только при Монастырских Школах и на юге, на Плавучих Островах, куда отвозили детей на отдых, и где собирались на ежегодных праздниках.

Между лужайками и деревьями по лестницам вверх-вниз сновали рабочие в зеленовато-серых комбинезонах и рассеивали над растениями влагу из небольших распылителей. Веера радужных брызг висели в воздухе, вызывая тоску по родным морям.

Послышался лёгкий, мелодичный звук, стена раздвинулась, в комнату, бесшумно ступая, вошла Квилла.

- Ну, я думаю, вам пора покинуть госпиталь, вы выглядите вполне бодрым, - одобрительно заметила она. – Доброе утро, Дуан. Я не ошиблась, это ваше имя?

Дуан ошарашено кивнул. 
   
- Идёмте со мной, я отведу вас сначала в столовую, а потом – в вашу комнату. И не тушуйтесь – мы рады каждому, кто невольно попадает к нам. Правда, последний раз это случилось очень давно.

Квилла шла впереди Дуана, словно летела – высокая, немного выше его, тонкая, грациозная, так не похожая на невысоких, крепких девушек Нижнего Мира, уверенно попирающих зыбкую палубу сильными ногами. Попутно Квилла рассказывала о Сан-Энерго.

Оказалось, что весь город накрыт защитным колпаком, в том числе и сад на склоне. Все растения клонированы, а вода синтезируется из почвы на совершенных химических заводах внутри холмов. Ночью на планете морозно (Дуану повезло, что он попал в утро, днём выжить нереально), и конденсаторы накапливают изморозь. Эта влага используется для поливки сада и огорода. Правда, основная пища тоже синтезируется, и выращенные овощи и фрукты – редкий деликатес для больших праздников. Народу на улице нет – каждый находится на своём рабочем месте, но в общей столовой, куда они направляются, будет очередная смена.

Справа от Дуана тянулся сад, дышащий живительной влагой. Дуана всю дорогу мучительно тянуло окунуться под оросительный «душ», либо броситься прямо на мокрую траву, и представить, что он среди волн.

Слева от них поднимались стены четырёхэтажных кубических корпусов, соединённых прозрачными и непрозрачными тоннелями и воздушными переходами – научный центр Сан-Энерго, его голова и сердце, без которого была невозможна сама здешняя жизнь, ибо все важнейшие разработки, необходимейшие изобретения исходили отсюда. Руками же и ногами, продвигающими изобретения в жизнь, как понял Дуан, были рабочие-пришельцы.

Все здания выглядели абсолютно одинаковыми и скучными, Дуан не понимал, как можно в них ориентироваться. А Квилла уверенно лавировала меж ними, взмахивала рукой и перечисляла что-то совершенно непонятное: Центр Клонирования, Центр Ремонта аэродвигателей и аккумуляторов, Информационно-вычислительный Центр, Центр Синтеза, Центр Поиска, Фармакологический Центр, Библиотечный Центр, Медицинский Центр… и ещё что-то, чего Дуан не запомнил.

- А вот и общая столовая, - сказала Квилла и остановилась перед одной из широких прозрачных дверей.

- Питательный Центр, – натужно улыбаясь, попытался пошутить Дуан. Квилла лишь благосклонно кивнула в ответ.

Дверь сама по себе открылась, и они вошли внутрь. Большой зал был заполнен разноцветными столиками, над столиками низко нависали светильники под колпаками разнообразных геометрических форм. Посередине залы, на возвышении, в небольшом аквариуме с питательным раствором, плавали красивые, розовые и жёлтые, водяные лилии – Дуан только не понял, живые или нет. Здесь было довольно уютно, и Дуан немного расслабился. Он насчитал обедающих человек двадцать пять.  Большая часть – разномастные мужчины в тёмно-синих рабочих комбинезонах; и около десяти – белоголовые, в серебристой одежде, все очень молодые люди, юноши или девушки  - Дуан ещё не научился их различать.

- Как я и думала, Корф уже здесь, - удовлетворённо произнесла Квилла и подвела Дуана к столику, за которым сидел юноша в розовых очках. На груди его комбинезона красовался красно-зелёный орнамент. Он сосредоточенно что-то жевал и даже не заметил их приближения.

- Привет, как сегодня бифштекс? – Квилла усадила Дуана на удобный, довольно мягкий стул. Юноша вскинул на него розовые квадраты.

- Знакомься, Корф, это Дуан, мой подопечный, - сказала девушка. – Завтра представлю его Совету. Не обижай его – он ещё не в курсе наших дел и ничего не знает. А я сейчас принесу обед.

Квилла ушла. Дуан не знал, о чём говорить, впустую открывал и закрывал рот, а Корф продолжал жевать. Наконец он откинулся на спинку и вздохнул.

- Бифштекс так себе, - сообщил он в пустоту. – Опять смена Гуты сэкономила на добавках. Советую лучше взять птицу, и обязательно – компот, он всё же натуральный, - он снова вздохнул и взглянул в упор на Дуана, так, что тот вздрогнул от неожиданности. Выражения глаз за очками было не понять, намерения Корфа остались тайной.

- Эль Корф Деи Кор Урт, главный математик, - Корф вдруг протянул Дуану руку, и тому ничего не оставалось, как дружески её пожать.

- Дуан Гордиборгердерт, Смотритель Главного Клейского Маяка… - ответил Дуан.

- Великолепно, - оживился математик. - А что вы предпочитаете: рыбу или мясо тюленя? – поинтересовался он. – Мы пока ещё не научились синтезировать морепродукты. Вы могли бы нам помочь в тестировании вкуса. А то получается жуткая гадость!

Дуан от изумления и возмущения едва не задохнулся и на миг совсем потерял дар речи. Ему хотелось возразить, что он не предполагает здесь задерживаться и тем более оставаться, чтобы питаться искусственной рыбой. К счастью, отсутствовавшая целую вечность Квилла подоспела с подносом и избавила Корфа от выслушивания медленно вызревающей тирады, в которой искусно переплетались заклинания, ругательства и требования вернуть Дуана обратно, в пункт отправки.

Квилла поставила еду на стол, и Дуан поспешил запихнуть бесполезную тираду назад, в глотку, заедая безвкусным синтезированным бифштексом и похожей на резину кашей. А вот компот оказался действительно великолепен. Корф терпеливо выжидал, пока они закончат трапезу, поправил очки.

- Мы не можем вернуть вас в исходную точку, - снова сообщил он в пустоту. – Координаты не уточнены, энергия однополюсна. Да и искомых объектов в пункте не визуализируется.

- А я и не собираюсь возвращаться в исходную точку! – Наконец нетерпеливо вскричал Дуан. На его крик начали оглядываться, но ему было всё равно. Его раздражала медлительность этих белых людей – видимо, они никогда никуда не торопились. Наверное, им было некуда спешить в этом замкнутом городе под колпаком. Но зато Дуан спешил. Очень спешил.

- Мне нужно назад, в ту комнату, где осталась моя жена! Вы понимаете это?

- Понимаю, - тихо и неожиданно мягко ответил Корф и встал. – Что ж, приятно было познакомиться, мне пора за пульт. Дуан, Квилла, встретимся на Совете.

И Корф, не спеша, удалился из столовой, оставив опешившего Дуана сидеть с бессильно сжатыми кулаками...

… Тоска раздирала душу Дуана. Ему хотелось то рвать и метать, крушить стены, трясти за хрупкие плечи лже-колдунов, обитателей Сан-Энерго, то - сесть, прислонившись спиной к гладкой стене, закрыть голову руками и не шевелиться.

Квилла показала ему жильё – небольшую комнату на втором этаже зелёного куба, с балконом и окнами, выходящими на зелёную лужайку с рощицей цветущих деревьев-карликов. Рощицу перекрывал лёгкий ажурный мост, чтобы можно было любоваться природой сверху, не топча драгоценную траву. Квилла намекнула ему, что эту комнату Дуан получил благодаря ей, «по блату». Наверное, он должен был испытывать благодарность, но вид живой природы, которой можно лишь любоваться издалека, вызывал глухую досаду и уныние.

Потоптавшись по комнате и не зная, что делать дальше, - а просто бездельничать он не привык, – Дуан решил погулять по саду. Он спустился в холл и наткнулся на невысокого, коренастого мужчину в таком же простом, голубом комбинезоне без знаков отличия, но не похожего на хозяев. Длинные тёмные волосы были заплетены в косичку, как у матроса на Клейских кораблях, тёмные живые глаза воззрились на него с любопытством.

- Новенький? – бесцеремонно спросил он и расплылся в улыбке, протягивая широкую ладонь. – Приветствую в Сан-Энерго. Давненько тут не появлялось своих, рабочей силы не хватает. Я – Дерк, бывший егерь Северо-Кольпского моря, заброшен, так сказать, сюда прямо с Кольпского Маяка, с вечеринки. А ты кто?

Опешив от нахальства, Дуан не сразу ответил. С одной стороны, он был рад встретить соплеменника, с другой стороны, в своей печали, уносясь мыслями к Гелинор и Элис, ему не хотелось никого видеть или слышать. Но Дерк оказался настойчив, и Дуан поневоле ответил.

- Я – Смотритель Клейского Маяка, Дуан Клейский, заброшен… - Дуан запнулся, - … только что.

Дерк был в восторге: - Что ж, я всю жизнь мечтал постичь тайны колдовства, даже окончил первую ступень. Но надоело – не люблю сидеть на одном месте. Теперь познаю здесь совсем другое колдовство. Эх, как я понимаю ваше состояние, ведь сам побывал в вашей шкуре! Присаживайтесь, поболтаем.

Дуан насторожился. - Вы не похожи на местного колдуна, – произнёс он осторожно, и присел на краешек удобного, мягкого кресла.

- А я и не колдун, и никогда им не был. Кстати, и в городе вы ни единого не отыщете, хотя его населяют люди весьма учёные, и потому на колдунов похожие.

- Что вы хотите этим сказать?

- Только то, что говорю. Мы ведь с вами соплеменники. – Длинноволосый Дерк сел, наконец, в кресло напротив и приблизил к Дуану лицо. – Меня забросило сюда уж и не припомню, когда,  и я тоже мучился и рвался, и выискивал колдовство во всём. И ничего – приспособился, прижился. Даже вечным стал.

- Что значит – вечным? – похолодел Дуан от ужаса: как же тут обойтись без колдовства? И потом, ему здесь теперь целую вечность плавать в песках, что ли?

- А то и значит. Вы, небось, удивляетесь, почему здесь все такие медлительные? А просто спешить некуда. Зачем спешить, если времени – навалом, всё равно успеешь. Что-то вы приуныли, уважаемый? Не стоит. Не падайте духом. Может, завтра встретимся, сходим в кафе? Познакомлю с подружкой, угощу – на первый раз – на свои. А? Ну, пока, спасибо за компанию. Мне пора на работу – фабрика синтеза воды работает без перерыва, – и Дерк, махнув рукой, покинул дом, оставив Дуана в ступоре.

А наутро состоялся Совет. Пятеро мрачных молодых людей, Квилла и ещё одна девушка, с круглыми глазами и острым носом, похожая на священную птицу Кла, изображённую на старинных фресках Монастыря, с насмешливым, но доброжелательным взглядом, сидели прямо и неподвижно. Они долго беззастенчиво разглядывали его. Корф тоже был среди Главных, он кивнул Дуану, как старому знакомому.

- Ну, что ж, расскажите нам всё о себе, – почти приказал самый высокий из всех молодой человек по имени Кэра Киртейн. Его знаком отличия была светящаяся спираль на груди, и его все слушали с заметным почтением. И Дуан подчинился. Деваться было некуда, ему тут жить. Пока.

Он рассказал о своей одинокой жизни на Маяке, о поисках юной жены, о том, как принял за неё совсем другую женщину, о встрече в чужом Мире с выходцем из Сан-Энерго. Эта информация вызвала оживление, и даже радостные улыбки у девушек и Корфа. Они переглянулись и одновременно вскинули вверх большие пальцы рук – заклятие, Дуану не понятное. Однако Дуан умолчал об Элис и её влиянии на Кристалл. Тем более что при переходе Кристалл канул в небытиё. Вместе с перстнем. Осталась лишь красноватая вмятина на указательном пальце, и пустота в душе. Умолчал он и о конфликте, и о том, что Клой и Элис исчезли вместе.
Какой-то внутренний голос шептал ему, что, может, здесь живут и не колдуны, но доверять им пока не стоит.

Дуана поблагодарили за информацию и предложили в ближайшее время приступить к работе – в южном накопителе воды срочно требовался оператор. Едва Дуан прикрыл за собою дверь, как чинность хозяев испарилась.

Сзади началась перепалка – шум возбуждённых голосов обрушился, точно вал воды, бегущий впереди разъярённой кавачи. Замороженные члены совета о чём-то негодующе спорили, горячо перебивая друг друга и пытаясь перекричать. Даже в голосе флегматичного Корфа появился азарт. Дуан, изумлённый реакцией на своё выступление, потоптался у двери, пытаясь что-нибудь уловить. И, конечно, ничего не понял. Несколько раз прозвучало имя Клоя Миртена, одновременно и возмущенно – за несанкционированную самодеятельность, и восхищенно - за его мужество и верность идее.
 
Кто-то твердил, что теория Эль-Нэр – полная чепуха, просто бред, и не поддаётся проверке, а кто-то возражал, что она – гениальнейшая изо всех прочих. Дуан выслушал также,  что дополнительные средства срочно необходимо выделить, и что их ни в коем случае нельзя выделять. Потом чьи-то шаги прозвучали совсем рядом, и голос Кэры сказал негромко: «Я думаю, Корна, он не всё нам рассказал, но давить на него в сложившейся ситуации мы не можем. Надо вести поиск Клоя по всем каналам, а попутно Корф поищет контрапункт в Нижнем Мире».

«Может быть, Квилла попробует надавить на…» - начала было Корна, и вдруг замолчала.

Дуан поспешно огляделся по сторонам, и на цыпочках побежал прочь от двери.