Мам, дай денег

               
     Умрите все, освободите землю для нужд енотов и хорьков. Проголосуй, подумай о х...не, скажи потребно, съешь говна, дрочи на Кэти Бекинсейл, тая умом тот дивный мир, где ходют крыса и свинья. Стегайный хлыст, радониц отзвук, пляши и пой, двадцатый век ! Смотри на потных мандавошек, семь сотен лет жующих кал, от штурма и осады Агры и аж до самой Кусумды. Там шорох мышей, трепет ляжек, там евроцент бодает древний фунт, летят орлы и срут на бошки задравших рыла усачей. О, я е...у, немецких волн раздолье, симонистых армяшек тот же клон, мой милый Геббельс, ты ли это, тебя я узнаю в щетинке жидоватой, в коррупций лося и орды, найковых радуг отраженье, отрыжка подлых перемог. На злобу дня ворчит Шекспиром очередной калиф мгновений, рыгая мненьем большинства, проклятых быдлостад, что здесь, что там, кусок лишь пожирнее да плотный счетец Ротшильдов. Летит навоз с лопаты в аут, бегит Спартак и Войцех Ярузельскай, сходились теннис и мудло, говно и падаль, срань господня, как будто фильм про жабий стих.
    Я тряхнул своей вздорной любознательной башкой, мне же самому напомнившей о гигиене, о санитарном кордоне, что ограждает меня от суетливой погани мира очень тонких материй, меняемых мановением ручонки какого Шломо или Шмульке, восставших из ада после проклятого майского дня, перечеркнувшего все надежды человека к существованию самостийному и на своей земле. Шалишь. Продана планета плутократами, заложена - перезаложена в угоду малообъяснимым вывихам подсознания рыжемандовой Бьянки из говносериала про гладиаторов. Там, короче, п...дец. Смотришь и думаешь, что хреново жили ромеи без взаимного кредита и ожидания выхода блокбастеров, блокляйтеров и неуловимого Шендеровича, умеющего пояснить смысл кусочка хлебца с маслицем, всю историю цивилизации делавшихся не его проклятым племенем, омерзительным семенем, тьфу, да прокляты будут.
    - Антисемитизьм, - заорал я, пугая дремлющую на кресле кошку. Она потянулась и неприязненно окинула меня жолтыми глазами с вертикалкой сузившихся от ярости зрачков. Сука ты, двуногий, читал я в огоньках на самом дне ее бешеных зенок, не любишь пролетариат и превозносишь сразу целиком народы. Купи антенну, гад, уже вопили истошно ее зенки, включи тиви и осознай культурность любой х...ни, придуманной умом и разумом напоследок.
    - Помнится, - буркотел Рейн, но не немецкий, отнюдь, попирая патриота Кублановского из частичных антисемитов тоже писателя Кочетова, - на Тверской повстречался мне Маяковскай. Берет меня за ворот шинели да как бросит в навозную кучу. Трепыхаюсь и стригу ногами, будто ножницами, думаю, что аннексировали Крым зазря.
   - Это что, - влезает в деловитость сразу Чубайс - старший, а я уже тянусь за дробовиком, - вот один раз сменили календарь на репицу и помчали ловить ветер.
   Бах ! Без Ёханов и Себастианов, сразу в голову. На, сука !
   - Пустяки, - шепчет Карлсон, трахая маленького мальчика прямо в жопу, обещая всенародность Галкина и Пэрис Хилтон до кучи, - дело житейское.
   - Какое же житейское, - спорит по глупости милый друг Карлсона, оборачиваясь Гуимпленом, - если ты меня е...шь в сраку ?
   Опойный Ефремов ( по х...й какой, как с Михалковыми, по - ходу, уже ) выставляет отметку и выходит на курс Негоро. На курсе стоит коленями всеядная свинья и просто конченая тварь Машка Шарапова, мечтает паскуда об обретении горшочка леприкона. Ефремов протягивает ей полный состав Конгресса США от пятого генваря тыща семьсот семьдесят седьмого года и все шатаются, белея. Вся Масква, б...дь !
    - А кроме Москвы и нет ни х...я, - подтверждает Илон Маск Прикаспийский, небритый мужчина на  " Лэнд - круизере ", - в Москве вся сила.
    Помнит памятью, что нужен брат для оконцовки цитаты. А братьев у него как у волка в зубе - Егорий дал. Пенсионный предшественник ночного Суркова кружится в безумном венском вальсе с чеком героина и негромко напевает :
    - Компьютер - Гитлер ...
    Ну и так далее.