Молоко и мед, гл. 5

Итак, для Дуана началась нудная, тоскливая вереница одинаковых дней. Его не радовал ни сад, ни общение с Дерком и его крепкотелой подружкой, ни перспектива долголетия…

А однообразная работа за пультом и вовсе навевала апатию и сон. Долгие просветительские беседы с Квиллой, коротко описавшей давние события и энергетический разлом, свидетелем которого она сама была, и подавно не способствовали улучшению настроения. Он только ощутил неприязнь к этим высокомерным и высоколобым беловолосым, погубившим целый Мир. Верхние вообще казались Дуану одинаковыми и закостеневшими, но как жестоко он заблуждался!

Только в тренажёрном кубе он находил отдушину, яростно упражняя и без того сильное, тренированное тело, требующее движения и постоянных нагрузок. Он молотил воздух кинжалом, с которым не пожелал расстаться, и который ему разрешили сохранить, воображая, что рубит и кромсает врагов, тех самых, что украли у него любимых – сначала Гелинор, потом – Элис. Найти свою звезду и потерять, вновь найти – в другом обличье, и снова потерять – от этого жизнь меркнет, теряя краски, глохнет, слепнет и вянет. Зачем такую жизнь продлевать до бесконечности? Кому она нужна, если самому Дуану от неё тошно?

Дерк время от времени водил его в рабочее кафе – но и там казалось душно и скучно, неторопливо и сонно. Не спасали положение даже бравурные танцы и грубые соревнования в силе, которые время от времени устраивали бывшие моряки. Словно и они уже давно приелись. Дуану катастрофически не хватало пространства, простора, скорости и свежего ветра в лицо. Ему не хватало бешеной качки маленькой спортивной лодки во время гонок на Экваторе и лихих, неистовых девушек, гордых и горячих – несмотря на прохладу и сырость.

Квилла заметно огорчалась от его хандры и всячески пыталась развеселить. Однажды вечером она увела его в кафе на другой стороне холма, куда не ходили рабочие – там горела искусственная луна, звучала красивая, нежная музыка из двух причудливых ящичков, а столики и мягкие цветные лавки стояли прямо между газонами и клумбами. Тихо журчал крохотный фонтанчик в ажурном, серебристом жёлобе, на пологом спуске с холма. Лицо Квиллы было нежным и печальным, и Дуан даже почувствовал угрызения совести за то, что не оправдывает её надежд и не выходит из апатии, хотя девушка отдаёт ему всё своё свободное время. Квилла принесла свежий хлеб, фрукты и тёмный, горячий, сладкий напиток с удивительным, странным, но притягательным вкусом и ароматом.

Дуан, было, запротестовал – она израсходовала на него свой недельный лимит, но Квилла не дала ему возможности почувствовать себя должником женщины. Она сразу, напрямую, попросила его: - Дуан, я хочу, чтобы ты обучил меня искусству владения мечом.

Дуан с сомнением посмотрел на её хрупкие плечи, тонкие руки, и чуть не рассмеялся.

- Трудновато будет, - ответил он так же прямо. – У нас девушки покрепче будут.

Квилла упрямо вздёрнула подбородок. – Я готова к трудностям, - сказала она коротко.

Они пошли в зал прямо из кафе, чёрный напиток бурлил у него в крови. Оказалось, что у Квиллы была неплохая коллекция разнообразнейших мечей, многие - из его Мира, причём довольно древние. Дуан пришёл в неописуемый восторг. Он любовался ими, размахивал по очереди то одним, то другим, нараспев твердил заклинания и хвалебные речи. И, наконец, выбрал для себя меч, похожий на свой родовой, так глупо и варварски уничтоженный, а для Квиллы – простой женский меч с лёгкой, удобной рукояткой и выгравированным на клинке защитным заклятием.

«Значит ли это, что где-то здесь затерялась служительница монастыря, женщина моего Мира?» - с горечью подумал Дуан. Он вспомнил меч Гелинор, с тёмно-зелёной рукоятью, инкрустированной перламутром, из особой куанской стали, которым она владела в совершенстве, несмотря на юный возраст. Этот меч достался ей в наследство от прабабушки, ведущей линию от Великого Смотрителя, державшего некогда, до раскола, под своей властью и контролем все Маяки и всех Смотрителей Севера…

…Квилла тронула его за плечо, и Дуан очнулся от воспоминаний.

- Итак, основная стойка. Смотри и повторяй, - деловито и строго скомандовал он. – Руки держим вот так, ноги вот так…

Урок начался. У Квиллы всё валилось из рук в буквальном смысле. Она оказалась старательна, упорна и легка на подъём. Но к концу первого урока, где Дуан дал ей нагрузку, как для ребёнка восьмилетнего возраста, она совсем выдохлась и отправилась домой, полуживая от усталости, еле передвигая ноги.

На следующий день урок повторился. Дуан усиливал нагрузку крошечными шажочками. Несмотря на то, что Квилла поначалу была неуклюжа, чем раздражала Дуана, совсем не находившим её беспомощность забавной, несмотря на то, что затея порой казалась ему глупой и никчемной, Дуан оживал на глазах. У него появилась цель и стимул, каждая встреча давала ему возможность насладиться оружием. Он с нетерпением ожидал вечера, чтобы идти в спортивный куб, и они занимали отдельную залу до полуночи.

Дуан стал избегать Дерка с его неповоротливой, обленившейся за долгие годы подружкой, и назойливых приглашений в рабочее кафе. Где-то к десятому уроку у Квиллы получилось провернуть первый приём, и, счастливая, в качестве благодарности, она снова угостила Дуана в кафе на лужайке бодрящим чёрным напитком. Воодушевления у обоих прибавилось.

Теперь Квилла с каждым днём делала всё больше успехов, и Дуан поражался её одержимости и напору. Иногда его посещало мимолётное удивление и мысль: «Зачем ей это нужно?» Но он гнал эту мысль подальше: ему необходимо быть уверенным в том, что это действительно необходимо им обоим.

И вот состоялся первый настоящий поединок. Дуан старался работать вполсилы, щадил партнёршу и поддавался, но Квилла так упрямо и азартно наскакивала и отбивалась, что он вскоре забыл, что перед ним – слабый новичок. И однажды, в один позорный для Дуана миг, Квилла загнала его к бортику хорошо просчитанным, неожиданным движением, заставив соперника споткнуться о плинтус, а затем молниеносно, не давая опомниться, и вовсе нехарактерным образом продлила его падение, ткнув ногой в грудь – Дуан оказался повержен.

- Ура! – Квилла, приставив меч к груди побеждённого, даже запрыгала от радости, как ребёнок: - Сдавайся, потомок, я сильнее!

Поначалу раздосадованный и изумлённый, Дуан быстро справился с кратковременным замешательством и, пользуясь неосторожными проявлениями восторга и совсем несерьёзным подпрыгиванием, применил один из приёмов своего учителя Дорама, обернув поражение в начало победы. Скоро оружие вылетело из рук Квиллы, а Дуан прижал её к стене мечом, поставленным плашмя поперёк груди, лезвием вверх, заодно, на всякий случай, зафиксировав ноги своими ступнями.

- Ну, – зловеще сказал он, делая свирепое лицо. – Теперь кто сильнее?

Квилла вдруг улыбнулась, подкупающе и беззащитно, и посмотрела Дуану прямо в глаза.

- Сдаюсь! – сказала она весело, но вразрез с голосом глаза её были такие мягкие и умоляющие, что у Дуана что-то дрогнуло внутри. Сам не заметив, как это произошло, он отбросил меч и прильнул к её нежным, податливым губам, имеющим тот же вкус и аромат, что и странный чёрный напиток, которым она его угощала…

… Дуан вернулся домой на рассвете. Он ещё не пришёл в себя от потрясения собственным предательством по отношению к Гелинор. Ведь Гелинор вполне могла быть жива! Элис ничего не успела ему рассказать, а он не успел расспросить. Но Гелинор – живая, своевольная, озорная, такая горячая и нетерпеливая, была далеко в прошлом, от неё не осталось ничего, кроме портрета, да и тот оказался утрачен вместе с перстнем. А Элис оказалась утрачена вместе с Клоем Миртеном.
А Квилла, тёплая, нежная, податливая, заботливая и понимающая, была совсем рядом, и её не надо было искать.

Пребывая в смущении, Дуан потерял бдительность, и был встречен Дерком, поднявшимся раньше времени.

- Ну, как, Дуан-Смотритель, работается? – начал он без приветствия, в своей обычной, ехидной манере. – А у меня вот разговор серьёзный наклёвывается, специально поджидаю, - и Дерк хитро прищурился.

Дуан попытался отговориться и пройти мимо, но остановился, как вкопанный, задетый за живое следующим вопросом: - Каково Смотрителю с учёной степенью изо дня в день тупо пялиться на экран, терпеть и покоряться, точно в пиратском плену? И не иметь должного почёта и уважения?

Дуан резко обернулся.

- Что ты хочешь этим сказать? К чему разговор?

- Очень рад, что ты заинтересовался. Знаю, тебе несладко, начальство тебя ни в грош не ставит, а Совет даже не соизволил спросить о твоём желании и способностях. Тобою просто закрыли пробоину в трюме, приятель. Главные тут – они, а мы, рабочие, лишь бесправные прислужники, пришей-пристебай.
 
- Короче! – перебил Дуан. – Давай по существу!

- Ты не любишь считать зубы у кавачи. Молодец! – одобрительно хмыкнул Дерк. – Таких, как мы, много. Мы имеем право лишь на работу, а кормят нас хуже всех, одной синтетической пищей, и в Совете – ни одного нашего представителя. Только Старцы. Мы считаем, что это несправедливость, и пора с ней кончать. Ведь нас больше почти вдвое – почему бы ни потребовать от Совета Декларацию Прав?

- Что ж, сама идея неплоха, но каковы будут средства? – задумчиво произнёс Дуан.
Он бывал в кубе, где жила Квилла – помещения оказались довольно аскетичны, а комната Квиллы отличалась лишь наличием собственного душа  и медицинского мини-стабилизатора, без которого не обходился ни один Долгоживущий. Квилла рассказывала ему о Миртене и его теории Эль-Нэр, и о том, сколько необходимо накопить для неё энергии, и о том, что синтез воды съедает почти все энергетические ресурсы.

- Не кажется ли вам, что, прежде всего, требовать надо иного, - продолжал Дуан. – А именно – обязательного обучения всех новичков наукам Верхнего Мира.

- Я закончил Морскую Академию в Кольпе, - надулся Дерк. – Имею высшие звания в навигации, побеждал в гонках. Какие знания нужны, чтобы пялиться в экран?

- В Кольпе – старейшая Северная Академия, туда попадают лучшие из лучших, и ты, Дерк, наверняка не глуп. Но твоим знаниям и навыкам грош цена в пустыне. Ты хочешь вернуться домой, Дерк? – прямо спросил Дуан. – Вновь встать в рубку егерского скора, поспорить с волнами и с пиратами, охотиться на разъярённых кавачей, вдыхать полной грудью солёный воздух? Или спокойная, сытая жизнь одела тебя в чешую, и тебе уже ни о чём не хочется думать?

- Надо ли понимать, что ты отказываешься к нам примкнуть? – подозрительно спросил Дерк.

- Нет, отчего же, напротив, мне хотелось бы познакомиться и поговорить с каждым участником.

И они договорились, что Дуан через пару дней  посетит их собрание. Оказалось, что моряки никак не могут договориться о том, какие требования предъявлять и как подступиться к делу – однообразная жизнь притупила остроту восприятия. Дуан понял, что его бывшие соплеменники заражены здесь страшной болезнью – ленью, отягощённой пустословием.

На следующий день Дуан напрямую спросил Квиллу (а он не умел хитрить и плутовать исподтишка), почему прибывающих не обучают? Ведь многие из них прежде обладали острым умом и наблюдательностью, и могли бы принести реальную пользу.

- Мы создали школы, но мало кто желает посещать занятия после рабочего дня. Таких усердных всего четверо – на пятьдесят человек! А нам нужны реальные рабочие руки, сильные руки. Вспомни, с каким трудом мне удалось отговорить Совет от твоей отправки за третий холм, на химический комбинат. Народу прибавляется, а Город невелик. Нам не хватает рабочих автоматов, не хватает сырья, а мы сами не способны к физическому труду. Совет раздирают междоусобицы – у нас множество потрясающих проектов, и Эль-Нэр – лишь один из многих.

- А ты сама… ты хочешь воссоединения?

- Когда Клой был моим другом и соратником, я тоже превратилась в яростную сторонницу Слияния.

- А теперь?

- А теперь – не знаю. – Квилла отвела глаза и вздохнула. – Среди новоприбывших нет Эль-Нэр, увы, Клой Миртен утрачен. Знаешь, у Совета гигантские планы по освоению всего Мира. Он может стать прекрасным и могучим. Но это тоже потребует всей накопленной энергии.

- И кто же будет жить в этом прекрасном Мире, кто захочет жить тысячу лет наедине с самим собой?

- У нас имеются наработки по клонированию – это реально.

- Представь себе – сотни одинаковых Квилл, сотни одинаковых Корфов, сотни одинаковых Дерков и Дуанов…

- Они не будут одинаковыми, - возразила Квилла. – Но я знаю одно – сотня Квилл будет любить сотню Дуанов тысячу лет…

Пришла очередь Дуана отводить глаза. Он привязался к Квилле, но называть это любовью?

Он, не раздумывая, пошёл бы на край и за край любого Мира, чтобы вернуть Гелинор. Или – Элис, если Гелинор нет в живых…

- Сомневаюсь… - Дуан нахмурился. – Я не выдержу столько солнца и тысячу лет под колпаком. Мне нужно море, сотни футов воды под килем, холодный ветер в лицо – пусть там царят мрак и сырость, но я родился и вырос там, впитал иной воздух, живой. Если воссоединению не суждено произойти, я хотел бы вернуться домой, Квилла, и умереть там. Может, в схватке с пиратами, может, в гонке, или во время охоты на кавачей – но так, как подобает умереть мужчине!

Квилла промолчала. Теперь пришла очередь её глазам тонуть в тоске и безнадёжности. Ведь в мире Дуана, равно как и в Объединённом Мире, не было места ни ей, ни кому-либо ещё из долгожителей – это их учёные установили точно. Прежде, чем стабилизироваться, время совершит несколько хаотичных скачков в Верхнем Мире, они начнут быстро и неотвратимо дряхлеть, и умрут, не успев толком вкусить новой жизни.

Только это будет совсем не героическая смерть. Далеко не каждый приспособится к перепадам температур, инфекциям, отсутствию стерильности во всём, душевным встряскам и неурядицам нового существования, физическим нагрузкам. Самые старые – и самые мудрые – умрут сразу. Хотя Квилла не была самой старой, её жизненный ресурс был почти исчерпан, и тренировки с Дуаном продолжали его истощать, а не наращивать.

Но этот разговор оказался не последним – вокруг Дуана словно сгущались магические волны, притягивающие к нему разнополюсных долгожителей.

Через день Дуана вызвал к себе Кэра, Председатель Совета и Главный Генетик.

- Я предполагаю, что, благодаря Квилле, вы уже в курсе нашего статус кво и ближайших планов, - сухо сказал он. Его глаза были бесстрастны, но что-то выдавало внутреннее напряжение и беспокойство.

- Вполне возможно, – так же сухо согласился Дуан. – Если мы имеем в виду одно и то же.

- Квилла хорошо поработала с вами, я вижу. Она сказала мне, что вы желаете пройти курс наук. Я готов с вами заняться биологией и химией, Корф преподаст математику и физику, Корна – медицину и новые технологии. Для начала достаточно, но… - Кэра вдруг устало потёр переносицу. – Имейте в виду, от работы мы не сможем вас освободить полностью. Придётся что-то постигать в рабочее время, что-то – вечерами. И ещё. Курх или Квай могут предложить свои услуги. Если вы их примете, это будет… ммм… не совсем удачное решение.

- Они плохие специалисты? Или – плохие люди? Вы хотите, чтобы я избегал их?

- Ну… неважно. Всё в порядке. Просто сообщите мне, если примите их предложение, вот и всё.

Несмотря на странное заявление Кэры, несмотря на непривычную умственную загрузку и совсем короткий промежуток, остающийся для сна, Дуан был счастлив окунуться в новую, напряжённую деятельность. Он оставил за собой ежевечерние тренировки и состязания с Квиллой, но на любовь не всегда оставалось время и силы.

В сердце Квиллы залегла тревога. В отличие от сверхделикатного Кэры, она знала, какой именно путь развития для Верхнего Мира выберет Дуан, и на чью сторону встанет в споре.