Киёмидзу-дэра в лучах фотооптики

Ветер легонько тормошил верхушки деревьев, как бы играя с ними. Красные, желтые, зеленые и коричневые веточки тихо шелестели, и этот ласковый шелест был слышен всем, собравшимся на обзорной платформе храма Киёмидзу-дэра  в Киото. Нежная песня природы доходила до ушей, пронизывала душу насквозь и затем тонула в мозгу, где под воздействием серого вещества трансформировалась в визуальные картинки роскошной японской осени.

Без фотокамеры здесь делать было нечего. Нет, конечно, можно было любоваться, восхищаться, замирать и вдыхать все краски сезона, но эту словесную эстетику домой не привезешь, родным не покажешь и шепот кленов своими устами не передашь. Поэтому фототехника считалась для туристов обязательным атрибутом. Не было на платформе ни одного зрителя с пустыми руками. Щелканье затворов, движения селфи-палок и треног, многоголосая команда «Cheese» на разных языках составляли наравне с шепотом деревьев далеко не полную иллюстрацию примет этого священного места.

Варвара соревноваться с туристами по числу сделанных кадров не собиралась. Она просто выбирала красивые моменты, фиксировала их рамкой своей простенькой электронной мыльницы, нажимала «пуск» и переходила к следующей серии красот. Терраса и дорожки храма отлично подходили для этого занятия. Ведь, куда ни кинь свой взор, везде шедевры, нарисованные природой. Вот цепочка зеленых гор, змейкой убегающих за горизонт. А вот едва различимая вдали пагода среди желтых макушек фруктовых деревьев. А там вдали клены в своем пурпурном одеянии! Растительность, словно слившись в фантастическом танце, сама позировала людям, ничего не требуя взамен.

Варвара навела камеру на шелестящие верхушки кленовой рощи и нажала «пуск».  В объективе едва слышно что-то привычно щелкнуло, и новый кадр отпечатался на маленьком демонстрационном дисплее «Сони». Еще раз и еще раз… Девушка радовалась каждой новой картинке и еле успевала менять ракурс, двигаясь по платформе небольшими семенящими шажками.

И вдруг объектив встал, щелчки прекратились, кнопка «старта» реагировать на касание пальцев перестала. Живой прибор в одночасье превратился в мертвый кусок из железа и пластика. Что только не делала Варвара, чтобы запустить прибор снова. Она и крутила его, и тыкала на разные кнопки, и даже постукивала по корпусу костяшками пальцев,  как это делали давным-давно ее родители с ламповым телевизором,  когда тот начинал немного шалить. Но испробовав все известные ей реанимационные манипуляции и не добившись успеха, тяжело вздохнула, спрятала мертвый аппарат в чехол и двинулась дальше по осенней дорожке храма.

Настроение упало. Конечно, природа от ее беды не померкла, и деревья все так же отливали футуристическими багровыми тонами. Ветер продолжал свою игру с листвой, поворачивая ее и демонстрируя то лицевую сторону листа, то изнанку. Волшебство красок и нежных движений завораживало еще больше, чем в момент начала съемок. Но теперь запечатлеть на память эту феерию под чарующим японским названием «момидзи» девушка не могла.

«Ну ничего», - подумала она. «Я ведь в стране высоких технологий. Японцы впереди планеты всей по электронике. Что им стоит отремонтировать мою «Соню», произведенную в их же стране всего-то полгода назад. Для них это сущий пустяк».
 
От собственных мыслей девушке полегчало. И в самом деле? Про японские технологии ходят легенды. Все-то они умеют: автомобили строят ладные и экономичные, теплицы создают с автополивом и робото-прополкой, андроидам – и тем, мозги вставляют почти человеческие. Что уж там говорить про какую-то маленькую фотокамеру.

Варвара вышла с территории храма и, выбравшись на большую магистраль, стала смотреть по сторонам. Она искала глазами всемирно-известные названия японских электронных брендов, справедливо считая, что в стране, где эти бренды родились, они непременно быть обязаны.

«Ну где же вы, Панасоники, Шарпы, Акаи, Фудзи, Саньё, Тошибы, Хитачи?» - Варвара шарила глазами по обеим сторонам улицы, но ни Хитачи, ни Мицубиси в обозримом диапазоне не наблюдалось.

На Киото спустились сумерки. Вспыхнули неоновые огни и осветили все вывески еще ярче прежнего. Город переливался иллюминацией, а иероглифы плясали на вывесках, будто радуясь своей зажигательной свободе.  Не сразу, но Варвара заметила латинские  буквы «PANASONIC» и торопливо поспешила к ним.

Дверь в Панасоник открылась бесшумно, даже без тихого перезвона колокольчика, принятого в маленьких магазинчиках европейских городов. Варвару внутри никто не ждал и навстречу не вышел.

«Ну, конечно, как хозяин догадается, что зашел клиент. Сидит где-нибудь себе в подсобке, ремонтирует что-нибудь. Колокольчик не звенит, дверь не хлопает. Магазин, ведь, не синтоистский храм, чтоб вызванивать обращение к богам», -  и девушка негромко  кашлянула, чтобы привлечь к своей персоне внимание. Откуда-то из внутренностей коридора раскланявшейся походкой вышел мужчина с седой шевелюрой.

«Конитива», – двухголосьем прозвучало приветствие одновременно от элегантного господина и Варвары.

Это была одна из трех японских фраз, которой Варя обладала в совершенстве. Второй было многозначительное по тональности «аригато годзаимас», используемой ею повсюду при разных обстоятельствах: в магазинах фраза предназначалась продавцу за обслуживание,  в отеле – администратору за выдачу комнату, в такси – шоферу за доставку до нужного места, в храме – служителю просто за его существование на территории обители. И везде это «аригато» было к месту. Стоило лишь немного сместить акцент и наклон головы при произнесении, как фраза получалась с разными оттенками благодарности: где немножко поласковей, где настырнее, где попроще или небрежнее. Но смысл оставался неизменный, и Варя никогда не пропускала возможности обронить это сакральное «Аригато годзаимас».
Даже, когда однажды в токийском метро в час пик она случайно наступила на ногу какому-то пассажиру, она машинально произнесла свое мастерски отточенное «аригато годзаимас», приравнивая его к понятию «извините». Японец тогда вскинул брови и почти готов был бранью покрыть невидимого обидчика (во всяком случае так показалось Варваре)… но, повернул голову  и, увидев иностранку ростом всего-то 155 см от пола, вдруг улыбнулся, поклонился и что-то миролюбиво промурлыкал в ответ. Да… поистине магическая фраза!

Третьим изречением, выученным девушкой наизусть, стало  «Россияго-дэ ханаси-масё». которое означало «Давайте же говорить по-русски». Варя специально выучила его перед поездкой в Японию, понимая, что в чужой стране с ней могут случиться всякие казусы, требующие коммуникативного разрешения. Как тогда быть, если каждая сторона начнет на своем языке выяснять, кто прав? Будет какое-то смешение или настоящий Вавилон! И тогда Варя произнесет это свое коронное «Россияго…» И все, считайте ситуация решена! Ведь смысл этой фразы всем в Японии понятен. А, если понятен, то и выполнить директиву, в ней содержащуюся, гораздо проще, чем приказ, отданный на чужом русском языке. Ну не до хираганы и катаканы же доходить, в самом деле…

После «конитива» Варвара перешла на английский. В трех словах она объяснила, что у нее сломался фотоаппарат фирмы «Сони» и что в такой прекрасной стране, как Япония где один великолепный пейзаж сменяется другим, не менее великолепным пейзажем, она не может обойтись без камеры.

С фразой про «Россияго…» Варя решила пока повременить.

«Вдруг этот седовласый не поймет юмора…», - благообразно решила она.
За все время монолога мастер не произнес ни единого слова. Но по окончании речи взял камеру из рук Вари. Девушка ликовала. Кажется, он понял всё, что она ему только что здесь наговорила. Сердечко забилось от радости, что вот-вот проблема будет решена. Мужчина покрутил камеру в руках, понажимал на все доступные кнопки, потрогал пальцами объектив и убедился, что ни первые, ни второй абсолютно не реагируют на посылаемые электронные команды.

Все эти выкрутасы с нажиманием и покручиванием девушка уже давно по несколько раз проделала сама и знала точно, что они бесполезны.  Она наблюдала за Мастером и с каждым его касанием к технике разочаровывалась все больше и больше. Он не делал абсолютно ничего специфического присущего настоящему ремонтнику. Ни сборки-разборки, ни программной настройки, ни откручивания гаек,. Он просто осуществлял тактильный контакт с прибором, как с ласковой домашней кошечкой. Но этим техника не чинится. Варя понимала это на все 100 процентов.

Повертев фотоаппарат в руках минуты три, японец с поклоном протянул его хозяйке и что-то произнес. Наверное, типа этого:

«Извините, но Ваш прибор очень сложный для моей панасониковой фирмы. И, вообще, я ремонтирую только точилки для карандашей. А Вы принесли мне почти орбитальный корабль многоразового использования. Это не в моей компетенции. Извините, аригато годзаимас».   

Да уж… точилок, чтобы сдать их в ремонт, к сожалению, у Вари не было. Угрюмо поникнув, она произнесла дежурное «Аригато» и вышла из салона.

* * *
На следующий день с самого утра Варвара отправилась на вокзал Киото. Проезжая в тех краях накануне, она приметила огромную вывеску магазина «Big Camera».
«Наверняка там есть стойка ремонта фототехники. Или даже просто знающие люди, которые мне помогут»,  - решила она.

Салон представлял собой десятки, если не сотни проходов с полками, на которых систематизировано красовались разные камеры, объективы и прибамбасы к ним. Найдя секцию «Сони», Варвара прошлась вдоль ее витрин, с видом знатока, имевшим представление о  рассматриваемых экспонатах. На самом деле девушка таковым не являлась – просто ей казалось, что делая умное лицо, она непременно привлечет внимание профессионалов и с ней будут разговаривать здесь, как с равной. Уж очень ей не хотелось снова наткнуться на дилетанта, каким оказался Мастер из «Панасоника».

Придав таким образом себе важности и сделав пару кругов по секции «Сони», Варя подошла к молодому человеку в униформе, дежурившем в отделе.

«My camera is broken. It was made in Japan half-year ago. Sony. I suppose your specialists could fix it», - произнесла она, вынимая из чехла прибор и готовясь показать его специалисту.

«Guarantee – is it still valid?»

«The guarantee list is unavailable. But I don’t ask to fix the device free of charge. I’ll pay as much as you say», - ровным голосом проворковала Варя, и уже через секунду пожалела, что направила разговор не в то русло.

В ее представлении гарантийный талон требовался только лишь для того, чтобы получать бесплатное обслуживание фототехники в декларируемый производителем период. Но поскольку в Стране Восходящего Солнца девушка, как чужестранка, априори ни на что бесплатное не рассчитывала, вполне естественно, что эту заветную бумажку вместе с родной коробкой, она оставила дома.

Надо было просто сказать «yes» и еще раз сделать словесный упор на то, что аппарат был куплен всего полгода назад. Но таких азбучных правил Варвара почему-то не знала. Слово «гарантия» в ее мозгу непременно ассоциировалось с соответствующей бумажкой, где срок гарантии аутентично фиксировался смачным фиолетовым штемпелем от производителя. 

Консультант из «Big Camera» вскинул брови и убрал улыбку с лица:
«No guarantee – no service», - фраза прозвучала, как некая заученная сентенция.

Варвара стала снова говорить о том, что она заплатит за ремонт, что дело не в гарантии, а в том, что поломка-то совсем небольшая для специалиста, разбирающегося в фототехнике, что аппарат почти новенький и может вполне еще работать 5-6 лет. Но все ее просьбы тонули в холодном взгляде консультанта. Он даже не пытался ее выслушать, а попутно обслуживал следующего клиента, отмахиваясь от девушки, как от назойливого комара.

«Вот и хваленная японская учтивость», - девушка тихонько ухмыльнулась.  В ее глазах вдруг все бесчисленные аригато и поклоны буквально померкли на фоне этого одного-единственного случая хамства.

Молодой человек, закончив с другим клиентом, снова обратился к Варе:

«The Japanese law says that all devices with expired guarantee must be utilized, but not repaired. No guarantee means expired quarantee. So, buy better the new camera, than try to repair the old one».

Произнеся такую длинную для него речь, консультант отвернулся и зашагал прочь, даже не взглянув на Варварин фотоаппарат, который все это время сверкал в ее руках в ожидании ремонта или хотя бы беглого осмотра с целью выяснения причины поломки.

Девушка чуть не плакала. На новую камеру в Стране Восходящего Солнца валюты у нее не было. Она находилась в Киото лишь третьи сутки, и в последующие дни ей предстояло посетить не менее зрелищные места, чем храм Киёмидзу-дэра. Как это сделать без камеры – она не представляла. Конечно, у нее был китайский смартфон, способный делать фотоснимки, но они получались некачественными, блеклыми и часто размазанными, как будто кто-то специально накладывал на них эффекты то мглы, то неровности края, то перекошенного лица.

«Вот тебе и Япония – страна передовых технологий и искусственного интеллекта», - Варя шла по Карасума-дори, отчаянно ища какое-нибудь мудрое решение. Вдруг прямо перед собой на здании она увидела сверкающие латинские буквы, складывающиеся во вполне читабельную надпись «Yodobashi Camera Multimedia».

«Зайду в Йодобаси!» - решила она. – «Может, здесь про этот самый японский закон слыхом не слыхивали. Может, мне повезет».

Тактику разговора с персоналом, однако, Варвара решила сменить: «Больше никаких упоминаний о гарантиях, ремонтах, фиксациях и поломках. Веду речь только об японской осени, поэте Мацуо Басё и супер-сервисе Йодобаси». Как ни странно, но тактика сработала, хоть и нахваливать Басё Варваре пришлось на русском языке.
 
Специалист отдела фотопринадлежностей просто достал батарейку из отсека камеры, нашел её параметры, пропечатанные понятным шрифтом на одной из сторон плоскости, сходил в свои закрома и принес оттуда точно такую же батарейку, только новую. Варвара с замиранием духа следила за всеми манипуляциями доброго сотрудника, уже во всю догадываясь, что вот-вот произойдет чудо реанимации мертвого девайса. Осталось лишь вставить элемент питания в отсек и сделать пробный кадр… Да! Есть! Фоторамка выдала отображение магазинных полок во всей своей красе и многообразии японского товара.

Варвара почти кинулась на шею сотруднику «Иодобаси». Она готова была расцеловать его, забыв о том, что в Стране Восходящего Солнца такие телячьи нежности не приняты. Японец вовремя остановил ее пыл, с улыбкой и поклоном вручая девушке камеру:

«No payment. It’s my pleasure to do a little service to you”.

О как! И даже нет оплаты! И работа в удовольствие! И ни слова о бумажке с гарантией! И происходит это все в той же самой Японии, в которой неполных 3 часа назад той же самой незадачливой туристке отказали в ремонте того же самого фотоаппарата по причине действия в стране пресловутого закона об утилизации техники с истекшим сроком эксплуатации.

«Да уж… Закон, что дышло…, - Варваре пришла на ум эта растиражированная уголовная фраза из российского лексикона.  – Законом вертят, как кому удобно. Буквоеды есть даже здесь, в красочной Японии…»

Но это уже не имело никакого значения для девушки. Она цвела от полноты счастья и готова была снова лезть хоть на хоть Киёмидзу-дэра, хоть на Фудзи-яму, в поисках искрящихся лучей солнца, так красиво передающих картинку обворожительной японской осени…