Будни разведчиков опять Трофимов

Главный дирижер Ословского королевского мелодраматического театра оперы
и балета Александер Корнелиус Дитрих Альберт Кучер Бруно Йобсен сидел в
ресторане "Под 9 с половиною плакучими ивами" и изучал меню. Настроение
было прескверное.
  На вчерашней премьере он, увлёкшись дирижированием, дал неверную отмашку
тромбонисту, и тот некстати (и довольно громко) взял верхнее "ре". От
ужаса Йобсен выронил палочку и опрокинул пюпитр. Оркестр был опытный,
сыграный, и не сбился после такого конфуза, но под конец премьеры  в
оркестровую яму свалился непонятно откуда взявшийся люмпен с
аккордеоном. А оказавшись в яме, пинками согнал с места виолончелиста и,
усевшись, закурил и стал играть "Полёт Шмеля".
 "Нет, ну надо же, - никак не мог
успокоиться маэстро, - упал, согнал, закурил и "Шмеля". Так еще и
перегаром несло от паразита. После финала этот фрукт еще имел
наглость выйти к публике и, отодвинув дирижера в сторону, принимать
приветствие-чествование зала.
 Нееет, - подумал Йобсен, качал головой - куда мы катимся ? Разве можно
спасти этот мир,
когда в оркестровую яму (в Святыню!) прыгают все, кому не лень ?!
 Замысловатая норвежская кухня тоже не радовала маэстро. "Да вот, сами
посмотрите - подумал Йобсен, как-бы обращаясь к невидимым, сочувствующим
ему наблюдателям и предъявляя им, в качестве доказательства, наименования
блюд в меню - "сканестас-судентоор" или, вот, ****ь,
"пипаркоок"...Нет, ну это уже вообще ****ец -"бульвю сильке"...Да
то же завливное подают без хрена, - Йобсен, не сдержавшись,
захихикал...И где у них тут барабульки с гречкой ?
  Странного вида мужчина с подозрительным греческим профилем
подходил к ресторану с газетным свертком, покрытым жирными пятнами, в
руках. За спиной субъекта болтался видавший виды
аккордеон с одинокой наклейкой "Анапа" и изображенной на ней пальмой.
Прохожие испуганно поглядывали в его сторону.
 - А вот хрен вам, - подумал мужчина и показал язык неуспевшему отвести
взгляд обывателю, - у меня работа такая...Да, мля...
  Поглазел на деваху в рыбной чешуе (О ! Русалка !), лихо вытанцовывавшую
какой-то скандинавские эротический танец у входа в ресторан.
Танец служил сигналом для разведчика - он дал понять, что его уже ждут.
  Шлепнув "русалку" по крепкому заду, Мужчина, взглянув на часы, подумал,
что пора
бы уже промочить горло и неловкой плоскостопой походкой спустился в зал.
Там он сразу
 обратил внимание на одинокого интеллигента, который с помощью
 дирижерских палочек - по японской методике - поедал зеленые макароны.
"А-га, - подумал наш герой, - а вот и Йобсен"
 - Вам не кажется, что вокруг стало удручающе сухо ? - мужчина подошел к
столику с бутылкой "Столичной" и пакетом развесной (так дешевле)
атлантической скумбрии. Грохнувшись на соседний стул, мужчина уставился
бледноголубым взглядом на интеллегента в ожидании отзыва. В ответ его
пронзительно изучали  две злые бусинки глаз Дирижера.
 - Я сказал бы даже, Возмутительно сухо, - после недолгой  борьбы с
желанием вцепиться в сизую физиономию опонента, отозвался  Йобсен.- Так это
Вы ?! Вы, сударь, вчера испортили мне премьеру ?! Вы хоть
понимаете, что это было ?! Это же Моцарт ! Моооцарт ! Ария Царицы Ночи
!...Волшебная Флейта !!!...Die Hulle Rache ! - Йобсен воздел руки к
небу.
- Следи за базаром, контрабас. За такое можно и в морду словить, -
прошипел незнакомец, перекатывая в зубах папиросу, - Кто тебе виноват,
если ты, на связь не выходишь, мудило ?...Со своими песенками, б-ть...
- Песенками ?...Песенками ?!!! - Йобсен трясся в негодовании. - С вашего
позволения, сударь, это - не "песенки" ! Это сокровищница мировой Оперы
!!!
- Не тряси щёчками, растрапович, - мужчина сплюнул на пол (Йобсен
поморщился)...На-ка лучше выпей и успокойся.
 Йобсен молча опрокинул наполненный стакан. В груди снова заиграла музыка.
Он новым, уже заметно потеплевшим взглядом посмотрел на собеседника.
"Просит ещё, скотина" - подумал мужчина и налил ещё пол-стакана. Музыка в
груди дирижера заиграла громче, торжественней.
- Господин дирижер, - к столику мягко подкрался администратор. - Вы у нас
всегда желанный гость, но проносить в заведение и употреблять свою выпивку
и еду... - начал было администратор.
- Пшёл вон, скотина, - перебил его Йобсен. - Я тут друга встретил, б-ть
! Не сметь к нам подходить ! - Йобсен швырнул в лицо онемевшему
администратору только что использованную салфетку... - И водки мне ещё,
б-ть ! Живо ! Я вам тут ща прст...мрст...устрою ! Педерасты!
- Кстати, маэстро, о педерастах...Ставка предписала нам, в соответствии со
здешними европейскими новациями, жить семьёй. Так вот: Я буду Мужем.
- Простите, милейший...Не знаю, как мне к вам обращаться ?
- Уже можешь обращаться ко мне  "Дорогой" или "Милый", хе-хе, - щербато
заулыбался новый друг.
- Так вот, дорогой вы мой...Здесь не принято делить супругов на мужа и
жену. Здесь есть Супруг-1 и Супруг-2.
- А мне по-хрен, как тут принято. Но ты не обольщайся, дорогуша, - мне
понадобится, в таком случае, ещё и Супруг-3...Я мужчина темпераментный.
 - Но я женат ! И как вас, всё-таки, зовут ?
- Трофьонсе...Сигурд Трофьонсе. Так уж меня Центр окрестил. Не так звучно,
как тебя, конечно, но зато, практически, моё родное имя. И я тоже
женат...по-моему.
- Добрая половина моего странного имени тоже родная для меня.
В этот момент друзьям поднесли водку и морскую капусту.
  Друзья, опрокидывая стакан за стаканом, и закусывая скумбрией с морской
капустой, вкратце поделились своими жизненными историями и "легендами".
 Йобсен дирижировал в одном из крупнейших европейских театров, а также
посещал, светился, участвовал, бывал замечен на всех тусовках высшего
общества страны викингов. Имел государственные и международные награды за
вклад в Культуру.  Кроме того, соответствуя "легенде", он был дважды женат
и был членом (и Председателем) тайного общества латентных педофилов "Юнона
и Небоись".
  Трофьонсе, как и сам Йобсен, был русским шпионом, но, по
"легенде", он был женатым музыкантом-алкоголиком, что поначалу угнетало
отважного рыцаря плаща и кинжала. Со временем, разведчик пересмотрел свой
взгляд на статус и последнее время откровенно наслаждался командировкой.
Тем более, что он вынужденно выучился играть на аккордеоне "Полет Шмеля",
который наяривал теперь на станциях метро и привокзальной площади. -Так
что, Санёк, мигренишь по Родине ? - весело подмигивая, совершенно
неконспиративно поддел Йобсена Сигурд.
-Ой ты, рожь высо-о-о-о-окаааайааа ! - затянул Йобсен.
 Трофьонсе, схватив аккордеон, уже валявшийся под столом, стал
акомпанировать дирижеру Полетом Шмеля. - Вооооля во-о-о-о-ольна-айаааа ! -
закончили друзья в унисон. Зал зааплодировал. Но Трофьонсе уже было не
остановить. "Шмель" набирал силу, рос, нависая над столиком. Посетители
стали спешно покидать зал, расчитываясь с нервничающими официантами.
"Шмель", достигнув критической массы, осел и пополз в направлении
сортира. Друзья, проследив за ним взглядом, последовали туда
же...Стараясь удерживать вертикальное положение, оба долго балансировали
перед писсуаром, после чего, кряхтя и вздыхая, вернулись в зал.
 - Грьобаный простатит, - проворчал Трофьонсе...
 - Хххе...У тебя грьобаный простатит ? И у меня, - обрадовался Йобсен.
- И у тебя простатит ? - удивился Трофьонсе, - и у меня
простатит...
- Как же ты мне близок, Серёня...Ты знаешь...Знаешь, как больно бывает ?!
 - Знайййу...Так ещё и пузырь всегда остаётся наполовину полным.
- Ну это зависит от того, как посмотреть, межпрочим, - хитро прищурился
Йобсен. - Он может быть как наполовину полон, так и наполовину пуст.
 - Ик, - ошарашенно икнув, Трофьонсе испуганно посмотрел на оставшуюся
расстегнутой ширинку. - Ик...Ик-какэта ?
- Очпроста...Оооочпроста !Зависит от настроения и от твоего философского взгляда на
жисть в данный момент...Ооочпроста. Вот сейчас, если он наполовину полон,
нужно пойти и отлить ещё. А если...
- А если наполовину пуст - наполнить до краёв ! - радостно подхватил вдруг
сообразивший Трофьонсе.
- Пыыравильна...Официант ! Пива ! - заорал Йобсен.
 - И водки ! И ещё закуси !- творил ему друг.
-- Плачу наличными ! - Йобсен.
 - Атлична ! - Трофьонсе.
 Стол был накрыт за 10 минут, пока друзья, закурив, шатались по залу,
задирая посетителей и цепляясь к посетительницам. Вернувшись, увидели
вновь накрыты и готовый к употреблению стол. Графин водки, четыре кружки
пива, семга, грибочки...Друзья вздрогнули. Стол
вздрогнул, увидев отважных разведчиков...
  Выпив пива и медленно и с удовольствием приступив к употреблению водки,
друзья разговорились вновь.
 - А моя...а моя мне грит: Ты, мол, Александер Корнэлиус, сидишь там в
своей яме, б-ть, и палочкой своей размахиваешь...А я...Я ей
грю...Этта...Я грю: Та иди ты !
- А-ха-ха ! - дружно засмеялись друзья, радуюсь своей ловкости и
неуязвимости.
 - Слышь..Слышь, Санёк...А я грю своей: Да таких, как я ещё
пс...пыс...паискать нада. А она...Она мне: да уж, знаю...Как спрячешься -
хрен тебя найдёшь. А я ей...А она: Цыц ! И по столу кулаком...Нет...Это я
- ей: Цыц ! И кулаком...
-- А-ха-ха ! - очередной приступ жизнеутверждающего смеха.
 - Гкхммм, - тактично кашлянул рядом администратор. - Господа разведчики.
Там, у входа, какие-то дамы вас разыскивают. В этот момент тапёр у рояля
заиграл бессмертную "Арию Исаева". Друзья замерли...Глядя в друг другу в
слезящиеся глаза, они становились прозрачными пока, постепенно,
полностью не исчезли. Последними растворились в воздухе аккордеон и
дирижерские палочки. Остались лишь растерзанный стол и Запах...Вбежавшие в
зал дамы никого не застали.
А на улице, над живописным тротуаром, плыли два едва заметных облака...И
большущий Шмель.