Отбила борщ и захватила пельмени

 
Осень. С огородов уже убрали урожай. Пётр выкапывал последний рядок свеклы. Его дочь Алинка семи лет и сын Тарасик пяти, брали за листья выкопанную свеклу, по одной в руку и относили слаживая её на кучу. Катерина жена Петра вышла из летней кухни и направилась в огород неся в левой руке низенькую скамеечку, а в правой длинный нож. Оценивающим взглядом она посмотрела на крупную круглую свеклу и слегка улыбнувшись подумала:

- «Хороший буряк уродил. Килограмм уже двести есть. Будем теперь и с буряком».
С такими приятными мыслями она села на стульчик возле кучи из корнеплодов. Брала в левую руку свеклу и быстрыми отработанными движениями очищала кое-где прилипшую землю, затем, одним точным ударом ножа, отсекала сочные хрустящие листья и отбрасывала корнеплод по другую сторону от себя, делая новую кучу. Работа спорилась, свекла с одного места быстро перекочёвывала на другое, кучка листьев перед ней росла прямо на глазах.

Пётр перестал копать, выпрямился давая отдых нывшей спине и посмотрел на соседский двор, к своим кумовьям. Но там было тихо и никакого движения, только куры ходили по двору и саду, греблись в опавших листьях, выискивая червяков и насекомых. Огород у соседей был полностью убран и подготовлен к пахоте.
- «Отдыхают кумовья», - подумал Пётр со вздохом.
Боль в пояснице у него всё усиливалась. Он и сам бы с удовольствием ушёл в дом, растянулся б на диване перед телевизором, но нужно было всё же закончить со свеклой. Благо её уже немного осталось.

Вдруг, в доме соседей, резко отворилась входная дверь и в ту же секунду на порог вылетел Иван, в одной майке и в не застёгнутых брюках, которые двумя руками держал с боков за пояс не давая им спасть с себя. Дверь с громким стуком ударилась в перила, что ограждали три ступеньки, ведущих от порога во двор и отскочив быстро пошла назад. Иван едва успел уклониться и даже слегка посторонился, давая возможность двери захлопнуться, при этом сильно пошатнулся, но сбалансировав правой рукой, сумел удержаться на самом краю порога. Восстановив равновесие, Иван спешно застёгивал пуговицы на брюках, и в то же время внимательно вглядывался во двор Петра.

- За шо это Ваньку так кума попёрла, что он прямо вылетел из хаты, едва в штаны успел вскочить. Вон смотри, даже ширинку на пороге застёгивает, - засмеявшись произнёс Пётр повернув лицо к жене.
Он сказал не громко и Катя услышала только звук голоса, но не расслышала самих слов. Оторвавшись от работы, она подняла глаза на Петра и проследив за его взглядом, посмотрела во двор к кумовьям.

Иван перевёл взгляд на огород соседей и увидев мирно работающую семью, быстро ринулся с порога. Вроде о что-то споткнулся или сам себе на штанину наступил и чуть не упал со ступенек, но всё же сумел удержаться на ногах, и как-то боком сбежал во двор. Спешно бросился к кумовьям, неуклюже перебирая ногами, стараясь не потерять большие галоши, в которые, в спешке, вскочил босыми ногами.
- Кумчику! Слышал? Ты это слышал?! – находясь в большом возбуждении кричал Иван, подбегая к низенькому деревянному заборчику разделявшего их огороды.

Пётр перестав копать, с интересом уставился на кума и широко улыбаясь произнёс:
- Ну, ты так спрашиваешь, прямо, как еврей в Одессе! Понятно ведь, шо не только не слышал, но даже никакого понятия не имею, шо такого могла сказать тебе Клава, шо ты пулей, чуть-ли не голый вылетел из хаты. Аж любопытно: шо ж ты там ей учудил, шо она тебе такой ускоритель сделала?
- Ай! – с досадой отмахнулся Иван и с гневом в голосе быстро заговорил: - Ну, ты только посмотри на него - стоит себе спокойный как двери и зубы скалит. А ты знаешь, шо у нас стряслось?!!

- А, шо у тебя такое случилось? – вмиг посерьёзнев и весь насторожившись спросил Пётр.
- Да не только у меня! И у тебя, кстати, тоже!
У Петра аж лицо вытянулось от удивления и сразу же почувствовал в груди неприятный холодок, ожидая услышать какое-то, уж очень, неприятное известие.
- И не только у меня и у тебя, а у нас всех! Во всей стране, в миг, такое стряслось, что даже на голову не налазит, - выпалив Иван и замолчал уставившись на кума прямо сверля его злым взглядом.

- Да говори же, в конце концов, шо там тебе на голову не налазит? Чего душу мотаешь? – не громко, прямо с испугом в голосе, спросил Пётр и поправив очки, во все глаза уставился на кума, ожидая услышать что-то очень ужасное и даже почувствовал, что сердце его замерло в предчувствии, чуть-ли не конца света.
- А шо ему...? Он хозяин! – продолжал возмущаться Иван, как бы и не слыша вопросов Петра. - Видите-ли, преспокойненько себе буряк выкапывает. А у нас этим временем заешь, шо произошло?

- Та, шо? – явно нервничая спросил Пётр, не сводя растерянно-испуганного взгляда с сердитого лица кума.
 - А во шо: москали борщ аннексировали! – выпалил Иван и внимательно посмотрел в лицо кума, наблюдая его реакцию, на такое страшное сообщение.
- Шооо? - ничего не понимая переспросил Пётр.
- Ты шо глухой?! – возмутился Иван. – Я говорю, шо москали у нас борщ аннексировали!

- Как аннексировали? – вконец растерялся Пётр и даже лопата выпала из его рук.
- Как-как? Полностью! Всецело! Бац – и всё! – со злостью воскликнул Иван и вдруг горестно скривившись потупил глаза в землю.
- Та ну-у-у… На-афиг! Шо ты такое несёшь? Да как же такое возможно? – в замешательстве ничего не понимая проговорил Пётр и через несколько секунд усиленных раздумий, предположил внимательно глядя в лицо кума: - Может какие-то голодные москали, с какой-то привокзальной столовки кастрюлю борща спёрли, а ты тут раздул – аннексировали! У нас… у всех…

- Та шо я тебе дурень какой? Шо я не могу отличить слово «украли» от «аннексировали»? – в большом возмущении спрашивал Иван, сердито глядя на кума.
- Ну, может, просто недослышал, - предположил Пётр. – Ведь бывает…
- Так ты хочешь сказать, шо я глуховат? – сердито спросил Иван сверля кума недобрым взглядом.
Пётр знал, что у кума очень хороший слух, это он не раз доказывал и только неуверенно пожал плечами, поправляя указательным пальцем, съехавшие на кончик носа очки.

- Та шоб ты был такой зрячий, как я глухой! – взорвался в негодовании Иван и в досаде сплюнув на землю, но уже несколько спокойнее и даже с нотками хвастовства продолжил: - У меня слух ещё ого-го…! Мышка только с норки выйдет, сделает по полу пару шагов, и я сразу же её по походке слышу, причём даже раньше кота! Во как!!! Да я на собственные свои уши слышал, шо сказали «а-анне-кси-ро-ва-ли», именно «аннексировали», а не «забрали», «отобрали» или «украли»! Или ты меня совсем уже за дурня считаешь? – с большим возмущением в голосе спросил Иван.
Пётр хорошо знал кума и прекрасно понимал, что тот рассказывает, именно так как сам слышал. Ошибки быть не могло, но в голове у него эта информация как-то не улаживалось.

- Да, как же такое может быть? - спросил Пётр не в состоянии понять совершенно непонятное.
- Как-как? Да так же, как и Крым! – отрезал Иван и с досадою махнул рукой.
- Петя, не стой, докопай, ведь немного осталось, а потом будете лясы точить, - крикнула Катя, обращаясь к мужу.
- Шо, докопай-докопай? – вдруг вызверился на супругу Пётр. – Сидит она тут преспокойненько, как королева какая, листья обрезает! А у нас тут такое творится!!!

- Что ж там у вас такое творится? – спокойно спросила Катерина и видя, что мужчины очень взволнованы, быстро поднялась со скамеечки и пошла к ним.
- Что случилось? – повторила вопрос Катерина, пристально вглядываясь в хмурые, растерянные физиономии мужчин и почувствовала, как сердце её сжалось в нехорошем предчувствии.
- Вон кум говорит, что по телевизору сказали, что у нас москали борщ забрали?
- Как забрали? – быстро спросила Катерина, но тут же поняла, что услышала явную ерунду, сразу же почувствовала облегчение и на губах появилась насмешливая улыбка.

- А, вот так! – рыкнул Пётр, в сердцах махнул рукой и отвернулся от жены, вроде бы она, в этой операции, тоже была замешана.
- Аннексировали в чистую. Теперь вся Украина без борща будет! – быстро, уверенно и даже как-то авторитетно заявил Иван.
- Та что ты врёшь, - вспылила Катерина, взволнованная уверенностью с которой кум произнёс эту непонятную новость и очень внимательно посмотрела в лицо Ивану.

- Вот те раз! Я ещё и брешу! Вы только на неё посмотрите! Да я пять минут назад сам на собственные уши слышал, как по телевизору, это самое сказали.
- Та тю-у-у-у на тебя, - протянула Катерина не в состоянии даже представить не то чтобы понять, как такое возможно.
- Шо за тю-у-у-у, - с раздражением в голосе, передразнил её Иван. – Я вот сам! На вот эти самые уши слышал! – при этих словах Иван зажал с краёв указательным и большими пальцами рук уши и слегка растянул в стороны, от чего лицо его стало какое-то печально-комичное.

- А ну, побожись! – потребовала Катерина и внимательно, прямо впилась в лицо Ивана испытывающим взглядом.
- Та вот тебе истинный крест, - произнося это, Иван с готовностью широко перекрестился, открыто глядя в глаза куме.
- Та-а, тоже мне клятва! - возмутился Пётр. – Да он же такой верующий, как все наши президенты и все наши правительства, за всё время независимости! Они хоть иногда в церковь ходят для картинки, а он вообще никогда и порога её не переступал.

- Да, правда - в церковь не хожу, но в Бога верую! – твёрдо сказал, как отрезал Иван.
- Ты так веруешь, в Бога, как я в Магомета! – стоял на своём Пётр и через секунду предложил: - Не-е-е, ты чем-то другим поклянись.
- А чем другим? – в большой растерянности спросил Иван, глаза его забегали от усиленного соображания и вдруг остановились на детях, что стояли несколько в стороне и с интересом смотрели на происходящее.

- Даже не вздумай, моими детьми клясться, - прямо выкрикнул Пётр, проследив за взглядом кума и погрозил кулаком.
Иван пожал плечами, как бы говоря: - «Ну, что ж, не хочешь – не надо». И вдруг выпалил:
- Да, чтобы я никогда в своей жизни больше и ста грамм горилки не выпил!
Пётр в несказанном удивлении вытаращил глаза, пару секунд соображал, а затем, повернув очень серьёзное лицо к Кате и утвердительно кивая головой, уверенно заявил:
- Нет, Кать, не брешет! Точно слышал!

- Да, когда же это сталось? – спросила Катерина и глаза её удивлённо округлились.
- А когда ты перед той кучей сидела и преспокойненько делала обрезание буряку, - с едва заметной улыбкой произнёс Иван, так как его забавляло то, как он это сказал.
- Да не может же этого быть! – произнесла Катерина, находясь в полном недоумении.

- Так я шо? брешу по-твоему! Да я только вот десять минут назад на собственные уши слышал и на вот эти самые глаза видел. А видели бы вы, как наши бабы возмущались? Одна наша эмигрантка из Европы так кричала, что москали не имеют никакого права так поступать, шо аж уши залаживало. А другая, наверно из Киева, доказывала, шо борщ исконно наш и поэтому называется «украинский»! Мы оказывается его едим ещё со времён Киевской Руси, а может и раньше! Во как! А они вдруг взяли и в момент аннексировали!

- И что весь…? – в несказанном удивлении спросила Катерина.
- Нет, тебе, по блату, две ложки оставили, - насмешливо сказал Иван и твёрдо, с полной уверенностью заявил: - Конечно весь! Сразу и под чистую!
- Как? – в отчаянии чуть-ли не кричит Катя.
- А, вот так – бац! - серьёзно говорил Иван и выставил указательный палец, ткнул им в воздух, как бы нажал кнопку, – и всё! Нет борща!

- Да не может такого быть! – задумчиво пробормотала Катя не понимая, как такое вообще возможно и круто развернувшись побежала с огорода во двор.
- Шо это она так рванула с места? Никак расстройство с нервов приключилось. Ещё гляди того… не добежит, - предполагал Иван провожая глазами куму.
- Типун тебе на язык! Шо такое дурное мелешь. И никакого у неё расстройства нет. Вон, видишь, мимо туалета пробежала, - говорил слегка возмущаясь Пётр, наблюдая как жена его с разгону влетела в летнюю кухню.

Воцарилось молчание, кумовья молча смотрели в землю.
- Во блин, - пробормотал в растерянности Пётр, - и как же мы теперь без борща жить-то будем?
- Да как-то проживём, - с глубоким вздохом сожаления проговорил Иван и через секунду добавил: – Вот без Крыма живём-то, так и без борща…
- Та шо мне твой Крым?!! – вдруг вызверился Пётр, перебив кума. - Он у меня в огороде не стоял! Я с него ничего не имел! Он меня не кормил! А борщ я ем каждую неделю, а то и два раза на неделю! Я к нему привык! Я его люблю! Как же теперь быть? А?

Иван слегка развёл руки в стороны и только пожал плечами. В это время Катя вышла из кухни. Быстрым шагом пришла на огород и садясь на стульчик перед кучей свеклы командирским голосом громко скомандовала:
- Так, мужики, хватит стоять в печали! Видите-ли похороны они по борщу устроили, того и гляди слезу ещё пустите! Петька, а ну взял лопату в руки и заканчивай с буряком! А ты, Иван, давай бегом дуй к себе в хату, а то ещё простудишься, вон сколько времени полуголый на улице торчишь, а уже давно не лето. А куме скажи, что я приглашаю вас сегодня к нам – повечеряем вместе.

- О! А шо за праздник? – оживился Иван, почёсывая затылок.
- Потом скажу. Так всё давай бегом домой, а то вон уже аж нос посинел, ещё гляди заболеешь. В общем иди, куме объяви, что как-только стемнеет жду вас – вечерять будем.
- Та где там посинел, - произнёс Иван потирая холодный нос, но не стал противиться, так как знал – раз кума заговорила таким тоном, то лучше с ней не спорить и тихо подчинившись, повернулся и быстрым шагом, шаркая большими галошами о землю, пошёл к себе в дом.

- Петро! Ты что стоишь глазами хлопаешь? Давай быстренько утёр слезу, поднял лопату и в темпе заканчивай с буряком! Видишь – вечер уже. Вот-вот сумерки наступят.
- Да ничего я не плачу. Тоже мне придумала! – огрызнулся Пётр поднимая лопату и усердно принялся выкапывать свеклу.
Пётр успел до темноты выкопать свеклу. Пока он собирал её в мешки, Катя закончила обрезать, и он снёс всю в погреб. Дал на ночь есть корове, свиньям и стало уже совсем темно. Пётр управившись по хозяйству, зашёл в дом. Увидев его Катерина поставила разогревать ужин.

Через несколько минут пришли и кумовья.
- Добрый вечер людям добрым! – сказала Клава только лишь переступив порог комнаты.
- И вам добрый, - ответили хозяева улыбаясь кумовьям.
- Ванька сказал, шо ты просила прийти, - произнесла Клава глянув на Катерину и расстёгивая лёгкую курточку, с улыбкой спросила: - Шо хотела? Шо случилось?
- Ой, и не спрашивай! – Катерина махнула рукой как бы отмахиваясь от вопросов, но тем не менее, после небольшой паузы стала рассказывать: - Я сегодня так перенервничала, так перенервничала, что и сказать нельзя.

Клава вопросительно уставилась на куму.
- Вот, перед самыми сумерками, прибежал твой к нам на огород полуголый, прямо весь в панике и быстро стал рассказывать, что москали у нас борщ аннексировали. Я не верю. Ваня стал божиться, креститься, что только вот по телевизору сказали. В общем, забрали весь под чистую и теперь вся Украина осталась без борща.
У Клавы глаза несказанно округлились, она перевела взгляд на мужа, и он энергично закивал головой, охотно подтверждая сказанное.

- Я тоже уже вся в панике, разворачиваюсь и бегу в кухню. Я ж борща с мясом, наварила целую кастрюлю, жирный такой, прямо не продуть. Думала его на два дня хватит, а его - бац, как сказал твой Ванька, и аннексировали. Как это «бац» происходит я не имею никакого понятия, но кто его знает, какую технику сейчас придумали в России? Там сейчас башковитые учёные собрались, вот попридумывали такие ракеты, что аж страшно. Может и это какие-то секретные разработки, изобретатели смастерили, чтобы армию противников оставлять голодной. Повара наварят, солдаты придут обедать, а москали нажали на кнопочку, и бац! - еда исчезла. А голодный натовский солдат – это же не солдат. Они день голодные посидят, а на другое утро, никого из них уже не найдёшь – все разбегутся. Нафиг им такая армия где не кормят. Одни пойдут грабить местное население, а другие подразделения, в полном составе и при всеоружии, перейдут на сторону противника – им всё равно на какой стороне воевать, лишь бы досыта кормили, хорошо платили и, ни в коем случае, не посылали в бой, так как умирать в ихние планы совершенно не входит, да и не для того они в армию шли. Служба в армии - это же их работа, а на работу, нормальные люди, идут деньги зарабатывать, а не умирать. Я вот недавно читала, что американским солдатам, где-то там, на задворках географии, вовремя не выплатили зарплату, так они даже на патрулирование не выехали. Да!

- Я шо-то не понял. Ты, шо кума, хочешь сказать, шо наши солдаты дураки полные и будут сидеть в окопах голодными пока с голоду не поумерают? – с насмешкой в голосе спросил Иван.
- Наш же, славянский воин, двое суток будет стойко и безропотно сражаться, терпеливо ожидая подвоза продуктов.
- Шо? Ха-ха-ха! Только двое? – засмеявшись переспросил Иван.

- Слушай, кум, ты со мною не спорь – я историю со школы люблю и на историческом факультете училась. И с полной ответственностью заявляю: Да, только двое суток! – не обращая внимание на смех кума, строго повторила Катерина, и твёрдо глядя в лицо Ивана уверенно продолжила: - А на третьи, очень голодные и от этого несказанно агрессивные, все как один рванут в атаку и какой бы там ни был противник, как бы не был надёжно укреплён и казалось бы неприступен, наши воины непременно сомнут сопротивление, посеют панику и обратят неприятельскую армию в беспорядочное бегство, а захватив всё продовольствие, не станут даже их преследовать, а тут же, мирно усядутся на травку спокойно перекусить. Будут не спеша пережёвывать и негромко беседовать, вроде бы ничего и не случилось. Это тебе не натовцы.

- Та бросьте вы тех натовцев! Сдались они вам! Катя, говори, шо с борщом?! – в нетерпении спрашивала Клава.
- Так вот, - продолжала Катерина, - вбегаю я в летнюю кухню. Глядь на газовую плиту. Кастрюля как стояла на ней, так и стоит, но напряжение меня не покидало, мысль о борще мозг сверлит, и я не останавливаясь подбегаю к плите и с ходу снимаю крышку. А от красного, наваристого, густого борща поднимался пахучий пар. Я с облегчением выдохнула, но почему-то взяла половник и помешиваю борщ, как бы для того, чтобы ещё убедиться, что он мне не кажется.

Пётр строго и с претензией во взгляде глянул на кума, как бы спрашивая: - «Ну, а ты шо нам молол на огороде про борщ?». Иван совсем растерялся и только в недоумении развёл руками, всем своим видом показывая, что совершенно не понимает, как такой сбой мог произойти.

- Вид наваристого борща меня совершенно успокоил, и я рассмеялась, подумав, какие же наши мужики всё-таки дурни, что слушают ту политику. Им откровенно брешут, а они развесят уши и сидят слушают… нет прямо впитывают, а потом часами, до хрипоты, спорят между собой. Ну, ладно я не об этом сейчас. В общем вернувшись в огород, хотела сказать куму, чтобы лапшу с ушей поснимал, ту что ему обильно с телевизора навешали. А пришла… Ой, кума, видела б ты их в тот момент: стоят, два здоровых, сильных мужика, и чуть не плачут. Борща им очень жалко. Видите-ли они чуть-ли не похороны мне решили устроить. И такая злость меня взяла, что я гаркнула на их и быстро разогнала.

- Как же так? – бормотал пристыженный Иван, - я ведь сам, на свои собственные уши слышал. - и посмотрел на Петра, ища поддержки, но тот сидел опустив голову и не отрывал глаз от клеёнки, что покрывала стол, делал вид что ничего не слышит, так как всецело поглощён, какими-то своими, очень важными мыслями.
Катерина насыпала из белой с ярким цветком эмалированной кастрюли полтора половника борща и поднеся к столу поставила тарелочку перед кумом.
- На, Ваня, это тот борщ, что я сегодня не отдала, даже можно сказать - отбила у москалей.
 
Иван опустил голову сжал губы и стал пальцами правой руки потирать лоб. Пётр не поднимая головы, скосил глаза на кума, едва заметно улыбался.
- Ешь на здоровье! У меня борща много – на целый год хватит, - уверенно говорила Катерина.
Иван быстро вскинул глаза, с большим удивлением посмотрел на Катю, не понимая, как это у неё борщ целый год храниться сможет.
- Да не смотри ты на меня так! Борщ у меня в погребе в разобранном виде хранится, - пояснила она, - но ведь его в любой день собрать можно. Правда? В общем есть вам и не переесть.

- Да, слава Богу, овощей в этом году уродило, так что запас в погребе большой, - с широкой улыбкой произнёс Пётр, очень довольный урожаем.
Катерина вернулась к кастрюле, взяла тарелку и всыпав полтора половника, обратилась к Клаве:
- На, кума, это тебе, садись уже за стол.
- Нет, я это Пете поставлю, а моя следующая, - возразила Клава и аккуратно взяв в руки тарелку понесла Петру.

Когда борщ всем был насыпан, и Катерина уже готова было опуститься на стул, как вдруг она замерла в каком-то раздумье. Затем обвела всех внимательным взглядом и развернувшись быстро направилась к холодильнику.
- Я думаю, что это сегодня нам не помешает, - при этих словах Катя открыла дверцу холодильника и склонившись достала бутылку с самогоном, на дне её лежал стручок красного горького перца.

Затем закрыла дверцу и пошла к столу. Пётр с Иваном быстро и с неописуемым удивлением переглянулись, глаза у обоих сразу же заблестели, а лица моментально и даже, можно сказать, синхронно осветились радостными улыбками.
- Кать, ну зачем? Они же бросили… Зачем ты это делаешь? – с укором во взгляде и с явным недовольством в голосе спрашивала Клавдия.
- А, что я делаю? – в недоумении спросила Катерина и твёрдо глядя в лицо Клавдии уверенным тоном добавила: - Та я ж не для них! Они же бросили, то пусть и не пьют!

Мужчины снова быстро переглянулись и радостные огоньки в их глазах вмиг погасли, вроде кто выключателем щёлкнул и с кислыми минами снова упёрлись взглядами в тарелки. У Петра, от такого внезапного расклада, аж желваки заходили на скулах и сей момент не прошёл незамеченным Катериной.

- Я это для нас, - быстро пояснила и с трагическими нотками в голосе продолжала Катерина. - Знаешь, как я сегодня перенервничала? Прямо и сказать нельзя! Да ещё и замёрзла, пока сидела и буряк обрезала. Так это для профилактики нужно, чтобы не заболеть. Да и ты вон сама, носом шмыгаешь, явно простудилась. А перцовочка все твои микробы убьёт, простуду как рукой снимет и назавтра здорова будешь.
Клавдия под давлением таких аргументов, неуверенно пожала плечами и в раздумчивости согласилась:
- Ну, разве шо по одной, а то и правда, простуда разбирает.

Катерина запустила руку в карман фартушка, сразу же послышался звук цокнувшихся между собой стеклянных предметов. Вытащила оттуда две пятидесятиграммовые стопочки и поставила одну возле своей тарелки, другую возле Клавдии. Затем выкрутила пробку с горлышка бутылки и наполнила стопки. У мужиков губы плотно сжались и даже брови насупились, они упорно смотрели в свои тарелки, но ложки в руки не брали. Катерина хотела было закрыть бутылку, но вдруг замерла, с зажатой в пальцах пробкой перед самым горлышком, как будто раздумывала над неожиданно пришедшей ей в голову мыслью.

- Давай, садись уже. Чего замерла? – с нетерпением произнесла Клавдия и аккуратно, чтобы не разлить, взяла в руки полную стопку.
- Да я вот думаю, что Ванька тоже замёрз. Вон столько времени в одной майке простоял, возле нас, сея панику, у него было аж нос посинел от холода, так что ему бы тоже не помешало стопочку для профилактики.
Ивану, эти слова были как бальзам на израненную душу, он прямо расцвёл в улыбке, в миг заискрившимися, чуть-ли не влюблёнными глазами посмотрел на Катерину и не раздумывая с ходу подхватил:

- Да! Да! Правду кума говорит! Замёрз! Сильно замёрз! – при этих словах, перевёл глаза на явно недовольную жену, взгляд его моментально стал сердитым и с большим недовольством в голосе затараторил: - Да, ты просто не представляешь, как я замёрз. От прямо сейчас уже чувствую, что в горле першить начало. Вот совсем заболею, слягу, умру и тогда узнаешь почём день вдовьей житухи! А кума права! Она понимает, что нужно в самом начале убить микробы, чтобы не заболеть. Вот сейчас самый момент перцовочкой их заморить, чтоб не размножались проклятые! А то чувствую, что они там такую безудержную оргию устроили, что плодятся в немыслимом количестве. Ну, просто поминутно!

Катерина быстро вытащила из кармана ещё одну стопочку поставила перед вспыхнувшим радостью, прямо засиявшим Иваном и стала наполнять. Клавдия недовольно скривилась, но возражать не стала, очевидно перспектива узнать «почём день вдовьей житухи» её не прельщала.
- А может я тоже замёрз!!! – вдруг громко выпалил Пётр и с досадой толкнул пальцем свою ложку по столу, она ударилась о тарелку, громко звякнула.
- Нет, ты не замёрз! – уверенно сказала Катерина и внимательно посмотрела в, прямо на глазах, потемневшее лицо мужа.

Пётр молчал уткнувшись взглядом в тарелку и только желваки под кожей вздуваясь быстро заходили на скулах. Катерина делая вид, что не замечает в каком взрывоопасном состоянии находится её муж, выдержала паузу и спокойно продолжала:
- Но тебе я тоже налью. Ведь глядя на нас, когда мы будем пить, ты же будешь нервничать. Правда? Ну скажи: ведь будешь?
Пётр молчал не отрывая глаз от борща, но каким-то непонятным образом все сразу почувствовали, что внутреннее напряжение его уже спало.
- А, умные доктора уверяют, что все болезни возникают от нервов! А я не хочу, чтобы мой дорогой и любимый муж болел, поэтому налью и тебе, - проговорила Катерина и из кармана вынула четвёртую стопку, поставила её перед Петром и сразу наполнила.

- От характер же…, - с деланной досадой произнёс Пётр, но по лицу его было явно заметно, что он уже совершенно не злится. - Налила бы сразу и молча, так нет же – нужно для начала на нервах поиграть, нужно взбесить человека, довести до белого каления, чтобы потом умаслить. Шо за человек?! Я прямо не понимаю.
- Да не переживай, мой дорогой. Раз прямо не понимаешь, то криво уж точно поймёшь. Ну, если не сразу, то когда-нибудь точно, – засмеялась Катя и сев на стул тут же подняла стопку.

- Не даром говорят, что с бабой и чёрт дело проиграл! – в лёгком недоумении пожимая плечами, проворчал Пётр.
- Ну, давайте: За здоровье! - в нетерпении предложил Иван и быстро чокнулся своей стопкой о стопку Катерины, выказывая ей этим своё особое расположение и сразу же влил перцовку в рот.
- Вы только посмотрите, на него! Какую великую жажду этот человек имел, - держа стопочку в согнутой в локте руке, перед губами и сокрушённо покачивая головой, проговорила Клавдия, с недовольством глядя на мужа. – Это ж надо…

- А шо? – спросил Иван, ставя стопочку на стол и ладонью левой руки быстро утёр рот и подбородок. - С кумой я чокнулся, а с тобой мне нельзя. Есть такая примета, что мужу с женой чокаться нельзя – скандал будет.
- Хоть ты и не чокнулся с Клавой, а у меня такое чувство, что скандал тебя уже дома поджидает, - улыбнулся Пётр и поднёс стопку к губам.
- Та, чего доброго, а это у неё запросто, - с тяжёлым вздохом произнёс Иван и принялся закусывать.

Клава снова сердито глянула на мужа и нервно пожевав губами с недовольством в голосе пояснила:
- Я не о себе говорила. Вот с кумом не чокнулся. Кума не подождал, а так бегом влил в себя, вроде боялся, что отберут. От жадность какая до спиртного.
- Да, не ругайся. Чего на человека напала? Может слегка и пожадничал, ведь он полгода спиртного не только не пил, но даже и не нюхал. Понимать надо. А ты давай пей, кума, не грей в руке, - произнесла Катерина, чтобы замять этот неприятный разговор.

- Да, давай, кума, пей, а то микробы уже заждались. Они умирать собрались, даже уже все улеглись в рядочек и лапки на груди сложили, а ты их задерживаешь – яду не даёшь, - засмеялся своей шутке Пётр.
Улыбнувшись только левой стороной лица, что была от Петра, показывая этим, что шутку оценила и выпила. Какое-то время ели молча. Потом Клава замерла с набранным в ложку борщом и уставившись на куму внимательным взглядом, убеждённо заявила:
- А ты оказывается хитрая, Катька!

- А-а, что уже случилось? – спросила хозяйка удивлённо глянув на куму.
- Но ведь ты с самого начала решила всем налить!
- С чего ты взяла? – спросила Катерина и взглядом невинной девочки, посмотрела прямо в глаза Клаве.
- Но ведь у тебя в кармане оказалось четыре стопки. Значит ты с самого начала решила, что мужикам тоже нальёшь, поэтому в карман положила стопок на всех.

- Ну, ни кума у меня, а прямо Шерлок Холмс в юбке! – засмеялась Катерина и обведя всех весёлыми глазами с деланной серьёзностью повинилась: - Да, кума, ты права - я с самого начала, в целях профилактики, решила провести дезинфекцию внутренних органов у всех присутствующих, с целью предотвращения простудных заболеваний и укрепления здоровья каждого индивида. Вы близкие и дорогие мне люди, поэтому, для меня очень важно, чтобы вы все были живы, здоровы и веселы.
 
Мужчины с улыбкой переглянулись. Клавдия уткнувшись взглядом в тарелку не спеша пережёвывала и на полном серьёзе раздумывала над только что услышанным от кумы. Пётр с нетерпением стал поглядывать на жену, но она быстро и с аппетитом ела и бросаемых на неё взглядов просто не видела. Иван прекратив есть, заёрзал на стуле, неотрывно смотрел на кума, и настойчиво указывал глазами на бутылку.  Пётр, наконец, собравшись с духом и кротким взглядом глядя на Катерину, с просительной интонацией в голосе, негромко предложил:
- Ну, давайте до пары.

- Да-да, до пары нужно обязательно! Как же без пары? – спохватилась Катерина и подняв бутылку подала через стол Петру говоря: - На, хозяин – разливай.
Пётр принял перцовку, широко заулыбался, чувствуя гордость, за то, что его восстановили в правах хозяина и с охотой принялся разливать по стопкам.

- Ну, давайте, добьём тех проклятых микробов! – быстро поднял стопку Иван и радостно улыбаясь на весь рот, переводил сверкающие глаза с лица кумы на лицо кума, тщательно избегая глянуть на жену, что не ускользнуло от внимания Клавы.
Дружно чокнулись и выпили. За столом слышно было только цокот ложек о тарелки. На какое-то время воцарилась тишина, все с аппетитом ели. Хмель успокаивал, расслаблял, слегка туманил голову и каждый погрузился в свои мысли. Вдруг Катерина подняв голову и внимательно глядя на куму, негромко и задумчиво произнесла:
- Знаешь, кума, что я думаю?

- Шо? – спросила Клава устремив слегка туманный взгляд на Катерину.
- Вот, знаешь, что я заметила? – в задумчивости спрашивала хозяйка.
- И шо ж ты там уже такое заметила?  – спокойно и даже с нотками безразличия в голосе спрашивала Клавдия, чувствуя, как лёгкий хмель, потихоньку, окутывает её мозг.
- Вот я смотрю на наших, - при этих словах она движением головы указала на мужчин, - и вижу, что политика, как хорошая и умная любовница – затягивает всецело и безвозвратно. И самое плохое – она туманит мозги на столько, что отбирает способность здраво мыслить.

- Во, блин! – удивилась Клава, и округлившимися глазами уставилась на куму. – Откуда у тебя такие умные мысли.
- Знаешь, кума, разные посещают, иногда случается, что и умные тоже, - улыбнулась Катя, но тут же посерьёзнев и с озабоченностью в голосе продолжала: - Я вот смотрю, как меняются наши мужики и невольно задаюсь вопросом: что же с ними дальше будет?
- А, шо такое? Я шо-то в толк не возьму, – спросила Клава, внимательно глядя на куму с явно светившимся интересом в глазах.

- А вот послушай: на днях, легли спать, он не спит, я не сплю. В комнате прямо само ожидание нависло, а он негромко сопит и только ворочается. Думаю, что же такое случилось, о чём я не знаю, что муж мой так мучается? Может думает, что сплю и будить не хочет. Ну, я молчу конечно, однако кашлянула два раза, показывая, что не сплю. А он ничего… Совсем не реагирует – понимаешь? Небо чистое, луна полная, в комнате достаточно светло. Повернула я к нему голову. Смотрю – глаза у него открытые, в потолок уставился не моргая. И только время от времени вздыхает. Думаю: - «Да о чём это он так переживает? Что уже стряслось?».
Жалко мне ж его. Прильнула я к нему, положила голову на его плечо, а он ничего – даже не шелохнулся. Обняла его и тихонько спрашиваю: - «Ну, чего ты мучаешься?». А он так глубоко вздохнул и тихо отвечает: - «Да, вот уже третью ночь не могу заснуть – всё думаю…». – «Что ж тебя так заботит?» - а сама нежно глажу рукой его плечо, грудь. – «Да вот никак не могу сообразить, как разрулит Путин с Трампом вопрос по Сирии …».

Тво-ою ди-ви-изию!!! Ты только представь себе! Здоровый, молодой мужик, лежит рядышком с молодой, законной женой и третью ночь заснуть не может из-за того, что не знает, как разрешат Путин с Трампом, какую-то там возникшую ситуацию. И это, Клава, они полгода, как пить бросили и, можно сказать, что совсем недавно политикой заинтересовались, а что будет через год? – задала вопрос куме Катерина и откусила кусочек хлеба, отправила ложку борща в рот стала тщательно пережёвывать.

Мужчины ели молча и не встревали в разговор. Иван наострив уши с интересом слушал куму, стараясь чтобы не было заметно, косил глазами на кума, а губы его то и дело пытались растянуться в улыбке, но он усилием воли едва сдерживался, чтобы не рассмеяться и не обидеть этим кума. А по лицу Петра, было очень заметно, что ему не нравится то, что о их, очень личных отношениях, Катерина, вдруг, стала рассказывать, пусть и хорошим, и не чужим людям, но в его понимании этого не следовало бы делать. А Клавдия, не имевшая ни малейшего представления, что будет через год, даже прекратила есть, замерев ожидала, когда кума прожуёт, и сама же ответит на свой вопрос. Но не выдержала затянувшейся паузы и не сводя заинтригованного взгляда с лица кумы, с нетерпением задала вопрос Клавдия:
 
- Ну, и что же с ними будет через год?
- А через год, у них в голове будут только: мировые события, политические деятели, международные договоры. В общем Путин, Трамп, Макрон и какой-нибудь Хуайдо в придачу и всё! Больше ничего. А по мужской части, они же станут полными инвалидами и в следствии этого, будут злые, как собаки, - убеждённо говорила Катерина, глядя на куму серьёзными глазами.

Пока говорила кума, Клавдия внимательно смотрела ей в лицо, очень серьёзно восприняла эти слова, затем отвела глаза в сторону и задумалась, очевидно тщательно анализируя поведение своего Ивана в последнее время. За столом воцарилась тишина.
- Так что, кума, наших мужиков, просто немедленно нужно спасать! Пока ещё не всё потеряно, - через секунд двадцать, произнесла Катя.
- Знаешь, кума, я человек простой. В институтах не училась, так шо не мудри и говори прямо в лоб, а то я шо-то в толк не возьму к чему ты клонишь?

- Та, где ж я мудрю? Я и так предельно ясно выражаюсь, куда ж ещё ясней? – удивившись спросила Катерина и серьёзно глядя в лицо Клавы попыталась объяснить: - Вот вспомни, кума: раньше, наши хлопцы только когда сильно напьются дураками были. Правда? А вот с тех пор, как бросили пить и стали вникать в политику, то на сегодняшний день, в этом состоянии они находятся уже круглосуточно, и без выходных. Понимаешь? Так я вот что думаю: наверно следует им по чуть-чуть иногда принимать для разрядки, иначе этот процесс может стать необратим. Пусть лучше они иногда, выпивают понемногу, чем окончательно свихнутся на этой политике.

Мужчины не поверив в реальность услышанного, удивлённо переглянулись между собой и уставились на Катерину растерянно-ошарашенными взглядами. А у Клавдии от столь неожиданного предложения кумы, округлились глаза, разжались губы и слегка приоткрылся рот, от чего лицо её вытянулось. Она неотрывно, смотрела на Катерину каким-то туповатым взглядом, так как в голове у неё никак не укладывалось: как это она сама и добровольно разрешит своему Ивану выпивать? У неё это просто в голове не укладывалось.

- «Неужели кума забыла, как они объединив усилия, несколько лет усиленно боролись с частыми пьянками своих мужей и уговаривали, и скандалили, и таки победили – буквально заставили их бросить пить. А теперь, вдруг, что? – здрасьте-пожалуйста пей Ванечка, пей Петенька на здоровье вам соколики наши. Напивайтесь в своё удовольствие, а нам во зло! И сегодня вдруг перцовку на стол выставила. Теперь понятно, что это совершенно не вдруг. Кума конечно баба умная, даже очень умная, но как видно от большого ума тоже дурость приключается. Правду моя бабка говорила, что никому большой ум в пользу не идёт, ни мужчинам, ни женщинам. Вот и у Катьки прям всерьёз ум за разум зашёл. А жаль её – хорошая была подруга,» - думала Клавдия, внимательно глядя на куму, а в слух спросила:
- И шо?

- Что значит «и шо»? – спросила Катерина, так как непонятный вопрос кумы поставил её в тупик, но тут же подумала, что Клавдия её просто не поняла и быстро стала объяснять: - Я говорю просто и прямо: чтобы мужики наши окончательно и бесповоротно не чокнулись им нужно запретить смотреть новости и разрешить по чуть-чуть иногда принимать. Понимаешь? Пусть будет раз в неделю. Вот, по субботам вечером, приходите к нам на ужин. Посидим поговорим о житье-бытье все вместе. Мужики культурно дома, за столом и с хорошей закуской, выпьют по сто - сто пятьдесят грамм для разрядки, пусть в карты поиграют или в домино и довольные разойдутся.

- Я за! – широко улыбаясь громко произнёс Пётр, высоко подняв руку.
- Я тоже «ЗА» и двумя руками! – чуть-ли не прокричал Иван глядя на Катерину искрящимися радостью глазами и восторженно продолжил: - Вот умная кума, как правильно она рассудила. Не голова, а дом советов! Вот умница! Дай я тебя расцелую! – при последних словах он вскочил с места расставил руки и бросился бы к куме с объятиями, если бы Пётр не схватил его за полу пиджака.

- Я тебе расцелую! – недовольным голосом произнёс Пётр и с силой потянув к низу, усадил кума назад на стул. – Смотри, какой прыткий оказывается!
- Вот ты кума молодец! Какая ты добрая, человечная, умная и чего я на тебе не женился?! – в порыве искреннего восторга выпалил Иван всё, что думал в эту секунду не контролируя ни своих слов, ни своих мыслей, ни своего лучащегося нежностью взгляда.
Но тут вспомнил о жене, глянул на потемневшее в гневе лицо Клавы и осёкся, смешался, и с тяжёлым вздохом быстро опустил глаза в пустую тарелку. Катерина в миг оценила обстановку и выручая кума быстро заговорила:

- Да, ты и не мог на мне жениться, потому, что был очень влюблён в свою Клаву, а я любила своего Петра и тогда нам кроме них никто в белом свете не нужен был!
- Да, да, так и было! – быстро подхватил Иван, вспомнив то время и посмотрел на жену, добрыми улыбающимися глазами. – Да, я тогда не мог ни есть, ни спать, каждую секунду думал о ней и мечтал побыстрей жениться. Каждый вечер, идя на свидание, говорил себе, что сегодня уже точно сделаю предложение, а приходил смотрел на неё и молчал – очень боялся отказа.

Клавдия слушала Ивана и выражение её лица с каждой секундой смягчалось, в глазах исчезли злые огоньки, невидящий взгляд был устремлён в угол комнаты, а на губах заиграла лёгкая мечтательная улыбка. Она тоже вспоминала то время и эти воспоминания были ей приятны.
Катя поднялась, стала собирать тарелки от борща и глянув на задумавшуюся куму, тут же вернула её в реальность, обратившись с просьбой:
- Клав, будь добра, расставь одиночки.

Катерина держа перед собой тарелки с ложками пошла из комнаты. Клавдия быстро расставила тарелочки, вилки и снова углубилась в свои мысли, что было ей совершенно несвойственно. Очевидно, какая-то мысль крепко угнездилась в её голове. Через минуты три Катерина вошла в комнату держа в руках большую тарелку с горой наложенных пельменей. И остановившись перед столом с ясной улыбкой, проговорила:
- А, вот и сюрприз! Видите, мужики, я не только отбила борщ, но и захватила, у москалей ихние пельмени! – громко заявила Катерина, радостно улыбаясь и поставила на середину стола тарелку с парующими пельменями.

Мужчины, смущённо улыбаясь, перевели взгляд на недопитую бутылку перцовки.
- Ну, что кума, ещё по капельке? – спросил Пётр взяв в руки бутылку и стал откручивать пробку.
- Нет, кум, мне больше не надо, - твёрдо произнесла раскрасневшаяся Клава. – Меня уже что-то в жар бросило.

- Это хорошо! Значит перцовка в действие вступила, а микробы спасаясь разбегаются от неё по всему организму. Убегают так, что аж запарились бедные. Представляешь? Это они на столько сами разогрелись, что даже температуру твоего тела подняли. Да! Теперь одних перцовка догонит и убьёт, а другие не выдержав такого сумасшедшего темпа умрут от разрыва сердца. Так что, кума, организм твой очищается и поздравляю тебя с выздоровлением, – серьёзно и уверенно говорил Пётр, и поднёс горлышко бутылки к стопке жены.

- Мне тоже не нужно, - быстро заговорила Катерина, протянув руку вперёд, как бы желая накрыть стопку ладонью. – Вдвоём с кумом допейте.
Пётр охотно послушался, разлил оставшуюся перцовку на двоих и, к ихнему удовольствию, вышло по полной стопке.
- Ну, что кум? – спросил Пётр поднимая стопку и маслено улыбаясь. – Давай выпьем за наших жён, чтобы им по чаще в голову умные мысли приходили.
Клавдия недовольно скривила губы на одну сторону, но ничего не сказала.

- Мужикам тоже разрядка нужна – ты же сама видишь, какие они злые стали. Слово не так скажи – сразу бросаются, как те псы цепные. Нервы совсем расшатались, а нам нужны они здоровыми, а не нервнобольными, - не громко как бы размышляя, сама себе сказала Катя, но Клава поняла, что слова адресованы именно ей.

- А вам, мужики, я вот что хочу сказать: За кухню вы не переживайте! Ведь всем известно, что нашей бабе в руки попало, того уже и сам чёрт не заберёт. Так что будет вам и борщ со сметаною, и пельмени с маслом, и холодец с хреном! А вот с политикой нужно срочно завязать, иначе вскоре мозги ваши набекрень съедут. Вам то может и ничего, вы того скорее всего и не заметите, а нам-то бабам, каково будет с нервнобольными дураками жизнь прожить? Понимаете, соколики?


Рецензии
Здравствуйте, Александр!

Задорно, весело, колоритно и с отличным юмором написано!
Прочитал с удовольствием, посмеялся.
Спасибо автору!

Здоровья и успехов!
С уважением

Юрий Фукс   04.02.2022 10:19     Заявить о нарушении
Здравствуйте, Юрий!
Рад что Вам понравился рассказ. Хочу поблагодарить Вас за добрые слова высказанные в мой адрес. И прошу прощения, что не сразу отвечаю, а только сейчас, когда выдалась такая возможность.
Обязательно зайду на Вашу страничку и ознакомлюсь с Вашими работами. Всего Вам доброго в жизни.
С уважением Александр.

Александр Клад   09.02.2022 18:51   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.